Там было много зеркал, но одно, по особенному вывешенное так на всеобщее обозрение, что можно было даже подумать, будто это невидимая глазу картина снующих девушек туда-сюда, оно висело по-особенному. Нет, не криво и даже не наискосок, но все равно создавалось какое-то особое ощущение.Так, например, капли, стекавшие по этому зеркалу , увеличивались при каждом полете и съезжали по диагонали, капля за каплей -почему то только это пугает девушек -когда есть капли на лице души -капли, которые вырываются наружу. Ходить по музеям, узнавать что-то новое -это нравилось Маше еще и потому, что после психиатрической больницы остается только ходить и ходить, чтобы только не споткнуться на каком-то седьмом круге ада.Она икала, нет не потому что кто-то вспоминает, а потому что так нужно, так легче узнается собеседник -через "ик". "Ик-ик" и вот уже он улыбается и смотрит с теплом. Маша знала еще и то, что от нее не останется тех таблеток, которые в нее впихнули, просто потому что жизнь красочно улыбается в передней комнате, там как раз где и висит это волшебное зеркало. Оля, подруга Маши, боялась зеркал, она обходила их стороной, просто потому что страшно ведь видеть себя не той, которой хочется.В зеркале видно события, события головного мозга, его извилины сочатся сквозь глазные впадины. Почему Маша была недотрогой?Этого никто не знал, ее, конечно, при определенном усилии можно было потрогать, но только через зеркало, которое мерцает. Немерцающие зеркала свет не пропускают, как известно, и поэтому Машина совесть была в порядке. Никто не тронет то зеркало в передней, ведь там видна Машина жизнь, после больницы...Волосы, аккуратно собранные в пучок выбивались в области лба. Маша старательно их убирала, но они выбивались все равно. И ее друзьям всегда так казалось- как и ее волосы -она сама выбивается из общего ряда друзей и знакомых. Особенно на работе: ее не так уж чтобы и уважали -но ценили тонкий ум и проницательность этой девочки, в конце концов не важно кем ты работаешь - да хоть проституткой -важно как...Прядки на лбу смешивались с выделениями пота, выступившими на лбу. Такие капельки, которые нельзя слизать языком. Почему-то машу называли никчемной, но умной. Ни к чему и удовольствие получать от секса, например, если в голове каша, а она была, эта каша, вперемешку с умными мозгами. Сергей смотрелся в институте как шалопай, но он твердо знал программу и с нее не слезал. Учился на адвоката, а адвокату, как известно, главное - интересы клиента, и он их учитывал, если бы только мог понять, то, что гложет его изнутри и даже снаружи. Что же такое свет? Электрический, отраженный от зеркала. Неужели этот свет при попадании в глаза мог давать такой эффект -все зеркало видно насквозь. Не говорится здесь о том мерцающем зеркале, потому что его он не касался -это можно Маше, она там лечилась до тех пор пока ее не выкинули, как собачку, на свет божий.Да что там, бояться их, что ли, этих зеркал? И Сергей старался не замечать, как люди с опаской обходят переднюю в общежитии, потому что знают что там сидит Машка и выщипывает брови, а под бровями вся ее "умная" жизнь. Да и брови то -сама черта их, проведенная жирной линией вплоть до переносицы, напоминали про то, что жизнь то когда -нибудь закончится. Все думают о смерти -о смерти в зеркале. Остается дыхание на зеркале -сама жизнь то уже прошла, а ровный отпечаток, четкий привкус остается в зеркале. Оля работала журналистом и в ее газете весь мир перепечатывался за новыми колонками и страницами. Но в зеркале эти же страницы начинали казаться огромными, как под увеличительным стеклом.
Там было много зеркал, но одно, напоминавшее поминальную по Машиной жизни светило так ярко, что в глазах начинало двоиться. Двойственность изображения не раздражала, а даже умиляла.В каждой точке пространства присутствовало это зеркало, то же самое, в котором любовь. Что, они все трое думали о любви?Обнять, поцеловать, но ведь это же просто твоя зеркальная сестра-любовь, с ее наружным блеском. Это было зеркало...