ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.
Тьма в эту ночь была такой плотной, что монах даже не смог разглядеть своей вытянутой вперед руки. Ни единой звездочки, ни единого светлого пятнышка на небе не было этой ночью. Только тьма, тьма и тьма. Шагать по горной тропе в такую ночь - сущее мучение, но монах, часто спотыкаясь о разбросанные на тропе камни, упорно шел вперед. Он шел, спотыкался, падал и опять шел. И шел он сегодня не по своей воле, а по воле ниспосланной ему свыше. Во время вечерней молитвы чей-то повелительный голос приказал ему:
- Ровно в полночь иди к белой скале, брат. И суждено будет тебе сегодня спасти мир. Настал час твоего главного испытания. Если ты выдержишь его, мир пойдет тропой любви и добра, а коли не выдержишь, то катится ему в жуткую пропасть злобы и ненависти.
- Я выдержу! – вскричал монах, вздымая руки к небу. – Выдержу!
Он с таким нетерпением ждал этой полуночи, что разбил в кровь о каменную стену пещеры свои кулаки. Разбил и, закусив до боли губу, продолжал торопить время.
И он дождался нужного часа. Белая скала должна быть уже где-то рядом. Где-то здесь. Монах остановился, поднял глаза вверх и тут же увидел, как из черного мрака ночного неба показался краешек луны. Злая мохнатая лапа черной тучи, хотела отбросить дерзкую пленницу обратно во мрак, но ночное светило не захотело починиться злой силе и, напрягая все свои силы, вырвалось из темной неволи. И бледно-печальный свет дерзко разорвал черную завесу мрака над спящими горами.
Белая скала была уже перед взором путника. Еще десять шагов и монах сможет коснуться своими ладонями холодного камня. Еще немного. И тут, всё тот же голос, повелел:
- Не дай пасть листу добродетели. Не дай сатане взять его в свои мерзкие лапы.
Монах в то же мгновение вскинул голову и увидел, как с дерева, выросшего на самой вершине белой скалы сорвался большой серый лист. Лист ударился о корявую ветку, отлетел в сторону, подхваченный порывом легкого ветерка и стал медленно кружиться, приближаясь к земле, по которой в великом множестве были разбросаны острые обломки от близлежащих скал. Лист спускался всё ниже и ниже.
- Так вот значит в чем мое предназначение, - думал монах, осторожно двигаясь между камней и выбирая место, где ему будет удобнее поймать на свою широкую ладонь сорвавшийся с ветки лист. – Это, по всей видимости, не простой лист.
До нужного места оставалось не больше двух шагов и тут под ногой монаха что-то зазвенело. Он быстро глянул под ноги, и был почти ослеплен блеском золота. Это было невероятно, но золото ослепительно сияло в блеклом свете слабой луны. Множество блестящих монет валялось между камнями.
- Возьми их! – вдруг услышал монах глухой голос из-под земли.
- Я не могу! – ответил голосу монах, отыскивая тревожным взором приближающийся к нему листок. – Я презираю золото! Я не должен позволить упасть листу!
- Ты должен! – не унимался глас из подземелья. – Ты должен думать не о себе и каком-то пустяшном листе! Ты должен думать о людях и принести им это золото в дар! Это золото поможет спасти тебе больных и голодных! Ты сможешь сделать счастливыми тысячи людей! Миллионы! Вот твое предназначение! Люди будут благодарны тебе! Ты станешь великим!
- Великим?! – замер на месте монах и медленно наклонившись, зачерпнул с земли горсть золотых монет.
А лист тем временем упал и исчез в черных каменных обломках.
Утром монах ходил по городу и щедро одаривал всех встречных золотыми монетами. Люди толпой шли за ним, протягивали к нему пустые руки и беспрестанно славили его. Славили, хвалили и обещали помнить о его доброте и святости всю свою жизнь.
А мир тем временем все быстрее кати