Глава-12. Изменение временных перегородок
(события двадцатилетней давности)
Мария была слишком наивна и слишком молода, чтобы верить в то, что зло побеждает, она верила в человечность, истину, добро, и тем самым, оказалась в ловушке, которую ей расставила свекровь и черный маг, стремящийся к тому же, что и Зельра. Чистота истины никогда не покидала Мари, она знала и верила, что все станет на круги своя. Шло время…
Мари понимала, что за жизнь надо бороться, свекровь много раз пыталась довести ее не только до отчаянья, но и до самоубийства.
Но, наконец, часы времени стали меняться, не в пользу Зельры, а в пользу Мари. Один из ее братьев стал помогать Мари, это укрепляло ее, возвращало ей энергию, знания; брат дал ей немного денег. Семья Мари вырывалась из порочного круга клеветы и грязи.
Энрио был другом Мари, он тоже осознавал, что пришло время воевать с Зельрой, нужно забыть прежнюю мудрость, которая была теперь в лапах Зельры, видоизменилась и могла их погубить. Порой, Мари и Энрио виделись тайком, они подолгу говорили о разном. В ее присутствии Энрио приобретал прежнюю ясность ума и чистоту мысли. Но самым дорогим подарком Бога, в которого верили Мари и Энрио было озарение, они делали открытия, о которых Зельра не знала. Они оба понимали, что втянуты в пространственную игру. Всему причина неосторожность и доверчивость. Общение со всеми вокруг всегда опасно, порой даже близкие люди, которых хорошо знаешь, могут втянуть в проблемы и неприятности, а чужие, тем более. Всегда сложно понять, где верный путь.
По отъезду Зельры на курорт, Энрио снова встретился с Мари, в небольшом винном подвальчике, своего старого друга. Встреча была тайная и секретная.
Энрио с трудом вырвался с лаборатории, ему пришлось прибегнуть к хитрости, охрана довольно глупа и падкая на деньги, но подкупать охрану с каждым разом было все сложнее и сложнее. Последнее время Зельра никому не доверяла и ужесточала, усложняла правила существования лаборатории. Она никого не выпускала за пределы лаборатории.
Охранник Зигмунд был занудлив и придирчив, но глуповат не в меру; он терпеть не мог женщин, у него явно были проблемы со слабым полом. Но как ни странно, поболтать о них любил, этим и воспользовался Энрио.
–О, господин Энрио, это вы! Извините, но есть указание вас никуда не отпускать, приказ самой… – охранник поднял палец в небо,
–Женщины, ох как они непредсказуемы, – весело заметил Энрио.
–Вчера сказала, что я свободен, как птица! А сегодня изменила решение!
–Да, правда ваша, они только и умеют, что считать доллары и трепать нервы, думать о шмотках, и о том, как им было в постели, а потом трепаться со дня на день, об этом с подругами. Рано или поздно все на одно лицо, – Зигмунд вздохнул с отчаяньем.
Неуклюжий, высокий, страшненький, и даже какой-то угловатый, он отталкивал от себя любого своим видом, а уж женщин, тем более.
–Слушай, дружище, так тебе нужно, какое-то средство, чтобы все эти особы были твои, чего же ты до сих пор молчал, я для тебя, что хочешь сотворю, – снова весело подмигнул Энрио.
–Да… я уже всякое пробовал, – почти шепотом сказал немолодой охранник.
–Да, к черту секс, тебе нужны не афродизиаки и возбудители, а совершенно иные средства, похлеще медикаментов и любой магии, – заговорщически подмигнул алхимик, – и все крошки будут твои, понимаешь, персональный эликсир молодости и магнетизма.
–Ради такого… все, что угодно, господин Энрио! –воскликнул Зигмунд.
–Ты сможешь не только наслаждаться, но и приручить некоторых, – заговорщически шепнул Энрио.
Зигмунт всегда симпатизировал молодому химику, и… конечно же, он до конца, а может, вообще, не знал, что на самом деле, происходит за стенами лаборатории. Ведь поначалу, Энрио приезжал, как свободный человек, без принуждения, позже все изменилось. Да и Зельра не посвящала никого в свои дела, тем более, охрану. Все знали, что охраняют секретный завод, что и кто там, об этом никто не знал. Камерами слежения занимался совершенно другой персонал. Те были опаснее и страшнее любого черта. У Энрио было одно преимущество, его рабочий кабинет никто не просматривал, никто – кроме Зельры. У Энрио, в стенах лаборатории, была относительная свобода.
–Не волнуйся, старина, это будет наш с тобой секрет, –весело заметил молодой химик. Он пытался усыпить бдительность Зигмунда. Энрио всунул в руки охранника небольшой пузырек.
–Несколько капелек в пространство… и они твои, – сказал игриво Энрио. Веселье ему давалось с трудом. Да и роль дурачка ему была противна. Но все же Энрио по-идиотски подмигивал охраннику. Тот явно клюнул и забыл о временном запрете Зельры. Он провел Энрио по тайному коридору, к секретному входу, они шли по темным лабиринтам, где не было камер и охраны. Это были коридоры Зльры, они вели не только к ее кабинету, это был выход в мир, где нет контроля.
Все шло как по маслу. Энрио почувствовал, что ему кто-то помогает, помимо Зигмунда. Казалось, что кто-то невидимый, добрый и мягкий, вытаскивает его из тумана зла и тьмы, в который он попал, не по своей воле. Энрио ощущал присутствие параллельного мира. Мира Аргона и его отца, мира Мари и Пауби. Несмотря на то, что знал о Ирллии со слов Мари.
Энрио торопился, у него было мало времени, вырвавшись из лаборатории, он впрыгнул в первое попавшееся такси. Все складывалось хорошо… его никто не преследовал.( Зигмунд был счастлив, его мечты о женщинах унесли его далеко в мир грез и фантазий).
Энрио торопился. Подвальчик был очень мил, огромные бочки с вином прямо здесь, рядом со столиками и лавочками. В этом старинном погребе царила атмосфера, подходящая для общения. Много иллюминации было вмонтировано в стены, пещерные каменные пласты, воздух был свеж, пахло морем, поскольку современная вентиляционная технология позволяла играть с ароматами, запахами, создавая любую иллюзию правды. Здесь было тихо, уютно и безопасно. Мало кто знал об этом месте.
–Энри, ты неважно выглядишь. Расслабься, она не слышит тебя и не контролирует, – сказала мягко Мари, она давно ждала Энрио. – Как хорошо, что ты сумел приехать. Она укатила отдыхать. Можно спокойно поговорить, – сказала милая и симпатичная девушка. Мари была красива. Лицо молодого мужчины размягчалось, на лице появилась улыбка. Энрио был бесконечно рад встрече.
– У нее нет этих способностей, это все внушение и запугивание. Зельра создала миф о себе. Понимаешь, миф! Но мир черных существует! И она ему служит! – голос Мари был мягкий и родной.
–Мари, но ведь безысходность, она требует от нас невозможного. Это нарушение границ, нарушение законов Бога, это уничтожение всего. Что может быть выше клетки, выше зарождения жизни? Она хочет изменять процессы зарождения жизни. Она непросто использует полученные результаты… черная магия, прикрытая белой мантией, программирование невозможно остановить, я сам во всем виноват. Понимаешь, Мари, сам! Я повелся на ее уговоры, как последний дурак! Я мог бы сбежать, но… как же все? Которых она обманула, я в это все втянут…– глаза Энрио напоминали бездну.
–Знаю, Энрио, знаю… – успокаивала Мари. Мари тоже была жертвой ситуации.
–Я сам во всем виноват. Что теперь? Слишком поздно... Мое любопытство ученого удовлетворено. Я был как в тумане. Опыты, опыты, а теперь… мне страшно! Не за себя! На себя плевать! Человек для Зельры – ничто! Она безумна! Ее жажда... И… понимаешь, она ничего не боится, ничего! Ведь сначала, мне предлагали один проект, а потом все изменилось. Только сейчас я понял все окончательно. Она никого не выпускает из лаборатории. Раньше вход и выход был свободный. А теперь… сплошное запугивание. Мои силы иссякли. И потом я думаю спецслужбы в курсе ее проекта, там тоже есть их люди. Мари, ты понимаешь, насколько все запутано и сложно?
–Но… ведь знаешь, что все результаты, которые вы получили, с которыми она работает, –это ложный путь. – участливо произнесла Мари. Оттио контролирует ее, пойми, Энрио, ей позволили, как рыбке в аквариуме, немного поплавать, и ее черному магу тоже!
Платье Мари лиловое, усыпано мелкими цветочками, выглядело в этом винном подвальчике смешным, детским.
–Мари, о чем ты говоришь, грани перейдены давно, – это не миф, а реальность, она давно вышла за пределы рыбки в аквариуме, если ее не остановить...
Энрио не стал продолжать, наступило молчание, оно было длинным и тягучим Каждый из них знал правду, ситуация выходила из-под контроля. Многим людям были нанесены серьезные психологические травмы. Многих не осталось в живых. Видоизменения, которые разрабатывались в лаборатории, могли в любую минуту начать применяться в живую, в обыденной жизни, от этого становилось не по себе. Мутантов плодилось множество.
–Твоя наивность Мари… Твоя семья, семья твоих друзей, твой муж, я, у которого исчезает и блокируется память, и только в твоем присутствии идет восстановление… Мне помогает твоя чистота, твой Ангел тебя не покидает, даже в трудные минуты, несмотря на то, что твоей оболочкой пользуется Зельра. Но… ты пока не можешь все… вернуть, – он запнулся, помолчав, продолжил. – Она давно пользуется всеми наработками, она заставляет всех и все работать на себя, разыгрывает дешевые спектакли, “благотворительные шоу”, в тех местах, где ее никто не знает. Прошу, Мари, гони свою детскую наивность и слепую детскую доверчивость. В присутствии черного мага, ее учителя, я совершенно другой. Я не могу понять, как им это удается? Я ведь знаю не меньше их, но… что толку от этих знаний? Логос опаснее Зельры, он меняет свою суть с такой скоростью, которая никому не под силу. И не только суть, но и внешность. Он крайне опасен, они сталкивают нас в пропасть! Они всему научились у светлых сил . Понимаешь, я знаю, ты рассказывала, что наши друзья с параллельного мира, тоже могут трансформировать форму мысли в содержание, материализация внешнего и внутреннего для них – пустяк, но у них все иное, миролюбивое! А эти… Все так запутанно, люди не понимают где ложь, а где правда… –Энрио запнулся, он медлил.
–Не торопись, Энрио, я понимаю тебя… – сказала мягко Мари.
– У них нет ничего святого, Мари, они думают только о власти и о сегодняшнем дне. Форма одна и та же, суть разная, понимаешь. Ключи светлых пространств у них. Они светятся так же, свет их ауры… так же светел, как и у светлых сил космоса. Они управляют светом ауры при помощи мысли, да… мне ли… тебе об этом говорить.Ты сама все знаешь о Зельре и о Логосе. Игра форм и содержаний. Общаясь с Зельрой, у людей стираются грани хорошо – плохо, темнота – свет… Люди попадают в некий ноль, который тоже ложь. Ведь я сам создал эти программы, я сам разработчик этого всего… и… не только я. Я экспериментировал, я погружался в этот опыт… и… не думал о последствиях. Да, разве только я, там много таких… как я. Все хуже, чем в театре, в театре роль сыграл и забыл, а здесь такой пласт лжетрансформации, которая стирает в человеке все нормальное, и делает из него куклу-трансформер, но только такую, которая нужна им. Не важно какую – хорошую или плохую. Понимаешь, они работают с материалом добра и зла, и выходят за его грани. Все зависит от ситуации, обстоятельств и людей. Они играют на людях как на пианино.
–Но, Энрио, сила любого человека заключена в его истинном Я. Именно это Я они блокируют. Они меняют твои желания, манипулируют тобой. Они подавляют твою волю. Они оставляют тебе только ту часть сознания, которая включена в нужную для них работу. С ними можно бороться.. Знаешь, Зельра стала с опаской ко мне относиться. Она хорошо знает, что знания она воровала, неважно у кого, у меня или у кого-то еще. Но все рано или поздно наказуемо! – почти шепотом сказала Мари.
–Да… она хитра и изворотлива, но она не дура!
–Она поняла, что я ее раскусила. Она боится разоблачения.
–Я с тобой согласен, она труслива, это правда, – Энрио немного воодушевился.
– Да, все не просто, Энрио. Все так сложно и запутано. Столько народу наверху и внизу втянуто в эксперимент. Но остановить его пришло время! – Мари говорила очень тихо.
–Это понятно только нам с тобой, мы причастны к происходящему, с ними может справиться тот, кто хорошо знает их материал, вернее, не их материал, а весь материал сознания и подсознания человека. И не только. Мы справимся… ты права. Мы у истока. А все остальные? Все это очень опасно, Мари. – Энрио очень нервничал.
–Ответы просты, Энрио. Магия всегда боится только одного: нужно всегда помнить себя, мой друг! Именно это и есть ключ к ясности сознания! И не пускать в свое большое цельное Я чужие желания, чужие мысли. Люди ведь не знают свое нутро, им некогда копаться в себе.Человек хаотичен в своих мыслях и своих желаниях. Именно это является ключиком к воздействию. Нужно зафиксировать свое Я – и тогда никто не опасен! Ты должен четко понимать, где грань твоих мыслей и желаний, а где тебе навязывают, и неважно что! Понимаешь, о чем я? Ты ведь хорошо помнишь историю древнего мира. Вспомни… Солона из древних Афин. Государственный деятель, мудрец. О нем пишет Плутарх. Он отменял и вводил законы. Его сограждане подчинялись ему до тех пор, пока не вмешались те, кому он был ненужен. Закон о наследстве, о умерших, о женщинах, о наказаниях и многие другие законы. Некоторые законы были несовершенны, но их выполняли. Власть держится на авторитете и вере. У Солона было цепкое, мудрое Я. И это Я озарял чистый и светлый разум. Но тем не менее мудрец и философ не угодил Крезу, потому как не восторгался его золотом и серебром, богатством. Креза Солон обидел своими наставлениями и рассказами о простых смертных и своим пренебрежением, безразличием к роскоши и достатку. Все просто, ценности духовного мира Солона и ценности Креза разные. Деньги, как и все в этом мире, тоже имеют дух и власть!
– Но при чем здесь Солон? – спросил Мари удивленный Энрио.
– Это просто пример о сильных мира сего. Так, о чем это я? Ах, да… Так вот… Оба и Солон и Креза были настойчивы в своем Я! Но… все же… позже, когда лидийский царь потерял любимого сына, он долго осмысливал слова мудреца из Афин. Хотя царь Крез предпринял все меры, чтобы защитить любимца, все случилось, как предсказывали оракулы того времени. И… так… мы видим, что царь Лидии Крез, понял слова Солона, гораздо позже, пережив много бед и испытаний. Мудрость всегда дальновидна. Конечно, чрезмерное самолюбие, чрезмерное выпячивание своего я, самолюбование приводит к мании величия, к гордыне, но сейчас, не об этом речь, мы ведь говорим о уничтожении человеческой формулы – о уничтожении большого целостного человеческого Я, уничтожения света в человеке, света чистого, уничтожение Бога – вот, чем заняты Зельра и Логос. – Мари секунду помолчала потом снова продолжила, – более того, в конце жизненного пути, Крез тоже становится мудрецом, по крайней мере, так пишет о нем Герадот. Древний историк утверждает, что Крез преображается в духе своем. Преображение дается большим трудом! Мари достала с небольшой сумочки маленькую книгу и прочла:
86. Так-то персы овладели Сардами и самого Креза взяли в плен живым67. Царствовал же Крез 14 лет, и 14 дней продолжалась осада [столицы], и, как предсказал оракул, он разрушил свою великую державу. Пленного Креза персы отвели к Киру. А Кир повелел сложить огромный костер и на него возвести Креза в оковах, а с ним «дважды семь сынов лидийских»68. Быть может, Кир хотел принести их в жертву как победный дар некоему божеству или же исполнить данный обет. Быть может, наконец, так как Киру было известно благочестие Креза, Кир возвел лидийского царя на костер, желая узнать, не спасет ли его от сожжения заживо какое-нибудь божество. Так поступил Кир, [по словам лидийцев]. А Крез, стоя на костре, все же в своем ужасном положении вспомнил вдохновенные божеством слова Солона о том, что никого при жизни нельзя считать счастливым. Когда Крезу пришла эта мысль, он глубоко вздохнул, застонал и затем после долгого молчания трижды произнес имя Солона. Кир услышал это и приказал переводчикам узнать у Креза, кого это он призывает, и те, подойдя, спросили его. Крез некоторое время хранил молчание, но затем, когда его заставили [говорить], сказал: «Я отдал бы все мои сокровища, лишь бы все владыки могли побеседовать с тем, кого я призываю». Так как ответ Креза был непонятен, то переводчики опять стали настаивать, [чтобы пленник объяснил свои слова]. Наконец, в ответ на настойчивые просьбы Крез рассказал о том, как однажды прибыл в его царство афинянин Солон. Он осмотрел все царские сокровища и презрел их. Крез передал затем Киру, как все сказанное Солоном сбылось. Солон ведь говорил это не столько о самом Крезе, сколько вообще о человеческой жизни, и именно о людях, которые сами себя почитают счастливыми. Так рассказывал Крез, а костер между тем загорелся и уже пылал. А Кир, услышав от переводчиков рассказ Креза, переменил свое решение. Царь подумал, что и сам он все-таки только человек, а хочет другого человека, который до сих пор не менее его был обласкан счастьем, живым предать огню. К тому же, опасаясь возмездия и рассудив, что все в человеческой жизни непостоянно, Кир повелел как можно скорее потушить огонь и свести с костра Креза и тех, кто был с ним. Однако попытки потушить костер оказались тщетными.
87. И вот (так передают лидийцы), когда Крез заметил раскаяние Кира и увидел напрасные старания всех затушить пламя костра, он громко воззвал к Аполлону. Крез молил бога: если богу были угодны его [Креза] жертвоприношения, то пусть он придет на помощь и спасет от настоящей беды. Так Крез слезно молил, призывая Аполлона. И вот тотчас средь ясного неба и полного безветрия внезапно сгустились тучи и разразилась буря с сильным ливнем, которая и потушила костер69. Тогда-то Кир понял, что Крез — человек, любезный богам и благочестивый. Он повелел Крезу сойти с костра и обратился к пленнику с такими словами: «Крез! Кто из людей убедил тебя идти войной на мою землю и стать мне врагом вместо друга?». А Крез отвечал: «Я поступил так, царь, тебе во благо и на горе себе. Виновник же этого эллинский бог, который побудил меня к войне. Ведь нет [на свете] столь неразумного человека, который предпочитает войну миру. В мирное время сыновья погребают отцов, а на войне отцы – сыновей. Впрочем, такова, должно быть, была воля богов».
88. Так говорил Крез, а Кир повелел снять с него оковы, усадил рядом с собой, оказывая [пленнику] величайшую честь. При этом и сам Кир, и вся его свита смотрели на Креза с удивлением. Крез же, погруженный в раздумье, молчал. Затем он оглянулся и, увидев, как персы разоряют город, сказал: «Царь! Надо ли ныне поведать тебе мои думы или я должен молчать?». Кир приказал пленнику смело говорить, что хочет. Тогда Крез спросил царя: «Что делает здесь эта орда [воинов] с такой яростью?». Кир отвечал: «Они грабят город и расхищают твои сокровища». Крез же возразил на это: «Нет! Не мой город и не мои сокровища они грабят. Нет у меня больше ничего: они расхищают твое достояние».
89. Слова Креза внушили Киру беспокойство. Царь приказал свите удалиться и обратился с вопросом к пленнику: «Какую опасность Крез видит для него, Кира, в происходящем?». Крез отвечал: «Боги сделали меня твоим рабом, и я считаю долгом сказать тебе нечто такое, что другие не замечают. Персы, будучи по натуре непокорными, бедны. Если ты позволишь им грабить и овладеть великими сокровищами, то вот что из этого выйдет: кто из них больше всего награбит, тот (ты можешь ожидать этого) поднимет против тебя восстание. Если тебе угодно послушаться меня, то поступи так: поставь у всех ворот стражу по несколько твоих телохранителей; пусть они отнимают добычу у тех, кто ее выносит, говоря, что десятую часть следует посвятить Зевсу. Тогда они не только не возненавидят тебя за то, что ты силой отнимаешь у них добычу, но, признав справедливость твоих действий, даже добровольно отдадут ее».
90. Услышав это, Кир весьма обрадовался, так как совет показался ему превосходным...
Наконец, Мари закончила читать. Энрио не понимал, почему она выбрала именно этот отрывок из книги Геродота. Поверженный царь Крез дает совет другому царю, завоевавшему его лидийское царство, в этом отрывке было, что-то печальное и роковое. Быстрее всего Мари пыталась убедить Энрио что наказание неизбежно, что мудрость вечна.
–Да, я читал об этом. Но… я не думал, что здесь замешано большое Я! Наверное, ты права, построить новое общество пытались многие. Ликург в Спарте, Цезарь в Риме. Александр Великий – попытка завоевать мир! Но…ведь… были и тираны: Гитлер, Сталин? – Энрио был обескуражен разговором. Ясный ум Мари поражал химика.
–Солон установил, чтобы все его законы оставались в силе в течение ста лет. Это факт его веры и убеждений, Энрио! И он был прав, многими законами мы пользуемся сейчас. Солон запретил говорить плохо о умерших, какими бы они не были. Но… увы! Законы рано или поздно нарушают. Но… разве только Солон корпел над преображением своего народа? Ликург создал Спарту. Он тоже настаивал на выполнении правил. Его высшее Я было мудрое и цепкое, – Мари говорила очень уверенно.
–Да, ты права, Мари. Все легко смешать… и не будет ясно, что верно, а что нет… древние мудры, но они тоже ошибались, но ошибки неопасны, опасны целенаправленные действия против человечества в целом! – уверенно произнес Энрио.
–Хорошо, Энри, хватит истории. Созданием нового общества охвачены были многие. И Зельра – это черная матрица. Вернее, не она, а то, во что она верит. Ведь макеты бытия разные. Одни хотят войны и разрушений. Другие – мира, любви и красоты. Дуальность мира. Разные плоскости восприятия.
Мари медлила. Она явно не все сказала. Энрио не дал ей договорить. Он начал сам.
–Я снова вернусь в лабораторию, чтобы помочь Милли. Знаю, что ты сейчас скажешь, что нужно ждать. Накопляемость энергии достаточна, чтобы все остановить. Нет, Мари, ждать нельзя – наше спасение Милли. Она разработала ложную программу, учитель Зельры, черный маг – Логос, пошел по ее следу, клюнул. Ты же знаешь, что начнется сворачивание. А по поводу…. управления и контролирования своего я, ты права, я об этом, как-то не думал. Никогда не копался в субличностях. Цепкое большое Я. Но ведь у многих – это путь к мании величия? Мое дело препараты и их воздействие. Как все сложно и запутано! Мне навязали многое. Это верно. Вся надежда на Милли и на Оттио. Я видел Оттио всего один раз, – Энрио явно нервничал.
–Я знаю об этом! Ты будешь общаться с миром Ирллии только это случится нескоро! И еще, Энри, у меня нет детской наивности, это всего лишь внешнее восприятия моей личности. Она протянула ему небольшие белые листы бумаги, на которых совершенно ничего не было.
– Что это? Как? Все так просто? Оттио! Но… я видел его всего раз и то только во сне… уникальный мир, и он существует! Я ведь... поначалу думал, что Зельра и Оттио –это один мир... Потом... все так запуталось. Я сомневался в Оттио… Я сомневался, но теперь!!! – Энрио эмоционально восклицал.
–Прикоснись… ты получишь папку через двадцать лет, –строго и настойчиво сказала Мари. – Ну же… скорей, будущее, Энрио, уже существует, ты сопротивляешься, но это сопротивление не твое, запомни то, о чем мы сейчас говорим! Подсознательно ты все забудешь только на время, но потом… все вернется к тебе, обещаю! Мой удел, Энри, всегда видеть будущее!
Энрио прикоснулся к пустым чистым листам. На белой бумаге появлялись тексты. Мари произнесла несколько фраз, которые не объясняла.
–Изменение временных перегородок!
Сказанные слова были странные глубокие и непостижимые.
–Но, почему через двадцать, если я держу эти листы в руках сейчас? – удивился Энрио.
–Тебе принесет их Пауби. Это дочь Оттио. Не все можно объяснить словами. Будущее можно видеть. Но его ненужно менять. Многим все это непонятно. Ведь материей можно управлять. Кто мы? Хочешь спросить ты у меня, и, почему я позволила Зельре играть с собой, позволила унизить себя властью над собой? Иногда видеть будущее, еще не значить, что это возможность его менять. Мне приходилось видеть и знать некоторых людей, которые видят будущее, которые могли меняли его, но они попадали только в одно: в полное уничтожение своей земной матрицы, надеясь… получить матрицу неба, власть над будущим. Но увы… неба они не получали. Временное удовольствие, временное разрешение проблем. Провидцев часто не слушают. Все меняют виртуально, реально, какая разница, как они меняют будущее? Медитациями! А, что потом! Все становится на круги своя, разница только во времени и в невосполнимых потерях. Но эти потери земные, не так ли? Зельра разработала целые системы по изменениям, выравниванием аур, энергетик, ложь о прошлых жизнях, да многое другое, но это всего лишь иллюзия, чтобы занять ни в чем неповинных людей, чтобы наплодить толпы охотников за тайнознанием, да, ты и сам знаешь об этом лучше меня. Иногда, Энрио, нет выбора! И нужно подчиниться! Это горькая правда! Конечно, тайнознание существует, но не массово, не так, как она об этом говорит. – Огромные глаза Мари светились чистотой и любовью.
–Деньги! Охота за знаниями, власть над другими, как это мерзко! Я не мог предположить, что все так случиться, Мари, как я устал, от этой ситуации. Но теперь все будет по- другому! – Энрио оживился.
–Аура? – продолжала Мари, – Но это же смешно, достаточно немного радости и аура сверкает и болезнь не видна, немного слез и она темнее, иллюзия не так ли? Аурой можно управлять! Все противоречиво, Энри. А по поводу наивности… ее вовсе нет, было доверие – вера в людей, страшно ведь не верить. Может, ты и прав, – это и есть наивность возраста! Детство, юность, молодость... Отсутствие опыта. Знание без опыта – это ребячество, не так ли?
– Возможно, Мари, ты права!
–Зельра преуспела, Энрио. Лаборатория – это тайный эксперимент, но есть еще и явное, то, что не запрещено и даже узаконено. Оно имеет совсем небезобидный фантик. И оно тоже опасно…
Энрио и Мари с грустью смотрели в длинный виртуальный туннель, хранящий правду. Энрио и Мари говорили о вещах, которыми мало интересуется обыватель. Обычные люди далеки от глобальных проблем космоса. И это хорошо, потому что не всякий может вынести истинный тяжкий груз знаний о мире. Мари возвращала Энрио память, она пыталась снять блоки, которые наложили на Энрио темные силы.
–Чакры – условные энергетические входы, как ноты в музыке, они нужны, но все же, для тех, кто умеет петь и играть – это всего лишь условности. Дар Бога не требует нот, не так ли? Они хотят знать о дарах Бога, думая, что эксперимент даст ответ! – Мари говорила очень уверенно и страстно. –Все существует одновременно так же, как и не существует вообще. Мудрость истин – подобна жемчужинам, которые прячутся в раковинах, на глубине морей и океанов. Но плантаций-инкубаторов много… и жемчуга сейчас вдоволь! В моде жемчуг, выращенный искусственно, он дешевле, но блеск тот же! – Мари говорила уверенно.
–Все так, Мари! Мир шагнул в запредельное, это верно, Мари! И такие, как я в этом виновны! Эксперимент! Без него порой тоже нельзя. И без подопытных тоже. Как же я устал от этого всего. От правого и левого, от правильного и неправильного. Как невыносимо мое сегодня и как туманно наше завтра, – голос Энрио был мягкий и приятный. Во всем его облике чувствовалась усталось и одиночество смысла.
–Даже дети в пробирках сегодня не чудо, Энри! И… порой… они тоже талантливы! Все играют с Богом, Энри! Но все забыли одну истину, Бог выше игры, макет, проекция будущего… уже существует!!! Переиграть Бога невозможно!
Неожиданно эти двое залились задорным смешком, который освобождал их от пут магии и от лжеоккультных знаний.
Слова Мари ранили и радовали Энрио одновременно, он хорошо знал эту горькую правду, но в то же время, к нему возвращались истины, в которых не было зла. Он выглядел уставшим, опустошенным, он возвращался к своей сути, ему казалось, что он просыпался заново и окончательно. Голос Мари успокаивал, наступило доброе мягкое молчание.
К ним за столик подсел веселый толстяк – владелец винного подвальчика. Они стали болтать, как и прежде, как будто во вчера, когда еще не было Зельры, тьмы и раскаленного докрасна лжеогня веры и лжемира времен. Толстяк окликнул девушку-официантку, она несла любимые лакомства Мари. Но все же Энрио торопился. Ему нужно было возвращаться в лабораторию. И чем быстрее, тем лучше.
………………………………………………………………...... Странный дом и его обитатели.
Спустя много лет, после встречи Мари и Энрио, сыщик Лоренс искал ответы на вопросы. И ему сыщику казалось, что он влип, в какую-то чертовщину, которая ему все больше и больше виделась вымыслом, и более того, ему мерещилось, что он сам тоже нереальный, и вот-вот развалится, расползётся, на какие-то осколки или куски. Но, слава Богу, этого не происходило, он был жив, здоров и абсолютно реален.
Но, как только сыщик прикоснулся к материалам, которые ему дал Алекс, с Лоренсом начало происходить следующее. Звуки, окружающего мира, стали громче, зрение – ярче, внутренняя тишина сознания – тише, и по непонятной причине, Лоренс видел события как на экране, внутри собственной головы, что для Лоренса было еще недавно, совершенно нереально и крайне странно. Он не мог избавиться от ощущения, что кто-то очень хочет, чтобы он знал прошлое Энрио, и не только! Знал прошлое Мари и мужа Мари Грегори, который был сыном Зельры: то прошлое, которое было наполнено мистерией, магией странной и непонятной. Борьба неведомых ему сил была очевидна.
И более того, после встречи, со своим приятелем Алексом, события не поддавались объяснению.
Сыщик Лоренс довольно быстро нашел странную женщину по имени Милли. Но снова все происходило не так, как хотел Лоренс, вернее, не так, как он привык. Он привык опрашивать людей, свидетелей, соединять недостающие цепочки, но только не теперь… и не сейчас.
Напротив Лоренса сидела Милли. Адрес, который дал ему Алекс, привел его к женщине, свидетельнице прежних событий, связанных с экспериментом, в засекреченной закрытой лабораторией Зельры и ее учителя Логоса.
Рассказанное Лоренсу о лаборатории и о многом другом, говорило только о том, что есть вещи непостижимые, и… что постигать их невозможно. Лицо Милли сохраняло свежесть и молодость, тело было гибким и упругим, хотя с тех пор прошло двадцать лет. Было ощущение, что этой красивой особе, не более двадцати пяти лет.
Небольшой домик, в котором жила Милли, не мог рассказать о прошлом этой женщины: ни один предмет не напоминал прошлое. Она жила не одна, довольно молодой мужчина, красивой внешности, души в ней не чаял. По крайней мере, так показалось сыщику. Мужчина, находящийся рядом с Милли, (за все время общения Милли с Лоренсом), не проронил ни единого слова: он молчал, он был рядом с Милли. Милли говорила спокойно:
–Лоренс, есть мир, о котором вы будете много знать, но не будете в нем присутствовать. Присутствие в нем – это изменение временных перегородок, зачем оно вам? Зельру настигла судьба, и все остановилось… чудеса вернулись к тем, кому они принадлежали. Мы не властны над Вечностью и Богом. Но мы тоже, что-то можем! – Милли мило улыбалась.
–Но… ведь магия существует, Милли? И Мари поначалу сама отдала все свои знания свекрови, а потом… у нее совсем не было сил? И сам Энрио в большую игру магов был тоже втянут ложью, обманом? А… как же Бог, любовь?
–Вы, о чем говорите, сыщик, о любви?! Уходите, Лоренс, вы и так узнали больше положенного… О любви? Тогда… я всегда счастлива!
Лоренс чувствовал себя неловко, все, что его окружало было неестественное и какое-то вымышленное. Он поднялся, хотел было, что-то сказать, но ощутил странный толчок. Изморозь пробежала у него по спине.
Милли вдруг… освободилась от объятий своего любимого… и крикнула, уходящему, вдогонку Лоренсу: – Вы узнали слишком много, детектив! Неслыханно много увидели! Ваше сознание прокрутило кино! И еще, Лоренс! Бросайте Краурта и ищите любовь! Мы не подследственные, Лоренс! Мы не отвечаем на ваши вопросы! Мы рассказываем истину миров! – Милли смеялась, ее смех был звонкий, чистый и искренний.
–Что значат эти слова "ее настигла судьба?" – вертелся вопрос в голове сыщика.
Лоренс не соглашался со всем увиденным и услышанным, не согласие угнетало его. Но у него было достаточно доводов, чтобы не забыть ничего из того, что произошло за эти несколько суток расследования – событий прошлого и событий сегодняшних.
Милли знала о Краурте, она знала обо всем и о Энрио сегодняшнем тоже. Кто она? Высвечивалось несколько линий: первая – о Энрио, ныне телевизионщик, вернее, босс большой телекомпании, а в прошлом – химик, был тем человеком, который сам мало, что помнит о себе самом сегодня. Четко просматривалась его связь с миром инопланетян, или миром тех, которые жили на параллели с землянами, но земле не принадлежали; и вторая – Зельра, что случилось с ней? И почему так много намеков на реальность, которая неподвластна людям? Обо всем этом и о многом другом думал ныне Лоренс.
Все происшедшее, крайне раздражало Лоренса, он решил не останавливаться, а продолжать поиски, во что бы то ни стало. Он был рад, что открыл прошлое Энрио, а также он был рад, что узнал о лаборатории, черных магах, Зельре и мире странных, и непонятных существ, которые помогали землянам, и теперь он точно знал: что именно они были замешаны в исчезновениях телевизионщика.
От рассказа Милли веяло мистикой и не только. Она удерживала Лоренса от прямых вопросов. И делала это умышленно.
Милли рассказала ровно столько, сколько считала нужным рассказать. Дом отдалялся. И, более того, Лоренс видел события, происходящие в лаборатории сам, своим внутренним зрением. Это совершенно его ошарашило. С ним ничего такого раньше не происходило. Образы были чужды ему, тем более, образное видение – это не его конек, ему было некогда впадать в меланхолию грез. Но весь разговор Милли и Аннет, разговор Мари и Энрио, он слышал и видел сам лично, это внутреннее “кино” его уничтожало, переворачивало все вверх тормашками в его обыденном и нормальном восприятии действительности.
Лоренс торопился. Казалось он бежал сам от себя. Улица была безлюдна. Лоренс, наконец, громко и раздраженно, плюхнулся в авто, которое взял на прокат, потом… сам того не ведая зачем, почему-то рывком, выскочил из машины: он шел быстрыми шагами, обратно к дому Милли. Сыщик нажал на кнопку домофона, который был, обычным образом, вмонтирован, на высоком заборе. Никто не отвечал. Тишина настораживала. Наконец… ему ответили:
– Вам кого? – голос был явно чужой и незнакомый.
Лоренсу какие-то минуты стало страшно… Он терял контроль над реальностью, но все же точка контроля не уплывала…
–Какого черта, вы трезвоните, – снова спросили по ту сторону огромного забора.
–Мне нужна Милли, – довольно негромко сказал Лоренс.
–Такой здесь нет! И… никогда не было! – гаркнула женщина.
–Я только что разговаривал с госпожой Милли, я только что был у вас! – ответил растерянный детектив Лоренс.
–Если ты не отвалишь, я вызову полицию, пьянь.Таких здесь сроду не бывало, – пожилая дама выглянула в окно. Она разозлилась не на шутку. – Если не отвалишь, спущу собак, – собачий лай приближался.
Сыщик зашагал быстрыми шагами. Дом был тот же, но… все в нем было не так. Он стал какой-то обычный, чужой… и какой-то до невозможного серый. Но! Адрес был тот же.
–Бросайте Краурта и ищите любовь! – фраза луной разливалась в голове Лоренса, – изменение временных перегородок, зачем оно вам? Разве вам недостаточно того, что вы узнали? Вам рассказали слишком много! Торопитесь, Лоренс! Вас ждет она! Всем правит любовь! Все остальное неважно! – голос Милли звучал тихо и мягко. Лоренс оглянулся, рядом никого не было.
Лоренс бежал по улице, казалось,что само время остановилось и все происходящее сон, но сна никакого не было. Лоренс четко осознавал реальность.
…………………………………………………………………
–Может мы немного переборщили с беднягой? Он и так испуган, – спросила Милли, нежно обнимая, Агрона. Милли была одета просто. Ее серое платье ей шло.
–Он искал правду, таких мало, как он, не так ли, дорогая? Лоренс не продажен, хотя и зависит от Краурта материально! Он сильный, Милли, он честный сыщик, и он достоин знать правду! – голос Агрона был тихий и ровный. Агрон был спокоен.
Дом и его жители исчезли, казалось… навсегда…
Продолжение следует.