Рае исполнилось десять лет в тот год, когда в её родную Гомельскую область вошли незваные гости – фашистские войска. Новый порядок в селе они устанавливали днем, стараясь засветло уйти под прикрытие более крупного гарнизона. Ночами в селе полными хозяевами были местные партизаны, а наутро в село вновь приходил враг и начинал обыски, расстрел заложников. Казалось, что этому аду не будет конца.
С приходом Красной армии для выживших жителей села наступила свобода.
После войны Рая отправилась к старшей сестре в Комсомольск на Амуре, где и встретила своего суженого – Коляню, проходившего службу в городе. Какой-то уверенностью веяло от этого невысокого коренастого парня, шагавшего в военном строю под песню, напоминавшую о её далёкой родине:
«Белоруссия родная,
Украина золотая,
Ваше счастье молодое
Мы стальными штыками оградим!»
В его лице она увидела своего надежного защитника. Слюбились. Закончилась служба солдата. Решили ехать к нему на родину в Набережные Челны.
Познакомился с этой удивительной парочкой в больничной палате, куда поступил Николай Николаевич на операцию по удалению опухали в кишечнике.
Меня поразило их трепетное отношение друг к другу, забота Коляни о садовом участке, об оформлении наследства. Какой-то своеобразный гонор хозяина гасился добрыми, тёплыми словами его верной подруги. Рая же поразила нас своей неподдельной кротостью и какой-то внутренней силой, что помогла ей пройти через все испытания жизни.
- Лежу вот думаю: кому оставить огород? Володе, так он и траву косить не будет, не хозяйственный. Всё запустит. Я чайник в огороде оставил, так он не принесет. За зиму украдут. – Начинает свой диалог Коляня, удрученный создавшимся положением.
- Хватит об этом, Коляня, ты сам к весне поправишься, всё будет хорошо. Многие прошли через это испытание, и ты сможешь, верь мне. Дома всё хорошо, всё прибрала, постирала.
Лежи. Не переживай. Не спорь.
- Спорить – не ругаться.
- Тебе я пирожков принесла, поешь. – Предложила Рая, не зная о том, что ему сделали очищение кишечника перед операцией.
Мы их предупредили о том, что этого делать нельзя. Коляня же на наши реплики ответил, уплетая пирожки за обе щеки:
- Раз нельзя, значит – можно!
В палату входит хирург:
- Диету соблюдаешь?
- Как без этого?
Утром его увезли на операцию. Ни кто из нас не ожидал, что вечером он вновь появится в палате. Действие наркоза ещё не прошло, и он пытается встать. Выздоравливающие с трудом удержали его в кровати. Благо, что вскоре пришла его дочь:
- Лежи, не выкобенивайся!
- Подними, не двигай! У меня же голова здоровая! Сидеть можно. Подними, не пугай людей!
- Ты зачем с реанимации просился в палату?
- В реанимации шумно, вот и попросил сюда перевезти.
- Теперь весь шум в палату перевёз?
- Не говори, у меня горло перехватило. – Приказывает Коляня дочери.
В палату входит медсестра и ставит ему укол, повернулась, чтоб уйти, но её остановил голос Коляни:
- Эту обезьяну надо запомнить! - Выражение Коляни повергло нас в шок.
Медсестра, незаслуженно обиженная, не подав вида, быстро вышла из палаты. Мы, молча, продолжали наблюдать за неадекватным поведением Коляни.
- Лежу, голова здоровая, а вдоль стены мотыльки летают, кошка бегает. Люда, вон тебе на голову паук опускается. – Дочь невольно вскидывает голову и смотрит в потолок:
- Успокойся, тятя, ничего там нет. Хватит блажить!
- Сходи в реанимацию, я там рубаху оставил.
- Успокойся, всё здесь!
Вошел хирург. Берет Коляню за кисть и начинает считать пульс, неожиданно больной хватает руку хирурга обеими руками и начинает трясти со словами благодарности:
- Спасибо, доктор!
Не будем делать каких-либо выводов. Это были лишь несколько эпизодов из наблюдений в больничной палате за одним из больных онкологического отделения.