Бальтазар пребывал в смятении с того момента, как вернулся в уже ставшую ему родной цитадель Кольцо Крови. И чувство это ему совершенно не нравилось. В итоге он впал в депрессию, которая у него всегда проявлялась одинаково – бурными приступами плохо контролируемой ярости.
- Какого хрена этот чернокрылый урод оставил меня в живых?! – прорычал он, нанося очередной удар одним из своих мечей.
Его партнерша по тренировочному спаррингу, фурия по имени Ирраэль, еле увернулась от этой атаки, отскочив в сторону, после чего попробовала достать его своим клеймором, нанеся широкий удар сверху вниз. Бальтазар принял этот удар скрещенными мечами, после чего отвел ее клинок в сторону и немного вниз, а потом, рывком высвободив один из клинков, ударил ее обратной стороной рукояти прямиком по загривку. Получив по шее и потеряв равновесие, фурия тут же скопытилась и грохнулась на пол, выронив свой огромный двуручник. И едва она попробовала подняться, как почувствовала острие меча своего соперника, коснувшееся ее щеки.
- Ладно, сдаюсь – прорычала она, отмахнувшись от приставленного к ее лицу клинка. – Уговорил. Только железяку свою от глаз моих убери. Еще проткнешь ненароком.
Бальтазар хмыкнул и убрал свои мечи, загнав их обратно в ножны, после чего протянул руку Ирраэль, чтобы помочь ей встать. Фурия фыркнула и приняла его помощь.
- Откуда мне знать, отчего ангел смерти оставил тебя в живых? – ответила она, потирая ушибленную шею. – Может, на него блажь напала. Может, ты на него впечатление произвел. Он ведь даже имя у тебя спросил по твоим словам.
- Он мною чуть ли не все стены в той цитадели пересчитал – зло произнес Бальтазар. – В течении пятнадцать минут он играл со мной, как Горогона с заблудшей душой. Целых пятнадцать минут позора и унижений! А ведь он мог убить меня еще в первые же секунды боя. Поверь, я видел как он дерется. Я должен был умереть еще до того, как занес меч для первого удара. Вместо этого он целых пятнадцать минут кидал меня по всему полю боя! А потом еще и в живых оставил. Видимо, чтобы меня окончательно унизить, чтоб я всю оставшуюся жизнь на Небесах помнил о своем позоре. Иного объяснения у меня нет. Вот же хрен в пальто! Аж зло берет.
Честность в легионах Гнева не считалась пороком, а даже наоборот приветствовалась. А посему о своей битве с ангелом смерти Бальтазар своим товарищам рассказал в подробностях. Лишь об одной мелочи он сознательно умолчал – о том, что сказал ему кровавый ангел про его мечи. Причин сомневаться в его словах у Бальтазара не было. По крайней мере, теперь. Да и с чего бы ангелу смерти тогда выпытывать у него, откуда взялись эти клинки? Самое смешное, что даже если бы кровопийца и захотел поведать Самаилу об этом, то сказать ему все равно было нечего. Потому как он и сам не знал ответа на этот вопрос. Сколько он себя помнил, эти мечи всегда были при нем, словно он родился, как демон, вместе с ними. И до сего дня он никогда не задавался вопросом, откуда они у него взялись. А теперь, после слов кровавого ангела, это было всем, о чем он мог думать. «Клинки Души – думал он. – Древнее оружие времен Первой Войны в Небесах. По крайней мере, так принято считать. Сейчас они – большая редкость. Даже не у каждого Изначального ныне можно увидеть в руках такой антиквариат. Так откуда они у меня взялись?!»
Поначалу, конечно, Бальтазар не поверил (а может, не хотел поверить) в слова Самаила. Уж больно все это напоминало злую шутку, а может, даже какое-то изощренное издевательство. К тому же, сам факт, что все это поведал ему ангел, не способствовало доверию к сказанным словам. Но размышляя над этим все больше, он понял, что ангел смерти был вполне серьезен. И вот именно это озадачивало демона сверх всякой меры.
«Ты ведь даже не умеешь ими пользоваться» - так сказал ему ангел смерти. И он был прав. Бальтазар абсолютно ничего не знал про Клинки Души и уж тем более не знал, как ими пользоваться. И все это отнюдь не улучшало его и без того плохое настроение, добавляя в огонь его ярости еще пару-тройку литров горючего.
- Да уж, покидал тебя пернатенький на славу – не без ехидства отметила Ирраэль. – Жаль, что меня там не было. Я бы на такое зрелище с удовольствием посмотрела. Видеть, как тобою стены сносят и асфальт полируют – это дорогого стоит.
- Боюсь, что ты бы просто не дожила до такого представления – решил вернуть услугу Бальтазар. – Смертоносцы покрошили бы тебя в салат еще в первые же секунды боя.
- Ты в этом уверен? – с вызовом спросила Ирраэль.
- Уверен – решил добить Бальтазар. – Не тебе они чета. Тебя там не было, так что тебе не понять. А я все это видел собственными глазами. Наши солдаты гибли словно трава под газонокосилкой. У тебя просто не было бы шансов. Эти ребята не зря считаются элитой войска ангелов.
Фурия тут же надулась от обиды. Впрочем, Бальтазар знал, что это скорее напускное. За что он всегда ценил эту фурию, как напарницу и как друга, так это за ее адекватность и реалистический взгляд на окружающий мир. Для демона Гнева ее уровень интеллекта всегда был достаточно высок. Не то чтобы сам Бальтазар был круглым идиотом, но он всегда действовал импульсивно, часто не согласуясь с доводами рассудка, в то время как Ирраэль редко теряла над собой контроль даже во время сражения. Для Бальтазара она была тем самым якорем, который часто удерживал его от необдуманных и порой чреватых серьезными последствиями поступков.
Свою ставшую уже привычной дружескую перепалку они продолжили уже в раздевалке. Демоны не страдали предрассудками и не связывали себя условностями или хоть какими-нибудь правилами этики и морали. Они и слов таких не знали. Потому у них и не было индивидуальных душевых кабинок. Были общественные бани, какие к примеру предпочитали демоны Гордыни, или вот такие вот общие душевые, как у легионов Гнева. Туда-то Бальтазар с Ирраэль и отправились, продолжая дежурно переругиваться и подтрунивать друг над другом.
- Да, кстати, пока ты приходил в себя после тех люлей, что тебе навешал ангел смерти, до нашей цитадели дошли интересные новости – вдруг произнесла Ирраэль, когда поток взаимных подколок в адрес друг друга иссяк. – Нашу твердыню собираются посетить сразу два Изначальных. И не простых Изначальных. Князь Похоти Асмодей, собирается посетить нас, и наш князь, Велиал, собирается устроить ему соответствующий прием прямо в нашей цитадели. Так что нас скорее всего поднимут в штыки. Ты же знаешь, как наши князья любят хвастаться друг перед другом своими легионами. Ну так вот, встреча эта состоится через четыре дня. И подымут всех с самого спозаранку.
- Отлично – раздраженно буркнул Бальтазар, стоя под прохладными струями. – Как всегда все самое интересное мимо меня. Почему я все новости узнаю в последнюю очередь? Ты же навещала меня те пять дней, что я отходил от побоев. Могла бы еще тогда сказать. Да и потом тоже. Уже ведь больше трех недель прошло!
- Да, но я не думала, что это так важно – пожав плечами, ответила Ирраэль. – К тому же, я не хотела заставлять тебя нервничать и все такое.
Бальтазар прекрасно понимал, что все это чушь. Просто его подруга ждала очередного повода поставить его в неловкую ситуацию. Ее это очень забавляло, как и то, как в итоге на это реагировал сам Бальтазар. И теперь, когда таковой шанс подвернулся, она просто не смогла утерпеть, чтобы не подколоть его в очередной раз. Это было очевидно уже по тем чертикам в глазах, которые плясали у нее каждый раз, когда она это делала. В этот раз взгляд у нее был точно таким же. Но Бальтазар в итоге все же нашел панацею от этого.
- Ну что ж, раз ты так считаешь, то ладно – абсолютно спокойно ответил он. – Спасибо за столь трепетную заботу о моем самочувствии. Но право же не стоило. Ты же знаешь, для нас, демонов Гнева, сентиментальность и альтруизм излишни. И все равно спасибо. Ты можешь быть очень милой, когда захочешь.
Черти в глазах Ирраэль немного покорчились в агонии и сдохли, а их место занял огонь ярости. Такой взгляд у Ирраэль был всегда, когда у нее что-то с треском обламывалось. Глядя на выражение ее лица, кровопийца рассмеялся. В этом раунде их бесконечного противостояния победу одержал он.
Закончив мыться, Бальтазар вышел из душевой и, вытершись насухо жестким полотенцем, начал натягивать свою одежду. Ирраэль решила задержаться под душем подольше, и Бальтазар не стал ее дожидаться, а тут же отправился в свою комнату. Весь сегодняшний день он провел в тренировках, и его демоническое тело требовало отдыха. И потому, поскольку особых планов у него на сегодняшний вечер не было, он собирался просто пойти и проспать до самого утра.
Демоны имели довольно оригинальную структуру эмоционального восприятия окружающей действительности, в отличие от ангелов. Если ангелы имели в принципе ровный эмоциональный фон, то у демонов была одна эмоция, доминировавшая над прочими. И через призму этой эмоции, или даже целой гаммы этих эмоций они и воспринимали окружающий мир. Эмоция эта всегда соответствовала тому греху, к которому принадлежал демон, и всегда на пике своем затмевала все остальные. Демоны Гордыни обозревали действительность сквозь пелену свое непомерной гордости, остальных считая недостойными. Демоны Гнева постоянно закаляли свои души в пожаре безумной ярости, живя постоянной жаждой крови. Демоны Лжи, покровительствующие так же и колдовству, жили одними лишь интригами и тайнами, они были скрытными и непостоянными. Демоны Праздности, ответственные кроме этого и за все болезни, вообще были глобальными пофигистами, имевшими в виду все и вся. Демоны Зависти ненавидели всех тихой ненавистью, завидуя по каждой мелочи, не разбирая при этом ни чинов, ни званий. Демоны Жадности своей целью видели лишь стяжательство и приумножение своего влияния, жаждя контроля над всем и вся. Ну а милашки из легионов Похоти были чересчур влюбчивы и ветрены, чрезмерно темпераментны и безалаберны.
Но Бальтазар был не такой. Да, он так же, как и прочие демоны Гнева, впадал в боевое безумие во время сражения, позволяя ярости затмевать все прочие эмоции и даже разум. Но разница между ним и прочими была в том, что остальные демоны Гнева просто поддавались клокотавшей в них ярости и ненависти (за исключением Ирраэль – та еще хоть как-то могла себя контролировать), а Бальтазар все это вызывал в себе сам. Он призывал эти эмоции, вытаскивая их наружу и раздувая из слабеньких искр огромные пожары. Но все это он проделывал по своей воле. Грубо говоря, свой эмоциональный фон он идеально контролировал. И это его всегда довольно сильно беспокоило. Потому как в этом он был схож с ангелами. У тех тоже эмоции находились под полным контролем.
Его это всегда напрягало. В короткие часы, что он посвящал отдыху, его одолевали раздумья, и каждая мысль была одна другой краше. Первое время он даже думал, уж не Изначальный ли он. Те ведь тоже когда-то были ангелами, значит, для них было в порядке вещей кое-что из прошлого перенести и в нынешнюю, демоническую жизнь. Но эти мысли, сколь бы они ему не льстили, Бальтазар отметал сразу. По силе он явно не дотягивал до Изначальных, да и воспоминания его начинались с времен куда более поздних, чем Первая Война в Небесах. Перерожденным ангелом он так же не мог быть. Сторона в этом конфликте избиралась раз и навсегда, и сменить ее было невозможно.
Со временем Бальтазар смог заглушить в себе тревогу и сомнения, и отодвинуть все эти мысли на задворки сознания. Но теперь, после той битвы и слов, сказанных ангелом смерти, все эти размышления нахлынули на него с новой силой. Бальтазар по сто раз на дню прокручивал в памяти слова Самаила, много раз разбивал его речь на составляющие и вновь собирал, как частички головоломки. И все равно смысл, определенно скрытый за его словами, каждый раз ускользал от него. И это бесило его с каждым днем все больше и больше.
Добравшись до своей комнаты, Бальтазар тут же, не раздеваясь, рухнул на кровать и попытался заснуть. Однако его невеселые мысли еще долго одолевали его, прежде чем он провалился в тенета сна…
…Чем больше дней Элюмиэль проводила в стенах Башни Вечности, тем больше росло ее удивление. Самаил еще в первый день сумел преподнести ей немало сюрпризов, но, как оказалось, ими все далеко не ограничивалось. На первом месте естественно стояла обстановка в крепости-монастыре. Она сама по себе опровергала все то, что о ней рассказывали. Не было тут ни мрачных казематов, ни залитых кровью камер пыток, ни мрачных ангелов, с жестокой методичностью издевавшихся над теми, кому не повезло попасть к ним в плен. Казалось, рушились все стереотипы, складывавшиеся в ее (да и не только в ее) голове в течении многих столетий войны. И главный стереотип, а именно образ вселенского зла в лице ангела смерти Самаила, был разрушен еще в первые же дни им же самим. Самаил казался полной противоположностью всех тех легенд, что бродили о нем среди Небожителей. Он был веселым, добрым и довольно чутким, умевшим слушать и прислушиваться. Да, он был строгим, порой даже чрезмерно, и весьма требовательным, но всегда руководствовался доводами справедливости. Он мог быть ехидным, саркастичным и довольно жестоким в суждениях и замечаниях, но он никогда не ставил своей целью кого-то оскорбить, к тому же он всегда был предельно честным. И он не врал – в этой крепости его уважали все без исключения. Страху тут не было места, и сплоченность легиона обеспечивалась исключительно взаимоуважением и братскими чувствами. И это превратило легион в прочный монолит, который не могло разрушить ничто в этом мире и который сам сметал любые препятствия на своем пути. Они были единой силой, и каждый из них был готов отдать жизнь за остальных.
Как и обещал Самаил, в камеру Элюмиэль возвращать никто не собирался. Ей отвели комнату в восточном крыле, которое было полностью подконтрольно женской части крепости-монастыря. Поначалу Элюмиэль забавлял и даже немного удивлял тот факт, что мужчины с женщинами тут живут порознь, и даже более того – в разных частях крепости. На что Самаил ей ответил, что хотя бы видимость приличия соблюдать необходимо. После чего добавил, что если возникает потребность встретиться, то такая мелочь, как расстояние, не составляет ровно никакой проблемы.
«Монастырь благородных девиц», как тут же окрестила это «женское» крыло Элюмиэль, принял демонессу довольно холодно и без энтузиазма, хотя и нельзя сказать, что враждебно. Как и обещал Самаил, особой роскошью ее комната не выделялась. Была почти такая же по размеру, как и их камера, правда эта комната была одноместной. Кроме того, окна тут были заметно больше и без решеток, да и кровать явно удобнее. Конечно, жаловаться было грех, да Элюмиэль и не собиралась, вот только непонятная грусть и тоска поселилась в ее душе с первых дней пребывания в этой новой обстановке. Позже она поняла в чем дело. Ей катастрофически не хватало ее подруг, которых по понятным причинам никто из заключения выпускать не собирался. Общение с ними доставляло ей море положительных эмоций, и в их отсутствие она чувствовала себя одиноко. А здешние пернатые женского полу явно не горели желанием заводить с ней знакомства. И в принципе она понимала, почему к ней никто наперебой не ломится со своими дружескими чувствами. И винить в этом кого-то она намерений не имела.
Однако все это компенсировали встречи с ангелом смерти, в ходе которых они проводили вместе уйму времени, предаваясь разговорам и воспоминаниям о былом. В кампании Самаила Элюмиэль чувствовала себя легко и непринужденно. Даже следа от тоски и меланхолии не оставалось. Они разговаривали на сотни разных тем, в ходе чего Элюмиэль все больше узнавала о быте ангелов. Впрочем, в долгу она не оставалась, так что Самаил в итоге тоже обзавелся приличным багажом знаний о демонах и их жизни. Элюмиэль готова была рассказать ему все, что тот только не попросил бы, даже самые сокровенные свои тайны. Отчего-то она безоговорочно ему верила и доверяла. «Даже представить себе не могла, что я такая болтунья – размышляла она после, лежа в своей кровати в отведенной ей комнате. – Ему даже не надо напрягаться, чтобы выведать все мои тайны – я сама ему все рассказываю. Даже пыток не требуется. Одно слово, один верно поставленный вопрос, и я все выкладываю, как на духу. Знай я действительно что-то важное, ангелы бы обзавелись кучей полезных сведений, даже особо не напрягаясь. Отчего же так? Почему же мне с ним так легко общаться? Я бы даже сказала, так естественно… Может это оттого, что мы были некогда одной семьей? Он ведь так заботился обо мне в детстве… Хотя, я до сих пор не могу понять, почему у меня в отличие от остальных это самое детство было. Как же много вопросов…». Тем не менее именно эти вопросы она Самаилу почему-то задавать не решалась. Впрочем, о прочих своих проблемах она говорить не стеснялась.
- Нет – решительно ответил Самаил, когда Элюмиэль поделилась с ним своими проблемами со скукой и недостатком общения. – Твоих подруг я из тюрьмы выпустить не могу. И не смотри на меня так – в этот раз твой взгляд не прокатит. Уже то, что я тебя выпустил и принимаю, как гостью, может вызвать множество проблем. Мои воины это стерпели, хотя и не могу сказать, что всем это по нраву. Скажу более, помимо опасений некоторые мне выказывали откровенное недовольство по этому поводу. Не забывай, что вы демоны – враги нам. Война – жестокая вещь. На ней многие теряют кого-то дорогого своему сердцу. И мой легион – не исключение. За те века, что прошли с начала этой войны, многие из моих легионеров успели потерять кого-то, порой не единожды. Братья, сестры, друзья, подруги – многих мы теряли в войне, и происходило это по вине демонов. Таких вот ангелов с ранами на сердце абсолютно не интересует, кто ты такая, твоя личность, твой внутренний мир, твой характер. Они знают, что ты – демон, а значит враг им. И остальное их не волнует. Здесь их еще сдерживает моя воля и их железная дисциплина. Но на поле битвы пощады от них не жди. Поверь, в этой ситуации я больше волнуюсь за твоих подруг. И я уже молчу про те проблемы, которые могут возникнуть у моего легиона, если про мои махинации тут узнают прочие ангелы. Так что извини, но нет. Могу, правда, тебя обратно к ним вернуть. Если хочешь, конечно.
- Тогда я с тобой видеться не смогу – заметила Элюмиэль, понурив голову.
- Тоже верно – согласился ангел смерти. – Постоянный допуск в тюрьму я тебе тоже дать не могу – это уже будет верхом наглости.
На некоторое время оба они замолчали, каждый думая о своем.
- К тому же – неожиданно произнес ангел. – Одну твою подругу я просто не могу на свободу выпустить.
- Это почему же? – спросила в край удивленная демонесса.
- Боюсь, – буркнул Самаил. – Сколько я с ней взглядом не пересекаюсь, она каждый раз на меня так смотрит.
Поняв, о ком речь, Элюмиэль захихикала.
- Да уж, эта красавица своего не упустит – глядя на Самаила хитрющими глазами, произнесла принцесса-демон. – И свою цель она, похоже, уже наметила.
- Вот-вот – с некоторой ноткой беспокойства в голосе поддакнул Самаил. – Отпущу, а она меня потом подкараулит в темном переулке. Как я тогда свою честь от нее защищать буду?
Представив себе эту картину, Элюмиэль не выдержала и расхохоталась. Глядя на нее, Самаил уже не мог дальше сохранять свое каменное выражение лица и тоже рассмеялся.
- Ладно, шутки в сторону – отсмеявшись, произнес ангел смерти. – Кое-что я все-таки могу для тебя сделать. Если точнее, то могу устроить тебе периодические встречи с одной из твоих подруг.
- Правда? – Элюмиэль аж засияла от счастья.
- Да – кивнул в ответ Самаил. – Если конкретнее, то я имел в виду ту суккубу, с которой обнаружил тебя в день нашей встречи в осажденной цитадели. Ну та, которая еще при смерти была. Как же ее звали?
- Амика – уточнила принцесса-демон.
- Точно – кивнул Самаил. – Ну так вот. Она сейчас находится на попечении Луксиэль. Это начальница нашего медицинского отдела, если ты не помнишь. Твою подружку она периодически вытаскивает из кутузки на дообследования. Если честно, мне казалось, что эта твоя Амика уже полностью поправилась, и я не понимаю, что еще там может искать Луксиэль. Ну да ладно, это ее дело. В конце концов, лекарь тут она, и ей лучше знать. Ну да не в этом суть. Я смогу тебе обеспечить допуск в медсанчасть нашей крепости-монастыря, где ты и сможешь иногда навещать свою подругу. К сожалению, большего я для тебя сделать не смогу.
Уже только за одно это Элюмиэль была готова броситься ему на шею и расцеловать. Но виду она не подала, сдержавшись в последний момент и из последних сил…
Так что хоть немного, но жизнь в цитадели ангелов стала лучше, за что Элюмиэль была искренне благодарна Самаилу. Теперь у нее было два собеседника на все случаи жизни. А именно Самаил как основной источник информации и слушатель для ее рассказов, а кроме того жилетка, в которую в случае чего можно было и поплакаться, все понимающий, добрый и заботливый, и Амика – для особых, чисто женских разговоров.
Элюмиэль поначалу не хотела в этом признаваться даже самой себе, но чем больше она проводила времени с ангелом смерти, чем больше узнавала его, тем меньше ей хотелось покидать это место. Она уже знала, что как только демоны дадут согласие на сотрудничество, Смертоносцы устроят инсценировку их побега при перевозке на место публичной казни. И она была уверена, что Самаил отправит ее вместе с остальными. И хоть она понимала, что должна радоваться, потому как вскоре сможет вернуться к своей привычной жизни и к тому, кого всегда считала своим братом, но в глубине души она очень хотела остаться здесь, с ангелом смерти. Почему – она и сама не знала, но мысли о расставании вызывали в ней тоску и грусть. Поначалу она объясняла это тем, что он стал единственным родным для нее существом в этой враждебной среде, лучиком света из темноты ее прошлого. После же она просто перестала искать оправдания своим чувствам. И потому порой, одинокими ночами, поддаваясь своим эмоциям, она плакала от отчаянья, что снова их разделит линия фронта, быть может, теперь навсегда.
Однако судьбе, а может и самому Небесному Отцу было угодно, чтобы все вышло совершенно по-другому. А потому так случилось, что вскоре Элюмиэль узнала нечто об ангеле смерти, что заставило ее отмести все сомнения и остаться в Башне Вечности не смотря на все протесты самого Самаила….
…Тот визит Асмодея в их крепость Бальтазар запомнил надолго. Большего количества понтов и помпезности со стороны обоих князей-демонов он не встречал с момента своего рождения как демона. Князя Похоти встречали все жители цитадели, выряженные по такому случаю в парадную униформу демонов Гнева и выстроенные в несколько шеренг вдоль всей дороги от главных ворот внешней стены до резиденции самого князя Велиала. Бальтазара, помнится, поразил уже тот факт, что демонам гнева вообще удалось выстроить правильный строй. Уже за это стоило отдать должное командирским и организаторским способностям их князя.
Но все это меркло перед тем, с какой помпой в их крепость заявился князь Похоти. Асмодей явился в крепость через главные ворота в окружении почетного караула из избранных инкубов и целого роя суккуб, шедших, словно танцуя, перед ним, размахивая длиннющими вуалями из прозрачного розового шелка и рассыпая лепестки цветов на пути шествования своего господина. Мужская часть крепости (а в легионах Гнева мужская часть была основной) уже тогда начала выказывать нездоровый интерес к такому скоплению суккуб, распространявших вокруг себя волны сексуальности и вожделения. Но все это померкло с появлением самого князя демонов.
Он был красив. Нет, даже более того – он был прекрасен. Его внешность удивительным образом сочетала в себе энергичную привлекательность и свежесть юноши и зрелую красоту умудренного жизненным опытом мужчины. Облаченный в белоснежную одежду, он являл собой просто идеал мужской красоты. Его улыбка ослепляла, а взгляд манил и завораживал. Все немногочисленное женское население цитадели смотрело на него в немом благоговении, еле сдерживая собственное вожделение. Аура, что распространял вокруг себя князь демонов, пробуждала потаенные желания и необузданную сексуальность, сдерживать которые становилось все сложнее. Даже сам Бальтазар ощутил влияние этой ауры, словно тугой поток горячего воздуха ударил в него. Однако к собственному удивление он не поддался влиянию этой силы, как все прочие демоны. Более того, взглянув на Асмодея, он вдруг увидел то, что, возможно, не замечали все остальные из-за миазмов похоти, что тот распространял вокруг себя. С удивлением Бальтазар вдруг увидел перед собой истинного воина, облаченного в одежды величия. Его телосложение, грация, ловкость и четкая выверенность каждого движения – все это выдавало в нем умелого воина, знакомого со сражениями не понаслышке. И неожиданно в этот момент Бальтазар проникся к Асмодею невольным уважением, хотя до этого момента извращенцев из легионов Похоти он даже за демонов не считал и был уверен, что их князь ничуть не лучше их самих. Реальность же удивила даже его самого.
И тут он ощутил острую боль в предплечье. Обернувшись, он увидел, что в его руку своими ноготками вцепилась Ирраэль, сжав ладонь до такой степени, что ее ногти расцарапали кожу на руке Бальтазара до крови. Взглянув на лицо Ирраэль, Бальтазар ощутил укол сочувствия к фурии, которая как всегда старалась держать себя в руках даже под ударами ауры князя Похоти. Однако впервые ее самоконтроль дал трещину, и она из последних сил старалась сохранить себя в этой чуждой ей ауре. Ее дыхание заметно участилось и стало тяжелым, на лбу выступила испарина, а щеки залились румянцем. Видно было, насколько тяжело ей было сохранять самообладание.
- Я больше не выдержу, Бальтазар – тяжело дыша, произнесла Ирраэль тихо. – Еще немного этой пытки, и я с ума сойду. Молись, кровопийца, чтобы это кончилось побыстрее, иначе я не посмотрю ни на какие приказы и предписания – изнасилую тебя прямо здесь, не взирая на последствия и на твое мнение по этому поводу.
Бальтазар улыбнулся. Даже в такой ситуации фурия оставалась сама собой. Тем не менее он понимал, что нужно было что-то предпринять, и быстро, иначе фурия, еще чего хорошего, воплотит свою «милую» шутку в реальность.
- Отпусти, Ирраэль – произнес Бальтазар, вновь повернувшись лицом к главной улице, по которой двигалась делегация демонов Похоти во главе с их князем.
- Не могу, – пролепетала та. – Если отпущу, то не смогу больше сдерживаться.
- Ирраэль, задери тебя Горгона – сквозь зубы прорычал кровопийца. – Отпусти, иначе я ничем тебе не смогу помочь.
Не сразу и как бы даже неохотно, но все же фурия послушалась его и высвободила его предплечье из почти стального захвата ее ладони. Освободившись, Бальтазар, не мешкая ни секунды, выхватил один из своих коротких мечей и провел лезвием по запястью с внешней стороны руки. Из раны тут же хлынула горячая кровь.
- На, пей – тихо произнес он, протянув свою руку с кровоточащей раной фурии.
Ирраэль, не мешкая ни секунды, впилась губами в рану, жадно глотая горячую кровь. Это было древним ритуалом битвы демонов Гнева, а кроме того самым надежным способом передачи информации, поскольку кровопийцы, как и фурии, могли считывать память того, чью кровь поглощали. Но в данной ситуации Бальтазар хотел лишь отвлечь Ирраэль и таким вот нехитрым способом помочь ей сохранить ее сущность демона Гнева. Поскольку Бальтазар и Ирраэль стояли во второй шеренге демонов Гнева, кровопийца был уверен, что за широкими спинами товарищей их манипуляций никто не заметит. И потому пока что он позволял фурии насытиться его собственной кровью.
«Что-то она увлеклась, – подумал он минуту спустя, после чего кинул короткий взгляд в ее сторону. – Ого, вон как страстно рану облизывает. Если она продолжит в том же духе, не вытерплю уже я. Отец Небесный, ну и сила же у этого Асмодея. Похоже, не у одной Ирраэль такие проблемы с моральным обликом. Видимо, все те легенды, что ходят о князе Похоти, не очень-то и преувеличивают. А вот интересно, это ж как должно пернатых воротить от одного его присутствия, если даже нас, демонов Гнева от этих его миазмов так таращит».
Меж тем процессия демонов Похоти прошествовала мимо и скрылась в недрах резиденции Велиала. Давление ауры Асмодея тут же стало ощутимо слабее, а после и вовсе исчезло. Все еще стройные не смотря ни на что шеренги демонов Гнева дружно вздохнули с облегчением. Бальтазар последовал общему примеру, переведя дыхание, после чего скосил взгляд на Ирраэль.
- Ну ладно, все, хватит! – раздраженно произнес он, отдергивая руку. – Присосалась. На тебя так крови не напасешься, припадочная. В последний раз выручаю. В следующий раз пеняй на себя.
- Тогда рискуешь подвергнуться сексуальным домогательствам с моей стороны – все еще тяжело дыша, произнесла фурия, попутно вытирая кровь с губ тыльной стороной ладони.
- Ничего, отобьюсь как-нибудь – с ехидной ухмылкой ответил на это кровопийца. – Хотя, в такие моменты предпочту все же обходить тебя седьмой дорогой, десятым километром.
Ирраэль нервно хихикнула, после чего опустила свою тонкую ладонь на плечо Бальтазару и заглянула ему в глаза.
- Спасибо тебе – только и произнесла она.
Кровопийца воззрился на нее с превеликим удивлением.
- Ирраэль – очень медленно произнес он. – Я от тебя это слышу? Или меня глючит на почве пережитого стресса?
- Я повторять не стану, кровопийца – произнесла она после чего усмехнулась и добавила. – Благодарю за то, что помог мне пережить это.
Бальтазар только хмыкнул, но ничего на это не ответил.
В конце концов прозвучала команда «вольно», и командиры разрешили своим солдатам покинуть площадь, дабы перевести дух после пережитого потрясения. Бальтазар, едва получив вольную, тут же двинулся по направлению к резиденции.
- Эй, ты чего удумал? – тут же влезла с расспросами Ирраэль. – Куда собрался, я спрашиваю.
- В резиденцию Велиала – ответил Бальтазар. – Хочу с Асмодеем лично встретиться.
- Ты что, мозги в раздевалке оставил?! – возмутилась фурия. – Даже если учесть, что тебя к нему и на пушечный выстрел не подпустят, с чего ты взял, что он вообще захочет разговаривать с кем-то вроде тебя? Да и вообще, тебе мало было дозы облучения этой его аурой? Еще захотел? Тогда если с катушек съедешь, ко мне не приходи. Я девушка приличная.
- Ха! – Бальтазар воззрился на Ирраэль с нескрываемой иронией. – Все свое приличие ты еще в той жизни на бусы и кружевной платочек променяла. Так что не смеши меня, фурия. И вообще, ты-то чего возмущаешься? Я же тебя с собой не тащу. Если и влетит, то мне одному.
- Да если бы ты меня даже умолял, я все равно бы с тобой не пошла – фыркнула Ирраэль. – Еще раз оказаться рядом с этим извращенцем. Бррррр. Не, я пас. Второй раз я такое испытание для собственной психики попросту не перенесу.
- Как знаешь, – усмехнулся Бальтазар и, развернувшись, двинулся к резиденции Велиала….
…Оставив своих демонесс и почетный караул в парадной, Асмодей быстрым шагом направился к месту аудиенции с Велиалом. Тот ждал его у тронного зала в окружении десятка наиболее опытных и доверенных воинов из своей личной гвардии. Едва Асмодей приблизился, как Велиал сделал жест рукой, и двое его воинов распахнули перед ними врата, ведущие в тронную залу. Однако внутрь последовали только двое князей, после чего двери за ними тут же захлопнулись, и демоны выстроились в боевой порядок, заградив подход к воротам.
- Проследите, чтобы ни одна живая душа не попала за эти двери – произнес Велиал прежде чем они с Асмодеем вошли внутрь. – Любого, кто сунется в зал с той стороны, велю обезглавить. А заодно и того, кто его впустил.
Когда князья оказались наедине друг с другом, то смогли, наконец, сбросить маски помпезности и величия, тут же перейдя на неформальный тон в общении.
- Тут мы можем говорить, не опасаясь – произнес князь Гнева. – Комната полностью звукоизолирована.
- Ну и сброд ты себе понабирал в легионы, Бельфегор – произнес Асмодей, обращаясь к тому, кто нынче носил имя Велиала. – Никакой культуры, никаких понятий о чести и достоинстве настоящего воина.
- Смею возразить, лорд Асмодей – учтиво, но непреклонно произнес в ответ Бельфегор. – Лучше моих воинов в войсках ада нет никого.
- Твои воины – это кровавые берсерки – заметил Асмодей. – Без всяких представлений об истинной сущности настоящего воина. Как я уже сказал – ни гордости, ни чести, ни достоинства. О понятиях этики и культуры я вообще даже не заикаюсь.
- Все же мы демоны Гнева – заметил лже-Велиал. – Мы живем войной и сражениями. Более ничего в нашей жизни не имеет значения. А понятия чести и достоинства пусть остаются этим зазнайкам из легионов Гордыни. Или этим проклятым пернатым. Уж те действительно пекутся о своей чести больше, чем о жизни.
- Может, потому они и побеждают вас раз за разом? – задал каверзный вопрос князь Похоти. – Ангелы, я имею в виду. Твои воины слишком неустойчивы. Ты сам видел. Они же чуть не сломались под действием моей Короны Греха. А твои фурии, похоже, и без нее бы сдались весьма и весьма быстро. Ты бы видел, как они меня глазами пожирали. Я такого еще в своей Обители Соблазнов насмотрелся. Там меня тоже каждая суккуба таким же щенячьим взглядом приветствует. Думал, хоть здесь от этого отдохну. А вот поди ж ты. Кстати, а ты свою Корону Греха часто применяешь?
- Нет, почти никогда – покачал головой Бельфегор. – Я храню Венец Гнева для его истинного хозяина. И буду хранить, пока он вновь не займет свой трон.
- Все еще веришь, что Велиал вернется? – спросил Асмодей. – Ты же знаешь, что с ним стало. Знаешь, что он натворил. После такого о возвращении не может быть и речи. Либо так, как есть, либо смерть. Иного не дано.
- Я понимаю – склонив голову, произнес Бельфегор. – И все же…
- Ладно, я не затем к тебе явился, – оборвал его Асмодей. – Мне нужна помощь легионов Гнева.
- В чем именно? – решил уточнить Бельфегор.
- Дело деликатное – ответил Асмодей. – Ты же слышал, что удумала Сатана?
- Вы о ее Великом Плане Последней Битвы? – с некоторой долей сарказма в голосе поинтересовался и.о. Велиала. – Как же, слышал. Тем более что в основном на плечи легионов Гнева и ляжет воплощение этого плана в жизнь.
- Эта дура решила остановить продвижение ангелов в одном решающем сражении – скривившись, произнес Асмодей. – Более того, она уже выбрала место для этого сражения.
- Знаю, – кивнул Бельфегор. – Я уже получил от нее предписания выдвинуть все имеющиеся у меня силы, включая резервы, к Переправе Грешников. Я так понял, именно там она и намерена стоять на смерть, заткнув нами единственный проход на этот берег реки Стикс.
- Следует заметить, что лучшего места для этого пока что попросту не существует, – заметил Асмодей. – Так что стоит отметить, что Переправа Грешников в этом отношении подходит как нельзя лучше. Достаточно укрепленных цитаделей на этом берегу у нас не так много. А на том берегу реки Стикс ни одной цитадели у нас уже не осталось. Последняя пала как раз не так давно. Но все это не так важно. Как бы сильно не старались наши силы закрепиться на Переправе, все равно ангелов нам не сдержать. Мы только зря положим кучу демонов, защищая эти «врата в ад». Наши войска слишком слабы и обескровлены множеством предыдущих неудач и поражений. Кроме того, соотношение числа Изначальных не в нашу пользу. Да, пусть по силам они равны, некоторые из наших даже сильнее, но соотношение сейчас один к пяти, и мы явно не в выигрыше. При таком раскладе силам демонов вряд ли удастся удержать Переправу. Ну и наконец, стоит на поле боя заявиться Самаилу с его головорезами, как всем демонам можно тут же прощаться с жизнью.
- Так может вы все-таки вступите в бой? – с надеждой в голосе спросил Бельфегор. – Все же вы единственный среди нас, кто может сражаться с ангелом смерти на равных. Если вы будете на нашей стороне в этой битве, у нас будет шанс устоять.
- Нет – покачал головой Асмодей. – Я отказался от войны и битв много веков назад, и изменять данному мною слову я не намерен. Да и нет у меня никакого желания сражаться с Самаилом. Если он сам ко мне заявится – тогда да. А так мне нет дела ни до него, ни до кого бы то ни было еще.
- Но лорд Асмодей… - начал было Бельфегор.
И осекся.
В тронный зал, сверкая белоснежным опереньем, пройдя прямо сквозь заделанное армированным стеклом окно, влетела голубка и, покружив немного под сводом потолка, опустилась на один из подлокотников трона. В клюве она держала какой-то мешочек из плотной черной ткани. Оба демона взирали на это, онемев от удивления.
- Не понял – еле вымолвил Асмодей, поборов кое-как ступор, в который его вогнало появление такого во всех смыслах чуда. – У вас что, так принято? Какого лешего тут голуби летают?!
- Но это же посланник рая! – выдохнул пораженный не меньше Бельфегор. – Что он тут делает?! Даже если не считать, что ангелы ими уже веков десять как не пользуются…
- Проходной двор тут у тебя – мрачно заметил Асмодей. – Летают все кому не лень. А мне заливал, что мимо твоих сторожей и муха не пролетит.
Завершив на том дискуссию, Асмодей подошел к голубке, мирно сидящей на подлокотники трона и с интересом взиравшей на обалдевших демонов. Князь Похоти протянул к ней руку ладонью вверх, чтобы посмотреть, что за мешочек принесла посланница рая. И едва его пальцы коснулись черной ткани, как голубка разжала клюв и в следующий миг исчезла в короткой вспышке света. Развязав тесемку, Асмодей вытряхнул на руку содержимое мешочка. Внутри оказался наушник с микрофоном стандартного военного образца, используемого ангелами. Не долго думая, Асмодей нацепил наушник и прикрепил микрофон к щеке рядом со ртом, после чего активировал его.
- Асмодей, ты придурок! – тут же раздался в наушнике до боли знакомы голос того, кого он не видел и не слышал уже так давно, что потерял даже счет векам.
- Б…брат?! – удивлению князя-демона не было предела. – Это ты?
- Нет, блин, святой апостол Петр – прогремел ответ в наушнике. – А кто еще это, по-твоему, может быть? Бес тебя задери, Асмодей, ну почему Отец создал тебя таким идиотом?! И ведь не лечишься же, стервец. Вечно ты отчебучишь, а мне расхлебывать. Как у тебя вообще хватило ума отпустить Элюмиэль практически одну, да еще чуть ли не на линию фронта?! Хорошо еще что ее нашел я. Боюсь представить себе, что бы с ней сделали ангелочки из регулярных войск. Особенно, когда узнали бы, кто она на самом деле. Так что с тебя магарыч за ее спасение.
- П…погоди, она у тебя?! – Асмодей аж заикаться стал от волнения.
- Да, у меня – ответил голос Самаила в наушнике, слегка искаженный помехами. – Жива, здорова и отлично себя чувствует. Вот прямо сейчас пытается отобрать у меня наушник. Элюмиэль, твою налево, ну нельзя потерпеть что ли? У меня разговор тут серьезный.
- Але, братец – в следующую секунду раздался жизнерадостный голосок Ламии. – Как ты там? У меня все хорошо. Даже замечательно. Я тут побуду какое-то время, ладно? Вернусь, как только закончу одно дельце. Целую. До скорого. Не скучай.
- Ла… Ламия! Постой! – попытался окликнуть ее Асмодей, но наушник судя по всему уже вернулся к Самаилу.
- В общем, ты ее слышал – вновь раздался в наушнике голос его брата. – Верну тебе ее, когда она закончит превращать в руины мою лабораторию. Рад бы и раньше тебе ее всучить обратно, но это егозу теперь оттуда монтировкой не выковыряешь. Кстати, заодно и тебе мозги вправлю при встрече. Ох и настучу же я тебе по рогам, братец. Уже который век мечтаю это сделать, теперь хоть возможность представилась. Так что будь добр, держи врата в Чистилище открытыми. Лады? Тогда до скорого. Ах да, и не забудь снять наушник после того, как связь оборвется. В него механизм самоуничтожения встроен, так что если не хочешь, чтоб тебе ухо оторвало, то у тебя будет пять секунд на то, чтобы его снять. Ну все, до встречи брат.
- До встречи, брат – эхом отозвался Асмодей, все еще пребывая в шоке.
И тут же, опомнившись, сорвал наушник и кинул его на пол.
Как оказалось, Самаил не обманул, потому как спустя секунды три наушник бабахнул, оставив после себя лишь кучку покореженного и оплавленного мусора.
- «Брат»? – переспросил Бельфегор. – Кто это был?
- Не важно – ответил Асмодей и, повернувшись, зашагал к выходу.
- Лорд Асмодей – окликнул его Бельфегор. – Мы ведь с вами еще не закончили. По какому делу вы сюда прибыли? Вы ведь хотели о чем-то меня попросить.
- Не важно – повторил Асмодей. – Это все уже не важно. Как оказалось, мою проблему уже решили.
- Это ваш брат что ли? – решил уточнить Бельфегор.
Асмодей ничего не ответил, молча покинув тронный зал.
«Брат, вечно ты меня, идиота, выручаешь, – думал он с улыбкой на устах, когда возвращался обратно. – А я до сих пор не могу даже в глаза тебе взглянуть. Я слишком сильно виноват перед тобой… . И все же, интересно, что у них там произошло, раз Ламия решила остаться у него…».
…А произошло следующее. Так случилось, что за пару дней до этого Элюмиэль, прогуливаясь по коридорам Башни Вечности, случайно услышала кусок одного весьма любопытного разговора. Решив не выдавать своего присутствия, она притаилась за поворотом, чтобы дослушать все до конца.
- Нет, и не думай даже – категорически ответил Самаил на вопрос, видимо, заданный ранее. – Я не позволю тебе еще и ее в это втравить. Обойдемся своими силами.
- Но лорд Самаил – попытался возразить его собеседник. – Это же такая замечательная возможность. Насколько я слышал, эта демонесса – лучший специалист по темной, да и не только, магии среди Небожителей. К тому же не только в плане теории, но и по практической части. Это будет настоящей потерей, если мы не воспользуемся ее знаниями и опытом в этой области.
- Ты хоть понимаешь, с чем именно мы имеем дело? – поинтересовался Самаил угрожающим тоном. – Ты же знаешь, кто у нас подопытные образцы. Это тебе не игрушки, Армаил. А что если что-то пойдет не так? Были ведь уже случаи.
- Всего два – заметил тот, кого назвали Армаилом. – И оба мы довольно быстро ликвидировали.
- Уже этих двух хватило с головой – ответил на это Самаил. – И пятерых погибших твои оправдания уже не вернут. И вообще, неужели для продолжения работы нам не хватает наших специалистов?
- В том-то и дело, лорд Самаил – пустился в объяснения Армаил. – Все наши знатоки специализируются в различных областях ангельской магии. Демоническая магия нам не то что бы недоступна, у нас попросту нет тех, кто бы был сведущ в ней. А леди Ламия по слухам слывет крупнейшим специалистом во всех областях демонической магии. Для продолжения работы нам просто необходимы ее знания. Есть несколько моментов, которые мы просто не можем обойти, пользуясь только тем, что у нас есть. Возможно, именно она и поможет нам преодолеть эти трудности. К тому же, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы максимально оградить ее от возможной опасности.
- И все же я против – помолчав немного, ответил Самаил. – Ее наши проблемы не должны касаться. Пусть уж лучше и дальше живет своей беззаботной жизнью.
- Но лорд Самаил… - Армаил попытался все же отвоевать свои позиции, но ангел смерти жестом остановил поток его доводов.
- Все, хватит дискуссий – произнес он. – Я свое мнение не поменяю. Хотя в данной ситуации не думаю, что оно окажется решающим. Так что поступим так, как решит она. Ее же мнение ты можешь спросить прямо сейчас. Так ведь, Элюмиэль? – спросил он, повернувшись к тому повороту, за которым пряталась принцесса-демон. – У Армаила тут к тебе предложение, и я прошу тебя его выслушать. С решением торопить не буду, тем более что оно в любом случае будет зависеть от тебя.
- Так ты меня заметил? – спросила Элюмиэль, выходя из-за поворота.
- С того самого момента, как ты начала за нами подслушивать – подтвердил ангел смерти. – В прятки ты играть так и не научилась. И не совестно тебе было чужие разговоры подслушивать?
Элюмиэль неторопливой и плавной походкой прошествовала к ним, и встала напротив ангела смерти, уставившись ему прямо в глаза.
- Еще бы мне не заинтересоваться вашим разговором, когда вы тут так беззастенчиво меня обсуждаете – уперев руки в бока, ответила она. – Хорошо хоть еще мнения моего спросили. Только ответить пока что не могу. Потому как не знаю, о чем вообще речь шла. Может, просветите?
- Армаил тебя просветит – кивнув на своего собеседника, произнес Самаил. – Во всех подробностях. И не стесняйся ставить сему вопросы. Мне же пора идти. Дела, знаете ли. Мне еще с нашей начальствующей четверкой архангелов разговор предстоит.
С этими словами он развернулся и двинулся дальше по коридору по своим делам…
Армаил же, как и было сказано, принялся вводить Элюмиэль в курс затеянного Самаилом дела. И чем больше он рассказывал, чем больше Элюмиэль вникала в суть всего проекта, тем шире от удивления становились ее глаза.
- Ты собираешься вернуть Чистилище?! – накинулась она с расспросами на Самаила тем же вечером, когда тот присел отдохнуть на скамейке в парке, у фонтана.
- Не шуми, – поморщился ангел смерти. – То, что это секретный проект, тебя Армаил не предупреждал? О нем нужно только шепотом, даже здесь. А ты вопишь на всю цитадель. Ты бы еще публичное заявление сделала. Даже в моем легионе не все знают, чем я занимаюсь, а про остальные Небеса и говорить не стоит. Да, кстати, раз уж мы про это заговорили. Кому-либо рассказывать про то, что ты узнала, я тебе запрещаю. И уж тем более кому-либо из твоих. Узнаю, что хотя бы мельком проболталась – весь ад с боями прочешу, но тебя найду и всыплю по заднице по первое число.
- Но ведь это же… это же… - Элюмиэль попыталась облечь в слова свои эмоции, но видно было, что ее словарного запаса для этого катастрофически не хватало.
- Невероятно, грандиозно, эпохально – скучным тоном довершил за нее Самаил. – Знаю. Но это еще не означает, что об этом нужно вопить на каждом шагу.
- Это все определенно в высшей степени удивительно – согласилась принцесса-демон. – Я даже представить себе не могла, что вы решитесь на что-то подобное. Вообще что такое кому-то в голову придет. Я, честно говоря, не до конца поняла суть проекта, но того, что мне рассказали, уже достаточно, чтобы голова пошла кругом. Вот только… можно задать вопрос?
- Валяй, – разрешил Самаил.
- Зачем все это? – помолчав немного, все же спросила Элюмиэль. – Что вообще сподвигло вас заняться разработкой способа вернуть Чистилище в руки Небожителей? Да еще таким необычным способом…
- А что тут непонятного? – удивился ангел смерти. – Чистилище – мой дом. Там находится древняя цитадель смерти, именуемая Пристанище Воронов, известная так же как Шпиль Вознесения. Так что естественно, что я хочу его вернуть.
- И это все? – слегка удивленно и даже малость разочарованно спросила Элюмиэль. – Все дело в твоем желании вернуть свою цитадель?
- Ты знаешь, зачем мы были созданы? – неожиданно задал вопрос Самаил. – Здесь под «мы» я имею в виду всех Небожителей. Слова Отца по этому поводу ты вряд ли помнишь. Но Асмодей ведь обязан был как-то просветить тебя в этом вопросе.
- Ну да, он мне говорил об этом – кивнула Элюмиэль, слегка сбитая с толку неожиданной сменой темы. – Согласно замыслу Отца, мы были созданы, чтобы присматривать за его творением, чтобы регулировать и отлаживать некоторые процессы, дабы помогать природе и всему этому миру развиваться. А так же мы должны были присматривать за главным его детищем – людьми.
- Вот именно – отметил ангел смерти. – Мы должны были присматривать за этим миром и за своими младшими братьями – людьми. А теперь ответь мне, насколько хорошо, по-твоему, мы исполняем волю Отца?
- Хуже некуда – мрачно ответила на это Элюмиэль. – Да и кому сейчас дело до воли Отца? Все Небеса заняты этой всеобщей грызней друг с другом.
- Умница – похвалил ее Самаил. – Твои бы слова да этим дебилам в уши. Но они уже никого слушать не хотят. Все, что их интересует – это как половчее друг друга пристукнуть. А меж тем без нашего присмотра, без нашей опеки и поддержки природа там, на Земле уже давно с ума сходит. Про людей уже молчу – они давно с пути сбились. И не удивительно. Покинутые и забытые всеми, они давно забыли заветы Отца, и теперь творят бес знает что. Оставленные Отцом и позабытые старшими братьями, они потеряли свой путь в этом мире, и потому бредут, не ведая куда. А нам до них дела нет. И после этого кто-то из нас еще верит, что Отец к нам вернется. Да кому нужны такие дети, которые даже о своих младших позаботиться не могут?
- Все это занимательно – Элюмиэль попробовала вернуть разговор к самому началу. – Но как это все касается Чистилища и вашего проекта?
- Я к этому и веду, – ответил Самаил. – Я ведь ангел смерти, Элюмиэль. Один в своем роде. Единственный на Небесах, кому позволено безнаказанно отнимать жизнь у людей. Тяжкое это бремя, смею заметить. Однако я давно уже не занимаюсь своими прямыми обязанностями. Еще века назад в Пристанище Воронов я оборудовал огромный электронно-вычислительный комплекс, не долго думая названный мною «Суд Божий». Ядро составляет суперкомпьютер с заоблачными вычислительными мощностями. Далее комплекс состоит из канала для душ, напрямую связанного с Землей, заборника, «насоса», распределителя и двух отводов, связанных с двумя Реками Душ в аду и в раю соответственно, которые после вычислений и вердикта «Суда Божьего» отправляют души на Небеса, выбирая для них ту Реку, которую они заслужили своими земными делами.
- Проще говоря, ты спихнул свои обязанности на суперкомпьютер – подвела итог Элюмиэль. – И что с того? Это ведь только значит, что хоть какая-то из обязанностей хоть кем-то выполняется. Пусть и не напрямую.
- Вот именно – подтвердил ангел смерти. – Напрямую я этот процесс контролировать не могу. А машина – штука ненадежная. Сбои порой случаются, да и оборудование со временем изнашивается, и это иногда может принимать весьма дурной оборот. Про Стервятников Чистилища слышала?
- Да – кивнула принцесса-демон. – Если я не ошибаюсь, то это заблудшие души из тех, которых по каким-то причинам не сожрали твари Чистилища, сведенные ими с ума и измененные под действием злых энергий, пропитывающих это место.
- Ставлю тебе пять с плюсом – с некоторой долей иронии произнес Самаил. – Урок ты выучила не «отлично». Ну а теперь ответь, откуда в Чистилище появляются заблудшие души, если единственный поток душ с Земли протекает через комплекс «Божьего Суда» в Пристанище Воронов?
- Это и есть упомянутые тобой «сбои в работе»? – уточнила Элюмиэль.
- Да, и это еще не все курьезы, которые могут случиться – ответил Самаил. – Порой происходит закупорка основного канала или же сбои работы заборника. И тогда начинают бродить по Земле неприкаянные духи и прочий полтергейст. Раньше, когда Чистилище еще не было окончательно для нас утрачено, я хоть как-то мог регулировать работу комплекса. Теперь же, чтобы провести отладку системы, мне приходится с тяжелыми боями проходить через все Чистилище, от врат нашей цитадели до Пристанища. А инспекцию проводить необходимо, хотя бы раз в столетие, иначе последствия предсказать даже я не берусь. Вот и приходится отборные отряды с собой на такую вот «прогулку» собирать. Но это так, все к примеру. Я смотрю, ты до сих пор не понимаешь, к чему я веду. Оно и понятно – я тебе основного не сказал. Знаешь, что помимо дисциплины и нерушимого братства объединяет мой легион?
- Нет, и что же? – спросила демонесса.
- Тоска по былому – ответил ангел смерти. – Каждый из нас скучает по той жизни, что была у него до войны. Каждый жаждет вернуть что-то, что он потерял или принес в жертву войне. И каждый понимает, что эта война – путь в никуда. Мой легион был сформирован, как таковой, после грандиозной битвы под стенами цитадели, именуемой Рубежом Проклятых.
- Я слышала об этой бойне – произнесла Элюмиэль. – И согласно тому, что мне рассказывали, более кровавого зрелища Небеса еще не видели.
- Те, кто тебе это сказал, не сильно преувеличили, – заметил Самаил. – Я был там. Сражался, как один из воинов элитной преторианской гвардии. В те времена мною двигала лишь обида на братьев, предавших заветы Отца, и ненависть к тем, кто отнял у меня все. Я сражался со всей яростью и рвением, на которое был способен. Я убивал всех, кого встречал на своем пути. В тот момент я и вправду был кровавым ангелом, монстром, убивавшим просто ради самого процесса, не задумываясь и не сомневаясь ни на секунду. И когда наконец был взят последний бастион, войска ангелов ринулись внутрь, убивая всех на своем пути. Заливая кровью улицы цитадели. Я же остался на стенах, весь забрызганный чужой кровью. Я стоял и смотрел на то, как мои братья убивают друг друга, как Небожители рвут друг другу плоть и проливают кровь. И тогда будто пелена спала с моих глаз. Я вдруг увидел то, во что мы превратились. Ангелы. Гордое воинство небесное. Светлые существа, образчики благодетели и святости. Ха! В тот день они больше походили на диких зверей, обезумевших от пролитой крови и жаждущих еще. И на душе было мерзко от того, что еще несколько минут назад я себя вел точно так же. Оглянувшись тогда, я вдруг увидел прочих ангелов, так же стоящих на стенах или у ворот, и так же, как я, наблюдавших за этой кровавой вакханалией. И взгляд у них был точно таким же, как, должно быть, был тогда и у меня. Они тоже все осознали. Их глаза так же открылись, как и мои. И они так же затравленно оглядывались по сторонам с немым вопросом в глазах «неужели мы такие же?». «Неужели никто из ангелов не видит, не осознает, что они творят?». Уже позже, под стенами Рубежа Проклятых все мы, чей взор открылся в тот день, встретились, просто потому, что понимали – больше никто не поймет нас. Мы стояли, не произнося ни слова, на залитой кровью земле. Слова не нужны были. Мы и без них все понимали. Тогда в гробовом молчании и был основан наш легион. По сути мы не только суровые ветераны и профессиональные воины. Мы все единомышленники. И у нашего легиона вовсе не те цели, о которых мы рапортуем начальству в лице Божественной Четверки – Михаила, Рафаила, Гавриила и Уриила. Наша цель – остановить эту войну.
До этого Элюмиэль просто сидела и, затаив дыхание, слушала исповедь ангела смерти. Но после последних слов она чуть не навернулась со скамейки от удивления.
- Ты это серьезно? – немного оправившись от удивления, спросила принцесса-демон. – Это же невозможно! Ты же знаешь наших Изначальных. Никто не пойдет на уступки. К тому же, чувства ярости и ненависти сейчас слишком сильны в Небожителях. И нет пока что силы, способной ослабить эти чувства. Войну сейчас невозможно остановить.
- Ошибаешься – с загадочной улыбкой произнес ангел смерти. – Возможно. И ради этого я готов пойти даже на самые радикальные меры.
- Что, перебьешь всех Небожителей? – нервно хихикнув, попыталась пошутить Элюмиэль. – Это точно остановит войну. Воевать будет просто некому.
- А что, это идея – Самаил сделал вид, что задумался, но потом добавил с улыбкой. – Но в этом нет необходимости. У меня есть куда более простой план. И куда более гуманный. Ты ведь знаешь, что через огненную реку Стикс, разделяющую Небеса на две части, возможно переправится только двумя способами. Один отпадает сразу, потому как старик Харон давно уже послал нас всех на короткий хутор и ушел в отставку. Остается только Переправа Грешников, соединяющая два берега реки.
- И что? – решила уточнить демонесса. – Ты захватишь эту переправу? И что потом? Ты ведь фактически этим откроешь путь ангелам в ад. Или, может, ты планируешь там окопаться сам, со своим легионом, и не пропускать никого через Переправу? Но это тем более бессмысленно. Две армии с обеих сторон даже вам не сдержать.
- Ты не понимаешь, – покачал головой ангел смерти. – Я не собираюсь ее отбивать у демонов. И не собираюсь ее заграбастывать себе. Я собираюсь ее уничтожить.
До этого Элюмиэль думала, что удивить ее еще больше было невозможно. Однако ангел смерти и в этот раз доказал, что пределов для него не существует.
- Ты хочешь уничтожить единственный мост, что связывает рай с адом? – медленно произнося слова, спросила она. – Но как же тогда… ведь мы же… как…
- Все очень просто – пустился в пояснения Самаил. – Ты ведь верно подметила – войну сейчас не остановить увещеваниями или какими-либо другими мирными способами. Ангелы и демоны скорее просто изничтожат друг друга до последнего в этой безумной войне, чем сядут за стол переговоров. А посему я просто не вижу другого способа, кроме как изолировать их друг от друга. Как ты думаешь, почему я с таким рвением принимал участие в уничтожении всех цитаделей демонов по эту сторону реки Стикс? Просто я хотел, чтобы ни одного демона на этом берегу не осталось. Кого-то я при этом убивал, отрицать не буду. Но немало демонов я просто отпускал, дабы они могли убраться по ту сторону Переправы. И теперь все готово для финального акта. Цитаделей демонов на этом берегу больше не осталось. А как только я переправлю в ад тебя и твоих подруг, демонов тут не останется и вовсе. После чего остается только пробраться втихую к Переправе Грешников и заложить в несущие конструкции как можно больше взрывчатки. А после – бум! И настанет тишь да гладь. Это будет тем легче осуществить, поскольку Переправу охраняет лишь небольшой гарнизон демонов. Не думаю, что они вообще заметят, что мои легионеры там будут творить. А когда заметят, то будет уже поздно что-то делать. Потому как когда обрушится этот мост, назад дороги не будет. Врата между раем и адом закроются навсегда. Конечно, пройдут века прежде чем ярость и ненависть выветрятся из душ Небожителей, но в итоге, я уверен, они все же протрут глаза и здраво оценят то, что натворили. Может тогда моя цитадель в Чистилище вновь станет местом решения всех вопросов и неурядиц между сторонами. И тогда дипломатия и сотрудничество, а не ненависть и нетерпимость, вновь встанут во главу угла. И вот теперь я подвожу тебя к тому, с чего мы начали. Понимаешь теперь, зачем мне нужно вернуть Чистилище? Дело тут не только в моем эгоистичном желании. Это нужно всем Небесам.
- Кажется, я поняла – после некоторого раздумья все же ответила Элюмиэль. – И теперь мой выбор просто очевиден. Как же мне не помочь в этом деле, если цель твоя – вернуть мир Небесам.
- Постой – все же попытался отговорить ее Самаил. – Ты понимаешь, на что идешь? Работа может затянуться на многие месяцы и даже годы. Мы и без того бьемся над решением уже больше столетия. А сколько еще потребуется? Меж тем срок твоего возвращения уже близок. Осталось только уломать этих твоих суккуб не кочевряжиться и принять наши условия. После чего мы вам тут же устраиваем «побег». Знаешь, такое впечатление, что они у нас тут прописаться решили. Наглые однако.
Демонесса хихикнула.
- Ладно, я с ними поговорю, – сжалилась принцесса-демон. – Уговорю принять ваши условия. Объясню, что это необходимо.
- И все же ты не ответила мне – решил уточнить ангел смерти. – Что будешь делать, если не успеешь до момента своего отправления домой? Я, конечно, признателен тебе за желание помочь и останавливать тебя более намерений не имею. Тем более что твоя помощь и консультации по проблемным вопросам действительно могут помочь сдвинуть процесс разработки с мертвой точки. Но все же, что ты будешь делать, если не успеешь?
- Если срок придет до того, как я сумею оказать вам всю необходимую помощь, то я попросту останусь тут – ответила Элюмиэль.
- Ты в своем уме? – возмутился Самаил. – Едва все демоны окажутся по ту сторону Переправы Грешников, как мы тут же задействуем план по ее уничтожению. После этого пути домой у тебя не будет еще очень долгое время. Кто знает, когда мы, прости за каламбур, очистим Чистилище? А после уничтожения Переправы единственный путь для тебя будет только через него. Как я Асмодею потом в глаза смотреть буду, если не верну тебя ему? Он ведь поди весь извелся уже.
- Подожду, пока дорога не станет безопаснее – беззаботно ответила демонесса. – И не важно сколько ждать придется. Ведь я еще столько о тебе не знаю. Уверена, нам и дальше будет о чем поговорить. К тому же, я уверена, что здесь мне ничего не грозит. Безопаснее места для себя я пока представить не могу. Так что просто позволь мне помочь.
- Ладно, как знаешь – развел руками ангел смерти и улыбнулся. – Если потребуется, я сам тебя проведу через Чистилище. В целости и сохранности. Чего бы мне это не стоило.
Вот так и случилось, что Элюмиэль оказалась причастна к эпохальному изобретению, созданному ангелами. Поначалу она лишь консультировала по отдельным вопросам, но после и сама включилась в работу, втянувшись в процесс разработки и уйдя в работу с головой. И в итоге даже Самаил, так же работавший над этим проектом наряду с прочими своими обязанностями, вынужден был признать, что помощь Ламии-Чародейки в их деле оказалась поистине неоценимой….