Когда мне было 18 лет, я покинула родительский дом и начала жить самостоятельно.
В тот период, я училась в торговом училище и подрабатывала, где была возможность.
Понятное дело, что сразу появилось множество задач и нюансов, формирующих мою жизнь и мой быт. Так я и жила, в своих «необходимостях», мало вспоминая о прошлом образе жизни и прошлых жизненных образах.
Полгода спустя, началась практика в центральном универмаге, где меня поставили продавать головные уборы. На втором этаже ЦУМа располагался отдел комиссионных товаров. Каким-то чудом, на верхней полке стеллажа, среди прочих тряпичных «пылесборников», появилась огромная игрушка, чёрно-белая собака. Она была настолько огромной, что другие игрушки в сравнении с ней, казались совершенно незначительными. Каждый день, поднимаясь по лестнице на третий этаж в свой «шляпный отдел», я на пару секунд останавливалась у собачки, любовалась ей и смотрела на цену, которая на тот момент была мне не по карману. Я мысленно здоровалась с собачкой каждое утро и прощалась с ней, когда закрывался магазин. А уже через неделю, я со страхом поднималась по ступенькам, угадывая, купил ли кто-нибудь игрушку, ставшую для меня уже чем-то большим, нежели кусок набитой синтепоном тряпки.
Я чувствовала, как скучает собачка, в моменты моего отсутствия. Я слышала её тоску сердцем и знала, что она мне нужна, а я ей. Сердце рвалось на части, а у меня не было денег.
Однажды, собачку купили. Это была катастрофа! Неделя бессонных ночей и не исчезающее чувство тревоги. Я корила себя за то, что потеряла её, задаваясь вопросом, что мне стоило одолжить денег и забрать её с пыльной полки одиночества?
Через неделю, поднимаясь на второй этаж, я увидела, что собачка снова сидит на своём месте. Но как? – пронеслось у меня в голове.
- Как? – спросила я и у продавца.
- Обыкновенно. Люди иногда возвращают комиссионные вещи. – устало ответила продавец.
Радости моей не было границ. Она разливалась по всему телу, перемешиваясь с остатками горечи и сожаления о моей не решительности. Да и стоимость собачки теперь была на порядок ниже.
С этой радостью прошёл весь день и к вечеру, я решила одолжить нужную сумму и утром совершить покупку.
Теперь, от собачки исходило чувство надежды. Я ощущала его всей душой, и это не давало мне покоя.
К сожалению, денег я не нашла. Утром, поздоровавшись с собачкой, я успокоила себя мыслью, что пара дней ничего не решит, и стала ждать получения обещанной мне подругой нужной суммы. Но уже к вечеру собачка вновь исчезла с полки.
Мне было горько и противно от самой себя.
«Я же человек, я же всё могу! Могла… Я могла что-нибудь придумать! Но не стала, от чего? Это у неё не было выбора и возможности, это она зависима, но ведь я – человек…» – мысли не давали мне покоя несколько дней.
Как это ни удивительно, но собачку вернули снова. Теперь в ней чувствовалась неравнодушная пустота. Это ощущение замирания сердца, на выдохе, перед последним рывком. Она ждала, но уже как-то обречённо, выглядывая меня на лестнице своими чёрными бусинами глаз. Мне было совестно смотреть на неё, и я проходила мимо, бубня себе под нос оправдания своей слабости – я попробую, я постараюсь…
Вечером того же дня позвонила мама и сказала, что умерла Белка, моя собака, которую я в детстве привела домой и для которой многие годы была первым и единственным другом….От тоски….