В детстве у меня была большая книжка с красивой иллюстрацией на обложке. Так и называлась "Амурские сказки". Перечитала я её раз сто. Истории о лесных жителях, о девушках, превращающихся в нерп, о живых каменных великанах, об умелых рыбаках и охотниках, и о том, почему нельзя нарушать таёжные законы. Иллюстрации были чёрно-белыми, живыми и динамичными.
Прошло не так уж много лет, и я оказалась в местах, где герои детских сказок должны были ожить и предстать в реальном цвете.
- Ванька! Б..! Дай сигарету, сука!
- На... пошла!
- Сам пошёл, урод!
Толпа на небольшой железнодорожной станции дышала перегаром, сигаретным дымом и разговаривала на чистом русском мате без акцента и примеси литературного языка. Произведения китайского орт-кутюра в ассортименте украшали молодых парней и девушек: джинсы, пуховики, сапоги и ботинки из "кожзама" украшенные стразами, клёпками и лэйбами с китайскими иероглифами на любой вкус свидетельствовали о яркой индивидуальности владельцев. Сопровождавшие группу две бальзаковоского возраста учительницы не обращали ни малейшего внимания на маргинальное поведение своих подопечных. Если бы не характерный разрез глаз и широкоскулые лица, никогда в жизни не узнать бы мне потомков героев любимых детских сказок.
Дали посадку. Правнуки Дерсу Узала, матерясь и докуривая на ходу дешёвые сигареты, столпились у входа в общий вагон.
-Где костюмы? Сашка, б..! Куда, сука, костюмы на... дел?!
-Чё ты орёшь, дура! Ни... они никуда не делись! Орёт, б... ,как потерпевшая! Коза на...!
Поезд тронулся. Народ сидел в общем вагоне как в старых фильмах : кто-то предусмотрительно залез на верхнюю полку, менее проворные - по четыре на нижних, подобрав под себя ноги и локти. В здешних местах общие вагоны - своеобразный аналог пригородных автобусов. Раскосая молодёжь, не стесняясь в выражениях, наступая на ноги попутчикам и неуклюже толкаясь в проходе, продолжала выяснять между собой отношения.
Пожилая дама европеидного типа смотрела на детей природы не скрывая раздражённой насмешки. В конце-концов не выдержала:
-Дикари...
В соседнем отсеке встрепенулась одна из учительниц:
- Кто дикари?!
Дама предусмотрительно отвела в сторону глаза.
- Что - сказать нечего? Приличная, вроде, женщина, а такую ерунду несёте! - подогреваемая чувством оскорблённого собственного достоинства не унималась сеятельница умного, вечного, доброго. - Не дикари, а якуты! Такие же люди, как и вы!
Дама ничего не ответила на справедливое замечание. Конфликт иссяк, не получив подпитки.
- У нас когда первое выступление? - узкоглазый парнишка, не очень твёрдо держащийся на ногах, обратился к одной из главных в группе.
- В гостинице устроимся, на следующий день концерт. Ты бубен взял?
- Конечно взял! Куда он на... денется. Серёга! Пошли покурим!!
- Это школьники из соседнего посёлка. Народные танцы показывают, - тихо сказала мне дама, обозвавшая артистов дикарями.- Там почти одни арачата живут.
-Кто это - арачата?
- Да эти вот все...Якуты, что ли, они...Хотя, какие они якуты... Языка своего никто уже не знает, как "мама" не помнят по-своему... Как олень выглядит, наверное, уже забыли...
За окном медленно проплывали сосны и лиственницы. Сопки, укрытые снегом, безучастно пропускали по вырубленному в утробе тоннелю дымящуюся гусеницу пассажирского поезда. Вспомнилась последняя сказка в книжке. Пришёл из-за гор огромный и сильный русский богатырь и победил злого китайского купца, по дешёвке скупавшего пушнину у знаменитых местных охотников. Больше в книжке ни одной сказки не было.