"+++
Потуши мою сигарету и снова заставь улыбаться.
Услышь мои мысли, когда я смотрю в окно.
Я больше не могу плакать, и курить больше двух сигарет подряд тоже не могу.
Эта уже шестая.
Мне так хочется верить, что мы смотрим в одно Небо.
Я говорю с тобой, глядя в окно. Всю ночь.
У меня больше никого нет, что – бы смотреть в окно и рассказывать обо всём на свете. Только не о чувствах.
Я знаю, ты этого не любишь. И об этом я стараюсь молчать.
Но мне так хочется сказать иногда,
Как сильно я тебя люблю….
+++
Я сижу на окне восьмого этажа и курю «ангелов». В пачке осталось семь штук, у меня ещё пол кружки кофе и тюбик ярко – алой губной помады.
В такие ночи, когда летний ветер касается волос, а в наушниках «Металика» сменяется блюзом Гарри Мура и наоборот, я жалею, что не пью. Мне кажется, бутылка вина сейчас избавила бы от мучительных воспоминаний. Они, эти воспоминания, приятно – сладкие, пахнущие синим «Честером» и теплыми ночами, заполняют сознания до краев, но от этого становятся ещё мучительнее.
Мне нельзя столько курить.
Два часа ночи. И некому меня остановить. Раньше, ещё год назад, этим занимался ОН. Следил, что – бы я никогда не курила и всегда улыбалась. Интересно, что – бы ОН сказал, глядя на очередную тонкую сигарету с алым от помады фильтром?
«Посмотри на себя! На кого ты похожа?!»
Я не хочу на себя смотреть. Главным образом потому, что я «на себе» уже всё видела и меня все устраивает. А похожа я на отца. Особенно, когда задумчиво гляжу вдаль. Он тоже так делал.
Ничего существенно важного не происходит, просто я соскучилась по человеку, от которого я всеми силами стараюсь скрыть, что я по нему соскучилась.
И все-таки, очень жаль, что я не пью.
Истерика – это не красиво. Потому что красивые истерики закатываются только на показ кому – нибудь. А я одна.
Смотрю на свое отражение в открытом окне. Забавно. Как – будто на против меня на подоконнике сидит другая девушка. Описать её?
Бледное лицо с черными струйками слез. Не знаю, может так и задумано? Между искаженными судорожной ухмылкой губами зажата сигарета. Губы алые, будто от крови. А может это и правда кровь, в мутном стекле не разобрать. Она одета в черное и темные волосы завиты неровными, на половину растрепанными локонами. Может, она играет в театре? Грустную Коломбину, если такие бывают.
Совсем забыла – это же я. Хорошо, что не пью.…"