Дениска не сомкнул глазки почти всю ночь. Он был полон предпраздничных волнений и лишь под самое утро, с рассветом, пришла к нему Дрема, склеила реснички, приказав глазкам спать. Но даже во сне Дениска прислушивался к каждому звуку и ждал. Ждал новогоднее дерево. Зеленую ель с запахом терпкой смолы и зимнего леса. Сказочную красавицу раз в год приносил в дом отец, и уже это ожидание было для Дениски праздником.
Ель расправилась, распушилась, готовая принарядиться бусами, серпантином, гирляндами и праздничной мишурой. Дениска любовался мохнатыми ветками и оттаявшим мощным стволом. Он развесил все шарики, сосульки и стеклянные домики, нашел в бабушкиной коробке игрушку «соленый огурец» (из-за цвета названный так), толстую тетку в платке с самоваром, пингвина в старомодных очках и еще бочонок с солеными огурцами, запорошенный снегом. Такими игрушками любили наряжать ель еще до Денискиного рождения. Дениска хоть и не понимал красоту огурцов из стекла и побаивался толстых теток, а самовар видел только на картинках, но из-за уважения к бабушке повесил и эти старомодные игрушки.
- Ну, вот и все,- сказал Дениска,- полдела сделано. Теперь письмо Деду Морозу.
Он уселся на кухне, включил лампу, ведь утро было пасмурным, и в тетрадке в клеточку принялся старательно выводить буквы.
Здравствуй, Дедушка Мороз!
Хоть я и не верю, что ты есть, но письмо все равно пишу.
У меня все есть. У меня есть дом, где я живу с мамой и папой, у меня есть старшая сестра и брат, бабушка, собака Валик, я хожу в третий класс и хорошо учусь. Тетя Таня подарила мне Сережкины санки, потому что Сережка вырос и ездит на Жигулях, у меня есть лыжи и сапоги к зиме, и новое пальто купили, потому что пальто брата я случайно порвал, когда с Егоркой залез на забор, а потом, Егорка, когда падал, то и меня случайно зацепил, и кусок с рукава так и остался на том заборе, а теперь, у меня новое пальто и меня в школе уже никто не дразнит, что я ношу обноски. У меня есть солдатики и две военные машины, я у тебя просил это в садике, в первом классе и во втором, но почему-то принес не ты, а папа, правда половину солдатиков он потерял, когда шел домой, но я и так играюсь, мне нравится, и тебе спасибо.
Все у меня хорошо в жизни, ничего мне лично себе не надо. Только вот есть одна единственная мечта. Одно-единственное желание, но я не знаю, можно ли тебя об этом просить, можно ли сделать так, чтобы это мое желание исполнилось. Я тебя очень-очень прошу об одном, мне ничего-ничего больше не нужно дарить и покупать, и чудеса никакие в жизни мне больше не нужны. Выполни только то, о чем я сейчас тебя попрошу, сделай так, чтобы мой папа больше не пил, и тогда я навсегда поверю, что ты существуешь.
Только на одного тебя и надеюсь, Дедушка Мороз.
До свидания, Дениска.
Дениска подписал конверт, сложил письмо четырехугольничком, поставил свои маленькие тапочки под ель, а на них положил конверт с письмом. Потом вернулся на кухню, разогрел на плите суп, поел, помыл тарелку и пошел в школу.
Ель распушилась, красавица, тоненький лучик зимнего солнца проник в комнату и озарил все вокруг. Толстая тетка в платке с самоваром забухтела:
-Бедный, бедный мальчик, он не знает, что такое счастливая семья. Ему не ведомо, как приятно собраться всей семьей у самовара, попить чайку с дымком из блюдца. Помню, у Клавидии мать всегда скатерть белую стелила, сахару наколит, пирогов напечет и всех приглашала. А дед Денискин такой же был выпивоха. Всю получку пропивал, а Мария с ним, ох, настрадалась, пока тот не помер. Молодая осталась. И тридцати не было. Не знаешь что лучше, с пьяницей вот так жить или одной остаться.
Пингвин в старомодных очках поддакивал:
-Да, жаль, жаль мальчонку. Он не видел, как чудесна Полярная ночь, как тверды снега на Крайнем Севере, не представляет красоты разгулявшейся природной стихии, он не знает, как прекрасна столица, меня с другими пингвинами привезли туда в шикарных коробках и распределили по столичным магазинам. А Марию помню молодой, и мужа ее пьяницу тоже, он мне пол носа отколол.
-Да как же так? Когда же это было? – удивилась тетка.
-Да вот, было дело. По-пьяни уронил.
-Ох, ну надо же, надо же, - охала тетка с самоваром,- я и не знала. – Повернись, погляжу, может залепить чем можно будет?
Из форточки вдруг дунул ветерок, и пингвин легко повернулся к тетке.
-Ах! Ох! Ну, как же так! Как ненарядно! И очки чуть-чуть не падают!
Пингвин отвернулся. Ему стало неприятно такое подробное обсуждение. Он пожалел, что рассказал соседке о своем недостатке и замолчал, а в душе все продолжал монолог: «Жаль Дениску, жаль, бедный, несчастный ребенок. Крайний Север… Полярная ночь…Голубые льдины…Вечность…»
Дверь отворилась, в комнату зашел Денискин отец. Пингвин и тетка притихли. Отец, довольный, разглядывал елку и вспоминал:
- Вот этого смешного пингвина подарила теща, лет так двадцать назад. В Москве купила, когда за продуктами к Новому году в столицу ездила. Да, были времена, пустые полки в магазинах. А вот и тетка с самоваром. Щеки, какие толстые, да словно свеклой натерты! А вот этот фиолетовый шар с виноградом отдал мне батя, а ему подарил его отец, мой дед. Дед хороший был, добрый и к Новому году устраивал праздник для всех детей во дворе,каток заливал.
Нахлынувшие воспоминания разбудили в душе приятную тоску об ушедших временах, родителях, молодости. Отец вспоминал детство, юность, каким был, о чем мечталось. А на полу, под самой большой еловой веткой, стояли маленькие Денискины тапочки, на которых лежал конверт с письмом Деду Морозу. Отец, конечно же, увидел их. Он заметил дырочку от большого Денискиного пальчика на самом носочке и «квакающую» подошву, и ему стало очень больно. Он достал конверт, вынул письмо и прочитал. Тетка, пингвин посматривали с укором.
Отец долго ходил по комнате и вновь и вновь перечитывал Денискины откровения.
Подойдя совсем близко к елке, он случайно дотронулся до фиолетового шара. По руке словно пробежало тепло. Он повертел шар, разглядывая завитушки лозы и темные гроздья винограда, а рядом, на запорошенном перламутром бочке, отец, вдруг, как в зеркале, увидел свое отражение. Фиолетовый нос, опухшие глаза, мешки под глазами, синяк на щеке.
«Кто этот страшный человек? Неужели я? ……………………………………………………На что же я надеюсь? На чудо? Чуда не будет! Может ли кто-нибудь за меня, а не я сам? Что зависит от меня самого? …………Да все! Буквально все! От меня, а не от какого-то там Деда Мороза! Я сильный! Я смогу! Я преодолею! Ради детей! А Дениска маленький, пусть еще верит в волшебство, чудеса и сказку. Так легче!»