Мари и Грегори гл-16 Лоренс и любовь гл-17

               
          Глава-16.  Мари и Грегори.
 
        Сейчас Мари была далеко от своего родительского дома и прошлого. Она была далеко от Энрио. Мари знала, что теперь он другой. Прежний Энрио был пока только наполовину. В этом не было его вины.
       Мари никому кроме Грегори и Энрио, подробно и детально, не рассказывала о встрече с Ирллией, Оттио и Агроном. Сейчас Мари доверяла только своему мужу: Грегори был добрый и заботливый. Она не рассказала о параллельном мире, в свое время, пронырливой Зельре. Возможно, это спасло ей жизнь и не только ей!
        Природный дар ясновидения значил для нее: видеть события ясно со всей точностью деталей, событий, отсутствие иносказания в передаче дара другому.
 Но тем не менее Мари совершила ошибку, доверившись тем, которые не имели ничего общего с Оттио и Агроном, теперь эта черная дыра власти над ней змея закончилась, змея, который был Адом.
       Доверие необходимо, но всегда есть люди, с которыми нельзя быть настоящими. С ними нельзя откровенничать. А, если не умеешь играть и притворяться, тогда сложнее вдвойне. Есть только один выход – молчание. Иногда нельзя рассказывать о себе правду, молчание спасает от многих бед. Но порой молчание приносит вред, потому как невозможно помочь человеку, попавшему в беду, который скрывает, умалчивает правду. Все очень сложно.
         Дом, в котором жила Мари, со своей семьей, был уютный и красивый. Дети и муж радовали ее и согревали, внутренний мир Мари был прежний, несмотря на то, что прошло двадцать лет, после того, как они виделись с Энрио. Мари была так же открыта и честна, как и прежде.
       Сегодня Мари и Грегори торопились, они отправлялись в путешествие. Собирая чемоданы, Мари размышляла, ее размышления были о прошлом.
       – Как научиться понимать кто друг, а кто враг? Ведь зачастую даже сердцем не увидишь истину! – мелькнула мысль в голове Мари. Мысль была старая и очень банальная. –Как бы человек не был осторожен, все равно ошибки неизбежны, – подумала Мари. И снова поймала себя на том, что думать обо всем этом нет смысла.
        Сегодня у нее было много дел. Жизнь набирала свои новые повороты, приносящие ей прежнюю радость любви!
         Дети прыгали по дому. Дом был небольшой, Мари не любила квартиры, в них она задыхалась, ей не хватало привычного палисадника, деревьев, сада. Зимними вечерами она любила сидеть у камина и вышивать. Вышивка была ее любимым занятием. Ее картины, вышитые бисером, были красивы и необычны.
        Грегори суетился в гараже, возле машины, семья Мари отправлялась в путешествие, они ехали в Будапешт. Мари иногда вспоминала Энрио, но не могла объяснить себе, почему она не стремилась встретиться с ним сейчас, хотя знала о нем все! Наверное... причина его память. И не только. Сейчас, сегодня она знала и чувствовала, что он ищет ее. Она видела его на расстоянии, но встреча была лишней и ненужной…
            –Еще не пришло время. Слишком много боли и плохого прошлого, – подумала Мари. – Да…да! Еще не пришло время… Рядом с ним Пауби. Это самое главное, – мысли Мари прервались, она услышала знакомый голос.   
     –Мари, моя радость, ты уверена, что Венгрия – это то место, где тебе хочется побывать? Может все-таки Румыния, где родился твой отец.
         В комнату вошел мужчина среднего роста. В его внешности не было ничего необычного. Зеленоватые глаза были мягкие и теплые. Грегори любил Мари.
       –Да, милый, сначала Венгрия, а потом Румыния, – ответила мягко Мари.
       Мари грустила. Грегори не нравилось ее настроение. Порой, ему казалось, что Мари живет в настоящем только наполовину, что она всегда удерживает в голове свое прошлое, прошлое своих друзей и делает это почему-то умышленно.
         –Зачем это ей, снова прошлое, – подумал Грегори, – может так нужно и я чего-то не знаю или не понимаю. Может есть скрытый механизм событий? Или… есть… что-то еще?
         Грегори не спрашивал  у Мари об этом напрямую, он думал  об этом  по-своему.
       –Мари, я не хочу видеть тебя грустной, ты снова думаешь лишнее. Мари, мне сложнее, нежели тебе, она моя мать, удары, которые, как я думал, приносит нам судьба, были делом рук моей матери. Мне трудно принять это! Но мы должны думать о будущем, о том, что все будет хорошо!
          –Да… ты прав… но ушло так много времени напрасно, у нас воровали счастье, здоровье и все при помощи магии. Скажи, зачем им это? Ведь вокруг жизни вдоволь, вдоволь любви и вдоволь бесконечности Бога! – Мари пыталась улыбнуться.
        –Это для тебя всего вдоволь, а для них всего этого нет, они алчно жаждут знаний. Зависть к тебе, моя маленькая, милая Мари, зависть к твоему сердцу, к Покрову, который даровал тебе Бог, – Грегори обнял жену, нежно гладил ее по волосам.
       –Но, Грегори, ведь все они ищут отражение Бога, найдя его – пытаются стать им, а если не могут, что тогда? Все так запутано! – голос Мари был грустный и очень тихий.
     –Да… это же просто…  тогда магия, неважно какая, лишь бы она отбирала то, что для них так ценно, – сказал муж Мари.
   Грегори немного нервничал, он хотел раз и навсегда положить конец этим разговорам. Он понимал, что есть вещи выше человека. И порой невозможно управлять своей судьбой себе в угоду. Грегори знал, что неверие и неподчинение чужой воле, тоже неплохая защита от зла других непостижимых и непонятных миров.
       –Осторожность, моя Мари, осторожность не помеха здравому смыслу, а наоборот, – его опора! Тем более, после того, что с нами случилось прежде…  И вообще, всегда нужно держаться чего-то одного и не изменять этой вере никогда. Христианство каноническое – прекрасная опора. Все светлое и чистое исходит из библии, но лезть глубже – это удел магов или безумцев. Или святых… Толкования порой ошибочны. Блажен, кто верует. Только во что, Мари, это очень важно. Хотя, о чем это я? В этих вопросах я дилетант и говорю, что-то книжное и избитое. Все болтология, демагогия. Все куда-то лезут, в чем-то копаются, везде все одно и тоже. Лучше заниматься делом – добывать хлеб насущный! Вот, где можно спрятаться от ненужных размышлений.
       –Ты прав, милый, отражения Бога нет нигде, иначе он не будет Богом. Миров много, тот мир, который я знаю, через Оттио не имеет ничего общего с нами, даже нет ассоциаций по параллели, у них отсутствуют все негативные качества изначально, и не меняется Свет их чистоты никогда, даже если их мир подвергается испытаниям! – сказала очень уверенно Мари. – Они мои друзья! Но… Они не Боги! Они тоже иногда ошибаются. И это нормально.
       – Мари, милая, это знаешь ты, я и маленькая горстка людей, но дальше… Для многих недоступно такое понимание мира. Нет отражения, нет отзеркаливания, многие привыкли, что все отражается. Или... в лучшем случае, можно заглянуть в душу, или, как они говорят, в зазеркалье, но ведь ты знаешь, – это смешно, глупо! Их интересует не зеркало, а мир Бога, но приблизившись к нему, они наталкиваются на новые иллюзии и готовы уничтожить нас за то, что им не дано, не дано не только понимать мир, не только любить, но и многое другое! Понимание и любовь – эти качества есть не у всех, с этим нужно согласиться, – казалось, что терпение Грегори к Мари иссякнет, но он по-прежнему был ласков и терпелив. Он подыскивал нужные слова.
       –Грегори, мне так хотелось делиться знаниями, не взяв взамен ничего, – с грустью сказала Мари, смотря на мужа.
  –Мари, мы сделали ровно столько, сколько могли. Понимать, знать и видеть – эти процессы сложные. Твой дед всему причина, все началось с его любви к твоей бабушке?  Не так ли? – довольно весело заметил Грегори. Он знал, что она всегда оживлялась, вспоминая свою семью.
      – Да, это было давно, тогда мир был иным. Теперь все по -другому, – заметила, улыбаясь Мари.
       Мари надевала стильные джинсы, на которых бисером вышиты узоры, и модный сиреневый блузон, с совершенно голенькой спинкой.
        – Мода, мода, обожаю моду и еще я очень хочу посмотреть на этот старинный город! Будапешт… какое странное название! – Мари была прежней, она прыгала, смеялась, визжала от восторга, передавая этот восторг своим детям и Грегори! 
      –Я рад, дорогая, что ты счастлива.
      –Только, помни, Грегори, он никогда не пил из чаши моего деда и у него никогда не было бабушки, которая ему рассказывала сказки того мира. Логос был хитер, вот в этом он был силен, ложь его оружие, – сказала настойчиво Мари.
      Вдруг Мари снова стала грустной, казалось, она опять начнет проваливаться в прошлое, в котором была только боль. Ее настроение менялось, как весенний ветерок. Мари не была капризой, Грегори знал об этом.
        –Прости всех, Мари! Все в руках Бога! Учитель, Знания – это не твоя мечта; воплотившись в нее, Логос не выдержал Света истины, он оказался черным магом. Логос был учителем Зельры. И слава Богу, ты с ним не общалась. Истину не выдержала моя мать и многие другие, так бывает, с этим ничего не поделаешь. Многие живут в иллюзиях. Поэтому я не люблю мир грез, фантазий. Мир потустороннего сложен и опасен. Нужно держаться подальше от всякой мистики, оккультизма, да мало ли еще от чего… другие миры – это так красиво… и так призрачно, –Грегори говорил торопливо.
        –Ты прав, милый, как всегда прав!
        –Мари, – довольно строго, но все же мягко сказал Грегори, – мы должны все забыть, во имя правды, во имя будущего, и если ты не забудешь тех, которые охотились за нами, вряд ли нам сможет помочь Агрон, который знает о тебе и о нас все, ты это понимаешь! – Грегори начинал нервничать. Ему не нравилось сегодняшнее настроение Мари. Он давно не помнил ее в таком состоянии. Он пытался ее утешить. 
          –Да, ты прав, я поняла, что нельзя делиться своим счастьем, своими тайнами, своими открытиями о мире, пускай каждый идет своей дорогой и ищет свои ответы!
        Мари задумалась, ее глаза были печальны.
       –Что сегодня за день, столько лет прошло? И снова эти воспоминания, – подумал Грегори, – она что-то чувствует, она ощущает кого-то на расстоянии, – подумал Грегори, он слишком хорошо знал свою Мари.
        –Не волнуйся, Грегори, я больше не ищу встреч ни с кем, обещаю. Я видела пространства, связанные с Энрио, он все вспомнил, прошло двадцать лет! И теперь Пауби остановит окончательно земных магов! Нам вмешиваться нельзя. У Энрио и Пауби своя история! Энри помнит нас и знает, что у нас все хорошо! – Мари говорила правду. Грегори всего лишь одобрительно кивнул. 
        Грегори немного успокоился. Ему было многое ясно, но многое его слегка раздражало.Грегори был простым парнем, и он не любил все эти воспоминания: прошлое, копание во всем этом не его стихия. Он жил сегодняшним днем. Ему нужно было думать каждый день о хлебе насущном, Мари же вела хозяйство и занималась детьми. Несколько ремонтных автомастерских давали совсем немного денег.  Денег, конечно, хватало, но шикарной жизни не было. Он любил Мари и хотел дать ей больше. И не только ей.
     – Да, в общем-то, сейчас…  я даже не пожелаю поиска дорог, потому что это тоже миф для многих! Мифы становятся реальностью, их умело материализуют! Все можно создать, материализовать, были бы идеи и деньги! От этого путей много и часто все они ложные! – произнесла Мари. Она уловила мысли Грегори. – Сегодня хороший день, не беспокойся, все хорошо, милый! 
       –Ну, вот и прекрасно! – Грегори чмокнул Мари в щечку, –Я люблю тебя, Мари!
      –Я тебя тоже, милый! И… потом, ты прав. Истину невозможно передать! Ее можно только искать!
      –Противоречия! Все двойственно! – довольно лукаво и игриво сказал Грегори. – Поиск! Что может быть лучше поиска ответов! Готовые ответы? Зачем они? У каждого своя жизнь! – сказал Грегори, торопясь в гараж.
         Мари становилось легко и хорошо, рядом был ее человек, который любил ее. Дети ворвались в дом, внося с улицы ароматы начинающегося утра!
        Мари было сорок три, но никто не дал бы ей этот возраст. Ее изящная фигурка и миловидное личико оставались красивы и свежи. Короткие, шелковистые, рыжие пряди немного завивались у висков. Ей шел этот рыже-соломенный цвет волос. Во всей ее внешности была какая-то чарующая простота и естественность. Глаза были проницательны и немного грустные. Разговор Мари и Грегори был прерван.
       –Мам, мамулечка, папуля, мы видели огромную радугу и необыкновенное небо, и солнце! – вопили, что есть мочи, хором два мальчугана.   
      –Так здорово, радуга, радуга! Папа, мама, посмотрите в окно, ну же, скорей, скорей, она такая большая и красивая! –два сорванца тащили родителей на улицу.
    –Я увидел ее первый!
    –Нет, я!
    –Нет, а вот и нет, а вот и нет… я первый! И мы уже все вещи свои перетащили в авто! Мы едем, пап, мам? – вопили дети.
     Два светловолосых мальчугана были похожи друг на друга как две капли воды.
       Мари и Грегори были счастливы. Отголоски прошлого больше не ранили Мари; порой есть то, что лучше не помнить и есть то, что приносит радость и счастье.  Мари знала белые листы, белые страницы снова у Энрио. 
      
       Глава-17    Лоренс и  любовь
      
        Утро давно закончилось. Летний день был жаркий, но все же в воздухе пахло дождем. Лоренс понемногу успокоился, он отдохнул; все происходящее кое-как разложилось по полочкам.
         Он мечтал о Кати, это не раздражало его, а вносило нечто совершенно другое: давно забытое ощущение жизни, в которой присутствует женщина.
        Лоренс не делал прогнозов на будущее, не нарушал свой привычный распорядок дня. Все было по-прежнему, только теперь он удерживал во внимании взбалмошную Кати: порой его смешили воспоминания. Особенно, его будоражила мысль о том, чтобы ощутить Кати, как-то по-другому. Ему хотелось прикоснуться к ней, он прогонял эту мысль, но тут же на смену этой мысли, появлялась новая; он не мог справиться с наваждением образов в своей голове. Лоренс решил, что влюбился окончательно и бесповоротно. 
       Он смотрел на себя в зеркало и думал, что, наконец, судьба вспомнила и о нем. Состояние, в котором находился детектив, довольно необычное: недолгое общение с Кати заставляло сыщика мечтать. Любовь угрожала Лоренсу, она поселилась прочно в его сердце, вытолкать чувство к Кати было нереально.
         Сегодня он купил Кати небольшой медальон, молоденькая продавщица была в восторге от его выбора, сказала, что этим подарком он укротит любую женщину, даже разъяренную львицу.
       Посмотрев на украшение, Лоренса заинтересовало, откуда известно данной особе, продающей золотые украшения, что Кати нужно укрощать? Но потом решил, что женщины проницательны, и, что они читают страницы мужских сердец, как изведанную книгу, от этого ему слегка стало не по себе, но вскоре он убедил себя, что эту деталь нужно упустить.
         Небольшая квартира Лоренса была напичкана всевозможной кухонной техникой, но компьютера все же у него не было, он не приобретал его умышленно.
      Он курил сегодня много и хаотично. Лоренс нервничал. Он знал, что Кати давно получила его подарок. Его мысли беспорядочно прыгали. Звонить не хотелось. Связаться с Кати, он мог только, придя к ней сам, но к этому он был пока не готов. Лоренс давно имел все данные о Кати. Он знал ее адрес и не только, Лоренс знал о молодой особе все. Мысли о симпатичной милой девушке были приятны, но он все же сосредоточился на Энрио и его прошлом. У Лоренса возникало ряд вопросов.
       –Мне надоела эта неясность, и… какого черта… к этому Краурту не дозвониться? Мне не плевать на пришельцев, и ему должно быть тоже? – буркнул довольно громко Лоренс.
       Сыщик торопливо допивал свежезаваренный кофе. У Лоренса родились кой-какие идеи. И они ему нравились. На многие вопросы Лоренс уже себе давно ответил, но многое было неясно. Видения не испугали сыщика, а наоборот, только с большей силой разжигали его любопытство. И еще, ему почему-то стало наплевать на Краурта.
        Иногда детектив Лоренс заглядывал в дешевые пивные бары, где, конечно, редко встретишь трезвого, где много сомнительных типов, которые многое знают, у которых язык как помело и еще, где у него была парочка осведомителей, задолжавших ему своим прошлым. Сегодня воскресным днем, после отправленного подарка Кати, Лоренс решил продолжить начатое расследование. Он отправился в бар…  Мысли о Кати уплывали.
      Лоренс не пил, он не выносил алкоголь, трезвый образ жизни, в общем-то, при его работе – это нормально, но не для всех. Вечеринки он не посещал, в рестораны с дамочками не лазил, на свои  дни рождения предпочитал сидеть дома, возле телевизора или, вообще, забывать о нем, потому что некоторые расследования поглощали его настолько, что было не до праздной жизни и, честно говоря, ему было непонятно наслаждение людей кайфом спиртного.    
          Лоренса не покидало ощущение, что магия, оккультизм, последнее время окутывают людей настолько, что трудно понять: зачем им эта запретная полоса света, в которой они не живут, но которую они тащат в свою жизнь, порой разрушая все вокруг, своей нелепой страстью к тайному и мистическому.
          – Погоня за магическими предметами, ритуалы, в которых человеческие жертвоприношения… и многое разное другое, что это? – cпрашивал себя сыщик, – кому это нужно? – Лоренс шел по улице быстрым шагом.
         Последние годы все чаще и чаще его нанимали расследовать ситуации, связанные с исчезновениями людей, убийствами магов или их учеников. Какая-то нелепая война за избранность, тонны исписанной бумаги по магии: черной, белой, нулевой. Все это сделало Лоренса закрытым, нелюдимым, он должен был думать о своей жизни, как о единственной ценности, которая у него есть. Чем больше он копал этот материал, тем больше он понимал, что люди массово втянуты, в какую-то игру с паранормальным, и есть те, которые в буквальном смысле несут ответственность за происходящее, и, что самое главное, к Богу эта вера и игра отношение не имеет. У Краурта, на которого он последнее время работал, тоже все вертелось вокруг паранормального.
        –Люди отдают целые состояния, чтобы получить сверхспособности. Голодают и не только, умышленно живут в патогенных зонах, в пещерах, в крошечных горных ущельях, поднимаются на высокогорные плато, медитируют целыми днями и ночами, и все это... ради чего? – вопрошал детектив. Сегареты гасли одна за другой. Ему осталось пройти несколько кварталов.
        –А может… эти сверхспособности приходят к человеку совсем не так, вот я к примеру… у меня никаких видений никогда не было, а после встречи с Милли и Агроном, не голова, а Бог знает, что… А эти спектры… это свечение… реальность внутри головы… как телеэкран… И… что? Я ведь к этому никогда не стремился, – Лоренс затянулся сигаретой, пепел летел хаотично на асфальт.
       Лорес нашел уже давно все ответы, он знал, что есть вопросы, на которые нет ответов и есть вопросы, которые не произносятся никогда и никем!
     –Ах, милая Кати, как же мне хочется вас увидеть! – желание было сладкое и почти… почти… исполнимое.
     Лоренс снова мечтал о Кати, его пугала только одна мысль, он знал все от начала до конца, о гибели друга Кати, он также знал, что он был для нее больше, чем друг. Лоренс боялся этого, он не знал нужна ли эта правда Кати, и может ли он скрыть ее от нее, и не станет ли между ними прежняя любовь Кати, как черная метка судьбы, которая не позволит Лоренсу перейти эту грань, оставленную, ушедшим в ее сердце.
        Его обрадовало замечание продавщицы, давало ему надежду и еще, что-то подсказывало ему, что Кати теперь другая, он был убежден, что на вилле у Лоренса она хотела набросится на него и хорошенько поколотить. Но злость была очень теплая и какая-то детская…  Огонь ее сердца был невыносим и раскалял мечты сыщика. Кто знает, может этот огонь любви был сейчас нужнее Лоренсу, нежели все остальное: ему была дорога эта женщина, в этом он убедился окончательно.
       В ту ночь, в доме Энрио, Лоренса смешила эта милая наивная девушка, которая приехала в особняк и злилась на себя, что ее уличили в чрезмерном беспокойстве о боссе, и еще: Лоренсу казалось, что Кати не помешает рядом мужчина, который позаботится о ее безопасности.
       Лоренс сбавил шаг. Вывеска бара была крошечная и нелепая. В баре было шумно, довольно темно, пахло свежим пивом.  Разозленные, полупьяные рожи горланили вовсю.
        –Мне надоели эти типы, они надругались над моей женой, и у меня только одно желание, достать их, прирезать… как свиней. Они не люди, понимаешь, у меня даже сомнений в этом нет! Она была красивая, счастливая, а теперь она все время говорит всякую муть, таскается к ним на лекции, ничего по дому не делает и все время, что-то видит, читает всякую ерунду! Но… самое главное, не это… она унесла из дому все драгоценности, деньги, отдала их учителю, – голос мужчины был раздраженным, его глаза сверкали, загорелое лицо наполнялось неистовством. По всей вероятности, он говорил о своей жене.
        –Они превращают их в зомби. Зомби! Я же тебе говорю…  зомби, у них нет своего мнения, что скажет… этот кретин, то они и делают, самое главное, ведь попадаются одни женщины!
        –Да, нет! К черту все это! Все там… и мужчин хватает, они орут, что нет политики, поливают нас помоями, называют обывателями, высчитывают уровни нашего сознания! Мой брат тоже к ним ходил, но мать узнала, дала чертей, так теперь… он совсем очумел, библию штурмует, в святые записался, это, конечно, хорошо! Но… как-то он ее не так читает, не по-христиански, а тоже… медитирует… какие-то инсайды говорит его интересуют. Ну хочешь… говорю ему, библию читать – читай! Только чего ты в какие-то странные состояния впадаешь? И, что вы думаете? Он, что-то внятное может сказать? Нет! Молчит как рыба, – голоса смешивались, гул нарастал.
        –А… я… одному, уже морду бил, ничего не помогло, только со мной творилось неизвестно что: не спал, не ел, виски не пил, все школьные годы мелькали. Я думал, что друзья умерли, нет все живы, здоровы, домой звонил, потом в костел пошел, Богу молиться стал изо дня в день, и все прошло, но не сразу! Нечисть!
      –То-то и оно, что нечисть какая-то, люди сами не свои после них, учителя человечества! Да, кому они нужны, куда ведут? Тут и своей головы хватает!
       –Да… да-да! Нам и политиков хватает. А… тут еще эти маги! Да, ну их, они между прочим, эти маги… сами между собой все воюют! Все, как везде! За территорию, за овец сражаются! Мы для них овцы, вот, что злит! Ясно все как божий день: в религии тоже политика и в паранормальном тоже!
        Напряжение нарастало, сигаретный дым, запах пива, полутьма. Лоренсу хотелось уйти, но вдруг… он увидел знакомое лицо, он пытался рассмотреть человека в черной кепке.   
        –Медитируют! – протяжно сказал огромный мужлан, в черной кепи, на удивление он не был пьян, все оглянулись, внимательно посмотрели на него. Не обращая никакого внимания на окружающих, он продолжал:
       –За чудесами гоняются, перевоплощение и все такое, одним словом – реинкарнация, их интересует буддистский опыт жизни, – распространяют его! Ну, чтоб все в мире жили… счастливо!
       –А… мне все равно… чей опыт, если жены по вечерам дома нет.
        –Так и тебя ведь… тоже дома нет, ты ведь в бутылку заглядываешь? – сказал толстяк.
        Человек, который орал больше всех, услышав замечание, cнова   дико завопил:
        –Это уже следствие, что я пью, а причина – моя женушка, таскавшаяся по гуру или… как их там?
       –Так значит, причина была, что с дому уходила, – не успокаивался, тот, который упомянул слово медитация. 
     Один из типов, сидящих рядом, оскалился, и недолго думая, разбив бутылку, подскочив к почти трезвому толстяку, стукнул его по голове, но тот, на удивление всем, не шелохнулся. Казалось, ему не было больно. Затишье длилось минуту.
       Крики усиливались, началась свалка. Лоренс не вмешивался, его жизненный опыт подсказывал, что остановить разъяренных, глупых, полупьяных мужиков нереально. 
       Вдруг… сыщику показалось, что его вот-вот вырвет, если он не уйдет отсюда, но вместо того, чтобы уйти с бара, он, не помня себя, тоже бросится в драку.   
      Он ввязался в пьяную переделку, и в этот момент ему казалось, что он освобождается от своей скрытной жизни, от размышлений, от поиска тех, которые ему довольно поднадоели. Лоренс был сам не свой.
      Бармен вызывал полицию. Толстый, поднявшись с места, размахивал кулаками во все стороны. Все крушилось, заслышав гул полицейской сирены, сыщик Краурта, выскочил через черный ход.
      Внутреннее напряжение не снималось, а росло, сыщику не понравилось услышанное, ему не нравилось, что он ввязался в эту стычку пьяных, и на какие-то минуты показалось, что он не владел собой, и плохо помнил происшедшее. Хотя многое из увиденного и услышанного в баре только подтверждало, что брожение магии, различных учений расползалось по миру, давая свои плоды. Мир трещал по швам, насыщая людей хлебами, которые вряд ли имели отношение к Миссии, к мировым религиям, несущим мир и любовь. Собственное странное двойственное поведение настораживало сыщика.
       Лоренс устал, дни были насыщены событиями, которые не выстраивались в привычную хронологию, не поддавались объяснениям. По поводу Энрио, он проверил все: родственников, любовниц, друзей, картина была скудная.  На студии у телевизинщика все было гладко: тихо, мирно и спокойно, кроме… исчезновения самого Энрио.  Больницы, морги, тоже перепроверены, исчезнувшего босса студии нигде не было. Оставалось пообщаться с тетушкой, может она прольет свет на происходящее, Кати говорила, что Альра по телефону отвечала спокойно, совершенно невозмутимо утверждала, что видела Энрио вчера утром.
    
       Небо заволакивалось тучами, начался неожиданный и долгожданный летний дождь. Навстречу Лоренсу шел нищий и неистово вопрошал:
       –Кто я?  Никто! – закатывая глаза, завывал человек, вид которого был омрачающий, казалось он осквернял мир, в котором так много гармонии. 
       –Кто я вчера? – его жуткие вздрагивания, напоминали конвульсию умирающего, но вдруг, он внезапно нищий захохотал и произнес, обращаясь к Лоренсу вплотную: 
       –Кто я сегодня? У меня много имен, меня много, – его глаза напоминали глаза сумасшедшего, он метушился, казалось, он набросится, на проходящего мимо Лоренса, но этого не произошло: вместо этого он запел протяжную песню, сбиваясь, путаясь. Мелодия была старая, но вряд ли сейчас… для Лоренса это было важно.
       Дождь усиливался. Детектив нервничал. Ему не понравилось увиденное в баре, да и нищий, по мнению Лоренса, был странный. 
       –Это какое-то предупреждение… только о чем? Я испугался не на шутку. Черт, что за ощущения? Страхи! – буркнул себе под нос Лоренс.   
       Лоренс хотел сейчас, сию минуту только одного: увидеть Кати, он готов был терпеть любые ее выходки, но почему-то, ему вдруг показалось, что на самом деле, она очень спокойна и уравновешена. Он знал, что порой ситуация и обстоятельства делают человека другим. Ему хотелось любви, он хотел только одного: не ошибиться   в Кати.
   ………………………………………………………………….
           Тем временем, пока Лоренс рассуждал о разном и всяком, в доме Кати происходило следующее…
          Небольшое светлое окно, с огромным подоконником, напоминало больше пространство, откуда исходит не только свет, но еще и некий вход в необычную реальность привычных дней Кати, потому что иногда, она усаживалась на подоконник и мечтала. Мечты Кати были разные: чаще всего они никогда не исполнялись, и она понимала, что это всего лишь грезы какого-то другого мира, неведомого ей. 
      Сегодня, летним воскресным днем, войдя в комнату, держа в руках медальон, принесенный посыльным, внезапно для себя, Кати увидела девушку, сидящую на подоконнике, ее испугало то, что эта девушка была точное отражение ее самой, ее зеркало. Кати попыталась закрыть глаза, но это ей не помогало, с закрытыми глазами, она снова видела ее.
       –Что за ерунда! – воскликнула Кати, – вы кто? Как вы сюда попали? Что вам нужно?
      Кати услышала приятный голос, он был настоящий.
        – Много имен у любви, много платьев – их не счесть? 
        Сначала Кати подумала, что у нее едет крыша, потом она решила, что кто-то, в ее отсутствие, вмонтировал в небольшую стекольную раму окна – зеркало, и, что отражение в зеркале играет с ней; но незнакомка спрыгнула с подоконника, и неожиданно для Кати, внешность непонятной особы стала меняться.
       –Любовь!  Не так ли, Кати, ты просишь любви того, о ком так мало знаешь или… знаешь, как тебе кажется…  все.
      –Секундочку, я не прошу ничьей любви и совершенно не понимаю, кто вы и, что вы делаете в моей квартире? – голос Кати дрожал.   
       Незнакомка улыбалась, ее платье переливалось серебром, на голове сверкал обруч, платье больше напоминало длинную тунику, украшения на руках, шее отсутствовали, легкая дымка окутывала незнакомку.
      –Кати, мир огромен и многомерен, поиски истин напрасны, ведь так ты решила, будучи ребенком, когда тебе снился наш мир. Решение верно – истин нет.  Но есть то, что подталкивает искать эти истины.
    –Я не хочу вас слушать, для того, чтобы видеть свое отражение есть зеркала и есть друзья, которые обо всем расскажут, миражи меня не интересуют, иллюзии тоже, я не терплю всяческие бредни, на которые тратишь время, а потом выясняешь, что все это… только отняло у тебя время, – почти прокричала Кати неизвестной, появившейся из ниоткуда.
    – Но, Кати, ведь ты не можешь знать больше, нежели ты знаешь, ты не можешь знать больше, чем мы, – неизвестная говорила протяжно, луной шло каждое слово и докатывалось до Кати, как эхо капли, которая падает в воду в колодце, растворяясь во всей влаге.
       –Я вас не понимаю, – настаивала хозяйка милой квартирки.
       –Тебе не нужно меня бояться, я не твое отражение, не твое зеркало. Я не люблю, когда люди превращаются в куклы, не люблю, когда они управляются кукловодом, человеком с земным умом и довольно трезвым рассудком. Что такое расстояние для того, кто видит и слышит на любом отрезке времени?  Ничего… мгновение!!!  Человек делает то, что нужно кукловоду, программирование сознания, на любом расстоянии, но этого невозможно сделать с тем, кто об этом знает, Кати. Есть те, которые получили знания земной механики, заплатив за это большие деньги или выполнив грязную услугу, по отношению к тем, кто не угоден кукловоду. Верно твое замечание, Кати. Для отражения есть зеркала. В твоем сердце теплится любовь к Энрио, быстрее, это любовь сестры к брату, но также есть и другая любовь – любовь к Лоренсу. Бедняга, его дорога жизни, очень сложная, но он во многом сам виноват.
        –Мне не нужны комментарии, я и сама в состоянии во всем разобраться, – Кати заметила, что девушка держала в руках тоненькую тесемку с множеством орнаментов, которые напоминали веточку амриты.
        –Мне пора, Кати, я больше не потревожу тебя, а о Энрио не беспокойся, он не мой возлюбленный, но и не мой будущий друг, он мое расставание с любовью, которая никогда не начиналась! – незнакомка говорила мягко и тихо.
       Девушка, как облако, растворялась и Кати четко понимала, что она не спит. В дверь неистово звонили, в квартиру ворвался Лоренс. Он поднял Кати на руки и неожиданно для Кати стал покрывать ее тело горячими поцелуями, казалось, что его сумасшествие любви не прекратится. Кати спрыгнула с рук Лоренса и задала странный вопрос:
      –Что такое отзеркаливание?
      Лоренс был в смятении, на секунду вспомнил Агрона и Милли.
      –Не знаю, может тоже самое, что и у других, может новые повороты жизни, как у кого-то, а может возвращение другому того, что у него отнято чужой ценой!
      –А… можно прожить по-другому, без отражения зеркал? – секретарша Энрио была растеряна. 
     –Кати, милая Кати, запомни только счастье не имеет зеркала, (вернее оно есть, но у каждого свое), поэтому его ищут все, а те которые нашли, поначалу не верят, боятся его потерять, а потом, все же сами становятся этим океаном любви, в котором окончательно… сладко тонут многие… к ним прикоснувшиеся, – отвечал взволнованно Лоренс. Кажется, он совсем потерял голову, – у каждого свое счастье Кати!
       –И все? – задала странный вопрос Кати.
       –Свернутая змея… не так ли? Змей, у которого нет яда, и который еще не предложил Еве яблоко? – промымрил довольно тихо Лоренс.
      –Пошляк, уходите! Вы все за меня решили! Как вы смеете? Убирайтесь! – вырываясь, из объятьев Лоренса, сказала Кати и вытолкала его вон, врезав ему оплеуху: Лоренс стоял под дверью раздавленный, он понял, что эта маленькая бестия бесповоротно поселилась в его сердце!
      Кати рыдала, она хотела на работу, хотела, чтобы все стало на свои места, чтобы память не тормошила огонь воспоминаний. Она вспомнила Янека.
       –Я не терплю советы и не терплю придурков, которые вваливаются ко мне без приглашения, я сама все знаю, сама все могу, потому что я сильная!
       Кати рыдала навзрыд, она хотела только одного, вернуть сыщика обратно. Подойдя к входной двери, заглянув в глазок, она тихонько прошептала:
      –И еще... мне нужна охрана, мне надоела слежка и придурки, которые исчезают!
       У Кати явно началась истерика. Теперь с ней невозможно было сладить. Ее испугали чувства сыщика, но больше всего ее донимало появление в ее доме непонятной особы, которая явно была к ней добра и давала ей непонятные советы. Сначала эта особа приняла ее облик, а потом, став собой, исчезла так же, как и появилась.               
       Кати быстро успокоилась: cекретарша Энрио стряхивала с себя ненужные сопли и эмоции. Смятение ее исчезало, она впрыгивала в свое прежнее неприступное состояние женщины, которая все поддает сомнениям. Она стала трезво и холодно думать о чувствах к Лоренсу и Энрио. Все же появившаяся Пауби, в квартире Кати, подтолкнула милую девушку, думать о любви.
      – Любовь порой самое лучшее спасение от неприятностей и странностей жизни! – подумала Кати.
      Слезы Кати исчезли, она мечтала о Лоренсе.
   
       Продолжение следует