Наверное, в каждом третьем фильме, документальном или художественном, можно услышать музыку Георгия Свиридова. Она легка, отлично подходит в качестве саундтрека, имеет послевкусие звонкого зимнего катка в Москве первой половины прошлого века, где погода – как на картинах Юона, а настроение – как хотелось бы, чтобы было всегда. Главное достоинство композитора – краткость. Как и в писательском деле, здесь нужно не просиживать восемь рабочих часов, вымучивая ту самую строчку, без которой ни дня, а просто жить своей жизнью, время от времени припадая к бумаге, сжав в горячем кулаке неостывшее вдохновение. И потом ещё иметь мужество не мусолить удачную фразу, переходить к следующей на вдохе, вовремя завершив фрагмент.
Каждую иллюстрацию к пушкинской «Метели» хочется назвать маленькой прелестью, перекатывать в наушниках, танцевать. Под Свиридова прекрасно танцуется - ещё одна причина его популярности, но популярность эта была бы неизмеримо больше, если бы кто-то обратил внимание на исполнение.
Чудесный маленький триптих на слова Есенина называется «Отчалившая Русь», а стоило бы употребить здесь слово «опечаленная» или даже «отчаявшаяся», потому что в предписанном исполнении музыка пропадает. Баритон с оркестром – пластилиновый бой насмерть. Лужёная глотка всегда переорёт рой молчаливых музыкантов в чёрном, но будет ли это уважительно по отношению к слушателю? В триптихе Свиридова есть сказочность, за которую во всём мире ценят русскую музыку, а в баритоне есть ушная назойливость, за которую во всём мире высмеивают русскую оперную школу, так давайте их не смешивать! Доверим один фрагмент тенору, другой – сопрано, третий – хору. Так и слова будут чётче слышны, что немаловажно, когда воспринимаешь стихи на родном языке и желаешь всё-таки отличать на слух поэзию Есенина от итальянской оперной абракадабры. Но лучше всего произведение звучало бы в устах цыганки вроде Валентины Пономарёвой, сумевшей облагородить даже бездарно сыгранную бесприданницу в «Жестоком романсе». К волшебной атмосфере, созданной Свиридовым, как нельзя лучше подходит прочувствованное исполнение и голос, идущий от сердца к сердцу, не на показ выпевающий есенинскую природу.
Прецеденты смены пола уже бывали в русской музыкальной истории, порою настолько удачные, что сегодня трудно представить любимого колоратурными сопрано «Соловья» в мужском исполнении, а ведь поначалу было только так! Можно пожелать наконец «Отчалившей Руси» счастливой встречи с тем, к то возьмётся за неё с умом и откроет заново благодарным ушам нашим.