- Я почему-то так и думал, что найду тебя в «Кларксе».
- Перетряска бельевого ящика показала, что там надо пополнить запас носок?
- Кроме этого. Я же губку хочу поменять.
- Та же самая история, – Анжей усмехается. – У меня уже губка дохлая совсем, пора сменить, только всё руки не доходят. Вот, вырвался. Да, а за чаем ты куда? В «Унцию»?
- Сначала губка и носки.
- Логично, я так же поступлю. Кстати, после магазина надо поговорить немного, есть тема.
- Хорошо.
Мы не успеваем зайти в магазин «Clarks», как нас нагоняет леди Зарифа. Вот уж кого я не очень ждал встретить сегодня, так её. Арабка обменивается с нами всеми положенными реверансами, после чего мы уже вместе входим в магазин.
- Мальчики, вы сюда надолго?
- Смотря, что понимать под «надолго», пани Зарифа, – отвечает Водецкий. – Джимми за носками и губкой пришёл, я тоже, ну, мне ещё надо Ежи ботинки для школы подобрать, всё-таки не очень хорошо будет, если я его на этот учебный год в барахловых тапочках отправлю, дети всё подмечают.
- Просто я себе хотела купить чёрные туфли для европейских костюмов, а пока там собиралась к вам, у меня это из головы и вылетело, взяла вот только те, которые на высоком каблуке. А мне всё-таки низкий удобнее будет… Простите, я тут, кажется, что-то вижу подходящее.
За время, пока танцовщица решает вопрос туфель, я успеваю купить всё, что наметил, посмотреть ассортимент ботинок (на случай одновременного наличия «дезертов» на складе и нужной суммы денег у меня). Анжей за то же самое время совершает рейд в сторону детской коллекции – видимо, присматривается пока, – также решив вопрос носок и губки. Чуть позже в магазине оказываются Ежи и Гражина, и если я что-то понимаю в этом вопросе, то и без переводчика ясно, что Ежи не сильно доволен тем, что его ведут на примерку (ну, дело-то и мне знакомое, хотя бы по себе).
Пока семейство Водецких решает внутренние вопросы в магазине, мы с леди Зарифой направляемся в сторону Омки.
- Анжей хотел со мной поговорить тут, – напоминаю я.
- Анжей сейчас расплатится за обувь для сына и нас догонит, – отвечает ведьма. – Мы же не будем никуда спешить?
- Я, вообще-то, хотел чай купить.
- Время ещё есть, – арабка успокаивает меня. – Да и нам с Анжеем тоже туда. Я ведь купила всё для варки кофе – даже свечи, такие плоские, в металлической чашечке. А как раз кофе у меня нет. Хвала Матери-Богине, что меня снабдила на первое время Наташа Мартинес, но будет очень некрасиво, если я буду злоупотреблять этим. К тому же нужно выполнить и просьбу Екатерины Анатольевны – у неё очень мало чая, а она с недавних пор покупает, если это возможно, пу-эр.
- Дорогое удовольствие.
- Джимми, вот тут я могу тебе сказать, что затраченных денег это стоит. Ладно, не о том я хотела с тобой поговорить.
- Я слушаю.
- Во-первых, тебе просили передать привет из Феодосии – я заехала туда на три дня поработать, встретила одну девочку, она, оказывается, тебя немного знает.
- Надо будет написать ей.
- Во-вторых, я же говорила тебе в прошлый мой приезд, что у меня было несколько тяжб с Томасом Гандоу. А вы с Анжеем ведёте с подобной публикой борьбу. Если вы хотите, я готова вам помочь в работе.
- Я только за.
- Полагаю, тебе известно неприязненное отношение антикультистов к США?
- Да, и оно сродни тому тезису Непомнящего, который, помнится, критиковал Андрей Коряковцев (про Хендрикса и Моррисона).
- К сожалению, Джимми, мне совершенно незнаком человек, о котором ты говоришь, но я постараюсь через Анжея или через ковены в Омске узнать, что это за автор. Я не о Непомнящем, уж о ком, так об этом человеке мне Анжей подобрал обширные материалы в Интернете. А, кстати, что ты за тезис имел в виду?
- Что Непомнящий на всех углах орал: «Убей янки». А чтобы не было противоречия, так и назвал «москвичами» Джими Хендрикса и Джима Моррисона. То же самое касается антикультистов. Что Америка однозначный враг России, хотя CAN – как раз из этой вот Страны Жёлтого Дьявола.
- Джимми, ты позволишь внести уточнение?
- Я слушаю.
- Александр Дворкин имеет двойное гражданство – и помимо русского у него гражданство не Греции и не Кипра, а именно США.
- В курсе, как и насчёт его защиты депрограмматоров.
- Так вот, хороший мой, я за время своего противостояния с пастором Томасом Гандоу успела перечитать великое множество материалов на эту тему, так что отлично знаю, с чего это началось. Одним из первых был американец Роберт Лифтон, распространявший миф о применении жёстких психических техник для того, чтобы «перековать» человека, заставить его принять нужные убеждения. Как это якобы делали китайцы с пленными американскими солдатами в Корее. Так называемая «теория промывания мозгов». Хотя уже до Лифтона американские и европейские протестанты начали создавать «движение против сект», но это было подавление внутрипротестантских «ересей» наподобие хорошо тебе известного харизматического движения. А новые «антикультисты» начали именно с Лифтона, потому что внутренние противоречия протестантизма «культов», не связанных с христианством, не касались. Поэтому они стали использовать именно эту теорию, но уже в изложении не самого Лифтона, а Маргарет Зингер и Ричарда Офше. В отличие от уже применявшихся суждений проповедника-протестанта Уолтера Марти (кстати, я читала его «Царство культов» – за что очень благодарна Зет Будапешт, что она мне подсказала эту книгу прочесть). Но Марти не пожелал иметь ничего общего с опасной теорией Лифтона, Офше и Зингер. Как говорят в России, палка о двух концах: попади это «оружие» в руки противникам пуристов, они бы прокляли тот день и час, когда это изобрели.
- А потом были родительские организации.
- Совершенно верно, именно это Зет Будапешт мне тоже рассказывала, когда у меня началось противостояние с Гандоу. Но как раз в США и Европе антикультовое движение маргинально – не так, как в России. Теодор Патрик, один из «столпов» американского антикультового движения, выдерживал каждый год судебный процесс, потому что за ним были похищения и насилие над похищенными, шантаж. В 1991 году, за два года до того, как это безобразие началось в России, под суд угодили «депрограмматоры» из CAN, среди которых был уголовный преступник по имени Рик Росс. И в 1996 году, как раз, когда Анжей включился в эту борьбу, CAN разорили штрафами, что сделало невозможной работу этой сети. Скандал разгорелся очень большой. И традиционные протестанты в очередной раз отвернулись от «антикульта», как это называет Анжей.
- Но это уже не родительские комитеты?
- Это – нет. Просто началось всё именно так же, как и у вас, в России. И так же, как в Германии, где сильны позиции FECRIS – здесь как раз и действует Гандоу. Франсуаза, ведьма из Марселя, которая делала мне татуировку, рассказывала, что у них вообще была попытка провести закон, который бы просто развязал руки антикультистам. Но там этот закон всё равно не провели. По той же причине, что и в США, и в других странах. Там люди понимают, что под определение «секты» может попасть и традиционная община. Но там всё-таки ситуация очень опасная. На государственном уровне там антикультистов не только не преследуют, но даже где-то и поддерживают. То есть Франсуаза мне говорила, что их Саркози поддерживает, хотя не так явно, как это делают в России, и если там всё-таки возникнет какая-то серьёзная проблема, то их тут же заставят отступиться, чтобы перед лицом остальной Европы не выглядеть тиранией.
- Там, по-моему, министра сместили из-за этого.
- Джимми, я не знаю, насколько это так, но могу при случае спросить у Франсуазы, что она скажет на этот счёт. Боюсь, что всё не так просто, и сместить его могли не за то, что он принимал этот закон. Если ты, конечно, имеешь в виду Алена Вивьена… Постой, сюда уже идёт Анжей, вот у него-то я и спрошу.
Анжей направлялся к нам, у него в руке был пакет из «Clarks», в котором находилась коробка – судя по размерам, обувь была не взрослой, значит, это была обувь для Ежи. Леди Зарифа подошла к поляку и Гражине, рядом с которой шёл Ежи, одетый в костюм вроде тех, которые сейчас носят в школе, только без галстука.
- Ну, как? Удачно сходили?
- Да, что удивительно. Уж насколько у нас всегда Ежи это не любил, но в этот раз все прошло прекрасно, – ответила Гражина. – Я даже со своих денег носки ему купила под эти туфли как раз.
- Да, нормально всё, – Водецкий усмехается. – Нужную пару просто не могли сразу найти, на складе надо было искать.
- Анжей, – арабка отвела поляка в сторону, – послушай, ты не помнишь, что там была за история с Аленом Вивьеном? Кажется, он с очень большим скандалом был отправлен в отставку.
- Не совсем так, пани Зарифа. Над ним нависла угроза серьёзного «разбора полётов» за то, что он занимался нецелевым использованием госсредств, и он предпочёл срулить с поста сам, пока его оттуда в тюрьму не «ушли», это вам не Россия, это Франция, там за должностное преступление могут «натянуть» только так. Да, министерское звание там на всю жизнь, но отвечать за должностное преступление придётся. А закон нацистский там действует, потому что после Ширака местная камарилья фашистская научилась плевать на мнение других стран. И не только по части религии. А, собственно, почему вы хотите это знать?
- Джимми спросил, не из-за этого ли был отправлен в отставку министр.
- Формально – не совсем так, всё-таки использование госсредств. Вивьен это начисто отрицает. По факту его убрали, чтобы картину не портил, всё-таки Европа ведь там, а не Северная Корея. А то иск за иском в Гаагу – это ж разориться так можно запросто, всем компенсации платить. Вообще это довольно запутанная история. Кстати, Вивьен приезжал в Четвёртый Рейх и кидал коллаборационистскую «зигу».
- Что он делал в России, я не знаю, но что он туда приезжал – это факт, Анжей. Помню, как на его действия и на этот визит реагировал «Аратрон». Между прочим, часть «Чёрного Сопротивления», с которым ты солидарен.
- И что в этом плохого, пани Зарифа? Нет, если бы это можно было бы решить цивилизованно, я бы стал беззаботным хиппи и бренчал бы на гитарке «All You Need Is Love». Но не до того сейчас. И не знаю, как там во Франции, последний раз там проездом был, в турне ездил в прошлом году. А вот в России этот вопрос нужно решать очень жёстко. Да, конечно, Дворкин дальше той глупости, за которую ему сейчас очень стыдно – отвергает со гневом праведным, что было, – не особо шёл, так, иногда побузит, грязно поругается неполиткорректными выражениями, и вся недолга. Так же Новопашин, Заев, Алексеев, Стеняев, Питанов вот тоже, они дальше «гав-гав-кусь-кусь» на уровне хилых дворняжек не пойдут. Но помимо них есть SA – все эти «хоругвеносцы» в футболках «Православие или смерть», «бонни», просто приблатнённая шушера. Вот они-то как раз могут далеко не только стёкла побить. Казачьё в Ростове, году так в девяносто третьем, ашрам «Сознания Кришны» громануло. В Свердловске Вова Зайцев нехилую «зигу» кидает на пару с Морарём. Какое уж там «Лето Любви»…
- И всё же, Анжей, мне так кажется, что ты сгущаешь краски.
- Пани Зарифа, в прошлом году около «Дикого Дональда» три раза пикет стоял, не говоря уже о том, что вы сами хорошо помните, как года четыре назад казачьи внуки свердловчанам обряд сорвать попытались, пришлось переносить. Каринке Гусейновой губу разбили, если вы помните. Я сильно сгустил краски?
- Нет, Анжей, здесь – нет. Просто ты так ставишь вопрос, что надо это решать так жёстко, как это возможно. Отрицать, что ты прав, не имеет смысла, но не в том, что надо расстреливать всё и вся, что подпадает под опасные метки «на всякий случай». Есть очень большая опасность перегнуть палку. Я о Законе Тройного Воздаяния не говорю, потому что ты отчасти мой ученик, и Анна Андреевна тебе наверняка ещё когда об этом говорила.
- Допустим. Только они там рассчитывают, что мы лапки сложим. И кое-где они в чём-то добились победы. А если бы действия были жёстче, как в Штатах, в Германии и Франции не было бы такого бардака, как сейчас. Гандоу и Вивьен не шифруются от тюрьмы, не сидят, не свалили в Россию и не заткнулись. Потому что кому-то было жалко. В этом плане я целиком и полностью на стороне «Аратрона» и «Чёрного Сопротивления» вообще. Ну, речь не идёт о том, чтобы запускать ultra violence, но в разумных пределах это необходимо. К сожалению, повторюсь.
- Если хочешь мира, готовься к войне, так?
- Именно так.
- И именно эта проблема – самая страшная. Потому что есть серьёзная возможность уйти в сторону немотивированного насилия. И вот это, Анжей, беспокоит не только меня или Франсуазу. Потому что начинается эта цепочка насилия, и это снижает шансы всё это прекратить. А потом, милый ты мой, куда ты будешь девать «солдат», когда война прекратится? Поверь мне, я бесконечно далека от того, чтобы подставлять вторую щёку, если меня ударили по лицу, и все процессы против Гандоу – лучшее тому подтверждение. Впрочем, давай, перейдём к России, ведь Джимми едва ли придётся столкнуться с работой Алена Вивьена, Россия – не Франция.
- Логично, пани Зарифа. Вы, к слову, уже говорили об этом?
- Да, Анжей, – арабка объяснила поляку, что мы уже успели обсудить.
- Ну, тогда пойдём дальше. Итак, «антикульт» в Штатах и Европе получил отлуп, когда его представители начали нарушать правовые нормы, принятые в этих странах. Там эта задушевная компания от силы терпима, но официально они сами по себе и отвечают за каждое действие, которое можно квалифицировать, как преступление. То есть, если бы кто-то даже во Франции напал на торгующего книгами кришнаита, как Дворкин, он бы уже куковал за решёткой, пока не осудили, или не оправдали, а уж если он укусил кого-то в зале суда, ему бы штраф присудили за неуважение. Но в России эта зараза, если брать в сравнение Запад – без году неделя, первая серьёзная антикультовая организация возникла примерно году в 1993, в самом конце ноября, если не в начале декабря. Ну, рассчитайте, сколько поезд от Киева до Москвы при прозрачной границе идёт, и сколько они там этот план обсуждали со Стеняевым. В плане моральных ориентиров, внутреннего закона – бардак полный по стране, я успел это до призыва зацепить, а служил там, где законы не гражданские, так что приблизительно только говорить могу. Но это всё ерунда, главное, как они действовали. Похищений и депрограммирования пока не было, насколько я могу судить, обычно «антикульт» е… Простите, насилует мозг гражданам. Ну, или (когда это маргиналы типа «хоругвеносцев») насилие на уровне уличного мордобоя, бардак в стенах неугодного храма, пейсули на стенках, недалеко ушедшие по интеллектуальности от надписей, посвящённых гениталиям… Что я такого смешного сказал?
- Ну, ты так стараешься воздержаться от нецензурных слов, что придумываешь забавные конструкции, – ответила Водецкому леди Зарифа. – Извини, больше не буду.
- Ладно уж, – поляк усмехнулся. – Но тут проблема в том, что это всё совершенно не смешно, и вы хорошо помните, как наци устроили нам провокации в две тысячи шестом. Я уже почти уверен в том, что это было сделано специально, чтобы потом прийти к дяде-милиционеру и пускать горькие слёзки, показывая, как эти негодные сектанты женщине плетюганов всыпали много, а пламенным патриотам люлей вкатили, причём, ни за что, на «Радонеже» ни слова не было о том, что эти кретины пытались погасить костёр, который разожгли свердловчане. А когда принимались превентивные меры, не позволяющие им нарваться на насилие, вопить стало почти не о чем, разве что о том, что, дескать, на наших концертах идёт запрет на крестики и символику патриотическую. Хотя на самом деле нет никакого запрета, на концертах никого за символику не выгоняли. Выгоняли хулиганов, а рекомендации по стилю одежды даёт администрация площадки, чтобы на ней не было конфликтов. Да, все руководители антикультовых организаций у нас в «чёрном списке», и на концерт не будет допущен ни один греко-ортодоксальный священнослужитель, хоть бы это был сам патриарх. Но такого, чтобы по мелочи не пускали – это ложь. И уж тем более никто никогда на них никого не натравливал, поскольку незачем. Бывало, что публика их с площадки выкидывала – года два назад на опене в Питере выгнали активуев, которые там к сцене ломились.
- А «Чёрное Сопротивление» там участвовало? – спросил я.
- Да, Саня, они там были на охране мероприятия, – подтвердил Анжей. – Там же я выступал, и все знали, что местное казачество кто-то оповестил. Была опасность разгрома шоу. И туда вломились мальчики в лампасных штанишках. Впрочем, штанишки вместе с униформой они дома оставили, но их уже охрана в лицо знала, и с опена их напинали до Петрозаводска, кто на крышу Ватопеда не хотел. Скандальчик был на их сайтах, дело до «Радонежа» дошло, только ещё не на «Союзе» показали, как их лупасили там.
- Их там что, били? – спросила леди Зарифа.
- Что вы, пани Зарифа, обошлось тем, что их просто к остановке маршруток вывели и в город отправили. Так, двоих уродов с вывернутыми руками вывели, чтобы не рыпались, остальные сразу притихли. Ладно, не об этом, мордобой – это крайняя мера. Можно всё решить без кровопролития.
- Анжей, ты имеешь в виду психологические программы?
- Да, как это делали в Челябинске и Красноярске. Кто не в курсе, там просто учили людей быть стойкими к проповеди и уметь отстаивать убеждения и права без «роспуска рук». Ну, не будешь же ты родственника бить, да и дать в глаз только за слова, которые по форме дальше политически некорректного содержания не идут… Это через край. Блат. Да и опасность скомпрометировать единомышленников серьёзная. А если ты просто не дал наци переубедить тебя и завлечь в их ряды, то для них это потеря, и чем больше людей откажет им в покупке «Родины» и «Правды», тем их позиция менее прочна. Но при этом всё в норме, это рынок. Нет спроса на товар. А обычный русский психолог в этом не поможет, если он не самородок, который помимо институтской программы имеет понимание предмета. И не вина этих людей, что они не всё умеют. Это та же петрушка, что и с личным оружием или боевым самбо. «Наверху» сидят не долбо… В общем, никакой дурак не будет пилить сук, на котором он сам же сидит. Потому что важные для наци рабочие принципы при наличии у человека возможности с ними грамотно обращаться перестанут быть эффективными. А это никак не способствует укреплению власти, как бы не наоборот. Человек получает выживаемость, которая не даёт раздавить его через коллектив, семью, соседей. Возможно, такой человек будет способен из принципа, что готовым надо быть ко всему, прочесть нужные законы, и тогда его сложнее будет через «органы» прессовать. Он будет знать правила, и это знание спасёт его мозги. Нам-то как раз это и нужно. Чтобы победить фашистов. Одним насилием здесь ничего не решишь.
- Но в том-то и весь вопрос, – заметила на это леди Зарифа, – что всё равно это граничит с насилием и позволяет включить механизмы разрушения, которые можно и не суметь в нужный момент остановить. То есть конфликт всё равно продолжается, и проблема решается именно через конфронтацию, просто вместо драки идёт «холодная война» в виде психологических методов отчуждения, разрыва отношений, бойкоты, а это не единение. И я хорошо помню, как (мне Лада Сергеевна говорила об этом)… Я помню историю ухода из «Чёрного Братства» тех, кто счёл слишком мягкой позицию той же самой Лады Сергеевны по отношению к антикультистам и предпочёл уйти для того, чтобы не нарушать дисциплину ордена, но войну всё же вести. И вижу очень хорошо, как это у вас происходит, да и в Европе тоже не всё так гладко, «Аратрон» решает вопросы Вивьена и его единомышленников не только психологическим и идейным противостоянием, но и тем же самым насилием.
- Пани Зарифа, я бы всё-таки не стал сравнивать французскую ситуацию, не говоря уже о немецкой, с русской. В Европе нет такой уголовщины, как в России, и если дело доходит до чего-то серьёзного (похищения, драки, угрозы), там всё-таки не будет такого косного правосудия, как здесь. Я в курсе ситуации с «Аратроном», если что. И знаю, что там война с «антикультом» – это рыцарство, «поединок тупой стороной копья», а сверх того – это уже «ядерное оружие». В России, тема «стороны копья» не поднимается, тут, если начать сравнивать с вашими делами, «ядерной войной» будет разве что стрельба на улицах или открытая поножовщина. В Польше, где Народны Силы Збройны рулят и педалят, намного меньше криминала, нет таких драк, как здесь.
- Тут, Анжей, я с тобой спорить не буду, видела сама. Но всё-таки там и там есть борьба, которая предполагает войну до победного конца, и я не о Гандоу или Вивьене, а как раз о тех, кто по другую сторону баррикад, как бы ни было это «шпажным поединком», как любит говорить Франсуаза… Ладно, пошли покупать чай.
Мы идём в сторону «Унции», но разговор продолжается дальше, поскольку Анжей всё-таки не согласен с леди Зарифой по ряду вопросов.
- Я не очень понял, пани Зарифа, что вы имели в виду, говоря о «шпажном» поединке. Если речь об «Аратроне», то там и «рыцарские турниры» сейчас – крайность. Если это касается меня, то большая часть баталий уже прекратилась: мне незачем лишние суды, наци надоело, что им попадает постоянно. Был же крупный суд с антикультистами, но его Сергей Фёдорович нам помог провести так, чтобы наци огреблись. Вой был до самого Химмеля, что суд был несправедливый, что там всё по масонским нотам разыграли, что это только начало. Какой уж тут «шпажный бой»? Это уже интриги Мадридского двора.
- Но главное-то не это, хороший мой, главное – это война, пусть и «холодная». И я ведь не слепая, вижу, что есть те, кто считает мирное решение неприемлемым, поскольку это – компромисс. Как сказал по этому поводу Этьен, клиент Франсуазы из «Аратрона»: «Если их не додавить, они могут набраться сил и уничтожить нас».
- Этьен был прав. Уж насколько в Европе сейчас танцы-арии, но и там всё равно цель у этой публики известная – убрать инакомыслие и установить Рейх. А в России их никто не трогает по-настоящему, и они открыто призывают к созданию вышеупомянутого Рейха. И я не только вам какой раз говорю, наверное, девяносто третий – с англичанами говорят по-английски. Иначе будет не «фонарь» под глазом, а перерезанное горло – и не только тех, кто принял вызов.
- Анжей, я согласна, что не стоит сидеть и ждать, и я тоже помню слова Мартина Нимёллера: «Когда они пришли за евреями, я молчал – я не еврей. Когда они пришли за коммунистами, я молчал – я не коммунист. Когда они пришли за социалистами, я молчал – я не социалист. Когда они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал – я не профсоюзный деятель. Когда пришли за мной, не осталось никого, кто мог бы встать на мою защиту». Я помню твою брошюрку, где ты сослался на то, что Нимёллер, конечно, был националистом, что он протестант, но дважды два – всё-таки четыре, а не двадцать два…
- Поправлю вас, пани Зарифа. Я сказал: «Да, пастор Мартин Нимёллер не анархист, не телемит и не викканин, как не был он изначально интернационалистом. Но если даже протестант и патриот говорит, что дважды два – четыре, я вынужден с этим согласиться». Извините, я вас перебил.
- Не стоит извинений, Анжей, – сказала ведьма. – Я поняла, о чём ты. Так вот, я всё же позволю себе закончить то, что хотела сказать. Итак, я помню, что ты ссылался на Нимёллера именно в плане того, что антикультисты никого щадить не будут. Согласна, их нужно остановить, но проблема в том, что игра всё равно идёт на их поле и по их правилам. И кому-то ничего не стоит отказаться от формальных убеждений, сменив их на такие же формальные, хоть и противоположные внешне.
- Это из разряда пьяных визгов Чеберячки, что Драу – женщина, пани Зарифа. Я уже не буду вспоминать коллег по левому движению, одного из которых уже нет в живых. Та же самая история. «Сам дурак», в общем.
- Анжей, я совершенно не имею представления о том, кто такой этот твой Драу, не считая того, что ты мне про него рассказывал. Ивана Хуторского я тем более не имела чести знать. Что касается Чеберяковой, то тут я ещё меньше что-то могу сказать, я её от алкоголизма не лечила. Но что дыма без огня не бывает, и что сейчас в России многие массово становятся воинствующими антифашистами или поддерживают их морально, я не отрицаю. И что всё равно это подчиняется правилам игры их оппонентов – это тоже не вымысел пьяной петербургской националистки или главы антикультового центра. Ты и сам говоришь: «С англичанами говорят по-английски». А как человек, который общается с людьми другого народа постоянно, я скажу тебе, что известная степень игры по их правилам, учёта их традиции в общении, хорошем или плохом, присутствует всегда. Что бы ты ни говорил, как бы ты не относился к ним. Даже оскорбить человека тебе придётся, исходя из знания того, что для него оскорбительно. То есть ты отчасти включаешься в его игру. Так что напрасно, хороший мой, ты так ответил мне. И даже если это всё говорит эта твоя Чеберякова, и даже если она своими действиями задела твоих друзей (Ивана, Сергея, Михаэля, Василия, Машу)… Она не может выдумать даже пьяный бред из ничего, для любой, даже извращённой логики нужны какие-то зацепки, на чём это строить… Пошли, а то забудем купить чай.
Мы входим в чайный магазин. Не сказать, что нас там всегда ждут, но лица всё-таки примелькавшиеся, а леди Зарифа всегда берёт большие запасы товара. Так что разговор переходит с политики на новости поступлений и ожидаемые товары. Леди Зарифе даже рекомендуют пу-эр двухлетней выдержки («Сегодня утром привезли»). Арабка вежливо отказывается, ссылаясь на то, что сама она чай пьёт очень мало, а Римма (Динь, само собой танцовщица опять у неё вписалась) такой экзотикой не балуется. Чай ведьма берёт чёрный, но всё же покупает и полюбившийся Римме «Белый личи» (пу-эр для Екатерины Анатольевны она всё-таки взяла, но другого сорта). Анжей и Гражина подчищают полочку с чистым чёрным чаем («Дарджиллинг» и «Петтиогалла» вместо только что кончившегося «Ассама», Анжей берёт себе что-то из ароматизированных, я покупаю – как договорились, – «Дарджиллинг» же и «Бостонское чаепитие»). Леди Зарифа неожиданно расщедривается на три бутылки кленового сиропа (недавно завезли, её об этом предупредила Наташа Мартинес). Одну она кладёт в мою «почтальонку», другую отдаёт Анжею, третью забирает себе.
- Я Римме привезла из Гамбурга, когда приезжала в прошлом году, ей понравилось. Я сама ни в чай, ни в кофе сладкого ничего не добавляю, так, со сладостями иногда пью. А Римма как раз любит что-нибудь такое. Надо же девчонку время от времени побаловать, да и круг Наташин сейчас у неё стал собираться, я же им мастер-классы даю. Чувствую, Наташа их будет после этого нещадно экзаменовать… Джимми, я тебе тут от себя сироп положила, раз Анжей так тебе за диски отдаёт.
- Пани Зарифа, раз получается, что человек сам по себе доход копеечный получит с продаж. А так хоть на «Старгенераторе» раскрутит вещи свои побольше. Вот, кстати, какое доброе дело мы делаем иногда. Если уж говорить о том, кто и сколько насилия делает в этом мире.
- Анжей, ты что, обиделся? – арабка смотрит на него с некоторым удивлением. – Я не хотела, извини. Просто я не вижу смысла во всём этом насилии, да и…
- В курсе, пани Зарифа, – Водецкий усмехается. – Я ваши слова помню: «Бунт по причине рискует превратиться в бунт без причины». Я и это понял, что есть опасная грань. Поверьте, мы тоже это понимаем.
- Анжей, ладно, давай, в другой раз об этом, – говорит танцовщица. – Лучше сейчас я позвоню Наташе и Римме, чтобы они подъехали к Думской. У Риммы же сегодня день рождения, я чуть не забыла…