ДВА ВАЛЬСА
Офицерский бал. Она, невысокого роста, тоненькая, как былинка. Рядом с ней Анатолий казался великаном. Кружась в вальсе, почти не ощущая её веса, он не мог оторвать от неё взгляда. Чувствовалось, что танец доставляет ей огромное удовольствие. С упоением, подчиняясь воле его рук, в танце, казалось, они были единым целым. Глаза излучали искреннюю радость, очаровательная улыбка не сходила с её лица.
Неожиданно его вызвали в часть. Только и успел сказать: «Наташа, позвони, обязательно позвони».
Время шло, звонка не было. Ему нестерпимо хотелось увидеть её, эту пушинку с огромными синими глазами и очаровательной улыбкой. Снова ощутить доверчивую податливость её стройного тела. Он напряженно ждал, с надеждой бегая к каждому звонку.
Встретились они случайно. Наташа шла ему навстречу в сером пальтишке, вязаной серенькой шапочке, с грустным выражением лица. Вся её фигура с поникшей головой, опущенными плечами напоминала испуганного воробушка. Подняв голову, она остановилась. Её вспыхнувший от радости взгляд говорил, что и она также запомнила их вальс и ждала встречи с ним. Глядя на него и оставаясь на месте, она вся подобралась, расправила плечи. В одно мгновение вереница мыслей вызвала в нем смятение чувств. Он держал в памяти образ летящей в танце девушки, а встретил грустную пичугу.
Вероятно, уловив его смятение, она сказала: «Извините, Вы, наверное, торопитесь. Я жду подругу». Опустив голову, она больше не смотрела на него.
Он не ушел. Затянувшуюся паузу спасла подошедшая подруга, и он пригласил их в кино.
Провожая домой, он пытался рассмешить её веселыми историями. Она улыбалась в ответ. Было странно наблюдать за её быстро меняющимся настроением: улыбнется, одарит его лучистым взглядом и тут же снова опустит голову и молчит. Едва спросил: «Что с Вами? У Вас неприятности?» - как из глаз полились слёзы. Он взял её лицо в свои руки, убирая текущие ручейки, предложил свою помощь. Она только качнула головой, давая понять, что он ей помочь не сможет.
Обнимая ее вздрагивающие плечи, он проникся жалостью к этой девочке и уже не мог оставить её одну со своей бедой. Назначая ей свидание, он думал, что, успокоясь, она расскажет ему обо всём, и тогда он как-то сможет ей помочь.
На свидание вместо неё пришла подруга. Она рассказала, что Наташа – сирота и живёт с бабушкой-сектанткой, фанатично верующей и деспотичной. Это она не пустила Наташу встретиться с ним, а когда та попыталась уйти, ударила её и заперла дверь на ключ.
Давая ему свой телефон и адрес, подруга сказала: «Звоните, узнавайте».
Так они стали встречаться у подруги. Оставаясь вдвоем, Наташа преображалась. Её взгляд притягивал, вызывая приливы нежной страсти и обожания. Её почти детская доверчивость пугала и придавала смелости его настойчивости, не встречающей сопротивления. И они забывали обо всем, опьяненные близостью.
Дни и недели летели незаметно. Его перевели на службу в другой город. Сообщение о переводе привело её в отчаяние. Успокаивая её, Анатолий сказал, что сразу же напишет ей.
Новая работа и новые знакомства поглощали всё его время. Он писал всё реже, письма становились всё короче. Еще через полгода ему была предложена новая должность в штабе полка.
Получив квартиру и сообщая по телефону свой новый адрес, он услышал её рыдания. Его вопросы тонули в тишине, прерываемой всхлипываниями. Анатолий не выдержал и сказал: «Выезжай, я жду».
Встретив Наташу на вокзале, опешил: на руках у неё был ребёнок. Ничего не спросив, подхватил чемоданы и усадил её в машину. Она улыбнулась ему, а он не нашел в себе ничего, кроме раздраженного удивления. Дома он торопливо показал, где что лежит, сказал, что у него дежурство. Видя её дрожащие губы, приобнял её за худенькие плечи: «Ну-ну, успокойся, всё в порядке. Хозяйничай».
Вернулся через двое суток и не узнал свою квартиру. Всюду были видны следы заботливых женских рук. Висели шторы. Мебель нашла своё место. Всё сияло чистотой. Наташа встретила его вкусным обедом.
Подойдя к ребёнку, Анатолий спросил: «Ну, и кто ты?» Наташа робко прижалась к нему, ответила: «Толик, как и ты».
- Почему ты не предупредила?
- Когда ты уезжал, я уже ждала ребёнка. Думала, что всё расскажу, когда ты позвонишь. Но ты долго не звонил. Беременность стала заметной, бабушка выгнала меня из дома. Ты так редко писал, и я подумала, что не нужна тебе. А влиять на твое решение, используя ребёнка, я не хотела. Я просто назвала его твоим именем, чтобы не прощаться с тобой. Он частица тебя. И я решила, что буду любить его за двоих.
Слушая её рассказ, Анатолий поражался твердости характера этой маленькой женщины, силе её любви, тому внутреннему достоинству и такту, которые позволили ей остаться свободной от влияния бабушки, не унижаться до навязчивости и дать ему право выбора.
Он впервые задумался о том, как всё-таки он относится к ней. Приглашая Наташу к себе, он поддался чувству жалости к беззащитной девочке. Он был первым мужчиной в её жизни. Но приехала женщина, мать его сына. К этому он не был готов. Он пока еще не ощущал себя мужем и, тем более, отцом. Месяцы разлуки отдалили его от Наташи.
Его отношение к ней было сдержанным. Он не торопился домой, оставаясь на работе допоздна. Часто проводил вечера со своими друзьями. Она страдала, но ни взглядом, ни словом не показывала своей боли. Летом он заметил на столе учебники. А осенью она стала студенткой университета.
Сын рос и в свои два года был выше своих сверстников. Похожий на отца, он унаследовал от матери её глаза. Как и мать, он не был навязчив, но с радостью бежал на зов, забираясь к отцу на колени, обнимая его, играл погонами. Иногда, заходя в дом, Анатолий заставал сына в своей фуражке. Родители, смеясь, отдавали ему честь. Общие игры с сыном сближали их. Анатолий чувствовал, как ей трудно, получая от него такие крохи внимания: на большее он не был способен. И все же, как и прежде, ему что-то мешало разорвать эти тягостные для обоих отношения.
Он с радостью уехал на трехмесячную учебу в Москву. Вернувшись из столицы, попал, как говорится, с корабля на бал. В клубе шел концерт художественной самодеятельности по случаю Дня защитника Отечества. Оставив чемодан в дежурной комнате, зашёл в зал и сел в последнем ряду, всматриваясь в спины сидевших. Искал Наташу.
Неожиданно для него она появилась на сцене. В длинном чёрном вечернем платье, подчеркивающем её стройную фигуру, с уложенными в красивую прическу волосами, оттеняющими бледность её миловидного лица.
Наташа запела. Анатолий и не знал, что у неё такой сильный бархатный голос. Зал заворожено слушал, а потом овациями просил её петь ещё и ещё. Наташу отпустили после третьей песни. Начальник штаба преподнес ей огромный букет цветов.
После концерта начались танцы. Приглашая Наташу на танец, видя её радостный лучистый взгляд, Анатолий пережил встречу с незнакомкой: да, она умела удивлять! Куда девалась та испуганная заплаканная пичуга? Он танцевал с красивой элегантной женщиной, обладавшей притягательным обаянием, тайну которого он чувствовал, но так и не сумел разгадать.
Её наперебой приглашали танцевать, и он следил за ней взглядом, пораженный переменой, произошедшей в ней. Мужчины осыпали её комплиментами. Ему стало жутко от мысли, что он может её потерять. Последний вальс он вновь танцевал с ней. Вдыхая аромат её духов и, как в том, первом их вальсе, ощущая тепло и послушность её тела, он прошептал: «Как я соскучился! Как я был глуп!»
- И понял это только сейчас? - Счастливо смеясь, спросила она.
- Красивая, да еще умная. Ты любого сведешь с ума.
- Мне любой не нужен. Мне нужен только один. Отец моего второго сына, - смущенно прошептала Наташа.
- Спасибо, родная. Я так счастлив.
Кружась в танце, они снова были единым целым. Его сердце было переполнено любовью. Он был благодарен жене за мудрость и терпение любящей женщины, понимавшей своего мужа лучше, чем он понимал себя.
В Склизкова.