Она уже час не могла уснуть, все смакуя предвкушения завтрашнего дня.
Завтра Новый год, и она встретит его вместе с Сашей!
Около двух лет уже работали в одной организации, но ухаживать Саша стал за ней только этим летом. Она не удивилась - давно ловила его восхищенные взгляды. И не отказывалась: высокий, черноокий, усатый, вне работы – альпинист, поэт и гитарист, он тоже давно привлекал ее внимание. Ухаживал Саша как настоящий кабальеро – провожал домой, дарил скромные, но милые букеты, водил в театр, и виду не подавая, что ждет чего-то. Даже в те редкие разы, когда они оставались наедине, Саша не смел оскорбить ее непозволительными притязаниями… Хотя - почему непозволительными? Они давно переросли пионерский возраст – обоим перевалило за двадцать пять, пора бы и семью…
Саша очень тонко намекал на это… Пригласил к себе домой, где они пили чай вместе с его мамой, уже не раз совершал ответные визиты и чувствовал себя в ее квартире, как дома… Каждая неформальная встреча добавляла лишний градус в их взаимное притяжение и они медленно, но верно приближались к точке кипения…
Еще за несколько дней до Нового года Саша, неловко переминаясь с ноги на ногу, намекнул, что не хотел бы шумной компании, хотел бы тет-а-тет, но вот маме его некуда деться… «Моя уйдет к подруге», - сказала она, и оба обрадовались.
И вот она уже битый час представляла себе предстоящую новогоднюю ночь. Она приготовит чудесный стол, наденет новое платье… Они зажгут свечи, Саша, как всегда, будет трепетно, склонив голову, ухаживать, и может быть… Может быть… Она словила себя на том, что уже который раз останавливается именно в этом месте. А что, собственно, «может быть»?
Наконец-то случиться то самое, и их роман из платонического перерастет в человеческий? «Эка невидаль!» - издевательски хихикая, постучал в висок внутренний голос. «И чего ты в таких отношениях не видела?»
Наконец-то Саша решится и сделает предложение? «А тебе это надо?»- продолжал издеваться внутренний голос.
«Вот привязался, спать пора!»- разозлилась она неизвестно на кого и, наконец, уснула.
Будильник должен был прозвенеть в десять утра, но она опередила его, открыв глаза от странного, неведомого покалывания и зуда в области губ и глаз. Ощущения были новыми и пугающими. Она поднесла было руку к губам, желая проверить, что же зудит, но в испуге отдернула ее и потянулась за зеркальцем, лежавшем на прикроватном столике.
- Ма-ма!.. – орала она что есть мочи, истошным криком пытаясь заглушить вселившийся в нее ужас.
- А-а-а… - так же истошно закричала ворвавшаяся в комнату мама и рухнула на колени у ее постели. – Что же это с тобой, доченька?
Около кабинета единственного дежурного на всю поликлинику врача стояла очередь. Когда она, поддерживаемая под руки мамой и администраторшей из регистратуры, подошла к двери, больные расступилась, даже не пикнув. Пожилой доктор, глянув на нее поверх очков, по-мальчишески присвиснул.
- Да как же вас так угораздило, милая?
Она ничего не могла сказать. Только слезы текли по ее фиолетово-сизым раздувшимся щекам, подпиравшим нижние веки… Раздутые до безобразия, фиолетовые же губы вывернулись настолько, что верхняя упиралась в нос, не позволяя воспользоваться услугами носового платочка…
- Ну-с, вспоминайте, что делали вчера, что пили-ели?
Что ела, что ела… Как обычно – утром яйцо, бутерброд с сыром, вечером – гречку с молоком… На работе день был суматошный, в столовую даже не успела, забежали с Сашкой в буфет, взяли по порции сосисок…
- Яйцо, гречку, сосиски… - прошептала она.
- А, сосиски! Вот они вас так и разукрасили! Аллергия у вас, милая, аллергия! – врач склонился над столом, что-то записывая в карту.
- Да ведь не было никогда, я ведь их не впервые ела, - сопротивлялась она простоте диагноза.
- Да ведь я тоже с шевелюрой всегда был, теперь, видите, лысый! – весело окончил разговор доктор и протянул рецепт. – Это сильное лекарство! Сразу две таблеточки, потом через четыре часа две, потом еще через четыре…
- А как же Новый год? – задала она глупейший вопрос.
- Без шампанского! А в остальном - как получится, милая!
Первую порцию таблеточек она проглотила прямо в аптеке. Окрыленная тем, что болезнь не смертельна, она уже по дороге домой стала обсуждать с мамой предстоящий вечер.
- А может отменить свидание, доченька? – вдруг предложила мама. – Ведь это какой-то знак судьбы, какой-то знак…
- Да какой знак, мама! Позвоню, предупрежу, что такое случилось, но праздник отменять не буду!
Таблеточки оказались и вправду сильными. К вечеру опухоль немного спала, фиолетовость притухла. Она даже подкрасила глаза… Был чудесный стол, новое платье, свечи… Саша ухаживал, склонив голову, как кабальеро… Читал стихи, пел под гитару… К утру вдруг стал собираться.
- Ты совершенно удивительная женщина! Неожиданная в моей жизни, - нежно сказал, прощаясь у двери.
Она стояла у окна, глядя, как он идет по заснеженной улице в сторону таксопарка. Темная фигура, увенчанная какой-то огромной, раскинувшей уши, шапкой из зайца… «А ведь уходит навсегда», - мелькнула в голове ясная мысль. Залпом осушив только пригубленный под бой курантов бокал шампанского, она одна легла в постель и сладко, почему-то со спокойным сердцем уснула.
…………
Несмотря на позднюю осень, с утра было ясно и тепло. Ушла на работу без зонта и даже без шапки. После работы поехала к давней подруге – та праздновала помолвку.
- А я думал, ты с Сашкой будешь! – удивилась подруга, увидев ее на пороге. Увлеченная своей любовью, она давно была не в курсе событий.
- Растворился Сашка, - ответил она, целуя в щеку невесту.
- В чем, как? – не поняла та.
- В новогодней ночи! - ответила, целуя в щеку улыбающегося жениха.
- Ну, значит, у нас заночуешь, не пущу одну в ночь, - убедительно сказала невеста.
Было уже начало первого, когда электричка приближалась к маленькой платформе в черте Москвы. Когда гости стали разбредаться по соседним домам, все-таки засобиралась и она – ужасно вдруг потянуло домой. И теперь с тоской смотрела в окно – как она выйдет под этот холодный осенний дождь? На эту темную безлюдную платформу?
Электричка остановилась. Опустив голову, пряча накрашенные ресницы от ливня, она ступила на перрон и быстро зашагала в сторону метро. Платформа была пуста, лишь сзади раздавались, все приближаясь, мужские голоса. «Господи, только бы прошли мимо, только бы прошли…» - как заклинание, повторяла про себя.
- Девушка, а вы почему ночью без зонта? – поинтересовался кто-то, когда компания поравнялась с нею.
- Дома забыла, - ответила она как можно спокойнее, стараясь не вызвать агрессии у незнакомцев.
- Тогда хоть шапочку наденьте! – продолжал тот же голос.
- Тоже забыла, - ответила опять спокойно, и замедлила шаг, пытаясь отстать от любопытной компании.
Молодые люди и вправду ушли вперед, но один так и продолжал идти с ней в ногу.
- Да вы хоть мою возьмите! – он неожиданно подскочил к ней и напялил на мокрые волосы вязанную, согретую чужим теплом, шапку. – Не волнуйтесь. Она стиранная…
- Ну и шуточки у вас! – она от испуга споткнулась на ровном месте и чуть не упала, но была вовремя подхвачена под руку.
Ей до дома было всего три станции на метро, да двадцать минут пешком… Незнакомец – она даже не смотрела на него, стараясь не поднимать лица с растекшейся по щекам тушью, - провожал до самого подъезда. Ведь надо же было забрать шапку! По дороге говорили мало, перебрасывались дежурными фразами - о погоде и природе.
-Там можно словить машину, - она махнула рукой в сторону таксопарка, когда они подошли к парадному.
- Хорошо! – покорно ответил новый знакомый.
Стянула с головы шапку. Та была насквозь мокрой.
- Зайдите, хоть отогреетесь, - вдруг неожиданно предложила она.
- Зайду! – радостно откликнулся он.
Проводив молодого человека на кухню, она нырнула в ванную комнату, умылась, причесалась. Наводить красоту даже не пыталась – подумаешь, до дома довел! Детей с ним не крестить… Поставив на плиту чайник, села за стол и наконец посмотрела в лицо нежданного гостя. Карие теплые глаза, взгляд внимательный, умный, мягкий – в самую душу…
- Откуда ты? Откуда ты взялся в этой ночи?
- А ты?
…..
Генеральная уборка к Новому году подходила к концу. Осталась нетронутой одна-единственная полка в шкафу. Пока дочки и сын наряжали в соседней комнате елку, она вывалила вещи на диван и стала разбирать эту кучу, сбрасывая на пол давно забытые, не ношенные… Наткнулась на маленький пакетик, осторожно приоткрыла… Черная вязанная шапочка, с пожелтевшей таблеткой нафталина внутри.
- Ленечка! А вот и наша шапочка! – громко, чтобы перекричать барабанную дробь, крикнула мужу. Подбежала, чмокнула в макушку.
- Да, помню ее! – муж, положив на барабан палочки, обнял жену. –Спрячь ее на место!
- Да ведь двадцать лет уже лежит! Моль ее пожрет!
- Пусть и еще два раза по двадцать! Не пожрет!..
.