6. Записка.
Вернемся на три дня раньше и посмотрим, как повел себя жених Доминик Рауль де Ноайль, узнав о похищении своей невесты. Напрасно прождав ее около часа в церкви Святой Екатерины вместе с немногочисленными приглашенными на венчание, Рауль не выдержал и, оставив гостей и вскочив на коня, помчался к Розамонде в королевский дворец, откуда его сестра должна была прибыть на церемонию вместе с Доминик.
Де Ноайль застал сестру всю в слезах и в совершенном отчаянии, — графиня отправилась в ее портшезе более двух часов назад на улицу Амбуаз в особняк Руссильона — и до сих пор не вернулась! Рауль, приказав сестре пока молчать о происшедшем, полетел туда,— Пьер, Филипп и старая Элиза изумленно заявили,что Доминик заезжала к ним лишь на пять минут и давным-давно уехала обратно во дворец к герцогине де Ноайль.
Рауль почти сразу догадался, что его невесту похитили…и, естественно, догадался, кто это сделал. Но пока надо было как-то объяснить приглашенным гостям, почему невеста не появилась на собственной свадьбе. Рауль вновь помчался к церкви Святой Екатерины и объявил всем собравшимся там и священнику, что Доминик де Руссильон неожиданно и опасно заболела, и венчание отменяется. Гости, посетовав на расстроившийся праздник и выразив сочувствие жениху, разошлись, судача о странной и внезапной болезни юной графини.
Рауль вернулся к сестре во дворец и сообщил ей, что Доминик, скорее всего, похитили.
Розамонда безутешно рыдала. Упав к ногам брата, она винила лишь себя за то, что не поехала вместе с Доминик и не уберегла ее. Де Ноайль еле сдержался, чтобы не надавать сестре пощечин. И все же — возможно, его невесту не похитили? Может быть, произошло что-то другое?
Молодой человек велел Розамонде всем говорить, что графиня де Руссильон тяжело и опасно больна и находится в покоях герцогини. А сам отправился в свой дворец и, вызвав самых верных людей, приказал им попробовать восстановить весь путь Доминик обратно в королевский замок с улицы Амбуаз и попытаться выяснить, что произошло с девушкой.
Ждать пришлось совсем недолго. Прибежали четверо носильщиков, несших портшез, в котором Доминик ездила на улицу Амбуаз. Они рассказали, что на носилки напали, а их всех связали, заткнули им рты и бросили в какой-то заброшенной лачуге. Все они дружно описали огромного мавра и человека со страшным шрамом поперек лица как главных действующих лиц совершившегося злодейства. О судьбе же графини де Руссильон они ничего не знали.
Когда носильщики сообщили ему эту новость, — Рауль ,прекрасно знавший и Гастона, и Исмаила, окончательно убедился, что Доминик похитили по приказу де Немюра. Вначале его охватила ярость, настолько безумная, что герцог начал крушить и ломать все, что попадалось ему под руку. Он метался по своему дворцу с изуродованным дикой злобой лицом, и все слуги в ужасе попрятались кто куда, поскольку никогда не видели своего господина в таком состоянии.
Но, когда припадок бешенства прошел, и де Ноайль смог оценить положение вещей более трезво, то понял, что не только проиграл своему кузену… но и находится в смертельной опасности. Ибо де Немюр, конечно, похитил Доминик, чтобы сделать ее своей, — это было несомненно для Рауля. И долго ждать Робер не будет.
А, раздев девушку, кузен увидит на ее груди свое кольцо... И все тут же поймет. Или Доминик сама проболтается ему, что она — жена Черной Розы. И тогда правда тоже откроется де Немюру. И что случится потом? Если Робер чуть не прикончил Рауля за баронессу де Гризи, — насколько беспощадной и скорой будет его месть за собственную жену, которую де Ноайль низко и подло обманул, на которой чуть не женился — при живом-то муже! - и которую едва не обесчестил?
Герцог снова заметался по своим покоям. На этот раз — в страхе. Где укрыться от гнева и мести де Немюра?.. В том, что расправа близка, Рауль не сомневался. Робер, быть может, сам и не станет пачкать руки. Но нанять убийц – как сделал бы на его месте сам де Ноайль, — наверняка даже не задумается!
В конце концов, Рауль решил бежать из Парижа и укрыться в одном из своих хорошо укрепленных замков. С пятью преданными людьми он выехал из особняка де Ноайль,— но все же не выдержал и еще раз заехал в королевский дворец к Розамонде.
- Это дело рук твоего драгоценного кузена, сестричка! — закричал он с порога.— Твой Робер похитил мою невесту!
- Что ты говоришь, Рауль?.. Опомнись! Робер на такое не способен!
- Это сделали его люди, я все выяснил! Гнусная свинья — вот кто он! Он мне за это ответит, клянусь распятием!
- Рауль, Рауль! Не возводи напраслину на де Немюра. Я уверена — это не он!
- Сестра! Он разрушил мое счастье! Наше счастье! Он захотел Доминик….и теперь она в его грязных лапах! И наверняка уже обесчещена им!..
- О, брат! - воскликнула Розамонда, рыдая и ломая руки.— Если это правда, если Робер виновен в этом злодействе…Надо обратиться к королю и королеве! Пусть они накажут его!
- Я так и сделаю, сестрица! Поеду в Реймс и брошусь в ноги Людовика и Бланш де Кастиль. Выпрошу смерти для этого подлеца! Хотя нет…Сначала я поеду искать свою невесту. Обыщу все замки де Немюра — и найду ее!
- У Робера много замков. Он мог увезти несчастную Доминик куда угодно…
- И все же — я еду, Розамонда! А ты говори пока всем, что графиня больна. Что к ней никому нельзя входить,чтобы не заразиться…И что я уехал на поиски лекарства для невесты. А твоему Роберу я отомщу…страшно отомщу, — клянусь всеми святыми! - И, влив яд в сердце своей сестры, Рауль покинул Париж и ускакал в свой замок Ноайль, оставив ее и камеристку Доминик Адель рыдать и молиться за бедную похищенную графиню де Руссильон..
Розамонде ничего не оставалось делать, как выполнять приказ брата и всем интересующимся сообщать, что Доминик опасно захворала и находится в ее покоях. Два дня и две ночи прошли в страшной тревоге и неопределенности. Отсутствие в Париже де Немюра (Розамонда чуть не каждые несколько часов посылала слугу в его дворец с вопросом—не вернулся ли герцог?), как ни хотелось верить его кузине в невиновность Робера, явно подтверждало самые худшие предположения девушки. Он похитил Доминик, воспылав к ней низкой страстью - и , скорее всего, обесчестил её…
О, хоть бы какое-нибудь известие! Какая-нибудь, пусть самая страшная, но определенная, новость!
Поэтому, когда на закате третьего дня, в сумерках, в покоях герцогини де Ноайль появился слуга и доложил, что около караульной на мосту Менял ее спрашивает некий молодой человек, — Розамонда тотчас бегом побежала туда. Сначала она не узнала сидящего на рыжем взмыленном коне юношу. А, когда узнала — едва сдержала крик радости. Это была Доминик!
- Пропустите этого молодого человека во дворец, - сказала герцогиня караульным дрожащим голосом, одновременно показывая Дом знаком, чтобы она молчала.
Едва она и Доминик оказались во внутреннем дворе у конюшни, Розамонда буквально стащила невесту брата с коня и повлекла ее в свои покои, шепча:
- Не говори пока ничего…Не снимай берет…Быстрее, ради Бога!
Наконец, девушки оказались в комнатах герцогини. Доминик сняла берет и тряхнула головой; спутанные волосы рассыпались по спине и плечам.
- Адель, Адель! — закричала Розамонда. — Твоя госпожа! Она вернулась!..
Выскочила Адель. Плача и смеясь одновременно, она бросилась на колени перед Дом, целуя ее руки. Герцогиня же вдруг вскрикнула в ужасе:
- Святители небесные! Доминик! Ты ранена!..
Дом проследила за взглядом Розамонды — на груди, на рубашке, действительно, была кровь.
- Я не ранена, Розамонда. Это не моя кровь; это кровь де Немюра.
- О Боже мой!..Робер!..— с еще большим ужасом закричала герцогиня.
- Не бойся. Он жив…Был жив, по крайней мере, три часа назад.
- Так это все-таки он похитил тебя, Доминик? — Розамонда в отчаянии ломала худые руки.
- Да. Это был твой кузен. Я все это время была в его замке Немюр-сюр-Сен.
- О Господи! Как, как он мог сделать такое? В день вашей с Раулем свадьбы!..Доминик, сестричка! — Она схватила Дом за руку.— Что он тебе сделал? Говори, говори все без утайки! Он... причинил тебе зло?..
- Что он мне сделал? — медленно повторила Доминик. Что сделал герцог ей, кроме того, что увез насильно в день ее свадьбы с любимым человеком? Она вспоминала эти три дня в замке Немюр-сюр-Сен. Нет, это не де Немюр — это она сделала ему много зла. Она тяжело его ранила. Издевалась над ним, ранила, била, оскорбляла…Никогда, наверное, ни одна жертва похищения не вела себя так со своим похитителем!
«Он терпел все, все сносил безропотно! Почему? Неужели…неужели из-за любви ко мне? Неужели он меня все-таки любит?» Эта абсолютно новая для нее мысль не была ей так уж неприятна. Скорее, наоборот, Доминик ощутила прилив доныне неизведанного счастья. Но тут же, испугавшись своих мыслей и чувств, задвинула их в самый дальний угол сознания.
- Не бойся, Розамонда. Он не причинил мне вреда. Я поняла, что ты имеешь в виду. Нет, де Немюр относился ко мне вполне достойно…« Не буду же я рассказывать о том, как он целовал меня на своей постели. Как мы лежали с ним в папоротниках…Ведь НИЧЕГО же не было!»
Герцогиня с облегчением вздохнула.
- Ты ведь говоришь правду, сестричка? А как же ты выбралась из его замка?
- Герцог меня сам отпустил. Не знаю, почему. А похитил он меня, как он мне объяснил, чтобы защитить от Рауля…Кстати, Розамонда, - где Рауль? Пусть ему немедленно сообщат, что я вернулась, что я здесь, у тебя! Я не хотела ехать сразу к нему в таком ужасном виде…
- Брата нет в Париже, - грустно промолвила герцогиня.— Я не знаю точно, где он…Он догадывался, что тебя увез де Немюр. И поехал искать тебя по замкам кузена.
- Странно!..Немюр-сюр-Сен в трех часах езды от столицы! И это первое место, куда бы Рауль должен был заглянуть в своих розысках !
- Да…Очень странно, - согласилась Розамонда.— Если бы даже Рауля не пустили в замок, — брат сразу бы понял, что тебя прячут именно там.
- Все хорошо, что хорошо кончается, тем не менее, - весело сказала Доминик. - Рауль скоро вернется, я уверена! Я здесь. Я жива и почти здорова…Не вздрагивай, Розамонда,— я говорю «почти», имея в виду только, что страшно устала, проскакав Бог знает сколько лье верхом по непролазным лесам и плохим дорогам. Как конь только не пал подо мною! Адель, будь добра, - обратилась она к служанке. - Приготовь мне ванну. А потом сбегай на улицу Амбуаз и передай своей матери, Пьеру и Филиппу, что я вернулась, что я жива и здорова, чтобы они не беспокоились обо мне. А ты, Розамонда,пожалуйста, позаботься об ужине. У меня с утра маковой росинки во рту не было!
…Через час Доминик, румяная и свежая, сидела за столом и уплетала с большим аппетитом дичь, фрукты, сыры, запивая все это превосходным вином. А Розамонда рассказывала ей все, что произошло за эти три дня, — как Рауль велел говорить всем, что графиня де Руссильон тяжело больна. Как герцогиня, краснея от своей лжи, отваживала от своих покоев соболезнующих посетителей. Как она и Адель молились о том, чтобы Доминик вернулась к ним живая и невредимая.
- Да, и послезавтра, говорят, возвращаются из Реймса их величества.
- Может быть, и Рауль приедет вместе с ними? — с надеждой сказала Дом.
- Будем надеяться, Доминик! Как ты думаешь — надо ли говорить королеве о твоем похищении де Немюром? Требовать у нее наказать его?
- Не стоит, Розамонда. Знаешь — я же его тяжело ранила. В первый же день, как меня привезли в его замок. Будем считать, что он и так уже достаточно наказан. Кстати, сестричка…У меня к тебе вопрос. Де Немюр сказал, что ты можешь подтвердить его невиновность в том, что произошло с его невестой, Эстефанией де Варгас. И что ты знаешь истинного ее насильника…Де Немюр действительно невиновен в этом, скажи?
- Доминик! Робер не виноват в изнасиловании и смерти Эстефании — клянусь тебе в этом пресвятой Девой!..
- Тогда кто же обесчестил невесту твоего кузена?
- Ах, не спрашивай меня…- прошептала, бледнея и отводя глаза, Розамонда. — Я не могу тебе этого сказать. Пойми — это не только моя тайна… - Но этот человек — негодяй и чудовище, Розамонда! Как ты можешь покрывать его преступление? Ты, такая чистая, такая благородная?
–Доминик, ради Бога!..Я не скажу тебе больше ничего. Я не могу сказать!
- Ну хорошо. Не говори. Оставим это. – Дом подумала немного. — Вот что я решила по поводу моей страшной и заразной болезни. Пусть все по-прежнему считают, что я хворала и лежала у тебя. Но послезавтра я намерена «выздороветь», я встану с кровати и появлюсь при возвращении их величеств, — и, надеюсь, увижу, наконец, моего Рауля!
Через день в большом зале для приемов было не протолкнуться. Двор вернулся в Париж несколько часов назад, и в полном составе, включая тех вельмож, кто оставался все это время в столице, ожидал выхода короля и королевы. Кавалеры, дамы, послы, рыцари, - все стояли, тихо переговариваясь и пересмеиваясь. Дамы свиты ее величества находились тут же, около трона Бланш де Кастиль, и Доминик, вошедшая вместе с Розамондой в залу, заняла место среди них.
Инес де Луна и другие дамы удивленно на нее посмотрели, — ведь они были уверены, что она уже замужем, - но ни о чем не спросили ее. Доминик же искала взглядом Рауля… Но напрасно. Его нигде не было.
Вдруг девушка услышала рядом с собой тихий голос:
- Похоже, была больна не только графиня де Руссильон. Вон идет герцог де Немюр, —краше в гроб кладут!..
Доминик посмотрела влево, — и сердце ее сжалось. Де Немюр шел по направлению к тронам среди мгновенно расступавшейся перед ним толпы. Девушка виделась с ним лишь позавчера. Но как он изменился за это время! Он ничем не напоминал того человека, которого она узнала за это время. Который улыбался ей и целовал ее в папоротниках. Неужели это она, Доминик, довела его до такого состояния?..
Он был небрит, и впалые щеки его и подбородок уже покрыла густая щетина; серые глаза потускнели и ввалились и были окружены синевой, как будто он не спал по крайней мере неделю; лицо было очень бледное, особенно по контрасту с черными волосами и черным же одеянием; рот сжат в одну узкую злую полосу.
Взгляд де Немюра был направлен в одну точку; казалось, герцог не замечал ничего и никого вокруг себя; и в то же время в его глазах было что-то настолько опасное, что, если бы кто-нибудь не уступил ему дорогу, то, возможно, тут же получил бы удар мечом или кинжалом. И, чувствуя это, все расступались перед ним, боязливо, чуть не шарахаясь в стороны.
Вначале Дом показалось, что герцог движется к ней, - но в нескольких шагах от девушки, так и не заметив ее, он остановился и заговорил с высоким темноволосым человеком, одетым не по французской моде, - Доминик уже знала, что это испанский посол.
Девушке очень захотелось знать, о чем они разговаривают. Она сделала три осторожных шага в их сторону и оказалась почти рядом с де Немюром, за его спиной. До нее долетели обрывки тихих слов герцога – на испанском:
- Как можно скорее…в Кастилию…надеюсь…согласие их величеств…
Похоже, де Немюр собирался уехать!..В Испанию!..Сердце Дом сжалось.
Посол кивнул и ответил чуть громче герцога:
- Конечно, монсеньор. Вы всегда будете дорогим гостем при Кастильском дворе! Прошло много лет, но вашу доблесть и отвагу хорошо помнят в Бургосе, столице Кастилии, да и не только там. Если вы поедете на мою родину, то мы скоро встретимся там с вами. Я тоже скоро покидаю Францию, а вместо меня в Париж прибудет новый посол. Но я боюсь, Бланш де Кастиль и юный король не отпустят вас. Вы здесь — первый рыцарь и близкий родственник короля и королевы.
- Отпустят, граф, не сомневайтесь! - Зло усмехнулся де Немюр.
Доминик не сводила с него глаз…и вдруг почувствовала, что кто-то дергает ее за руку. Это был карлик Очо.
- Сеньор Очо? Вы здесь? Давно ли? Я вас не заметила…
- Еще бы! — сказал карлик. - Вы были так увлечены беседой герцога де Немюра и испанского посла, мадам! Хотели попрактиковаться в языке, я полагаю? — Его темные глаза пристально смотрели на смутившуюся девушку.
Но ответить карлику Доминик не успела, — громко затрубили трубы, и в залу вступили король и королева-мать, за которыми следовали принцы и принцессы — братья и сестры Людовика. Мужчины в зале преклонили колена, женщины низко присели. Их величества заняли свои места на тронах, братья и сестры короля расположились в креслах пониже.
…Бланш уже кое-что знала — о внезапной и загадочной болезни графини де Руссильон; о том, что свадьба ее с герцогом де Ноайлем не состоялась; об отъезде Рауля из Парижа. Наверное, де Немюр безмерно рад такому повороту событий…Королева нашла его взглядом — и ужаснулась не меньше Доминик. Боже, что с ним?
Она сказала:
- Приблизьтесь к нам, кузен. Вы плохо выглядите. Вы здоровы?
- Благодарю, ваше величество, вполне здоров. - Ответил он, подходя к ее трону; и добавил с какой-то отчаянной решимостью: - Разрешите мне поцеловать вашу руку.
Бланш с недоумением и даже тревогой протянула руку де Немюру. Он встал на колено и поднес эту руку к губам…и одновременно незаметно для окружающих вложил в пальцы королевы маленький листок бумаги.
Ее величество покраснела…побледнела...судорожно зажала в руке записку и растерянно посмотрела на де Немюра, который поднялся на ноги и с безразличным выражением лица скрестил на груди руки. Доминик, стоявшая близко к трону королевы и не спускавшая глаз с герцога, заметила все это. Она схватила Очо за руку и шепнула карлику:
- Вы видели, Очо?
- Да, - невозмутимо сказал уродец.— Удивительно! Всего неделю нас не было в Париже….И уже перемены! Герцог Де Немюр пишет королеве любовные записки. И как ловко их передает! Вот чудеса!
- Вы уверены, Очо, что это любовное послание? — вся дрожа, спросила Дом. Мысль, что герцог написал королеве о любви, вдруг резкой болью отозвалась где-то в груди. Де Немюр, который отказывал Бланш много лет!..Который столько перенес из-за своей неуступчивости!..
-Уверен ли я? — гордо выпятив грудь, спросил карлик.— Ах, мадам! Да я распознаю, любовное послание или нет, даже по бумаге, не глядя в текст! Впрочем, подождите. Ее величество долго не выдержит. Сейчас она прочтет! - шепнул он.
Королева, действительно, сидела, вся меняясь в лице и явно сгорая от желания прочесть записку герцога. Наконец, она полуотвернулась к стене и, прикрываясь платьем Инес де Луна, торопливо развернула бумагу и стала читать.
Когда она повернулась на троне вновь, лицо ее сияло. Она одарила де Немюра улыбкой, в которой были и радость, и торжество, и кивнула ему головой. Он слегка поклонился королеве и повернулся к выходу. И тут его серые глаза на секунду встретились с синими глазами Доминик. По бледному лицу герцога как будто пробежала судорога. Но он тут же отвел взгляд и быстро направился к выходу . У двери его попыталась остановить Розамонда де Ноайль; но герцог то ли случайно, то ли намеренно, не заметил протянутой к нему руки своей кузины, и вышел.
- Ну вот. Я же говорил, - тихо произнес Очо.— Во всяком случае, судя по победоносному виду нашей королевы, это не была прощальная записка самоубийцы. Хотя монсеньор герцог похож именно на человека, собравшегося покончить с собой, или можно подумать, что он похоронил кого-то из близких родственников, или перенес тяжкую болезнь. Давайте порассуждаем. Родных у него, насколько я знаю, совсем немного; самые близкие — герцог и герцогиня де Ноайль. Герцогиня здесь — вон она стоит — а вот Рауля не видать. Но уж по нему-то Робер де Немюр точно скорбеть не станет, на это даже его христианского всепрощения не хватит! Значит, наш дорогой кузен Роберто, как называет его королева, был болен - и, видать, и сейчас не совсем здоров, раз взял да и написал Бланш. Да еще наверняка бред!
- Ах, сеньор Очо…Как бы узнать, что де Немюр пишет королеве? — прошептала, дрожа от возбуждения, Доминик.
- Как вы любопытны, сеньора! К чему вам этим интересоваться? Хотя…мне и самому не терпится это выяснить. Подождите. Я сейчас вернусь. Бланш прячет записки в рукав. Но вытащить их оттуда — пара пустяков.
Карлик исчез. Вскоре он уже стоял около королевы и, смеясь, показывал ей на кого-то в толпе. Еще через минуту он уже снова был рядом с Доминик. Уродец незаметно отвел девушку в соседнюю залу, где никого не было и, когда они присели на подоконник в оконной нише , вытащил из-за пазухи листок бумаги.
- Ну, откроем завесу тайны.
В записке было лишь несколько слов — на испанском: «Estoy de acuerdo. Unа vez.»—«Я согласен. Один раз.».
Доминик и Очо переглянулись.
- Согласен…На что? — шепотом спросила девушка.
- Не будьте ребенком, мадам, - многозначительно ухмыльнулся карлик.
У Доминик вновь сжалось сердце. Де Немюр согласился! Стать любовником Бланш де Кастиль!..
- Постойте. Тут приписка. - Очо расправил смятую бумагу. Дальше говорилось: « Если вы исполните свое обещание и поможете мне добиться у Папы развода. И позволите мне уехать в Кастилию.»
Очо и Доминик вновь переглянулись — изумленно.
- Ущипните меня — я, кажется, сплю, — пробормотал уродец.— Или дайте мне побольше вина, мяса и фруктов, чтобы я смог осмыслить то, что здесь написано.
- Очо, - сказала дрогнувшим голосом Дом.— У де Немюра есть жена?..
- Выходит, что так. Иначе зачем ему развод?
Девушку начало подзнабливать. Герцог женат!.. Вот что означала сказанная им ей несколько раз фраза: «У меня нет прав на вас.» Вот почему он сдерживался там, в замке, и на поляне в лесу… Он не мог позволить себе овладеть своей пленницей, — у него была жена!
- Впрочем, - сказал карлик, немного поразмышляв, - я, кажется, начинаю кое-что понимать.
-Что же, сеньор Очо?
- А то, что не вы одна вышли замуж на этой неделе. Но и герцог де Немюр решил связать себя узами скоропалительного брака! Да бедняге, видать, не повезло, — жена оказалась особой чувственной и ненасытной до любовных утех, а Робер, хоть он и мужчина в цвете лет, но уже далеко не неутомимый юноша. Вот молодая женушка его и заездила! Поэтому и вид у него такой обессиленный! Ну, герцог несколько дней помучился — и решил развестись, пока супруга его на тот свет не отправила.
Карлик говорил все это с таким серьезным видом, что Доминик даже стало обидно за де Немюра.
- Что за чушь, сеньор Очо! — воскликнула она, не сдержавшись.— Ни на ком де Немюр на этой неделе не женился! И у него такой вид совсем не потому, о чем вы думаете…- Тут она осеклась и густо покраснела. Уродец хмыкнул, внимательно посмотрел на нее, но сдержался и ничего не сказал.
- Кто же его жена? Как вы думаете? — спросила Дом.
- Похоже, это тайна. Тайна, в которую посвящена наша королева. А я — нет! — обиженно скривил губы Очо.— Герцогиня де Немюр…Где же наш милый кузен Роберто прячет свою загадочную женушку? И почему он хочет развестись с ней?
- Наверное, она не смогла подарить ему наследника, - мрачно нахмурившись, выразила предположение Доминик.
- Может быть…Кстати, мадам! Меня интересует не только жена де Немюра. Но и ваш муж. Вы его тоже заездили? Где он?
- Видите ли, сеньор Очо…- замялась она. – Дело в том, что... Я не вышла за Рауля.
- Вот это еще одна новость! — воскликнул карлик.— Вы не женаты с герцогом де Ноайль?
- Ну да…Пока нет. Я, знаете ли, заболела, как раз в день нашей свадьбы. А Рауль поехал искать лекарство для меня…
- Что же это была за болезнь? Не стесняйтесь, мадемуазель, - а я-то вас уже мадам величал! — скажите мне. Я неплохой врач, смею вас уверить.
- Ах, я точно не знаю…Что-то заразное и очень опасное. Мне говорила Розамонда…Но я не помню.— Доминик чувствовала, как пылают ее щеки.
- Ага, - удовлетворенно произнес Очо.— Кажется, я догадываюсь.
- О чем?
- О том, прекрасная графиня, что вы заболели одновременно с герцогом де Немюром. И, похоже, лежали вы в соседних комнатах и лечились похожими средствами. Вот только — удивительно! - вы выглядите точь-в-точь как богиня утренней зари Аврора — с вашими свежими щечками и ясным взором…А он — как навсегда спустившийся в царство Аида герой Троянской войны, обескровленный и обессиленный.
- Прекратите, сеньор Очо! — Доминик стала пунцовой. - Я вас не понимаю…вы говорите сами не зная что!
- А почему вы так интересуетесь тогда де Немюром? А о Рауле и не вспоминаете? Странно!
- Ну…Рауля нет сейчас в Париже. А де Немюра мне просто жаль, — неужели он согласится пойти к королеве и стать ее любовником? Ведь она причинила ему столько зла! Пытала его…Неужели он решится на это — после всего?
- А вы много знаете о де Немюре. И, кажется, он уже не внушает вам того ужаса, как раньше?
- Нет, - твердо сказала Дом.— Я его теперь совсем не боюсь. И он вовсе не чудовище! Все, что про него говорят, — клевета и наветы его врагов…Или людей, которые были введены в заблуждение, - добавила она, вспомнив о Рауле и его ненависти к кузену.— И поэтому, я думаю, надо помешать де Немюру сделать этот шаг - стать любовником Бланш де Кастиль.
- Интересно, как? Дорогу ему загородить? Приходите сегодня ночью к спальне королевы — и встаньте у него на пути, - ехидно предложил уродец.
- Неужели…- ахнула, не сдержавшись, девушка, - неужели ЭТО произойдет уже сегодня ночью, Очо?
- А вы как думаете? — усмехнулся он.— Бланш ждала почти шесть лет! И я готов поставить все свое состояние — а это, уверяю вас, не так уж мало, - на то, что Робер де Немюр сегодня же ночью окажется в ее постели!
Дом вздрогнула. Ее колотило все сильнее. «Де Немюр женат! Он хочет развода! И станет любовником Бланш, чтобы получить его!..» Почему, почему ей так горько? Так невыносимо горько ?
- А, вот вы где, сеньор Очо! — вдруг раздался голос Инес де Луна, и первая дама ее величества появилась перед ними. Она бросила подозрительный взор на Доминик и перешла на испанский:
- Сегодня в полночь у королевы будет важный посетитель. Вы встретите его в Розовой комнате — и проводите к ней. Вам все понятно?
- Конечно, герцогиня, - невозмутимо ответил карлик. Когда Инес удалилась, он торжествующе повернулся к Дом:
- Ну что? Разве я был не прав? "Важный посетитель"... Вы не догадываетесь, кто это может быть?
- Ах, сеньор Очо! Ну сделайте хоть что-нибудь…Мне кажется, я этого просто не вынесу! — вскричала, стискивая в отчаянии руки, девушка.
- Я постараюсь. Для вас, сеньорита, Очоаньос пойдет на многое, клянусь Святым Иаковом! И, если речь идет об «одном разе» - можно что-нибудь придумать. Я уже когда-то спас герцогу жизнь, хоть он об этом и не знает, - теперь настала пора спасти его честь. Не волнуйтесь! — И карлик, подмигнув Доминик, выскользнул из залы.
От автора.
Две следующие главы мне очень нравятся. Очо люблю, я с юмором не очень дружу, но карлик получился, мне кажется, забавным.
Вообще, отношения де Немюра с королевой для меня были гораздо интереснее, чем отношения с Доминик. Доминик в этой книге такая ещё незрелая, почти ребёнок. А главы, где встречаются Робер и Бланш - даже самая страшная, которая впереди, - дороги и любимы.
7. Де Немюр и Очо.
С одиннадцатым ударом колокола на звоннице собора Нотр-Дам герцог де Немюр вошел в Розовую комнату. Отступать было поздно… и нелепо было оттягивать миг собственного позора.
Прекрасно зная Бланш, Робер не выезжал из королевского дворца, ожидая от королевы своего приговора. И получил его ровно через час после того, как вернулся в свои покои. Королева также была немногословна: «Voy a cumplir mi promesa . A medianoche en la habitacion Rosa .» (Я сдержу слово. В полночь в Розовой комнате). Герцог усмехнулся, читая ее записку. Вот, наконец, мечта Бланш и исполнится! Сколько долгих лет… сколько пережитых страданий и унижений… И вот он сдался!
«Чтобы получить свободу, — напомнил он себе. — Чтобы добиться развода. Уехать из Франции навсегда. Жениться на порядочной честной девушке. Создать семью, завести детей…И забыть, забыть навеки о Доминик де Руссильон!»
Сегодня в зале он видел ее. Рауля с нею рядом не было. Она смотрела на него странным взглядом. В ее глазах был испуг; — неудивительно — он и сам пугался эти два дня своего отражения в зеркале, - и что-то еще…Де Немюр не понял, что. Жалость? Да, наверное. Он внушает ей жалость. А что еще он может внушать, он, конченый человек, собирающийся стать любовником королевы?..
Когда закончился пароксизм отчаяния, там, на столь памятной ему поляне с папоротниками, Робер вернулся в свой замок почти в невменяемом состоянии. С гнедого де Немюра сняли полуживым; и лишь неусыпной заботой врача Леклера удалось избежать надвигающейся на ослабевшего и ко всему безразличного больного лихорадки. Два следующих день герцог провел в постели. Он почти ничего не ел, спал лишь урывками и просыпался от терзавших его кошмаров... и вот тогда-то в его воспаленном мозгу родилась мысль о том, как может он избавиться от всего – от своей жены-монашки, от похоти королевы – и, наконец, от чар рыжеволосой колдуньи, приворожившей его.
Одна ночь с Бланш – всего один раз - и он может получить всё то, к чему так стремится. К черту соображения рыцарской чести, к дьяволу мораль и долг! Робер получит свободу – и уедет так далеко, что ничто и никогда не напомнит ему о пережитом в постели с кузиной унижении, о нелепом браке и о прекрасной развращенной сучке, тающей в его объятиях и сводящей его с ума.
...Герцог приказал приготовить себе ванну; его побрили — не колоть же щетиной нежную кожу ее величества! Оделся он сам, тщательно и не торопясь, со странным ощущением, как будто его приговорили к прилюдной казни на эшафоте, и ему хочется своим элегантным и прекрасно сшитым костюмом поразить и собравшихся зевак, и даже самих палачей.
Он надел белоснежную камизу из тончайшего батиста, сверху — черный бархатный колет с пуговицами из вставленных в золото ограненных аметистов, черные, тоже бархатные, шоссы и мягкие туфли с золотыми пряжками. Подумав, повесил все же на бедра золотую цепь с кинжалом, в рукояти которого также сиял огромный аметист.
Посмотрев на себя в большое венецианское зеркало, Робер удовлетворенно кивнул головой. Бланш будет довольна его видом. Он, конечно, был очень бледен, и круги под глазами стали еще больше, - но все же в зеркале отражался еще молодой и очень привлекательный мужчина, высокий, черноволосый, сероглазый. Золотая цепь на бедрах выгодно подчеркивала его тонкую талию и широкие плечи.
В десять вечера герцог был готов. У него мелькнула на редкость соблазнительная мысль — приказать принести из погребов пару бутылок вина. Но он тут же подавил в себе ее. Прийти к королеве навеселе…Конечно, Бланш этого заслуживает! Но нет, сегодня ночью он должен быть только на высоте — иначе развода не получит.
И вот, не ожидая полуночи, он отправился в Розовую комнату. В залах и коридорах королевского дворца царили полутьма и тишина. Де Немюр ступал бесшумно в своих мягких туфлях без каблуков. Он не взял с собой свечу, но все его чувства были обострены до предела, и он видел, как кошка, в темноте.
Герцог благополучно миновал несколько караульных постов и, наконец, оказался в зале для приемов. Подойдя к двери Розовой комнаты, он потянул ручку, — как он и ожидал, дверь была незаперта, и Робер вошел.
В абсолютно темной комнате кто-то был. Де Немюр услышал чье-то дыхание впереди, у окна. Там, за портьерой…Робер подошел к окну, на всякий случай взявшись за рукоять кинжала, — и быстрым движением раздернул портьеру. На подоконнике мирно дремал карлик королевы. Рядом стояла початая бутыль с вином и кубком и валялось несколько виноградных веточек.
Очо вздрогнул и проснулся.
- А…Монсеньор, это вы? — спросил он, разглядев при свете почти полной луны за окном лицо де Немюра и сладко потягиваясь. — Неужели уже полночь?
- Еще нет, сеньор Очо. Я полагаю, что вы ждете меня?
- Именно, ваша светлость. Но, мне кажется все же, что только что било одиннадцать раз. Вы пришли слишком рано. Такая поспешность к лицу нетерпеливому юноше, но не опытному мужу.
Герцог зло усмехнулся:
- Не думаю, что мне будут не рады, если я явлюсь чуть раньше.
- В том то и дело, что ее величество будет отнюдь не в восторге! Я, видите ли, сегодня днем, случайно, обнаружил у исповедника королевы, падре Алонзо де Кордова, весьма занимательную книгу, повествующую о житии святых великомучениц. Я сам зачитался, клянусь честью! И решил, что ваша дорогая кузина тоже должна ознакомиться с этой дивной книгой. Уходя от королевы час назад, когда Бланш принимала ванну, я положил свою драгоценную находку в изголовье кровати ее величества. Уверен — Бланш уже нашла ее и погрузилась в чтение. И вдруг — так некстати! — вы, монсеньор. А какие плотские утехи сравнятся с подобным чтением!...Ставлю сто золотых — да что там, все двести! — что королева глотает страницу за страницей и будет совсем не рада вашему приходу. А может случиться и так, что, проникшись деяниями и подвигами святых, ее величество и вовсе не захочет принять вас, а погрузится в молитвы и благочестивые размышления. Так что подождите здесь хотя бы полчаса, пока она не дочитает до конца. Сейчас я зажгу свечи, и мы с вами поболтаем, чтобы скоротать время.
Герцог вполуха слушал болтовню карлика. Он даже не улыбнулся истории уродца.
«Дело плохо, - решил про себя Очо.— У него пропало даже чувство юмора. Не дай Бог —заупрямится и прикажет вести его к Бланш.» Он соскочил с подоконника, поднял с пола канделябр, высек огонь и зажег три свечи. Комната осветилась.
- Присядьте сюда, в кресло, - сказал уродец, показывая на то самое кресло, из-за которого Рауль смотрел на обнаженную Доминик.
Де Немюр заколебался, но все же сел. «Ну, хвала Всевышнему!» - с облегчением вздохнул Очо. Сам он присел на оттоманку, на которой герцогиня де Луна осматривала Дом.
- Скажите мне, ваша светлость, - начал карлик, - понимаете ли вы, что «unа vez», то есть «одним разом», если вы угодите ее величеству, все так просто не кончится? Бланш захочет еще… и еще?
Де Немюр вздрогнул.
- Что это значит, сеньор Очо? Откуда вы знаете?..
- Ну... услышал случайно. Королева говорила об этом. Вы же знаете, - при мне она не стесняется. Так вы понимаете, на что идете?
- Понимаю. Но она согласилась. И я верю, что Бланш сдержит свое обещание.
- Она — женщина, дорогой герцог! А женщины — существа странные-противоречивые… капризные…непостоянные. Она слишком долго ждала вас! А что, если она вам скажет, что передумала, — куда вы денетесь? Будете, как герцог де Ноайль, исполнять все ее прихоти; будут вас таскать на привязи, как любимых болонок королевы, станете ее покорным рабом. И не на один год, уверяю вас!
- Не собираюсь, - сквозь зубы процедил де Немюр.— Один раз…и больше она меня никогда не получит!
- Ну ладно. Я вижу, вам неприятна эта тема. Давайте тогда вы расскажете мне о своей супруге, о вашей таинственной герцогине де Немюр. Где вы ее прячете? И почему хотите развестись с ней? — Карлик говорил это небрежным тоном, но не спускал с Робера глаз.
Герцог вскочил с кресла. Рука его судорожно сжала рукоять выхваченного кинжала.
-Что вы сказали? — вскричал он. — Негодяй! Вы читали мою записку!
Очо быстро протянул к нему короткую ручку:
- Ради Бога, говорите шепотом, монсеньор. Вас может услышать стража! И не размахивайте кинжалом. Я прекрасно знаю, что вы можете метнуть его в меня - и даже попасть. Но я знаю также, что вы не убьете безоружного. И, клянусь, я не желаю вам зла! Ну да…Я читал ваше послание к королеве. Она обронила бумагу, — а я поднял. Случайно, клянусь Святым Иаковом, к ордену которого вы принадлежите!
Де Немюр вдруг успокоился. Он снова опустился в кресло.
- Вы лжете, - почти равнодушно произнес он, - вы украли у Бланш мою записку. Впрочем, мне все равно. Не такая это великая тайна. Да, я женат, и уже несколько лет. И хочу развестись с моей женой.
- А почему, дорогой герцог, извините за любопытство? Вот моя дама — мы, знаете ли, читали вашу записку вместе, — высказала предположение, что ваша супруга не может подарить вам наследника…
Герцог опять вскочил; бледное лицо его перекосилось от ярости.
- Да вы просто издеваетесь надо мной! — воскликнул он, наступая на Очо.— Вы читали мою записку — С ВАШЕЙ ДАМОЙ ?..И смеете так запросто сообщать мне об этом? Да я вас удавлю голыми руками!
- Готов поспорить, что вы меня не тронете, - бесстрашно глядя на него, сказал карлик.- И знаете почему? Потому что я когда-то спас вам жизнь, Робер де Немюр! Я не из тех, кто требует благодарности за свои добрые дела…Но вижу, что вы чересчур возбуждены и действительно можете меня убить. Придется напомнить вам, как вас схватили в вашем собственном замке Немюр-сюр-Сен. И королева приказала тайно отвезти вас в Шинон — с мешком на голове, чтобы никто не узнал вас. В ту роковую для вас ночь я разбудил вашего друга Анри де Брие и сообщил ему, куда вас увезли, и почему. Если бы не я — граф не отправился бы в Англию, не умолил бы короля Людовика приехать в Шинон, где наш покойный государь и нашел вас в бреду и лихорадке, умирающего от истощения. Но и это еще не все. Именно я стал главным свидетелем вашей защиты перед его величеством, ибо я видел, как королева обманом завлекла вас в свою спальню и пыталась соблазнить вас. Я дал Людовику показания против Бланш. А потом уже признались и герцогиня де Луна…и ваш милейший кузен…и сама королева. Хотя я и люблю ее всем сердцем, но с вами она обошлась более чем бесчеловечно.
– В таком случае, - произнес, наклоняя голову, де Немюр, - я в неоплатном долгу перед вами, сеньор Очо. Простите мне все, что я вам наговорил. И требуйте награды — я дам вам все, что вы ни пожелаете.
– Ну, много я не потребую, дорогой герцог. Я достаточно богат, и деньги меня не прельщают. Единственная моя страсть — чужие тайны. И, если вы удовлетворите мое любопытство, я буду считать, что мы квиты.
– Спрашивайте.
– Всего три вопроса, монсеньор. Имя вашей супруги? Где она? И почему вы хотите развестись с ней?
- Ее зовут Мари-Флоранс де Руссильон.
Карлик даже подскочил:
- Как? Родственница Доминик?..
- Ее родная сестра, сеньор Очо. Она приняла постриг больше семи месяцев назад — в картезианском монастыре. Я не могу вызволить ее оттуда. Она дала обет молчания, и ее замуровали в келье. Поэтому я хочу развода с нею.
– Вот так так! — воскликнул Очо.— И давно ли вы женились на ней?
- Давно. Больше четырех лет назад. Кажется, я ответил на все ваши вопросы?
– Я вижу, вам тягостно говорить об этом, монсеньор. Я вполне удовлетворен.— Очо так и подмывало спросить, как это де Немюр умудрился жениться, сидя в темнице замка Шинон. Но герцог и так отвечал ему явно через силу. – А теперь...Теперь вернемся к моей даме — той, с которой я читал вашу записку к Бланш. Так вот - моя дама, так же как и я, хочет вашего блага. Она относится к вам с большим участием, герцог де Немюр. Даже больше того — мне кажется, она вас любит.
- Вот как? И как же ее зовут? - равнодушно осведомился Робер.
- Графиня де Руссильон,-невозмутимо сказал карлик.
Де Немюр отшатнулся от него.
- Никогда не произносите при мне этого имени, сеньор Очо…Никогда!
- Почему? — кротко спросил уродец.— Что произошло между вами за те несколько дней, что вы держали эту девушку в одном из своих замков?
- Откуда вам это известно? Она сказала вам?
- О нет. Но я умею сопоставлять детали. Делать выводы. У вас есть высокий рост, красота, сила, милейший герцог. Мне всего этого Господь не дал. Но он дал мне немного ума…и иногда я пользуюсь, в отличие от большинства людей, этим даром. Вот сегодня утром, вернувшись с их величествами из Реймса, я увидел много странных и необъяснимых, на первый взгляд, событий. Сначала — графиня де Руссильон, очень внимательно слушавшая ваш разговор с испанским послом, не сводившая с вас глаз и, как вскоре оказалось.так и не вышедшая замуж за своего Рауля де Ноайля. Затем — вы, словно вставший из могилы и передающий Бланш записку. Мне все это показалось очень любопытным, и я провел весь день, узнавая, что произошло, пока нас — меня и их величеств - не было в Париже. И выяснились весьма интересные и странные вещи. Например, невеста герцога де Ноайля, графиня де Руссильон, заболевает в день своего венчания. Неизвестной и опасной болезнью, возможно, заразной, и к ней никого не пускают…Жених — Рауль де Ноайль - в тот же день покидает столицу — и только его и видели…Взял пять человек — и отправился искать лекарство для своей нареченной,— ну не смешно ли? Через три дня, в сумерках, к королевской караульной на мосту Менял подъезжает верхом юноша и просит позвать к нему Розамонду де Ноайль. Она уводит молодого человека с собой, – и он исчезает. А конь — рыжий андалузец, на котором приехал юноша, - на лопатке имеет клеймо конюшен герцога де Немюра. Я не поленился и сам осмотрел этого жеребца. И какой мы делаем вывод из всего этого?
- Какой? — спросил и де Немюр.
- Что графиня де Руссильон вовсе не лежала больная в покоях Розамонды. Она все эти три дня находилась с вами, дорогой герцог! Как вам удалось увезти ее — силой или уговорами, - я не знаю. Мне больше по душе первый вариант — люблю, знаете ли, похищения! И можете не говорить ничего…я уверен, вы будете все отрицать. Но я знаю, что я прав! И, что кажется мне наиболее странным, - что невеста вашего кузена за эти три дня полностью изменилась. О Рауле она и не вспоминает. А вот о вас печется как о близком человеке! Умоляла меня, прочитав вашу записку, не дать вам отправиться к Бланш. Спасти вас от этого унижения. И вы бы слышали — КАК она все это говорила! Тут любовь, монсеньор, клянусь честью, любовь!
- Да, - презрительно скривив губы, процедил де Немюр.— Вполне возможно. Рауль надоел ей за несколько лет, что она провела в его объятиях…И она, как и королева, решила сменить его на меня!
- Графиня де Руссильон? В объятиях Рауля? С чего вы взяли?
- Она сама мне сказала, - глухо произнес Робер.— Сказала, что давно принадлежит де Ноайлю. Что несколько лет является его любовницей.
« Так вот почему ты согласился стать любовником Бланш, Робер де Немюр! Вот почему у тебя такой плачевный вид! Ты влюблен…ты просто умираешь от ревности!» - подумал уродец.
- Нет, монсеньор! Доминик де Руссильон — любовница Рауля? И давно?.. Ложь — и я могу вам это доказать!
- Попробуйте, - с деланным равнодушием сказал де Немюр, снова усаживаясь в кресло.
- Легко. Известно ли вам, герцог, что это за комната?
- Розовая гостиная? Просто комната. Понятия не имею.
- В таком случае я вам разъясню. Вы, наверное, не знаете и о том, что наша дорогая королева выбирает себе в дамы исключительно девственниц?
- Вот как? — спросил герцог, и в его серых глазах мелькнул огонек интереса.
- Да. Их обычно осматривает герцогиня де Луна — в этой самой Розовой комнате, на оттоманке, на которой я сейчас сижу. Графиня де Руссильон не стала исключением, — ее тоже здесь осматривали…И она оказалась невинна.
- Я вам не верю, - сказал Робер.
- Ну да. Вы поверили Доминик. Удивительное дело - мы, мужчины, не доверяем самым жарким уверениям женщины, что она целомудренна, и требуем веских доказательств. И, в то же время, противное заявление — я, дескать, уже не девушка, - принимается нами на веру и сразу же. То же произошло и с вами, монсеньор, - и вот вы уже презираете графиню де Руссильон, и даже не хотите слышать ее имя. А не я ли говорил вам, что женщины непредсказуемые и странные создания? Конечно, случай почти беспрецедентный,— чтобы невинная девушка объявила себя давно познавшей мужчину…Но, может быть, у нее не было другого выхода? Может, вы сами, ваша светлость, спровоцировали ее на эту ложь?
Де Немюр вспомнил поляну с папоротниками. Тело Доминик под своим телом. .Ее полузакрытые глаза…быстрое дыхание…Божественный вкус ее губ…Вспомнил, как скатился с нее, содрогаясь внутри от неутоленного желания. Как сказал ей, что не имеет прав на нее. И ее яростный и полный боли выкрик в ответ: «На меня имеет право лишь мой муж! Я давно принадлежу ему!» Значит, она солгала?..Зачем? Он в любом случае не овладел бы ею.
А Очо продолжал:
- Я иногда захожу поболтать на ночь с первой дамой ее величества, Инес де Луна. Она не слишком общительна, но я знаю к ней подход — пара бутылок отличного вина, и Инес из грозы девушек королевы превращается в мирную овечку…И довольно говорливую. Вот как-то я имел с нею беседу — и узнал, что графиню де Руссильон королева велела раздеть догола перед осмотром. Спрашивается — зачем? Выяснить, девственница ли новая дама, можно, просто подняв ей юбку. Оказалось — за Доминик де Руссильон подглядывали. Вот видите это кресло, в котором вы сидите, герцог? В львиной голове вместо глаз-две дыры. За креслом — тайный ход. Там стоял человек — догадайтесь, кто? — и подсматривал за обнаженной графиней. И не за ней одной. Думаю, и за Мадлен де Гризи он тоже наблюдал.
Герцог встал, взял шандал и поднес к креслу.
- Да, действительно. Две дыры, - сказал он.— Рауль?..Это был он? — Робер вдруг вспомнил едкие слова Доминик, брошенные ему, когда в первый ее вечер во дворце он поднялся к апартаментам дам королевы: « Ведь в моей комнате нет кресел, из-за которых так удобно подглядывать за девушками!»
- Да, это был герцог де Ноайль. Он смотрел на графиню де Руссильон. С согласия ее величества, конечно…Пока вы разговаривали с Бланш в соседней комнате. Кстати — посмотрите на дыры внимательней. Рукой пощупайте…Что-нибудь чувствуете?
- В одном из отверстий как будто зазубрины. От чего-то острого. Нож?
- Кинжал, дорогой герцог! Как вы думаете, кто его метнул?..Ваш кузен едва не остался без глаза, подсматривая за Доминик. Эта девушка умеет за себя постоять! И она же, если вы присмотритесь, изрезала около кресла всю обивку стен. Искала, вероятно, потайной ход.
- Да, я вижу. И, раз Рауль смотрел на нее…Это доказывает, что он никогда до этого не видел ее обнаженной. Зачем бы он стал наблюдать за графиней, если бы давно обладал ею? — почти сам себе сказал де Немюр.
Он обдумывал все услышанное и увиденное сейчас. Доминик обманула его, сказав, что принадлежит Раулю! Но она поклялась ему в этом. Богородицей…всеми святыми…
« Нет... Я уверен — она не девственница. Она была слишком страстная. Никакого стеснения, испуга, смущения. Она хотела меня — едва ли не больше, чем я — ее! Разве девственница вела бы себя так? Нет. Доминик такая же развратная и похотливая, как и Бланш! А Очо или обманывает меня, или сам чего-то не знает».
Де Немюр выпрямился и повернулся к карлику.
- Я не хочу больше обсуждать эту тему, сеньор Очо. Доминик де Руссильон меня не интересует.
- Пожалуйста, - легко согласился уродец.— Знаете что, дорогой герцог? У меня здесь, на окне, есть отличная бутылка бургундского. Лучшее вино из королевского погреба! Я сам выбирал его. Не хотите промочить горло, перед тем, как отправиться в…скажем так, ваш ночной вояж? — Говорил он небрежно, но опять очень внимательно смотрел на герцога.
Де Немюр заколебался - и уже готов был отказаться , но карлик, словно отвечая на ход его мыслей, добавил:
- Открою вам маленький секрет, монсеньор. Ее величеству нравится, когда от мужских губ исходит легкий аромат вина. К тому же вы такой бледный. Сразу порозовеете, обещаю! И ведь я не предлагаю вам всю бутылку — один кубок, не более!
- Давайте, - сказал де Немюр. Во рту у него и впрямь пересохло.
Очо подбежал к окну, налил из бутыли в кубок и подал его герцогу. Де Немюр осушил его. Вино, действительно, было превосходное…но был какой-то слабый непонятный привкус. Однако, не отравить же его вздумал карлик? Робер усмехнулся про себя – что за чушь!
Вино сразу ударило ему в голову. Это оттого, что сегодня он вообще не притронулся ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину. Ну ничего…Пока он дойдет до спальни королевы, — всё выветрится.
Де Немюр подошел к зеркалу — тому самому, которое чуть не разбила Доминик,— и взглянул на себя еще раз. Да, румянец окрасил его щеки. В серых глазах появились огоньки. Он уже не выглядит ходячим мертвецом. Похоже, Очо дал ему воистину чудодейственный напиток!
Карлик тоже был весьма доволен. Герцог выпил вино…Как скоро оно подействует? Очо это узнает, - уродец не собирался пропустить сцену свидания де Немюра и королевы.
Он подошел к Роберу:
- Идемте, монсеньор! Время пришло. Уже без четверти двенадцать. – Карлик взял канделябр, нажал на скрытую в кресле пружину, и оно бесшумно отъехало в сторону. Герцог без особого удивления увидел потайной ход, — он знал, что такими ходами опутан весь королевский дворец.
- Мы пройдем прямо в опочивальню Бланш, - сказал Очо. — Дайте мне ваш кинжал, монсеньор. Так, на всякий случай. Ведь вам сейчас понадобится совсем другое оружие, верно? — Де Немюр отстегнул кинжал и отдал его карлику, который спрятал клинок за пазуху.— А теперь пригнитесь пониже, ваша светлость. Старайтесь не касаться стен. Иначе ваша голова и ваш чудесный красивый костюм будут в паутине. И следуйте за мной.
В продолжении:
...-Раздевайтесь, - в тоне Бланш послышались повелительные нотки. Что ж… Сегодня ночью она могла приказывать ему. И он не смел отказать ей.
Де Немюр поднял руку и начал расстегивать пуговицы на своем черном колете. Они застревали в петлях. К черту!.. Он рванул воротник с такой силой, что драгоценные оправленные в золото аметисты заскакали в разные стороны по алым коврам. Герцог скинул колет и, стиснув зубы, принялся за камизу. Королева смотрела на него, не пропуская ни одного его движения, глазами голодной кошки. Наконец, и с рубашкой было покончено. Остались шоссы, золотая цепь на бедрах и туфли...
...-Кузен!.. Что ждет Рауля? Или позорная казнь. Или вечное заточение. Вы знаете, что такое тюрьма… Вы не один год провели в ней. А мучиться там всю оставшуюся жизнь — о, нет! Ведь Рауль так молод! А казнь!.. Наше доброе имя, имя Ноайлей, будет втоптано в грязь! И уже не удастся смыть позорное пятно этих гнусных преступлений с нашего рода… О Робер! Неужели нет возможности спасти брата? Пусть не тело — но хотя бы его душу?
- Он — монстр, Розамонда. Вы надеялись, я знаю, что любовь к графине де Руссильон возродит и исправит его. Но он сгнил изнутри. Я бы мог остановить его. Но я дал вам когда-то слово, что не трону его, что пощажу… Эта моя клятва мучит меня. Освободите меня от нее, я вас умоляю!
- И вы убьете Рауля?..
- Я не вижу иного выхода, - мрачно сказал де Немюр...