...осталась одна в бане. Никто не помешает, воды еще полно... печь жарко лузгает свои смолистые дровишки, как семечки... горячая шершавая спина банного полка. Дома, когда ванную принимаешь, видишь себя затопляемой сушей: постепенно вода тело скрадывает, только и зришь свои возвышенности - горячо и мокро, и все удовольствие... А баня - один запах чего стоит... в душистом пару не дышишь - паришь, нет тебя на земле... Вся на выдох исходишь, сейчас взлетишь... Вода холодная - шусть из ковша!... ххххаа... пятки пол чуют, вес обнаружился, в глазах прояснело, на миг даже показалось, что видеть лучше начала... не, показалось... А то бы точно разобрала, что в бане теперь не одна - пришел кто-то, смотрит. Не двигается. Стало быть, не сестра и не подруга, чего им на меня пялиться... Ну, значит, сейчас ковшом получит! И вдруг слышу:
- Отдай!
Прищурилась. Стоит в углу. На человека похож не очень. Но немножко похож. Лохматый, частично голый. Больше ничего не вижу... Или... или не полагается мне, человеку, его видеть?! Вижу, образовалась перед моим носом в воздухе пятерня и пальцем - коротким, смолой пахнущим - тык нахально мне между грудей!.. Крикнуть не успела, дыхание сперло. Слышу дальше:
- Там не твое! Отдавай, девка!
- Девка?! - только и хватило мне соображаловки возмутиться. Невежа!
- Да кто вас нынче поймет! - пятерня помахала пальцами у меня перед носом - запах сосновый усилился. Словно в весеннем сосняке стою. Вот-вот до слоистого бока сосны дотронусь... А он свое:
-Помнишь, из ведра без молитвы пила, сосновые иголки слизнула... Отдавай!
- Воду, что ли? - удивилась я.
- Тетеха... Воду... Я те дам - воду! Во-оду... юмористки, как одна.... горе мне с вами...
Пятерня убралась, и весь он стал меньше и переместился к печи.
- Кто первым придет сюда, тому и отдашь! - донеслось оттуда. И, видимо, снова лапой своей махнул, потому что вновь отнесло меня ощущением к весеннему сосняку.
- И чтоб без обману мне!
И зубом цыкнул. Страшно так. И во сне словно за ковш я взялась, как автомат... И тут дверь открылась.