Высыплю мелочью на деревянный пол все твои метафоры скатерти свергли мягкие фланелевые наволочки. Ты подставляешь спину ты болеешь ты кашляешь утром на восточную сторону в зоне голодных лучей. Мы идем в старый парк в Центре Екатеринбурга я трогаю бирюзовое дерево ты трогаешь мое громкое горло ты слабый ты слипся ты ядом укутанный. Я не могу дышать ты заполняешь весь мой маленький рот своими длинными кислыми кривыми от музыки пальцами. И под этой пыткой ты смотришь в глаза.
Хризолит — кварц — малахит по полочкам ты читаешь вслух мне по памяти странные гусиные песни ты чуешь дым и славишь возрастом укрытие теплым полиэтиленом грядки твоих прожитых не вместе растерзанных мечт. Щекочешь гортань. Нёбо и небо без разницы спазмы горла. Я тебя выплевываю на треснувший снег. Снег белый и праздничный. Термометр испугался и показал минус три.
Вражеское время года ты слишком славный слишком замызганный. Я крашу волосы и пальцы марганцовкой и луковой шелухой чтобы не пахнуть в обществе на родительском собрании чтобы не знали не проверили не поймали на безразличии.
Ты шагаешь по толпе сверху своими раскосыми страхами коротким торсом худыми ключицами. Ты уже на иконы выдолбленный. Грубый. Срубленный.