А ты ведь как-то жил,
когда перегородка
замкнула тот отсек,
где время пахнет сном,
ты службу ту служил,
где в разнарядке кротко
сержантом тишины
зовется метроном.
И ты трубил свой срок
исчерченного плетью,
а время билось в край
оборванной трубы –
изранившись о край,
лежали три столетья,
и были их подошвы
шершавы и грубы.
В какой-то тайный день
ты снял торец пространства
и внес себя в объем
без шума и следа,
пульсировала тень
с минутным постоянством,
а ты ведь как-то жил,
когда…