Это был её и только её мир – мир её Сна…
Мир до невозможности яркий, словно радуга, лёгкий, как облака, и фантастичный, насколько фантастичным может быть сон…
Просыпаясь утром, она не раз пугливо вскакивала, окидывала ошарашенным взглядом тёмную комнату вокруг… Сначала ей казалось, что она ослепла, что она потеряла возможность видеть и различать цвета. И лишь когда таяли остатки её сна, она понимала, что это и есть мир – живой…и бесцветный. Мир, который создала не она.
Серость была повсюду: в виде вечного тумана, который, даже если его и пробивали солнечные лучи, то, заразившись его унынием, только ещё больше оттеняли этот город; в виде пыли на вещах и стенах, которую можно было согнать тряпкой, но проходило немного времени – и она вновь появлялась, словно из ниоткуда. Серость была на улицах и в помещениях, в одежде – даже самой яркой! – на лицах и в глазах…
Люди избегали взглядов друг на друга, поднимали воротники и надвигали шапки на глаза.
От чего они прятались? Или…прятали? А может, они тоже прячут свой собственный мир?..
Она приходила домой совсем поздно, когда серость сменялась тьмою, и вновь смыкала глаза с надеждой о мечте…
…И вновь оказывалась на улицах прекрасного города, дома в котором ничуть не напоминали серые коробки её настоящей жизни – нет…
Они казались то ли игрушками, сделанными с любовью для маленьких детей, то ли пирожными, к созданию которых приложил руку неунывающий фантазёр и балагур. И всё вокруг сверкало и искрилось цветами – чистыми и яркими, как признание в любви. И небо было голубое – не то тусклое, как в её мире – а пронзительно голубое; и солнце было ярким и прекрасным; и люди улыбались бегущей по улице смеющейся простоволосой девушке в синем платьице…
А девушка бежала по этому городу, по этим улицам, и останавливалась только на окраине. Там, напротив очень красивого дома - то ли театра, то ли магазина игрушек - она останавливалась и подходила к краю – краю этого города. Да-да, её город имел край, это был Парящий город… И именно отсюда удобнее всего было наблюдать за ярким и тёплым солнцем, постепенно опускающимся за горизонт.
И при взгляде на него, на то, как оно садится, ей становилось грустно. Ведь когда оно сядет, перестанет искриться этот маленький мир. Он потухнет, замрёт в оцепенении. Тогда ей придётся идти к себе, и придётся ложиться спать, чтобы вновь увидеть этот чужой, серый мир…
И когда последний лучик её солнца действительно исчезал, и мягкая, розоватая тьма окутывала постепенно замирающий город, она шла в свой дом и ложилась спать…
…И, как она и представляла, почти в ту же секунду открывала глаза в мире настоящем. И вновь испуганно вскакивала, не видя света, который скрывали облака и туман…
…Однажды она, как всегда, оставила свой яркий мир. Но, стоило ей проснуться в мире настоящем… Широко раскрыв глаза, она изумлённо заморгала.
В комнате было светло. Очень светло. Через окно бросало свои ласковые лучи настоящее солнце. И они…они не были пропитаны серостью.
Она вскочила и подбежала к окну – но тут же отпрянула, ослеплённая неистовством красок.
На улице лежал снег. Белый снег. Но отражая беспечно разбрасываемые солнцем лучи – солнцем, сияющим на голубом небе! – он блестел и переливался, словно тысячи крошечных алмазов.
Девушка поскорее оделась и выбежала на улицу. В первую минуту застыла, не в силах поверить своим глазам.
Это был её мир! Снег, снежными шапками причудливых форм улёгшийся на крышах, карнизах, подоконниках, преобразил до неузнаваемости серый город. Дома казались чудной работы игрушками или нежными сладостями. Солнце, хотя и не было таким ярким, как в мире её сна, дарило тепло с такой же охотой – и даже большей…
Пусть на домах не было ярких украшений, пусть этот город не парил в воздухе – но зато это был её яркий и настоящий Город!
Налетевший порыв ветра смёл с ближайшей крыши горсть снежинок, закружил в причудливом хороводе, постепенно опуская на землю. Несколько горстей снега он игриво бросил в прохожих, а танце остальных закружил поражённую девушку.
У неё перехватило дыхание от восторга, а затем она засмеялась и закружилась вместе с ним.
Проходящие люди бросали на неё удивлённые взгляды, но, спустя несколько минут, звонкий и искренний смех заражал и их, и они улыбались – сперва скромно, даже стеснительно, но потом широко и радостно… Как в её снах.
А девушка в синей курточке, забывшая даже надеть шапку на свои распущенные волосы, смотрела на них, людей из своего сна, на которых сверкали в солнечном свете горсти снежинок, превращая даже самый убогий наряд почти в королевский, и улыбалась в ответ.
Тогда, увидев результат своей шалости, ветер восхитился, схватил огромную охапку снега с крыш и помчался над бывшим серым городом, завывая и по-своему смеясь и, словно подарки, щедро разбрасывая искрящиеся зимние самоцветы. И солнце подхватывало его игру и зажигало крошечные снежные звёздочки, чтобы любой человек мог увидеть мир из Её сна…