Тридцать лет спустя

 

    Я знала, что наши собираются еще две недели назад, но решилась пойти на встречу в последнюю минуту. Наши - это наш бывший 10 -В в школе, которую мы закончили 30 лет тому назад.
 

     После того как мне сообщили о встречи по телефону, я долго не могла понять по случаю чего все решили собраться. Наверное, у меня просто было много проблем, и я была далека от мыслей о прошлом. Работа, дети, пре­старелые родители, надоедающие повседневные вопросы быта - я так сильно слилась с настоящим, что мне показался удивительным сам факт встречи. Я серьезно подумала: зачем нужна встреча людей, которые пусть когда - то вместе учились, даже дружили, но теперь были так далеки друг от друга? И хотя я ответила по телефону, что вряд ли смогу, после звонка я часто стала возвращаться в своих воспоминаниях к школе и к своим бывшим  одноклассникам. А тут еще в выходной, когда вся семья собралась вместе за завтраком, у меня вырвалось: Сегодня наши собираются!
Моя семья закидала меня вопросами, и, получив мой отрицательный ответ, все удивились тому, что я не пойду, особенно дети - это удивительное, еще не потерявшее романтизма, поколение.
 
   -  Мама, иди!
   -  Да мне и одеть - то нечего ... - стала искать аргументы я.
   -  Так уж и нечего,- подала голос мама. Иди развейся, а то за двумя работами совсем об отдыхе забыла.

    И хотя я подъехала к школе с опозданием, наши только начали собираться. После недолгого по­сещения самой школы, где мы побродили по ее этажам, вспоминая наш первый класс и свои кабинеты, мы все отправились посидеть в ресторан, который наши организаторы арендовали заранее на весь вечер.Интересно выполненный интерьер помещения, приятное мягкое освещение и располагающая легкая музыка - все очень быстро раскрепостило нас и дало возможность вести непринужденный, дружеский, почти откровенный разговор. Возмужалые, с проседью, представительные мужчины и грациозные в вечерних туалетах дамы вновь на время превратились в непосредственных мальчишек и девчонок. Вспоминали забавные случаи из школьной жизни, о детских проказах, о наказаниях, которые когда-то мы понесли от серьезных глубокоморальных учительствующих дам, вспоминали, конечно, и самих учителей: одних - с уважением и любовью, других - немного с досадой: что из-за отсутствия демократии много делалось из-под палки, и порой простая заинтересованность сменялась страхом. И, конечно, много говорили о себе. Каждый рассказывал, чего он добился в жизни, как живет сейчас. Рядом сидящая обворожительная Марина сказала, что у нее все отлично сложилось в жизни - о чем, конечно, нетрудно было догадаться уже по одному вечернему туалету с роскошными драгоценностями: после института работает в обладминистрации, у мужа - своя солидная фирма, а двое детей - мальчик и девочка - уже студенты. Через несколько человек очередь дошла до Бориса. Немного смутившись, он как-то нелепо начал: « А я только недавно женился.» Все засмеялись. Мужчины по-своему рассудили это сообщение, один позавидовал его долгой свободе, другой подтрунил над его медлительностью и нерешительностью: « Что так долго не мог встретить свою половину? Все присматривался?»

Борис ответил грустно, глядя на Марину:
- Я тридцать лет любил одну - единственную женщину,  и вы,наверное,  знаете, кто она ...
 
Подвыпившая разгоряченная компания живо откликнулась на его признание.
- Вот это да!
- Это Марина? Я так и думал.
- А я это еще в седьмом классе знала. Помнишь, Мариш, я тебе об этом говорила?
-  За это стоит выпить. Тост - за первую любовь!

   Затем слово взял следующий наш одноклассник. И снова его история захватила нас всех; -оказывается, нам так интересно было узнать друг о друге новое ...
Даже я, которая сидела рядом с Мариной, не заметила, как она вышла из-за стола. Когда на­чались танцы, я зашла в женскую туалетную комнату. Облокотившись об подоконник, там стояла и курила Марина. По щекам текли крупные слезы. Я подошла к ней молча, не находя нужных слов. Она протянула мне сигареты. Моя тактичность подсказала мне взять предложенную мне сигарету, хотя курила я еще в студенческие годы только один раз - в первый и последний. Я подошла вплотную к окну и стала рядом с ней. Несколько минут мы стояли молча. Потом Марина сказала:
 
- Знаешь, а мне ведь Борька тоже всегда нравился. Но я думала, что он навряд ли чего в жизни добьется .... Слишком он был какой - то ... простой, что ли. Но лучше бы я за него замуж вышла, может быть, не была сейчас такой несчастной ...
Я с удивлением посмотрела на нее. Она продолжила:
- Муж у меня гад. Всю жизнь мне изменял. И сейчас со мной не разводится и с девчонкой двадцатилетней живет как с женой ... Детьми никогда не занимался, только деньгами их баловал. Сына проглядели ... наркоман ...

Глядя как она вытирает заплаканные глаза уже испачканным косметикой носовым платком, я ей протянула свежую салфетку и как можно мягче сказала:
- Марина, успокойся, сюда в любой момент может кто-нибудь войти.
- Ты права,- она стала постепенно успокаиваться. В зал мы вышли вместе. Там снова танцевали и я решила присоединиться к танцующим. Еще какое-то время веселилась наша компания. Откуда-то взялась гитара, и мы подхватили незатейливую песенку нашего доморощенного барда Игоря Демьяненко. Он перебирал струны и пел:
    Седые мальчики, седые девочки,
    Вот и встретились мы с вами опять.
    Друзья-товарищи, подруги верные,
    Как мне хочется всех вас обнять ...

   Когда все стали расходиться, многие из пришедших садились в свои автомобили. Глядя на новенький серебристый Мерседес, не трудно бьшо понять, что его водитель приехал за нашей Мариной. Садясь в салон, она мне улыбнулась:
- По-моему, меня немного развезло от шампанского. Не обращай внимания, у меня все хорошо.

    Я ей одобрительно кивнула. Всю дорогу домой перед моими глазами одна картина вечера сменялась другой: рассказы о себе моих одноклассников, слезы Марины, незатейливая мелодия песенки и откровенно-впечатляющая фраза Бориса о женщине, которую он любил 30 лет, и мне почему-то вспомнилась мысль философа о том, что в конце концов, в жизни каждый получает то, что он больше всего хотел. Только всегда ли мы понимаем, что нам нужно? И, может, иногда в погоне за положением и богатством, мы обделяем себя самой большой ценностью - простым человеческим счастьем?