Кушнер. «Искал глазами их…»
«Несмотря на жуткую занятость и трудный семинар по информатизации сферы культуры, пошла Кушнера послушать. Боялась, что будет скука, как на встрече с Чухонцевым. Это продолжается проект "Открытая трибуна". Иногда очень злит меня профессор Шайтанов, его снобизм и барство. Он возит гениев из столиц, потому что ему дают денег. Но у нас гениев не меньше, а их не слышит никто. Он представлял Чухонцева как откровение, а все зевали откровенно.
С Кушнером этого не случилось. Радостно. Почему-то обилие стихов не утомляло меня. Напротив, как напиток в жару, они побуждали желать их и дальше. Публика бурно общалась и задавала вопросы. Я получила автограф на "Кустарник" и разрешение написать лично. А ведь я могла попасть к нему на семинар еще в 1996 в Ярославле! Но я тогда пошла к Руслану Кирееву как прозаик, поздно.
Некоторые вопросы.
-Вы камерный поэт, как oщущаете себя сегодня?
- Все меняется. Первая книжка была 10000 тираж, а вот мой "Кустарник" - 500 и то счастье.
-Вы певец любви, а вы счастливы в любви?
- Не знаю, я суеверен. Люблю жену.
- На какого читателя расчитываете?
- Который любит меня.
- Предпочтения в литературе?
- Я банален: Достоевский, Толстой, Пруст, Зощенко.
- Был ваш злой стих Бродскому...
- Я описал лирику, испорченную матерщиной. Мы потом помирились. Он прекрасно отозвался о моей книге "На сумрачной звезде".Вел мой вечер в Нью-Йорке.
- А из современных?
- Отмечу Виктора Соснору, Глеба Семенова, Нонну Слепакову, Давида Раскина, Елену Шварц (не весь список). Из Москвы Олеся Николаева.
- Каким представляете своего читалеля?
- Не угадать. И гадать нечего.
- Отношение к Пригову и Кибирову?
- Первый не мой. Второй интересен, но раннее. А Бунина люблю прозу, поэзию меньше.
***
Это далеко не все вопросы…От Александра Кушнера не хотели отставать, он притягивал. Теплый, домашний, неофициальный. Я на ходу листала книжку, и буквально уходила в нее…
Александр Кушнер - из книги "Кустарник"
Вы гаснете, поблекшие, выходите из зала, / Невежливые, я ж еще не все/ сказал слова: не я сказал - сказала/ душа, сверкнув и вымывшись в слезе./ Бывает так, что сердцу в тягость солнце,/ и пусть бы не вставало вообще!/ Я знаю, звезды, нет таких, кому
легко живется / Одна в пальто, другая в синем, кажется плаще./
Одна другую спрашивает - как тебе сегодняшняя драма?/ Могла бы
ты вдруг полюбить его?/ Не знаю. Про катарсис что-то мне
рассказывала мама./ Ты что-нибудь почувствовала? Я так ничего./
Всю жизнь писал для них, а защищают плохо./ Помочь ничем не
могут или не хотят./ А я-то до последнего им верен в жизни
вздоха / Искал глазами их и выходил в шуршащий сад!
24 января 2003»
Кратко описав вечер, отправила ему письмо …Хотя долго не решалась этого сделать.
***
«2 ноября 2004
Здравствуйте Галина Александровна
Хочу поблагодарить вас за письмо, которое остановило мгновение и вернуло мне тот вологодский вечер с выступлением в библиотеке. Мы живем в эпоху оборванных человеческих и литературных связей. До Вологды не доходят петербургские книги, до Петербурга –вологодские. Между тем я всегда считал, что в провинции больше времени для одиноких размышлений, чтения и душевного роста. В столицах – больше суеты и самодовольства; московская богема, петербургская богема… Мне милей одинокая сосредоточенность, чтение за столом под настольной лампой. В то же время я понимаю, как важна для молодого поэта литературная среда, профессиональные разговоры и возможность выхода к читателю. Еще и поэтому с большим уважением отношусь к талантливым людям, живущим в провинции: понимаю, насколько им трудней вдали от пирога успеха, который делят меж собой столичные поэты… Москва увы, самодостаточна, Петербург тоже, хотя в меньшей степени. Вологда, Екатеринбург, Омск тянутся к большому городу и часто превосходят столичных гениев. К каком-то смысле получается так, провинцией становится Москва, а не Вологда, не Омск. Недавно я познакомился с талантливым молодым поэтом Александром Нитченко, живущем в Сыктывкаре!
Мне понравилось это ваше стихотворение включенное в письмо. Понравились стихи Сучковой. Замечательно что она отталкивается от Цветаевой и, сцепив ее мотивы с современностью, создает в стихах свой настоящий поэтический мир. В «Камне-Рыбе-Облаке» отметил несколько ярких подлинно поэтических мест, например: «разрешу ответ на «где гулял?» - видел рыб», «ноги от воды бывали толще», «я видел как подходит ко мне удивительная рыба/ быть может еле слышно, на цыпочках застыв», «и когда вы поймете что это такое/ что из плача в плач через жизнь пройдете, все придут из воды и станут водою /в бесконечном этом круговороте»
Елинственное замечание позволю себе: мне кажется автор мог бы отвесттвенным и тончым, не позволяя себе неряшливости в рифмовке и приблизительности смысловой –«те двое не прыгнули в день ото лба», рифмы – кафе – где и т.п. То же относится и к другим стихам. Например, очень хорошо «смесь настоящих…фисташково-заспанных музык» , «ты как картонный, ты длинным ногтем нарисован на обороте стекла». Но почему «птичую лапу», а не птичью? Отметил я –«некуда плюнуть – я тут спала со всеми», «откуда взялась марина?», «что там стучит изнутри, замуровано в банке консервной…» Сучкова безусловно талантливый поэт, мне бы хотелось ей помочь, но как? С Москвой почти не связан, а когда рекомендую в «Новый мир» какого-нибудь поэта, наталкиваюсь нередко на непонимание. Недавно пробовал пристроить в журнал одного талантливого поэта Олега Левитана – не получилось.
То же самое в Петербурге. С другой стороны поэтов так много в Москве, и Петербурге, что выстроилась длинная очередь, и редакция при всем желании не может напечатать всех. Есть и другой вариант. Фонд Филатова С.А регулярно в октябре собирает форум молодой поэзии в Липках под Москвой (я там вел семинар уже три раза). И этот форум продвигает авторов, рекомендует их в журналы. От такой рекомендации трудно отмахнуться. Думаю, я смогу рекомендовать ее на следующий год на этот фестиваль.
Потребуются биографические данные (место жительства, работа, список публикаций) и подборка 300-400 строк. Мой электронный адрес kushner@mail.lansk.net
Я могу переслать эти материалы весной в фонд Филатова или послать вам адрес фонда чтобы поэты сами переслали туда (так может быть еще лучше). А я со своей стороны напишу несколько одобрительных слов. А.Кушнер»
***
«Дорогой Александр Семенович.
Я все передала Наташе, она знает, как написать Филатову (но вы мне все же пришлите адрес чтобы я могла кого-то еще достойного отправить), и главное она радовалась, что вы так восприняли. Унас ее не понимают известные поэты, начинают унижать и отсылают к Пушкину, ничего плохого в нем нет, но молодежь обижается…
А вы отнеслись не как мэтр, а как свой человек – к своему собрату.
Меня больше всего согрела ваша растерянность по поводу того, что не получается пристроить автора в журнал. Это говорит о вашей искренности и простоте.
Мне кажется, я тоже бы все отдала, чтобы им помочь, но грустно, когда сама не можешь ничего. О столицах и провинции мое мнение созвучно с вашим, я чувствую, что провинция превозносится для вида, на самом деле она никому не нужна, действительно, в столицах полно своих поэтов. Но поскольку я второй год на Прозе Ру работаю как номинатор , я вижу, сколько же там холодной деструктивной литературы. В провинции не так.
На сайте Стихи.Ру я тоже несколько лет, и тоже есть наблюдения интересные. Вот там 50 тысяч поэтов и это тоска, конечно. Но еще больше тоска, когда видишь: народ бежит читать только эротику, розовых и голубых, но многим ярким нечего сказать, а настоящее тонет в мусоре. У меня был друг Сопин, а вам писала. Он очень болел и я взяла, чтобы его отвлечь, поместила его тексты на Стихи Ру – за короткое время число читателей стало расти - сразу 5, 9 тысяч читателей (в настоящее время 23 тысячи). А ведь он писал про войну и лагеря. И критик Фаустов написал, что Сопин изменил лицо Стихиры. Самая известная на сайте поэтесса Наталья Воронцова-Юрьева, с самым высоким рейтингом, пришла его читать и удивилась. То есть все были удивлены, и я сама не верила глазам…
Вот это был Сопин который после 17 лет в лагерях, после огромной работы над собой, после целых текстовых пластов в общем-то ушел непонятым, неузнанным, в том числе тем самым союзом, в котором состоял.
Я говорю об этом потому, что это модель жизни литературной провинции – жить и умереть в немоте. В столице может быть есть шанс, но у нас нет.
Я постеснялась вам сразу отправить свои стихи, так как мне казалось стыдным говорить только о себе с российским поэтом. Меня беспокоит, как юная поросль дальше жить будет. Они ведь не могут смириться с такой моделью… Я работаю в центре одаренных детей в лит. студии и вижу, как дети начинают рано и хлестко писать. Но куда же деть их потом, эти таланты? Пытаюсь их отправлять на конкурсы, но это единицы…
А я автор с негромким голосом. Мое главное - это проза, а стихи просто уже никак не побороть, не остановить, когда тебя пробивает. Когда требуется немедленное слово…»
***
Встреча в Кушнером была «тихой», несмотря на многочисленную публику. Таким же особенным, «тихим» и глубоким оказался для меня после вечер встречи со Светланой Кековой. Самым «громким» был Кублановский – многу народу, шум, гром, обилие музыки и вообще звуков. А вот у Кековой полушепотом текли стихи, но это был ток вроде электрического. Поразили духовные и религиозные темы, они как–то свежо и пронзительно проникали за шиворот. Но вопреки своей привычке записывать впечатления – описание вечера Кековой я не сохранила. А жаль.