Рано утром он и Дженни выехали со двора.
Дженни Артур встретил так нежно, радостно, так светился любовью, что она впервые за эти дни искренне и счастливо рассмеялась. Роберт вызвался немного проводить друзей. И втроем под брызгами солнца они мчались бок о бок – молодые, беззаботные, подогреваемые мыслями о любви и счастье.
Перед расставанием покружили на лошадях вокруг друг друга. Артур хлопнул Роберта по плечу.
- Пока, дружище, и спасибо. Настоящее дружеское спасибо!
- И от меня спасибо,- добавила Дженни,- приезжай к нам поскорее, чтобы мы за тобой не скучали.
- Приеду,- пообещал Роберт,- приятно будет…потренироваться, размяться в дороге.
Дженни отвернулась, скрывая улыбку.
Они расстались.
Не доезжая до имения Райсов, отпустили лошадей и, держась за руки, побрели по росе.
- Я не хочу больше ждать,- сказал Артур.- Давай срочно поженимся. Ожидание бессмысленно, я больше не хочу без тебя.
- Артур,- Дженни протянула ему обе руки,- ты говоришь те слова, о которых я мечтала. Зачем нам испытательный срок? Что не ясно?
- Дженни, моя милая Дженни, я тебя так люблю. В разлуке это особенно ощущается, может, судьба поэтому и устроила нам такую паузу, чтобы мы поняли, насколько нужны друг другу. Скоро вернется отец, он не откажет мне и начнет договариваться о свадьбе. Осталось совсем немного.
Они обнялись, скрепляя свои желания.
- Представляешь,- шептал Артур,- не надо будет выбирать время, чтобы увидеться. Все время вместе. Утром ты со мной – мягкая, разомлевшая ото сна. Днем твой смех раздается сразу во всех уголках дома. Вечером, чтобы больше никого вокруг, только мы чинно пьем чай и бесконечно смотрим друг на друга влюбленными глазами.
Артур подумал, что не включил в понятие «он и Дженни» ночь. Ночь – это когда полыхает тело Алисии, а он сходит с ума от этого жара. Нет…стоп…
- Давай останемся здесь насовсем,- проговорила Дженни, - будем стоять и стоять, ты – говорить, я – слушать песню слов.
- Нет,- покачал головой Артур,- время замрет, а я хочу поторопить его, чтобы ты стала только моей.
Дженни с улыбкой смотрела на него. Милый, родной, любимый, но любила по-другому: мыслями, глазами. С Эдвином не так. К нему хочется прикасаться, обнимать, целовать. А с Робертом?..
- Ты чего?- Спросил Артур, заметив в глазах мелькнувшее удивление.
- Мысль, которую не успела поймать,- прошептала тихо ответила Дженни.
Обманула. Удивление пришло от того, что вровень с Артуром и Эдвином она поставила Роберта. Почему? От того, что он сейчас больше других возится с ней? Чувство собственности на всех мужчин, что ее окружают? Ну, что бы это не было, раз уж так получилось, то Роберт – это когда хочется, чтобы не ты, а тебя обняли, прижали, пожалели. С Артуром она чувствует себя мамой, можно пожурить, приласкать, наказать. С Эдвином – ученицей перед строгим экзаменатором: как отнесется к ее поведению, как бы не сказать лишнего, не показаться навязчивой. А с Робертом можно быть самой собой, поплакать, когда хочется, поцеловаться без смущения – настоящий друг! Должен ли таким быть любимый? Ох, ничего она, оказывается, не знает, разбрасывает чувства вокруг себя, рвется добиться того, чего не может пока четко обозначить.
- Поедем?- спросил Артур, удивленный отстраненностью ее лица.
- Да, да, замечталась о девичьем,- скрывая смущение, засмеялась Дженни,- Уже недалеко. Давай наперегонки.
Это – чтобы не разговаривать, а еще, чтобы освежить разгоряченное внутренним размышлением лицо.
Они так и влетели во двор, почти вровень, но Дженни, спрыгнув, заявила:
- Я выиграла!
И счастливо засмеялась.
- Рада тебя видеть такой счастливой,- шепнула Ани, обнимая ее.
Дженни крепко обняла сестру, шепнула:
- Соскучилась.
И Эдвина обняла крепко и, объясняя свой жест, вновь рассмеялась игромко пояснила то же самое:
- Соскучилась.
В теле и голосе – легкость. Неужели освободилась? Написала письмо, как поставила точку. Это и нужно было сделать: закончить предложение точкой. Иначе теряется смысл, незавершенная мысль летит без остановки. Грустно. Это то, что осталось от любви к Эдвину. Грусть от несбыточности девичьих крез, тихая печаль, а не горе, ни грань, за которой ничего нет. Безнадежность и чувство огромной потери жило в душе еще в тот момент, когда писалось письмо, но с каждым словом по капле просачивалось на бумагу, освобождая душу от тяжести. Наверное, это понял и Эдвин: ему давно знакомо чувство доверяться строчкам на листке. Поэтому смотрит такими улыбающимися глазами, в которых, как и у Ани, радость, что она вернулась.
- Я к дяде Фреду,- крикнула Дженни и, оставив Артура с Анеттой и Эдвином, бросилась в дом.
- Моя деточка вернулась,- обрадовался Фред, уловив с первого взгляда перемены в Дженни,- Долго-долго была в своей стране, а теперь выбралась оттуда.
Дженни присела рядом.
- Вам ничего не надо рассказывать, правда? Вы все видите.
- Ну…- Фред засмущался,- приятно слышать такие слова из уст прекрасной леди. Вывернула, значит, себя наизнанку, рассмотрела, что-то подправила, так?
- Это сложно,- замахала руками Дженни,- проще сказать: у меня замечательное настроение.
- Вдруг увидела, что мир прекрасен?
Дженни улыбнулась и уткнулась ему в плечо.
- А, позвольте, девушка, узнать причину?
- Просто так. Разве такого не бывает?
- Просто так – это для твоих мыслей, но, видимо, есть что-то, о чем пока не знаешь, а оно уже живет своей жизнью.
- Фред, как ты любишь поучать молодежь,- сказала вошедшая тетя Эллина и поцеловала Дженни.- Они все знают лучше нас, ты свои рассуждения оставь для меня. Не знаю, почему я их слушаю? И, надо сказать, с удовольствием.
- Сегодня день комплементов в мой адрес,- довольно крякнул Фред.- Вы, девушки, мастерицы бередить душу, а я – старый опытный мужчина – подаюсь вашим чарам.
- Вы у меня молодцы!- Это Дженни сказала обоим и поднялась.- Побегу, жаль, что невозможно бежать сразу в разные стороны.
Дженни вышла.
- Как я люблю, когда она такая,- сказал Фред.
- Артур заявился, вот она и светится.
- Да не нужен ей этот мальчик с красотой Апполона, как ты не поймешь.
- Здравствуйте вам, из каких глубин твоих размышлений ты выкопал этот бред?
- Артур – дохлая истеричная личность. Да, да, это грубо, зато точно. Дженни никогда не будет уважать его, а без этого любовь долго не держится. Как и долго она не держится на поклонении кому-либо.
- Кого это ты имеешь ввиду?
- Никого, говорю вообще.
- Ты ничего не говоришь просто так. Рядом с тобой любой станет философом – так точно ты умеешь донести свою мысль и объяснить ситуацию. И не вбивай свои мысли в голову Дженни. Артур – хорошая партия. Да и если не он, кто тогда?
- Мало на свете молодых людей? Такое впечатление, что вы спешите спихнуть Дженни кому-нибудь.
- Ой,- всплеснула руками Эллина,- что я слышу? Ты забыл, что мы все пляшем под ее дудку? Она сама принимает решение и ставит нас в известность. Это ведь только благодаря Джону свадьба отложена, а так бы мы уже только и видели Дженни здесь.
- Вот видишь, и Джон понимает, что не будут Артур и Дженни счастливы.
- Ты имеешь ввиду счастье в том смысле, как это понимаем мы?
- Конечно, а по-другому разве бывает? Мое счастье рядом с тобой. Я тебя очень люблю, моя дорогая. Той самой любовью, где и уважение и преклонение.
- Эталон любви,- счастливо засмеялась Эллина.
- Только так! Поэтому всех и примеряю к нему.
Этот вечер Дженни воспринимала, как самый спокойный из всех, которые ей запомнились. Она была дома среди дорогих ей людей. Правда, отца нет, но он уехал к себе, за него можно только порадоваться – что может быть лучше родных стен! Артур тоже был рядом, и она принимала это так, словно было уже тысячи вечеров, когда они сидели с ним в саду, разговаривали буднично, зная наперед, что будет сказано. Никакого радостного трепета, смущения, ожидания. Эдвина она принимала теперь как простого родственника: была с ним легка в обращении, смотрела открыто, не смущаясь. Она не могла отдать отчет, почему ведет себя так. Покой внутри, теплое чувство в жизни, ожидание, но далекое – далекое, не беспокоившее – вот как вкратце объяснила бы она свои ощущения, если бы была необходимость описывать их. Но никто не о чем не спрашивал, всех устраивал текущий вечер с неспешными разговорами, чаем, сигаретным дымом. Лишь однажды сердце Дженни неожиданно для нее подпрыгнуло. Издалека послышался топот копыт, замерший у ворот, она на мгновение подумала, что это мог быть Роберт. Встрепенулась, поймала себя на том, что, не отрываясь, смотрит, как приближается какой-то человек. Ах, это всего лишь к Эдвину управляющий: обычные каждодневные дела. Ну и ладно, они расстались только сегодня утром, совсем немного прошло времени, он еще не успел соскучиться. А она?...
Артур, прощаясь на ночь, да и уезжать он собирался рано, поцеловал Дженни. Наверное, так отвечают на поцелуй мужа, к которому привыкаешь, и поцелуй воспринимается, как неотъемлемая часть жизни. Неужели она настолько свыклась с мыслью, что будет неразлучна с Артуром, поэтому не возникает чувства праздника от его прикосновения. Завтра уедет – и все, не постучит попозже в двери, как Роберт, не будет слушать ее «Уходи», поступая по-своему.
Может, это и есть счастье – в постоянстве чувств и событий. Все рвешься к чему-то необычному, хочется бури и восторга, а растворяешься в крепких, надежных руках, как у…Роберта?
О, какие мысли! Не подобает почти жене одного мужчины думать о другом.
- Я приеду вечером.- Артур ласково заглядывал ей в глаза.
- Я верю, и буду ждать.
Артур гнал лошадь во весь опор. Два дня не был дома. Ему казалось, что без него непременно будет что-то упущено, не досмотрят, ошибутся. Он понимал, что сам еще не является полновесным хозяином, управляющий до сих пор подсказывает и наставляет, но чувство ответственности уже въелось в его сознание, не хотелось упускать ничего, знать все, что делается.
В имении все было тихо. Артур успокоился, когда работник привычным жестом забрал его лошадь, а управляющий почтительно склонил голову в приветствии. Все как всегда, нужно запомнить этот момент и впредь не терзаться понапрасну.
В доме тоже было тихо. Наверное, Алисия еще спит, что ей делать в такую жару? Пусть отдыхает, он не будет ей показываться, и вообще…
- Артур.- Голос был нежный, с хорошо скрываемой радостью.
Он обернулся. Алисия стояла у двери, простая, домашняя, несчастная.
- Ты не спишь?- Глупый вопрос, но нужно же что-то говорить.
Она подошла совсем близко. Артур не отстранился, но и не обнял ее.
- Я скучала по тебе.- Алисия не смотрела ему в глаза, только терлась лбом о грудь.- Думала, приедешь в тот же день. Нет, я не сержусь. Я просто безумно скучала. А ты вспоминал меня?- Она совсем по-бабьи глянула на него.
Артур молчал.
- Да, да, не отвечай. Та твоя девочка…она молоденькая, нежная, смешливая. И любит целоваться, потому что ждет идеального поцелуя, ищет его среди множества. Пока ей не понять…Ты не слушаешь меня?
- Алисия, зачем ты такая? Ты не похожа на себя. Заболела?
- Да. Тобой. Думала, что вернешься в тот же день.
- Ты уже говорила. Я не обещал этого, не знал, как сложится.
- Ты не должен был обещать, только…И сердце не позвало тебя ко мне.
Артур отошел от нее.
- Мне нужно умыться и приниматься за дела. Вечером опять ехать.
- Скоро приезжает Говард. У нас мало времени.
- Хорошо, что приезжает. Алисия, я буду говорить с ним о возможности поторопиться со свадьбой. Я не хочу тянуть, нужно определиться и обосноваться, зачем зря убивать время?
- Да, ты прав, нельзя упускать время. Пойдем,- она потянула его за руку.
- Алисия, у меня дела, ну, что ты делаешь?
- Пойдем. Ты узнаешь еще одну сторону любви – женщину, которая тебя ждала, не сомкнув глаз за два дня. Ту, которая скучает по тебе так, что не выразить словами. Здесь ты мой. Ты еще успеешь надоесть своей Дженни, это настанет скоро, а мне ты не надоешь никогда. Пойдем, мои губы уже готовы открыться навстречу твоим, видишь, руки сами на ходу срывают одежду. Ты же знаешь: со мной бесполезно бороться. И еще знаешь, что ни сегодня, ни завтра ты не поедешь к своей Дженни.
- Алисия, ты бредишь?
- Нет, я тебя хорошо знаю. А девочка терпеливая, доверчивая. Подождет. Пусть научится скучать, как я, когда что-то поймет в жизни.
- Не смей так про Дженни.
- Что ты, что ты, я - ничего плохого. Я только для тебя, обними, только крепче, еще крепче. Любимый, единственный, жизнь моя…