Часть вторая
Мужество
Глава 12. Солнечный
- Шире шаг, рядовой! – полушутя подгонял Филин Федора и тот послушно увеличивал темп, относясь с полной серьезностью к приказаниям командира отряда.
- Ты молодец, Скворец! – хвалил Федора Воробей, быстро шагающий рядом с ним. – Еще парочку марш-бросков, потом стрельбы на полигоне, потом я тебя рукопашной малость обучу. Жирок лишний сбросишь, и все: можно присягу принимать.
Скворец счастливо улыбался. Спрашивал:
- А что за присяга?
- Эх, темнота!..
Позывной «Скворец» дал Федору Стас. Коль стал членом команды – будь как все. Тем более, сам создал эту «птичью» команду, так сказать: по образу и подобию своему… Да Скворец и не возражал против клички. Стасу даже показалось, что он был ею доволен.
Надо сказать, что Федор в походе буквально преобразился, это был совершенно другой человек. Наверное, выбравшись из подземелья на свет божий, Федя посмотрел на солнышко, на Землю-матушку, прошелся по ней, подышал пусть немного вонючим, но по-утреннему освежающим воздухом и сразу стал другим. А может, это произошло чуть раньше, на военном совете. Когда он понял, что не только обязан идти, но и сам этого хочет. Боится, но хочет… Во взгляде серых (раньше потухших и невыразительных, а теперь загадочно поблескивающих) глаз Скворцова появилась некая сосредоточенность и решимость; походка стала более уверенной; покатые сутулые плечи расправились; даже рыхлость фигуры стала менее заметной.
Прогрессивные изменения произошли не только во внешности физика. Он перестал обижаться, когда кто-нибудь из членов команды перебивал его во время разговора и не краснел, как красна девица, если Воробей или Филин ненароком матюгались (дворяне Орлов и Сокольский подобного себе не позволяли, разве что гусар иногда употреблял в разговоре слово: жопа). Однажды Скворец даже сам, споткнувшись о корень, ругнулся – в сердцах произнес услышанное от Стаса словцо «блин». Не матерное, конечно, слово, но тем не менее…
Первые пять километров не особенно скоростного марш-броска дались Федору не легко, а после короткого перекура (Сокол лежал на пожухлой траве, закинув руки за голову и, как всегда улыбаясь чему-то, мечтательно глядел в небо; Орел тоже лежал, но с закрытыми глазами; Филин с задумчивым видом жевал травинку; таракан Жилин сидел рядом с командиром и внимательно смотрел, как тот жует), он едва поднялся на ноги и, тяжело дыша, поплелся в арьергарде отряда. Филину, бежавшему впереди, пришлось замедлить шаг практически до прогулочного, так как новобранец стал заметно отставать. Однако к середине второй дистанции Скворец втянулся, почувствовал ритм, приобрел, как говорится, второе дыхание, и отряд вновь увеличил скорость.
Покинув Островок Надежды рано утром, и без приключений преодолев полсотни километров пересеченной местности, к концу дня отряд достиг восточного пригорода Полынограда.
По мере приближения к пригороду у Стаса все сильней и быстрей колотилось сердце, сладко и чуть тревожно ныло в груди. Вот сейчас, за этим холмом… По его расчетам отряд должен был выйти к поселку Первомайскому, в котором он когда-то жил.
Сейчас я увижу родные места, думал он, взбираясь на высокий холм. Сначала закопченную кирпичную трубу, она самая высокая, потом бурые стены поселковой котельной, котельная на краю поселка стоит. За ней - желтые двух и трехэтажные дома с облупившейся местами штукатуркой, центральную улицу, похожую на знак «приблизительно», а потому называемой местными жителями «пьяной дорогой». Справа, вдали, будет виден карьер - в нем добывали бутовый камень и щебень. К карьеру ведет щебеночная дорога. За карьером – высокое полотно железной дороги, белое здание полустанка. А слева на противоположном от карьера краю поселка, на пригорке – церковь. Старенькая, деревянная. Серые, увенчанные такими же серыми деревянными крестами луковицы главок.
Сколько помнил Стас, золотом главки никогда не покрывались – не было его, золота. Заброшенная церквушка… А прихожан – кот наплакал, одни древние старушки. Откуда у них деньги на пожертвования возьмутся?..
- Отряд, стой! – скомандовал Филин. Бойцы залегли на вершине холма.
Парня ждало разочарование: ни трубы, ни желтых бараков, ни белеющего полустанка… Впрочем, все вполне логично. Разве может что-то остаться прежним, если прошла такая уйма времени?.. Здесь все было новым, иным. Однако увиденное вовсе не было похоже на город будущего, каким его изображали художники-футуристы, современники Стаса. Напротив, что-то до боли знакомое присутствовало в архитектуре поселка. Нет, не то старое, сохранившееся за годы, что-то напоминало эпоху, в которой жил Стас.
В самом центре поселка – девятиэтажки сплошной стеной, замкнутой в кольцо. А внутри кольца, наверное (из-за высоких стен не видно), – все как положено: детский сад, школа, магазин. Похоже на спальный городской район… От кольца радиально расходились в стороны ряды двухэтажных однотипных коттеджей. Словно лучи. В секторах - полусферические купола каких-то павильонов. Лучи заходящего солнца отражались от них и купола казались похожими на мыльные пузыри. Павильоны соединялись друг с другом и с коттеджами пешеходными дорожками. Все пространство было опутано ими словно паутиной.
Ни на дорожках, ни в маленьких двориках коттеджей не наблюдалось ни одного человека.
- Как называется этот... населенный пункт? – спросил Филин у Скворца, проглотив комок, застрявший в горле и постаравшись придать голосу твердость. – Случаем, не Первомайский? – Почему-то ему очень не хотелось выказывать товарищам свое волнение.
- Первомайский?.. Насколько я помню и если не ошибаюсь, поселок называется Солнечным.
«Неужто ошибся?.. – подумал Стас. – Вроде шли вдоль Полынки, должны были прямиком выйти на Первомайский…»
Он еще раз посмотрел направо: от карьера не было и следа. Вместо него - ровная площадь с редкими холмиками и кустиками. Хоть в гольф играй! Но в гольф никто не играл; от поселка и окрестностей веяло запустением и заброшенностью. Стас перевел взгляд налево и неожиданно вздрогнул. Церквушка! Та самая, родная! Но только стояла она не на том самом месте, а намного дальше. И была в точности такой, как та, из его прошлого. Только главки сияли сусальным золотом…
- Церковь... – Стас указал на храм, - она давно здесь стоит?
Скворец пожал плечами:
- Я не бывал в Солнечном, как-то дороги не было... Но судя по всему – это памятник деревянного зодчества. Скорей всего, не настоящее строение – либо пластиковая копия, либо голограмма.
Стасу почему-то стало радостно и легко на душе, он заулыбался. Значит, все-таки перед ним его родной поселок! Пусть он стал другим, пусть у Первомайского новое название, пусть церковь - всего лишь голограмма, пусть копия, но помнят ведь! Не смогли сохранить, но память осталась… Он взглянул на товарищей и заметил как Сокол и Орел не таясь, перекрестились на храм. И у Воробья непроизвольно дернулась рука, однако, заметив взгляд командира и сочтя его улыбку за насмешку, он удержался и потер сложенными в щепоть пальцами нос.
- Здесь люди остались? – Стас повернулся к Жилину, стерев с лица улыбку. Тот отрицательно покачал головой.
- Всех?
- Около месяца назад жителей этого населенного пункта депортировали в город и там…
- Суки! Твари! – зло прошептал Стас, ноздри его побелели от гнева, на скулах заходили желваки. Жилин замер, уловив его состояние.
Стас закрыл глаза. Воображение нарисовало колонну людей, конвоируемую тараканами. Люди шли, понуро опустив головы. Они шли умирать и знали это. Среди них дети, женщины, старики. Вдруг он увидел… Неужели?.. Больно и остро кольнуло сердце: мама?..
Мама!!!
Женщина подняла голову, оглянулась. Их глаза встретились. Мама увидела его! Она остановилась, чуть не вскрикнула. От испуга. Или от радости, что видит сына живым и невредимым, что ему удалось спастись… А может мама и вскрикнула, отсюда не слышно, далеко. Наверное, все-таки вскрикнула: «Сыночек!» и зажала рот рукой. Шедший рядом таракан повернул в ее сторону свою клиновидную голову с рожками и зловеще затрещал, вдруг превратившись в фашиста. Черная форма, каска на голове. С рожками. Рукава закатаны, а в руках шмайсер. Он не трещит, не пугает, он стреляет из автомата. Стреляет в маму!!! Мама падает. Фашист оглядывается и пристально смотрит в ту сторону, куда только что смотрела убитая им пленная, он замечает поднимающегося из-за косогора Стаса, ухмыляется, вскидывает шмайсер…
Стас открыл глаза. Жилин смотрел на него своими клубничинами, они были сиреневыми…
«Бред! Бред! – Стас тряхнул головой, снова закрыл глаза, прижал пальцы к вискам. Колонны не было, только радужные концентрические круги от сильного сжатия век. - Это бред, наваждение… Мама не может оказаться в этой колонне! Она умерла, очень давно умерла. И, слава богу, не видела этого кошмара… Да и колонны-то нет никакой. Мне все показалось, померещилось. Это нервы… Слишком много всего… необычного много случилось: воскрешение, инопланетяне… Успокойся, Стас. Так недолго и сдвинуться к едрене Фене. А кому ты здесь нужен, сдвинутый?..»
Почему-то только сейчас он подумал о том, что мамы уже давно нет в живых. Казалось: вот разберется тут и вернется домой. «Мам, вот и я! Живой, как видишь…»
Странно все получилось… Сначала мама пережила смерть сына. Ведь ей наверняка сообщили, пришли из военкомата и сказали: так, мол, и так, ваш сын, Станислав Иванович Филин геройски погиб… А потом он сам пережил мамину смерть. Мертвый! Ничего не помня, не зная того, что происходит вокруг и во времени, воскреснув почти через три столетия… Пережил.
Стас снова посмотрел на инопланетянина. Сиреневый цвет глаз – цвет сочувствия?.. «А ведь Жилин совершенно не похож на фашиста, - подумал Филин, - почему это вдруг он померещился мне таким?» Раздражения к таракану он совершенно не чувствовал. «Ведь этот крдак солдат. Такой же, как и я, и все мои товарищи из разных эпох. Ему приказывали, он исполнял приказы…»
Немного успокоившись и выбросив из головы все лишние на данный момент мысли, Стас поднес бинокль к глазам. Методично осмотрел окрестности, сам поселок, небо над ним и весь горизонт. То же делали остальные. Лишь Жилин лежал просто так – у него не было бинокля.
- Что будем делать, командир? – подполз к Филину Скворец.
- Говоришь, в населенном пункте нет ни одной живой души? - спросил Стас у таракана.
Жилин отрицательно качнул головой.
- Береженого бог бережет… Место уж больно открытое… Воробей!
- Я!
- Осторожненько спустись с холма, посмотри: что к чему в поселке.
- Есть! – Воробей ящеркой заскользил вниз по склону, стараясь максимально использовать неровности небогатого на укрытия рельефа.
- Сокол! Наблюдаешь за поселком и за небом, остальным: спать, - приказал Стас.
- Я, наверное, не смогу уснуть, - широко зевнул Скворец, тут же прикрыв рот рукой. – Ни разу, знаете ли, на сырой земле спать не приходилось.
- Не хочешь, не спи, - пожал плечами Филин.
Воробей вернулся из разведки спустя два часа, было уже совсем темно. Все кроме оставленного на часах Сокола спали, умаявшийся за долгий путь Скворец дрых как убитый, даже не всхрапывал.
Встретив разведчика, Сокол спросил:
- Ну, как там?
- Нормально, - отмахнулся Воробей и направился к Филину, тихо тронул его за плечо, доложил тихо, не желая будить остальных: - Все тихо, командир. Никого не встретил, не заметил. Ни единого постороннего звука не услышал… Даже жутковато как-то. Ходил по темному городу как по загробному миру.
- Ты же в него не веришь, – усмехнулся Стас, - в загробный-то мир.
- Ну… так говорится. Знаешь, командир, а в некоторых окнах огонь горит. Я думал, там есть кто. Проверил – никого.
- Видать, хозяева, уходя, забыли погасить свет, - вздохнул Стас и удивился тому, что сказал. Люди не на прогулку по парку уходили, они на смерть шли. Помолчав, громко скомандовал: - Отряд, подъем! Сны свои эротические досмотрите на мягких перинах. Айда в поселок!..
Первый павильон с полупрозрачной куполообразной крышей, куда они зашли, оказался продуктовым магазином. Предложение заглянуть именно в этот павильон поступило от Воробья. Он зашел первым и включил свет.
- Сейчас харчем разживемся! – радостно потер руки и облизнулся.
- Весьма кстати, между прочим, - поддержал голодного товарища Сокол. – А то это пюре в мягких баночках… в тюбиках, - вспомнил он новое слово. - Как-то я не могу им насытиться. На дневном привале выдавил в себя парочку – что ел, что не ел.
- Итак, - сказал Филин, прогуливаясь вдоль стеллажей, заставленных банками с яркими этикетками, разноцветными пакетами и пластиковыми бутылками, - что мы имеем?.. Овощные смеси, огурцы соленые, огурцы маринованные, помидоры в собственном соку, крупы разные, макаронные изделия, чипсы… Перцы фаршированные! Тьфу ты, блин! Морковкой, луком томатами и рисом фаршированные… О, кажется, тушенка!.. Да нет, тушеные кабачки… Фигня какая-то! Скворец, а где мясо? Или рыба на худой конец? Это что – супермаркет для вегетарианцев?
- Я же вам рассказывал, - пожал плечами Федор. – В связи с известными обстоятельствами люди стали потреблять в основном растительную пищу, сократив потребление продуктов животного происхождения до минимума.
- Ну, и где этот минимум?..
Скворец снова пожал плечами. Сокол забрался на стремянку и принялся наводить ревизию на верхних полках стеллажа. Орел стоял в сторонке и рассеянно вертел в руках тетрапак с молоком. Воробей куда-то исчез. Через минуту раздался его голос из подсобки:
- Нашел! Сом в томате и крольчачья тушенка.
- Ну, хоть что-то, - облегченно вздохнул Филин и сунул подмышку большую упаковку хрустящих хлебцев.
- На безрыбье и рак – рыба, - поддакнул Сокол.
Для штаб-квартиры Стас определил брошенные апартаменты на последнем этаже (лифт оказался исправным) в западной части кольцевого здания. Из окон были видны далекие огни Полынограда.
- От поселка Солнечный до города что-то около десяти-двенадцати километров, - сообщил товарищам Скворец.
- Ого! – покачал головой Филин, – разросся Полыноград. В мою бытность до него минут двадцать на маршрутке надо было пилить… Ну, ладно, сейчас отужинаем, доведу до вас график ночного дежурства и спать. Завтра план похода в Институт Времени в деталях разработаем, потом отдохнем хорошенько, подготовимся и к вечеру выйдем.
Первым заступать на дежурство вызвался Скворец: после крепкого двухчасового сна в ожидании отправленного в разведку Воробья и плотного ужина он чувствовал себя великолепно. Во всяком случае, он так сказал. Однако, взглянув в помятое лицо новобранца, Стас скептически отнесся к его предложению:
- Первым заступаю я. А ты, Скворец, от дежурства вообще освобождаешься.
- Почему это? – кажется, обиделся тот.
- Отдыхай, Федя, - мягко сказал Стас и похлопал Федора по плечу. – Тебе силы восстанавливать надо, они тебе скоро понадобятся. – И улыбнулся, вспомнив воробьевский прикол на марше: - К тому же, ты еще присягу не принял. До присяги в караул ставить нельзя, так по Уставу положено.
Изголодавшиеся по нормальному «человеческому» мясу бойцы с энтузиазмом набросились на кроличью тушенку. Наверняка в доме имелись и столовые приборы и всякая разная посуда, но мужчины принялись уплетать тушенку, цепляя из банок куски мяса и отправляя их в рот ножами. При этом кое-кто откровенно чавкал, громче всех ел Воробей. Орел, печально посмотрев на жующих товарищей, сходил на кухню и принес пять вилок. Однако его трудовой подвиг оценен не был, все продолжали есть, как ели. Вздохнув и привычным движением вспоров ножом банку, Орел задумчиво посмотрел на содержимое, ковырнул вилкой раз, другой и отодвинул банку от себя.
- Ты чё, - удивился Воробей, - не голодный что ли?
- Аппетита нет.
- Ну, коль нет, - Воробей, уже опустошивший свою банку, взял орловскую, - придется мне за тебя потрудиться, не пропадать же добру.
Отужинав, бойцы разбрелись по комнатам устраиваться на ночлег. Благо комнат помимо гостиной, в которой они трапезничали, было еще пять: три спальни, детская с кроваткой под балдахином, рассчитанной не на грудничка, а на подростка и кабинет с кожаным диваном. Скворец с Соколом выбрали каждый по спальне, Орел решил скоротать ночь в кабинете, а Воробей обосновался в детской, кроватка, пришлась ему впору. Жилин ушел на лоджию.
Вскоре послышался умеренный храп Воробья. Стас, как заботливый папа поплотнее закрыл дверь в детскую и потушил в гостиной верхний свет, оставив гореть бра в прихожей. Потом плюхнулся в кресло, но заметив, что полупрозрачная дверь в кабинет светится изнутри, решил проверить, чем занимается его товарищ, почему не спит.
Орел лежал на диване, сложив руки на груди, и глядел в потолок.
- Ну, ты прямо покойник, - усмехнулся Стас. – Свечки не хватает.
- Я и есть покойник. А ты нет?
- Я?.. Да вроде живой. А ты почему не спишь?
- Не спится.
- Часом не заболел? Не естся тебе, не спится…
- Нет, я нормально себя чувствую.
- Не похож ты на нормального… Тушенку есть не стал. По вкусу, что ли не пришлась?
Орел спустил ноги с дивана и сел.
- Далась тебе эта тушенка!
- А что? – Стас недоуменно пожал плечами. - Тушенка, между прочим – высший класс!
- Возможно. Только когда я банку вскрыл, вдруг мародером себя почувствовал.
- А причем здесь мародерство? Мы никого не грабили: ни своих, ни чужих, ни живых, ни мертвых. Просто взяли…
- Вот именно – просто… Ладно, Стас, к чему этот спор. Будем считать мое отношение к данному вопросу издержками дворянского воспитания.
- Думаю, тут дело не в воспитании, - вдруг разозлился Стас. – Это чистоплюйство чистой воды!
Орел посмотрел парню в глаза, сказал без вызова:
- Может, и чистоплюйство.
Стас понял, что Орел не только не хочет с ним спорить, но и вообще не возражал бы против его ухода. Но, будучи командиром и ощущая ответственность за моральное состояние каждого из своих бойцов, он решил остаться и выяснить все до конца.
- Так, насчет тушенки разобрались, - сказал он. - А не спишь почему? Лежишь, в потолок уставился, думаешь о чем-то. О чем думаешь?
Его вопросы остались без ответа. Орел молчал, глядя вбок на черное окно.
- Не нравишься ты мне, - заявил Стас.
- Я не девица, - пожал плечами Орел, не поворачивая головы.
- Настроение твое мне не нравится… Ладно, не хочешь говорить, не надо. – Стас собрался уходить, но Орел вдруг сказал:
- Неуютно здесь.
Стас остановился.
- Ну, если уж в таких хоромах тебе неуютно!.. Категория - президентский люкс, не ниже.
- Ты не понял, Стас. Мне в этом мире неуютно, не мое это будущее. Оттого и странности, которые ты заметил. Но ты не обращай на них внимания – на результатах нашей миссии они не отразятся.
- Ну, знаешь, Орел! Не обращай внимания… Ведь мы – команда! Один за всех, все за одного! Мы должны не только действовать, но и думать и чувствовать одинаково. Мы должны стать единым организмом. Иначе нам врага не победить. - Произнося эти патетические фразы, Филин поймал себя на мысли, что буквально цитирует своего ротного майора Труфанова. Ему вдруг стало неловко. – Орел, я не узнаю тебя. Что с тобой? Или ты думаешь, нам здесь уютно? Мне, Соколу, Воробью… И вообще, почему это: не твое будущее? Это наше общее будущее, какое уж есть. Нам его выбирать не пришлось.
- Понимаешь… - Орел задумался. Наверное, над тем, стоит ли объясняться. Решился: – А тебе никогда не приходила в голову мысль, что вариантов будущего может существовать несколько? Даже не несколько, а огромное количество, бесконечно огромное.
- Как это? Не понял…
- Ты, наверное, представляешь себе время в виде реки? Течет себе речка от истока до устья или, другими словами: из прошлого в будущее. А ты на плоту по этой реке по течению плывешь. Там, где ты сейчас – там настоящее. Позади – прошлое, впереди – будущее. Все просто. Так?
- Ну… - неопределенно промычал Стас.
- А ты представь себе время в виде железной дороги. Ты сидишь в своем купе, пьешь чай с лимоном и в окошко от нечего делать смотришь. Деревеньку недавно паровоз проехал, она в прошлом осталась. Полустанок проезжает – это настоящее. А впереди большая станция, куда ты едешь. Ты ее не видишь, до нее далеко еще…
- Ага, - кивнул Стас. – Станция, которую не видно – это будущее. Ну и что? То же самое, что с рекой.
- Не совсем. Ты не учел, что на железной дороге имеются стрелки. Перевел пьяный стрелочник стрелку и поехал паровоз по другому пути. Туда, куда тебе не надо…
- Что-то подобное я, по-моему, где-то читал, - задумчиво пробормотал Стас. – Ну-ну, продолжай.
- Тем пьяным стрелочником для меня стал бородатый мужик в папахе, а переводом стрелки – очередь из пулемета. Паровоз жизни дальше в будущее покатил, увозя мое простреленное тело, а душа бессмертная на той стрелке осталась. А душа моя – это и есть я, мне с паровозом не по пути, мое будущее – станция, до которой я не доехал.
- То есть ты хочешь сказать, что у каждого человека – свое будущее? У тебя – свое, у меня – свое, у Воробья… Постой, но мы же все в одном и том же будущем оказались. Что ты на это ответишь?
- А ты сам уже на свой вопрос ответил. Ты сказал: нам будущее выбирать не пришлось. Федор Скворцов нашего разрешения не спрашивал, когда перемещал нас в свое настоящее.
- Все, что ты говоришь, очень даже… - Стас задумался. – Постой! Ну, ладно, допустим у каждого из нас свое персональное будущее, но прошлое-то наше должно одним быть. Время, в которое жил Сокол – это твое прошлое, твое время – прошлое Воробья. Но у Воробья есть и прошлое, в котором жил Сокол. А мне вообще повезло: в моем прошлом были все вы… Получается, что мы по одной ветке времени ехали! В одном паровозе… Да иначе Скворец нас всех не собрал бы. – Стас вдруг обрадовался: - Прошлое у нас у всех одно, значит, и будущее одно! Не верна твоя теория, Орел.
- По ветке-то мы по одной ехали, - согласился Орел, – тут ты прав. Только каждый из нас четверых на своей станции сойти собирался, да не доехал, на стрелке остался.
Стас долго думал над словами Орла, потом произнес задумчиво:
- Стало быть, в бога ты не веришь…
Орел покачал головой.
- Парадоксальный вывод… Ладно, попробую уснуть. Свет выключи, пожалуйста.
Вернувшись в гостиную, Стас направился было к креслу, чтобы посидеть и спокойно обмозговать услышанное, но, решив отложить размышления на потом и при случае поговорить на эту тему со специалистом по вопросам времени Федором Скворцовым, круто развернулся и пошел на лоджию.
Жилин не спал, стоял у ограждения открытой лоджии, положив на перила верхние конечности, и смотрел в черное ночное небо. Едва Стас открыл дверь, таракан повернул к нему голову.
- Что, Жилин, и тебе не спится? – спросил Стас.
- Крдаки не нуждаются в продолжительном ночном отдыхе.
- А что же вы делали там… ну, там, где мы с тобой встретились? Валялись на земле как трупики. Ведь спали же.
- Мы не спали. Мы разговаривали с теми, кто оставался жить, прощались с ними.
- Как это - разговаривали?
- Мысленно.
- Вот как?.. Ты же говорил, что не можешь читать чужие мысли. Врал?
- Нет, я не обманывал тебя, Филин. Чтоб я сдох! Я не могу читать мысли людей, Вообще, мысли представителей иных космических рас недоступны нам. Мысли же крдака открыты каждому из нас. Если он того хочет, естественно.
- Ты и сейчас… общался со своими?
- Нет, - Жилин покачал головой, - они ничего не знают, считают меня мертвым.
Стас не стал спрашивать инопланетянина, почему тот не поделился с соплеменниками своей радостью. Наверное, то, что он жив, для Жилина радостью не является.
- А что ты делал?
- Просто смотрел в космос.
- На свою родную планету? На Крд?
- Крда с Земли не видно, - грустно произнес Жилин, - очень далеко, это другая галактика. Просто смотрел…
13. Пилоты
- Никаких блокпостов на дорогах, ведущих в город, и пикетов по периметру городской черты не предусмотрено, - докладывал инопланетянин людям.
Уроки Стаса даром не прошли: Жилин уже в совершенстве овладел языком, оставалось лишь удивляться его лингвистическим способностям. Пожалуй, в чистоте русского языка ученик даже превзошел своего учителя. Этой ночью он признался Филину, что хотел бы провести некоторую ревизию в приобретенном им лексиконе, так как считает применение в речи бранных слов и выражений недопустимым. У крдаков, например, таких слов нет. И попросил Стаса разобраться, что к чему. Стас только крякнул в ответ и неохотно стал объяснять инопланетянину значения некоторых слов и подбирать к ним печатные синонимы. Вскоре Жилин разговаривал на уровне культурного и образованного русского человека, правда, слегка грассировал.
- Раньше все это было, - продолжал он, - но гиганты сочли нецелесообразным держать крдаков без дела на удаленных объектах. Теперь - только патрулирование городской территории и видеонаблюдение. Гиганты ведь не предполагают нападения. Можно сказать: они абсолютно уверены в том, что воля землян к свободе парализована их жестокостью окончательно и бесповоротно.
- Так оно и есть, - кивнул Скворец и грустно добавил: - Да ее и не было изначально.
- Собственно, - продолжил Жилин, - патрули проинструктированы следить за горожанами, чтобы те не покидали город. А не наоборот – чтобы никто не входил в него. Это логично в сложившейся ситуации: вряд ли кто-то, находящийся за чертой города, захочет в нем оказаться.
- Да уж… Сколько инопланетян находится в городе? – спросил Стас у Жилина.
- Тысяча крдаков и три гиганта.
- Так мало?
- Две сотни гигантов находятся на околоземной орбите и на лунных базах. Все остальные распределены по крупным городам, ведь им необходимо контролировать всю территорию Земли. У каждого гиганта-контролера имеется в подчинении триста тридцать три крдака.
- Расклад понятен… - Филин разгладил карту Полынограда, лежащую на стеклянной столешнице журнального столика. - Значит так, в город будем входить здесь, - он положил ладонь на изображение юго-восточной окраины города.
Орел кивнул, одобрив решение командира.
- Этот сектор города наш союзник Жилин как свои пять… вернее, как четыре пальца знает. Где патрули курсируют, в каких местах камеры установлены. Это плюс. Правда, до Института Времени, - Стас убрал ладонь и ткнул пальцем в нарисованный фломастером практически в самом центре города крестик, - отсюда немного дальше, чем, если бы мы заходили с северо-востока. Но там Полынка нам путь преградит, а река – это мост. А мост… сами понимаете: усиленная охрана и камер слежения наверняка немеряно понатыкано… Есть и другие плюсы выбранного маршрута: вдоль левого берега Полынки, - Стас повел пальцем рядом с извилистой синей линией, - тянется парковая зона, парк аттракционов, зоопарк. Наверняка не функционирует… - взглянул на Жилина.
- Некому было животных кормить, - кивнул тот. - Некоторые умерли от голода. Потом кто-то из жителей города, наверное, бывший служитель зоопарка, открыл клетки, животные разбежались. Сначала гиганты хотели их отловить и уничтожить, но не стали, решили: если хищники станут нападать на людей и убивать их, пусть убивают. Им меньше работы по ликвидации населения.
- Вот звери! – Воробей бухнул кулаком по подлокотнику кресла. Скворец вздрогнул.
- А сами гиганты хищников не боятся? – спросил Сокол.
- Гиганты не ходят без оружия, - ответил Жилин.
- А крдаки? У них же оружия нет.
- Крдаки зверей не интересуют почему-то.
- Понятно, - хохотнул Стас и похлопал Жилина по хитиновому панцирю, - тут мало чем поживиться можно… Это что получается: звери так и бродят по улицам Полынограда?
- Сначала животных много было, сейчас стало меньше. Наверное, в леса ушли. Остались только… простите, не помню, как называются, они чем-то напоминают гуманоидов. У некоторых хвосты, а некоторые бесхвостые. Гримасничают все время.
- Обезьяны?
- Да, точно! Обезьянами их люди называют. Но они на людей не нападают… И еще собаки. Собак много. Вот те опасны. Но они не из зоопарка сбежали, они с людьми раньше жили. Оставшись без хозяев, сначала выли жутко, потом сошлись в большие группы и совместно стали еду добывать.
- Эти собачьи группы сворами называются, - задумчиво поправил Жилина Стас.
- Люди собак подкармливали, как могли, но… людей с каждым днем становилось все меньше и меньше, а собак наоборот – больше… Иногда собачьи своры нападали на людей. Нападут сворой, растерзают и съедят… Люди перестали кормить собак, они их боятся.
- Немудрено, - заметил Орел.
- Ну и ужасов ты нам здесь наговорил, Жилин! - вздохнул Воробей. – Теперь точно ничего есть не смогу. А время-то, между прочим, самое обеденное, пора бы уже чего-нибудь поштевкать. Тем более что не завтракали еще, как проснулись…
- Погоди с едой, - остановил его Филин. – Закончим обсуждение, тогда… Итак, решено, заходим в город отсюда, - Стас опять положил ладонь на юго-восток Полынограда. – Малообитаемые места - а это, считай, треть всего пути - надеюсь, пройдем без приключений, а вот потом начнется самое интересное. Нужно пройти через город, пробраться в институт, взять все, что нам надо и вернуться. И чтобы ни одна живая душа нас не засекла. Если засекут, пусть даже гиганты и верные им крдаки не смогут помешать нам уйти из города, все, хана! Спокойно жить они нам не дадут… Жилин, покажи-ка по карте маршруты патрулей.
- Как вы все можете заметить, - подойдя к столику начал Жилин тоном лектора ВУЗа, - расположение улиц города не отличается особой оригинальностью. Оно просто, а потому очень удобно для патрулирования. Три кольцевых автомагистрали: внешняя, внутренняя и центральная. От центральной площади лучами расходятся проспекты. На пересечениях кольцевых магистралей с проспектами так же организованы площади с развязками…
- Короче, - оборвал Жилина Стас. – Площади мы и сами видим. Ты по делу давай. Это что? – ткнул пальцем в одну из трапеций, которые находились в центре каждого сектора, образованного проспектами и магистралями.
- Это парковочные площадки для глайдеров, - ответил за инопланетянина Скворец.
- Что такое глайдер? – спросил Стас.
- Это летательный аппарат.
- Требуется так много площадок? – удивился Стас.
- Глайдеры имеются у многих жителей Земли, - пожал плечами Скворец. – К моменту вторжения практически у каждого десятого землянина имелся личный глайдер. Некоторым конечно они не нужны. Кому-то по роду деятельности незачем летать. А если вдруг потребуется, существуют авиакомпании. Кое-кто предпочитает передвигаться по земле, в электромобилях. Но в принципе…
- Стало быть, все эти… глайдеры – личные и общественные – стоят на парковках под открытым небом и гниют. – Стас взглянул на Жилина.
- Большую часть гиганты перегнали за город, что-то вроде свалки организовали, теперь они гниют там. Гигантам же место для своих кораблей и ботов освободить нужно было.
- Ага… Слышь, Скворец, а у тебя глайдер был?
- Был, - кивнул Федор.
- И ты им управлять умеешь?
- Естественно.
Филин почесал макушку.
- А он сильно ревет, когда его заводишь?
- Принцип работы глайдера основан на эффекте высвобождения энергии в процессе создания антигравитационного поля. Движителями глайдера являются частотные…
- Стоп! – Стас зажмурился и потряс головой. – Федя, я, кажется, другой вопрос задал.
- Глайдер заводится и летает совершенно бесшумно, - все понял Скворец
Стас кивнул:
- Это я и хотел услышать.
- Планируешь воспользоваться летательным аппаратом, когда будем уходить из города? – спросил Орел.
Стас пожал плечами:
- Как обстоятельства сложатся… Жилин, давай дальше…
Слушали бывшего начальника патрульной службы инопланетян по юго-восточному сектору города, потом совещались, разрабатывали маршрут около часа.
- Вроде бы все учли, - сказал Стас, складывая карту с намеченным красным фломастером маршрутом, - а там… как фишка ляжет. Будем надеяться на удачу.
- Теперь и отобедать не грех, - подскочил с кресла Воробей. – Чего-то меня на сладенькое потянуло. Сгоняю-ка я в сельпо за шоколадом. Разрешаешь, командир?
- Сгоняй. И этих… консервированных фруктов прихвати. И воздушной кукурузы, я там видел. Знаешь, что такое воздушная… - Стас не договорил, ему в голову пришла неожиданная мысль.
- Скворец, - спросил он, - если этих глайдеров так много, почему мы ни одного здесь, в этом поселке не видели?
- Должны быть. Парковочные площадки в таких поселках обычно находятся во внутренних дворах. Ну, конечно! Окна этой квартиры выходят на противоположную сторону, потому и не видели.
«Вот те раз! – подумал Филин. – Я думал там школа, детский сад, а там аэродром…»
- Так там же места для разгона совсем нет, - удивленно произнес Воробей. – Маловат аэродромчик-то, как взлетать? Ежели от самого края разгоняться начать, то в противоположную стену точно врежешься.
- Данному типу летательных аппаратов разгон не требуется, - пояснил Скворец, - у них вертикальные взлет и посадка. Я же хотел вам рассказать о принципе работы глайдера, но меня прервали. Движителями глайдера являются…
- Не надо, Федя, ладно?.. – попросил Стас. - В другой раз лекцию по матчасти прочтешь. Пошли лучше, посмотрим. – Стас встал и направился к выходу. Все двинулись за ним. Гурьбой зашли в другие апартаменты, окна которых должны были выходить во внутренний двор.
Глайдеров было штук сорок, с высоты они казались треугольными бумажными голубками, сложенными из белой мелованной бумаги, позаимствованной юными авиамоделистами из пачки, найденной в папином рабочем столе.
- Махонькие какие! – изумился Воробей.
- Это с высоты так кажется, - возразил Сокол. – Однако не меньше запряженного тарантаса длиною будут. А то и поболе… Глянь, Воробей, а они разные. Одни короче, другие длиннее.
- Здесь только одно и двухместные глайдеры, - сказал Скворец.
- А многоместные вообще существуют? – задал вопрос Филин.
- Конечно. В основном все они принадлежат авиационным компаниям, осуществляющим грузовые и пассажирские перевозки. А также некоторые научные и производственные предприятия, не имеющие отношения к авиации, содержат на своем балансе летательную технику. Правда, для таких летательных аппаратов установлено высотное ограничение. Вот, например, у Института Будущего имеется свой десятиместный глайдер. Разрешенная высота полета – три тысячи метров.
- Да ты что! И ты молчал! – возмущенно произнес Стас.
- А ты не спрашивал, - парировал Скворец.
- Ладно, проехали… И где он припаркован?
- В соответствии с правилами о корпоративных летательных аппаратах глайдер стоит в специальном ангаре на территории института. Если бы число пассажирских мест превышало установленное, то есть было бы больше десяти, то ему надлежало бы находиться на городском аэродроме.
- Понятно… А как ты думаешь, в баках этих глайдеров, - Стас кивнул во двор, - горючка есть?
- Ну, я же пытался рассказать! На глайдерах не двигатели внутреннего сгорания стоят, и не реактивные. Глайдерам горючее не требуется.
- А то, что им требуется, там есть?
- Разве что внутренние батареи подсели, но их зарядить не сложно – электроэнергия в поселке не отключена.
- Значит, так, - принял решение Филин. – Сейчас по рыхлому обедаем. Воробей, шоколадом и кукурузой на ужине побалуемся. Ты, Федя, бери сухпай и спускайся вниз, на ходу пожуешь. Проведешь ревизию летательным аппаратам. Всем не надо, но один должен быть готов к полетам.
- Зачем? – несколько опешил Скворец.
- Будешь обучать личный состав подразделения управлению глайдером, – спокойно ответил Филин. – Высший пилотаж не требуется, но чтобы к вечеру каждый из нас мог поднять в воздух машину и мал-мало летал.
Воробей и Сокол с ужасом посмотрели на командира, постигать науку воздухоплаванья они явно робели. Орел же улыбнулся, подумав, что принял верное решение, предложив кандидатуру Филина в командиры.
14. Присяга
- Управлять глайдером совсем не сложно, - начал Скворец, стоя у двухместного летательного аппарата с откинутым колпаком так, чтобы всем курсантам была видна приборная панель с удивительно малым набором кнопок и тумблеров. На панели мерцали два голубых экрана, а вот штурвала не наблюдалось как такового. - Ведь принцип работы…
- Федя! – одернул его Стас. – Давай без принципов, принципиальный ты наш. И без разъяснений: отчего да почему, времени нет. Просто показывай: что нажимать, куда крутить. Понял?
- Хорошо, - согласился назначенный Филином инструктор. – Главное…
- Не ссать, - хмуро обронил Воробей.
- Что? – заморгал Скворец, но тут же улыбнулся: - И это тоже. Но я хотел о другом сказать. Главное, всегда помнить, что в данном аппарате, как впрочем, и во всех иных типах современных летательных аппаратов помимо системы автопилотирования предусмотрена система аварийной посадки. Если вы, подняв глайдер в воздух, по какой-либо причине растеряетесь и забудете что вам делать, нажмите вот эту кнопку. – Федор дотронулся до белой кнопки (она единственная была белой, все остальные черные). – Управление глайдером перейдет под контроль бортового компьютера, и он тотчас приступит к выполнению программы посадки. Сенсоры определят местоположение, высоту, считают рельеф поверхности, над которой вы находитесь. Компьютер определит место посадки и…
- Это понятно, - нетерпеливо перебил Федора Стас. – А штурвала почему нет?
- Вместо штурвала вот это, - Скворец взял с сидения пилота белую шапочку, похожую на панамку; от нее под приборную панель шли проводки. – Все мысленные команды напрямую передаются бортовому компьютеру. Пилоту стоит лишь подумать о маневре и датчики, установленные в шлеме, считают его мысли, а компьютер даст указания агрегатам управления.
- Только и всего? – расцвел Стас. – Круто! Вот это автоматика! Круче, чем в иномарке.
Воробей не разделял радости командира.
- Даже баранки нет, - проворчал он. Подойдя к глайдеру вплотную и плечом подвинув Федора, привстал на цыпочки и добавил: - И педали не одной. С баранкой-то да с педалями оно как-то привычнее было б.
- Вначале каждый поднимется в воздух в качестве пассажира, - сказал Скворец, – к высоте надо привыкнуть. Покружим немного. Потом, когда освоитесь, передам управление глайдером: пассажирское место также оборудовано пультом управления и шлемом с мнемодатчиками. Ну, кто первый?..
Сокол вздохнул и тоскливо посмотрел в небо. Воробей поспешил вернуться на свое место. Орел пожал плечами.
- Первым полечу я, - сказал Филин и полез в кабину, никто не возражал. Из кабины Стас крикнул товарищам: - После меня летит Орел. Потом Воробей. Потом Сокол… Не дрейфь, Сокол, мы же все в некотором роде… птицы. Небо, как говорится, зовет!..
Скворец с неожиданной ловкостью взобрался в глайдер и привычно расположился в кресле пилота. Колпак плавно наехал на кабину и тут же аппарат поднялся над землей метра на два.
- Ух ты! – зачарованно произнес Воробей и улыбнулся. Потом посмотрел сверху вниз на товарищей. Те тоже улыбались, задрав головы кверху: Орел как всегда загадочно, Сокол немного растеряно.
- Высоко подниматься не будем, - сказал Скворец Филину.
- Ты прав, - кивнул Стас, - а то еще из города заметят… Поднимемся чуть выше крыши и полетаем над домом.
- Ага.
Облетев по кругу кольцевое здание дважды, Скворец спросил:
- Ну как?
- Круто! Как на вертушке, только еще круче… Дай-ка я попробую.
- Готов?
- Давай, давай. Конечно, готов.
Скворец щелкнул тумблером, и аппарат резко бросило влево и вниз; Скворец ударился головой о колпак.
- Не совсем был готов, - заметил он, потирая висок. – Сосредоточься.
- Я сейчас… - Стас взял себя в руки и выровнял машину.
К концу четвертого круга он уже летал как заправский пилот и, руководствуясь указаниями инструктора, самостоятельно посадил Глайдер практически на то самое место, где он стоял перед взлетом.
Следующим был Орел. У него, как и у Стаса, все получилось как нельзя лучше. Орел очень быстро освоился с высотой, а мысленные команды подавал ровно и умело, словно занимался этим всю жизнь. Видимо сказывался его жесткий самоконтроль и умение управлять эмоциями. Казалось, Орлу по плечу если не все, то многое.
У Воробья управлять глайдером вначале выходило плохо, но и он, в конце концов, с грехом пополам освоил летное дело. Ему даже понравилось летать.
А вот у Сокола возникли проблемы. Глайдер в его руках (а точнее, управляемый его мысленными приказами) вел себя как необъезженный жеребец: то аппарат бросало в сторону, то он едва не срывался в пике, то наоборот – свечкой взмывал в высоту. Если бы Скворец вовремя не приходил на помощь и не переключал управление на себя, Сокол угробил бы машину и разбился сам. Вместе с инструктором.
- Необходимо больше тренироваться, - сказал ему Скворец, вылезая из глайдера. – И знаешь что: мне кажется, ты еще не совсем освоился с высотой, боишься ее.
- Ничего я не боюсь, - раздраженно отозвался Сокол. – Посмотрел бы я, как ты на гусарском коне скачешь…
- К сожалению, потренироваться сегодня больше времени не будет, - сказал подошедший к ним Стас. – Ну, ничего, позже наверстаешь.
- А где все? – спросил Сокол.
- Воробей за шоколадом ушел, Орел с Жилиным с лоджии окрестностями любуются… Ну что, пошли ужинать и отдыхать. – Филин взглянул на часы: - Через четыре часа выходим.
Скворец приотстал, следуя за Стасом, пропустившим Сокола вперед. У подъезда придержал командира за рукав:
- Слушай, Филин, а что такое присяга?
- Клятва на верность родине.
- А когда ее принимают?.. То есть, когда я смогу ее принять?
- Ну… - Стас замялся. – Солдаты принимают присягу после того, как пройдут курс молодого бойца. Вот вернемся из поиска…
- Нет, Филин, я хочу сейчас. Кто знает, чем этот поиск закончится, вернемся ли?
Стас пристально посмотрел Федору в глаза.
- Хорошо, - сказал, подумав, - сейчас составлю текст, ты его выучишь и перед строем произнесешь.
Скворец радостно улыбнулся…
Вернувшись в штаб-квартиру, Стас немедля принялся за составление текста военной присяги. Собственно, он помнил его наизусть (такое не забывается), однако кое-что следовало изменить. Адаптировать, так сказать, к текущему времени и сложившейся ситуации. Положив перед собой чистый лист бумаги, и взяв фломастер в руку, он задумался. Впрочем, думал недолго.
«Я, Скворцов Федор Джонович, - старательно вывел Стас, - торжественно присягаю на верность Родине – планете Земля.
Клянусь свято соблюдать все международные законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников.
Клянусь достойно выполнять воинский долг, мужественно защищать свободу и независимость человечества»
Закончив, он прочитал написанное и остался доволен. Подозвал Скворца и вручил ему лист с текстом присяги.
- Выучи. Чтобы без малейшей запинки прочел.
Скворец бегло прочитал текст, потом еще раз, более внимательно. После чего вернул листок и сказал:
- Все. Выучил.
- Так быстро? – удивился Стас.
- У меня хорошая память.
Стас кивнул и сказал:
- Сейчас Воробей с шоколадом вернется и...
- Мужики! – Воробей стоял в дверях с двумя огромными пакетами снеди. – Гляньте, чего я вам притащил! Я вам не консервированных, я натуральных фруктов припер!
- Поставь пока, - сказал Филин, - потом посмотрим… Отряд, строиться с оружием!
- Построение на ужин? – усмехнулся Воробей и, поставив пакеты на журнальный столик, первым встал в строй.
Когда все построились по ранжиру, Стас проверил внешний вид бойцов. Собственноручно поправил воротничок на комбезе Воробья, подтянул бегунок расстегнутой до пупа молнии.
- Жилин, - сказал инопланетянину, - ты в кресле посиди, зрителем будешь, - вышел на середину гостиной и скомандовал: - Рядовой Скворцов, выйти из строя!
Скворец робко вышел, Стас взял его за плечи и развернул лицом к строю.
- Рядовой Скворцов, принять военную присягу!
Федор откашлялся и без запинки произнес выученный текст:
- Я, Скворцов Федор Джонович, торжественно присягаю на верность Родине – планете Земля. Клянусь свято соблюдать все международные законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно выполнять воинский долг, мужественно защищать свободу и независимость человечества.
- Вот нашего полку и прибыло, - сказал Стас и пожал Скворцу руку. – Поздравляю с принятием присяги, Скворец. Уверен, ты будешь храбрым солдатом!
- Ура! – тихо воскликнул Воробей, и все поддержали его троекратным «ура».
- По идее, сегодня должен быть праздничный день, - сказал Филин, - но нам, ребята, праздновать некогда. Через три с половиной часа – в поход! А сейчас всем ужинать и отдыхать. Разойдись!.. Показывай, Воробей, чего ты там принес.
- Это подождет, - Воробей прищурился. - Командир, у меня вопросец имеется.
- Ну, так задавай свой вопросец.
- Ты присягу, что Скворец читал, сам придумал или как?
- Ну… в общем, да.
- Я вот что думаю. Все мы присягу принимали, но… разные то присяги были. Орел с Соколом на верность царю батюшке клялись, я – Советскому Союзу, которого нет уже. А уж царей-то косточки давно в прах превратились…
- Все мы в первую очередь Отечеству присягу давали, - возразил Филин, - Родине своей.
- Так-то оно так, но теперь мы не за одно наше Отечество биться идем. Правильно в твоей присяге написано: наша Родина – Земля, а защищать от иродов мы не одних россиян, все человечество должны. Не худо бы и нам всем того… новую присягу принять.
- А что, - согласился Стас, - ты прав. Новая присяга не отменяет, а лишь дополняет ту, которую каждый из нас уже однажды принял. Но если кто-то возражает… - он почему-то посмотрел на Орла, но тот был невозмутим.
Присягу приняли все. Каждый прочел перед строем товарищей ее текст. Потом и отужинали, причем ужин был поистине праздничным – с шоколадом, которого Воробей принес две дюжины плиток, с конфетами и сладкими сдобными булочками, отлично сохранившимися в герметичной упаковке. А еще были яблоки – целый пакет антоновки.
15. Обезьяны, тараканы и собаки
Размеры зоопарка впечатляли. Бойцы уже минут двадцать шли вдоль рядов пустых клеток, и казалось, им не будет конца.
Впереди шел Воробей, замыкающим - Орел. Стояла относительная тишина, лишь северо-западный ночной ветерок шуршал в ветвях тополей и кленов, растущих сплошной стеной слева от клеток, да осторожные шаги бойцов по хрусткому гравию нарушали ее. Это было странно и непривычно: ведь город вот он, рукой подать: сразу за зоопарком проходит внутренняя - по логике вещей самая оживленная - автомагистраль. Ни рева моторов, ни сигналов, ничего. Мертвый город. Мертвый, но люди в нем еще пока есть…
Неожиданно раздался противный визгливый крик и уханье, напоминающее смех. Шедший впереди Воробей тихо вскрикнул, схватился за голову и упал, но тут же проворно откатился в сторону. Филин знаком дал команду залечь. Крик раздался снова - он казался каким-то обиженным - потом ушел вглубь леска. К Стасу неслышно подошел Орел.
- Это обезьяна была, - сказал тихо, - они так кричат.
Филин поднялся, отряхиваясь.
- Ну да, помню, бывал в зоопарке… Эй, Воробей, ты как?
- По башке чем-то заехала, сволочь!.. Чем это?.. А, башмаком. Вот же сволочь! И где башмак взяла?..
Крики снова приблизились, теперь кричало, верещало и ухало несколько обезьян - один привел с собой товарищей. В бойцов полетели различные предметы, не до того было, чтобы разглядывать чем швыряются «хулиганы», – тут знай, уворачивайся. Бросали с деревьев.
- Вот сволочи! – повторил Воробей ругательство во множественном числе. – Ну-ка я их… - вскинул излучатель.
- Отставить! – Стас, защищаясь от сыплющихся с деревьев метательных снарядов поднятым локтем, подошел к Воробью. – Ты яблоки случаем с собой не прихватил?
- Прихватил, а то как же! Чего добру пропадать? Ой, бля!.. Прямо в лоб попала, гадина!
- Давай сюда пакет!
- Самое время яблочко зажевать, - проворчал Воробей, отдавая Стасу пакет с антоновкой.
Стас взял яблоко и зашвырнул его в деревья. Следом полетело еще одно.
- Яблоками будем отстреливаться! – весело отреагировал Воробей, неверно поняв замысел командира. – А что? Они в нас, мы - в них. Только ты бросаешься, Филин, как-то… с навесом. Яблоко не граната, не взорвется. А ну-ка… - Он тоже взял яблоко и швырнул его в невидимого противника. – О, как надо: ежели попал, мало не покажется!
И полетело к обезьянам нежданное угощение. Вскоре обстрел с их стороны прекратился, по-видимому, кому-то из приматов попал в руки съедобный метательный снаряд противника, он унюхал его запах, стал есть и его примеру последовали остальные. Крики поутихли, послышались довольное урчание и чавканье.
- Так вот почему ты так яблоки бросал! – наконец догадался Воробей. – Отвлекающий маневр…
- Пока зверьки заняты едой, надо поскорей уносить отсюда ноги, - сказал Стас, рассыпая по дорожке оставшиеся яблоки. – Давай, Воробей, вперед! Рысью!..
Отряд продолжил маршрут ускоренным темпом. Преследования не было. Клетки и вольеры закончились, показалась высокая металлическая ограда зоопарка, за которой просматривалась широкая многорядная автодорога, справа уходящая на мост через Полынку, а за дорогой чернели высотки жилых кварталов города.
- Надо левее заходить, мост слишком близко. - Достав карту, Стас подсветил себе фонариком. – Да, примерно в километре отсюда кольцевая трасса пересекается проспектом Ленина. Вдоль него и пойдем… – Он взглянул на Скворца: - Еще в Солнечном спросить хотел: неужто имя вождя мирового пролетариата не забыто?
- Вождь мирового пролетариата? – удивился Скворец. – Что-то я не припомню такого. Но если ты говоришь… Впрочем, вряд ли в его честь назван проспект. Я знаю только одного знаменитого человека с такой фамилией - Константин Ленин. Это известный русский писатель, сказочник. Он умер, несколько лет назад...
- Тот, о ком я, тоже сказочником был не слабым, - хмыкнул Стас, - но умер он намного раньше этого вашего сказочника… Ну, ладно, отвлеклись, не будем время терять, мы и так задержались из-за этих… человекообразных… Вперед, Воробей!
Автодорогу перебежали скрытно и по одному, пошли по тенистому тротуару, тянущемуся вдоль проспекта. Первым Стас пустил Жилина – тот знал места, где установлены камеры наблюдения. Эти места отряд обходил стороной, петляя по переулкам, пересекая проходные дворы.
Стас внимательно оглядывался по сторонам – не напороться бы ненароком на патруль. Неожиданно Жилин поднял руку с желтой полоской шрама и остановился. Сообщил догнавшему его Стасу:
- Своих чувствую.
- Патруль?
- Зачем крдакам просто так гулять? – вопросом на вопрос ответил инопланетянин, освоивший все нюансы человеческих диалогов, и чисто по-человечески пожал плечами. – Да и время обхода как раз подошло.
- Где?
- Скоро вон из-за того поворота выйдут. Если мы не хотим попасться им на глаза, надо спрятаться.
- Мы пока не хотим попадаться на глаза твоим сородичам, - серьезно ответил Филин и махнул рукой бойцам: - Парни, в укрытие.
Укрытием отряду послужила детская площадка с традиционным набором аттракционов. Бойцы залегли: кто за песочницей, кто за качелями, кто за горкой. Стас и Жилин укрылись за теремком с остроконечной крышей; на всякий случай Филин решил не оставлять инопланетянина без присмотра – увидит своих, кто знает, как себя поведет?.. Вскоре послышалось дробный перестук тараканьих копытец, и из-за угла показался патруль, состоящий из четырех крдаков. Патрульные шли молча, но как подумал Стас, наверняка о чем-то мысленно болтали, может, ругали своих хозяев, гигантов. Изредка кто-то из них вскидывал руку вверх, трое остальных на ходу поворачивали в его сторону головы. Стас взглянул на Жилина, тот сидел, не шелохнувшись, но явно был напряжен. Глаза-клубничины медленно перемещались вслед проходящим мимо него собратьям.
«Интересно, - подумал Стас, - какого цвета сейчас у него глаза?..». Он был готов в любой момент схватить инопланетянина за руку, если тот вздумает побежать к своим.
Патруль скрылся за поворотом. Выждав минут пять, Стас дал команду двигаться дальше. Пошел рядом с Жилиным, хмыкнув, спросил:
- Колись, Жилин, была мысль к своим слинять?
Жилин не ответил. Некоторое время шли молча.
- В патруле был Жл-Эн, - вдруг сказал инопланетянин.
- Твой друг? – спросил Филин и, заметив схожесть имен, догадался: - Родственник?
- Брат, - ответил Жилин. – Младший братишка…
Больше он не произнес ни слова. Стасу стало неловко за свои мысли и слова о возможном предательстве союзника.
- Шире шаг! – злясь на самого себя, скомандовал он. – Полночи уже прошло, а мы плетемся как…
Воробей пошел быстрее. Шагов по гладкому покрытию улиц было практически не слышно: мокасины имели достаточно мягкие подошвы, а копытца Жилина Стас предусмотрительно обмотал эластичным бинтом, найденном на кухне приютившей их квартиры в аптечке. Продвигаясь таким темпом, отряд в скором времени должен был достигнуть центра города. Подходить близко к центральной площади, в планы Филина не входило: на ней, прямо посредине, стоял космический аппарат пришельцев – в нем жили гиганты.
- Поворачивай направо, Воробей, - сказал Стас. – Дальше пойдем дворами.
В первом же дворе Стас почувствовал себя неуютно. И дело было не в его пустынности – весь город был пустынен – неясная тревога вошла в его душу.
- Филин, мне как-то не по себе, - тронул его за плечо Сокол. - Опасность где-то рядом, я ее нутром чую.
- Мне тоже, - прошептал Стас, - я тоже чую…
К говорящим повернулся Орел. По его глазам Стас понял, что опасность почувствовал и он. Лишь Воробей беспечно шел впереди. Стас взглянул на Жилина, но тот был невозмутим. Значит, вблизи нет патрулей
- Что это? – вдруг остановился Воробей. – Огоньки какие-то…
- Где? – Стас завертел головой.
- Да вон, в проходе, - Воробей указал на арочный проем, чернеющий впереди.
- Собаки, - сказал Жилин. – Я вам о них рассказывал.
В темноте глаза одичавших голодных псов светились зловеще.
- Блин!.. - Стас лихорадочно соображал, что делать. Стрелять нельзя, это ясно. – Вот не было печали… Нападут, не нападут?..
- Знамо дело, нападут, - хрипло произнес Воробей, пятясь. – Ишь ты, окружают…
Огоньки резво разбежались по сторонам, образовав кольцо. Некоторые собаки вышли из тени на освещенное луной место. Кольцо стало медленно сжиматься. Собаки приближались.
- Достать десантные ножи и парализаторы! – приказал Филин и первым выхватил из ножен тесак. Его примеру последовали остальные. – Образовать круг! Жилин, отойди в сторону, только мешать будешь!
- Напротив, я помогу, - сказал инопланетянин, - только у меня оружия нет…
- Хорошо! Скворец, отдай Жилину свой нож, а сам встань в центр!
- Да я… - хотел возразить Скворец, но Стас прошипел:
- Не рассуждать! Это приказ. Если какая-то сука прорвется, ты ее парализа…
Договорить он не успел: собаки бросились на людей, ощетинившихся жалами десантных ножей, одновременно, словно повинуясь неслышному приказу. Стаса едва не сбила с ног огромная псина, по крайней мере, о том, что она огромна, Стас определил по мощности толчка, Он ощутил острую боль в левом предплечье, которым успел прикрыть горло и с силой вонзил нож в податливую плоть. Краем глаза заметил, как Орел, сбросив с себя убитую собаку, принялся быстро метать свои сюрикены. Острые металлические звездочки разили подбегающих к нему псов наповал – врезались в огоньки сверкающих глаз, влетали в разорванные лаем пасти.
Двор наполнился визгами и хрипами умирающих собак. Гулко и утробно хыкал Сокол, размахивая тесаком, как саблей: по просьбе гусара Федор заказал для него нож с более длинным клинком. В доме хлопнуло окошко, еще одно – за битвой явно наблюдали, спрятавшиеся в своих домах люди.
Внезапно бой прекратился, собаки перестали бросаться, отступили в глубокую тень. Они явно не предполагали столь яростного отпора со стороны двуногих.
- Ну что, текаем?.. – тяжело дыша, спросил Воробей.
- Да, надо уходить, пока эти монстры не очухались…
Псы опасались возобновлять нападение, но и не уходили - стояли поодаль и злобно рычали. Они явно чего-то ждали.
- А как проскочить-то?.. – озадаченно произнес Воробей
- Филин, - Сокол утер рукавом потный лоб, - давай один раз по ним вдарим из этого мушкета, - потряс вакуумным излучателем.
- Нельзя. И так шуму наделали!
- Боишься, людей разбудим? Сомневаюсь, что в этом доме хоть один спящий сыщется.
- Люди ладно, патруль какой-нибудь услышит. На хрен нам это надо!
Нашелся Орел: он отстегнул от пояса фонарик и неожиданно включил, направив яркий луч на собак. Псы попятились, прячась один за другого. К немалому удивлению бойцы обнаружили, что собачья свора в основном состоит из низкорослых шавок, лишь пара-тройка крупных псов находилась среди них. Примеру Орла последовали остальные. Ослепленные светом собаки отпрянули и поспешили переместиться в тень. Стас посветил себе под ноги, желая увидеть ту, что прокусила ему руку. Собака оказалась не такой уж огромной - так, средних размеров - однако ее челюсти заставили Стаса содрогнуться и напомнили о боли в предплечье. Рукав его комбеза был пропитан кровью. «Лишь бы кость не перекусила, тварь!» - подумал он и, крикнув: «За мной!», двинулся вперед, в освещенную лучами фонариков арку.
Собаки, стоящие по краям арочного прохода, отбежали подальше, одна из них жалобно взвизгнула – видать, зазевалась, и кто-то из бойцов (кажется, Воробей) дал ей мимоходом пинка. Те, что стояли в глубине, ретировались в соседний двор и там растворились в темноте.
Едва бойцы покинули двор, усеянный трупами одичавших друзей человека, за их спинами послышалось утробное рычание и звуки, от которых у Стаса похолодело внутри.
- Неужели они... жрут своих мертвых собратьев?
- Ну, не все их собратья мертвы, - пожал плечами Орел.
- Но…
- Каннибализм – всего лишь инстинкт самосохранения и неосознанное желание выжить любой ценой.
- Собаки часто дерутся меж собой, - сообщил Жилин. – Одна свора нападает на другую.
- Несчастные животные, - тяжело дыша, пожалел псов Скворец; он заметно хромал.
- Ты чего хромаешь? - спросил Филин, - ногу подвернул?
- Нет, меня собака укусила.
- Вот как! Прорвалась-таки одна!..
- Не одна, их две было. Или три… Парализатор пришлось применить. – Федор вздохнул.
Стас удивленно покачал головой:
- Как же это ты смог?
- Сам не понял. Подумал: загрызут сейчас на хрен! Ну и…
- Ну, ты даешь, Федя!.. А может, генетики ваши малость погорячились? Может, ерунда это все насчет мутаций?
- Я не знаю… Да нет, исследования генома человека показали… Собственно, в экстремальных ситуациях…
- Ладно, Скворец, позже на эту тему подискутируем. Дело надо делать, вернее, ноги. Идти-то можешь?
- Иду ведь.
Стас взглянул на светящийся циферблат часов и поморщился. Подумал:
«До рассвета совсем ничего осталось. А до института еще километров пять пилить. Это минимум тридцать-сорок минут быстрой ходьбы. Да при условии, что без приключений доберемся – на патруль не нарвемся, с собачками снова не схватимся в какой-нибудь подворотне… А там еще, в институте, сколько проторчим, пока Федя запчасти к своей машине времени разыскивать будет… кто его знает?.. И нам очень повезет, если эти гребаные гиганты Институт Времени под свои нужды не облюбовали! Под штаб или для житья или еще для чего. Хоть Жилин и говорит, что они в корабле своем все время сидят (не подходят, видите ли, для их роста человеческие дома), но вдруг?.. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления… С мыслью этой же ночью двинуться в обратный путь, видимо придется расстаться… Ничего, перекантуемся денек в институте, заодно и раны свои залижем, а к вечеру двинем!»
16. Институт Времени
Окна были черны, но это еще ни о чем не говорило. На всякий случай Стас решил обойти здание института с обратной стороны и послал Орла на разведку. Тот забрался через оказавшееся открытым окно первого этажа на фасаде левого крыла здания.
- Скворец, - Филин повернулся к Федору, - а где ангар, о котором ты говорил? Ну, тот, в котором глайдер институтский стоит.
- Так вот же он, - сказал Скворец, - мы прямо у калитки ангарных ворот остановились.
- О как! Ну-ка войдем.
Калитка была самая обыкновенная – без считывающих устройств и прочих электронных примочек, открылась бесшумно. Стас вошел первым и посветил фонариком. Глайдер оказался увеличенной копией уже виденных бойцами в Солнечном.
- Проверь-ка, Федя, - попросил Стас, и Скворец проворно забрался в кабину, пощелкал тумблерами, сообщил сверху:
- Все в порядке. Хоть сейчас взлетай.
- Ага, может и взлетим… Давай, мужики на выход, а то Орел вернется, искать нас станет…
Орел вернулся минут через двадцать со стороны правого крыла здания Института Времени, выйдя из двери под козырьком.
- На все этажи подниматься не стал, - сообщил он, подойдя к укрывшимся в тени ангара товарищам, - поднялся лишь до третьего. Но и так понятно, что в институт давно никто не заходил: на полах и вообще - повсюду тонкий слой пыли, но следов нет. Часть дверей во внутренние помещения открыты, некоторые закрыты.
- Это ничего, - успокаивающе произнес Скворец, - туда, куда нам надо, мы войдем без труда.
- Ну, тогда вперед, Скворец! – Стас легонько подтолкнул Федора.
- Моя лаборатория находится на последнем, седьмом этаже, - сказал Скворец, когда отряд вошел в здание. – Лифты - в центральной части, напротив парадного.
- Никаких лифтов, - качнул головой Филин, – по лестнице пойдем…
- Тогда сюда, - Скворец свернул на лестничную площадку. - Поднимемся на четвертый этаж, а дальше через переход…
- Фу, а чем это тут так смердит?! – поморщился Воробей.
- Я бы не сказал, что в стенах этого особняка пахнет более отвратительно, нежели снаружи, - возразил товарищу Сокол. – Однако плесенью слегка попахивает, это факт. Я тоже сей запах обоняю.
- Это отсюда, - Орел указал на распахнутую дверь. – Я заходил - там продукты на столах, они испортились.
- Здесь был наш институтский кафетерий, - пояснил Скворец. – Когда инопланетяне приземлились, прямо на центральную площадь, по внутреннему радио объявили немедленную эвакуацию. Естественно все осталось на столах… Собственно, мы и без объявления, сами как дураки выскочили посмотреть... - Федор замолчал и тряхнул головой, наверное, он отгонял воспоминания о событиях, последовавших за тем, как сотрудники института покинули здание.
Шаги в пустынных коридорах института раздавались гулко, слышалось громкое дыхание впередиидущего Скворца: он заметно волновался, приближаясь к заветной цели.
- Ну, вот мы и пришли. – Федор остановился возле закрытой двери. – Это и есть моя лаборатория. – Сначала он любовно погладил дверной косяк, потом прижал ладонь к считывающему устройству. Дверь со ставшим уже привычным шипением отъехала в сторону, и тут же внутри зажегся свет на мгновение ослепивший всех.
- Блин! – ругнулся Филин.
Скворец ворвался в лабораторию и хлопнул по выключателю. Свет погас, бойцы ослепли окончательно.
- Ну, ё… - Стас выругался более радикально и включил фонарик. – Давай, Скворец, быстренько бери, что тебе нужно… - посмотрел на часы, хоть и смотрел на них буквально пять минут назад. – Собственно, отставить «быстренько», можешь не торопиться, один хрен, до вечера здесь отсиживаться придется.
- Почему? – расстроился Скворец.
- Четвертый час уже. Светать скоро будет. Не успеем и полгорода пройти, как в лагере неприятеля подъем прокричат.
- Кто прокричит?
- Дневальный, - усмехнулся Стас. – Да никто не прокричит, шучу я. Просто поздно уже в обратный путь идти. Здесь найдется место, где покемарить можно? И чтобы обзор был.
- В лаборатории? – глупо спросил Скворец.
- В институте.
- Конечно! На третьем этаже конференц-зал. Там мягкие кресла. И диваны даже стоят…
- А окна?
- Что - окна?
- Окна куда выходят?
- Туда, - Скворец неопределенно мотнул головой, и тут же уточнил: - На центр города. А из аудитории что напротив – во двор.
- Годится!.. Теперь давай: с чувством, с толком, с расстановкой… Короче, собирай свои стекляшки и железки, и смотри, не забудь ничего. Помочь, может?
- Помощь не требуется, я сам. - Скворец, подсвечивая себе фонариком и бормоча что-то под нос, принялся за сбор необходимых запчастей.
Стас вышел в коридор, подошел к Жилину, который в лабораторию не входил, оставался снаружи:
- Слышь, Жилин, как думаешь, воздушное пространство гигантами контролируется?
- Не знаю, - ответил Жилин. – Должно контролироваться.
- Ну да, что я спрашиваю? – вздохнув, почесал затылок Стас. - Конечно, контролируется… Эх, блин! Время-то еще есть. Сейчас бы на глайдер да только нас здесь и видели.
На поиски запчастей ушло около пятнадцати минут.
- Все взял? – спросил Стас, увидев Скворца, выходящего из лаборатории и несущего внушительного вида картонную коробку, многократно обмотанную скотчем.
- Да вроде все, - ответил тот.
- А без вроде?
- Все. Точно все. Упаковал каждую линзочку, каждую платочку. В общем, взял даже то, что может пригодиться потенциально.
Скворец поставил коробку на пол. Филин поднял ее, пробуя на вес.
- Ого! Килограммов двадцать будет.
- Могу я понести, - предложил свои услуги Жилин. – У меня руки все равно не заняты.
- Нет, - Скворец поспешно отобрал коробку у Стаса и прижал ее к груди как самую большую драгоценность, - я сам.
- Хорошо. Тогда твой вещмешок и излучатель понесут другие, а ты неси коробку… А сейчас веди нас к мягким диванам.
Конференц-зал, где отряд должен был скоротать время до вечера, оказался довольно уютным местечком; уют создавали портьеры, которыми были занавешены окна и мягкая обивка диванов и кресел. Портьеры, присобранные красивыми волнами, спускались от самого потолка до пола и полностью закрывали длинную стену.
- Шторы это хорошо, - сказал Стас, щупая портьеры, - плотные. Не было бы штор, пришлось бы диваны в коридор выносить.
- Доклады по темам практически всегда сопровождаются демонстрацией видеоматериалов. Слайды, голограммы, - пояснил Скворец. – Так что частичное затемнение в конференц-зале необходимо. Раньше на окнах стояли светонепроницаемые экраны. Позже, когда директором института стала женщина, она распорядилась заменить их портьерами. По ее мнению – так более эстетично.
- Женщины во все времена одинаковы, - кивнул Стас. Он слегка подвинул пальцем край шторы и посмотрел в образовавшуюся щелку. – Обзор хороший. – Повернулся к товарищам: - Попрошу дневальных резко за шторы не дергать. Осторожненько, одним пальчиком… Значит так, дежурим, как положено – по два часа. Первым в наряд заступает Сокол. За ним - Воробей, потом Орел, за Орлом - я. Для всех свободных от вахты – отбой.
Стас вырубился моментально, но спал чутко – каждые два часа просыпался и, не открывая глаз, слушал, как дневальные передают друг другу смену. За пару минут до того, как его должен был разбудить Орел, поднялся. Сладко потянулся, сделал несколько энергичных рывков локтями. Полутемный зал рассекала надвое световая полоса. Орел стоял у окна и, придерживая край шторы пальцем, смотрел в щелку на город.
- Ну, как там?
- Спокойно, - Орел отпустил палец и отошел от окна, – сейчас спокойно. Воробей сказал: около семи тридцати горожане стали массово выходить из своих домов. Крдаки разбивали их на группы и куда-то уводили. Видимо, на работы… Сейчас никого нет. Так же пустынно, как ночью.
- Я слышал, что тебе говорил Воробей, - сказал Стас, - Он сказал: уводили на работы или на убой… Ладно, ложись, отдыхай.
- Не хочется. - Орел подошел к Филину, предложил, кивнув на дверь: – Пошли, покурим.
- Так нечего ж…
- Просто поглядим на город с другой стороны здания. – Орел бросил быстрый взгляд на Жилина, сидевшего в кресле на кафедральном возвышении. Казалось, Жилин спит, во всяком случае, его клубничины не двигались, да и сам он застыл, словно умер. Но разве можно быть в чем-то уверенным, если дело касается таракана, тем более - инопланетного.
- Пошли, – согласился Стас, поняв, что Орел хочет с ним о чем-то поговорить без свидетелей.
Во дворе института, как и ожидалось, не было ничего интересного. Та же безлюдность. Ветер гнал по серому асфальту скомканную пожелтевшую газету.
- А знаешь, Орел, - сказал вдруг Стас, - вот сейчас подумал: оказывается, курить-то меня и не манит совсем. Забыл уже даже, что это такое. И зачем… Теперь многое глупым кажется, ненужным… Так о чем поговорить-то хотел?
- О будущем.
- Продолжим обсуждение начатой в Солнечном темы?
- Об этом поговорим как-нибудь в другой раз. Если представится такая возможность… Что сейчас делать думаешь, командир, как инопланетян побеждать?
- Ну, а что тут думать?.. Вернемся на Островок, Федя свою установку починит…
- Это утопия, Филин! Ты сам это прекрасно понимаешь. Ну, вернет Скворцов из прошлого сотню бойцов, пусть даже две…
- Почему это - две сотни?! – возмутился Стас. - Не сотни, а тысячи. А то и больше, куда больше! Солдат только в Великой Отечественной более двадцати миллионов полегло. А в Гражданскую? А в ту, с Наполеоном? Да и вообще: мало у нас войн на Руси было?..
- Это так, но возможности принимающей стороны весьма ограничены, Филин. Людей кормить надо, одевать, обувать, вооружать. В конце концов, вновь прибывших где-то размещать надо, а Островок Надежды не так уж велик. Я уже не говорю о том, что ни ты, ни я абсолютно не разбираемся в технике возврата людей из прошлого, ничего не знаем о возможностях самой установки… Нет, думаю две сотни – это максимум. А что такое двести солдат против четырехмиллионного войска инопланетян, вооруженного гораздо лучшим оружием, нежели то, что имеется у нас? Да плюс летающие тарелки. Конечно, мы можем воспользоваться глайдерами, но это не боевые машины.
- Так, что ты предлагаешь?
- Людей надо на борьбу поднимать.
- Каким образом? Они же все зашуганные. Воли у них к борьбе нет…
- А вот с этим не соглашусь. Ты видел, что со Скворцом за время похода произошло? Он словно переродился. Я за ним наблюдал. Лихо он трех собак парализатором возле себя положил! В глазах ярость, решимость…
- Ну… - Стас пожал плечами, - ситуация была экстремальная.
- На всей Земле нынче ситуация не простая, а народ наш всегда таким был: терпит, терпит, да как возьмет дубину! И ну махать ею направо и налево. Бьет врагов нещадно и ни о каких генах не думает.
- Если бы ты про гены не упомянул, я бы подумал, что ты Льва Толстого сейчас цитируешь. Кстати, не особо близко к тексту.
- Я, конечно, в новейших науках полный профан, - Орел пропустил мимо ушей ремарку Стаса, - многие слова слышу впервые, но сдается мне, Филин, что не все так плохо у современных обитателей Земли с генами. Вбили себе в головы…
Стас задумался.
- Может, ты и прав, Орел. Честно признаться, я тоже Скворцу удивлялся. И когда он с нами идти вызвался, и потом… Вот присягу принять решил…
- А как ты думаешь, - продолжил Орел, - Островок Надежды один такой на всей Земле?.. Мне кажется, что подобные островки еще есть, и не один. Наверняка сидят люди под землей, или еще где-то спрятались, сидят и ждут, когда кто-то клич бросит. А может и не сидят, может, уже действуют. Так же как и на нашем Островке Надежды готовят оружие и боеприпасы, тактику и стратегию военных действий постигают. Пусть хотя бы теоретически. Нам сам бог велит объединить усилия. Надо искать таких как мы по всему миру, надо народ к освободительной войне призывать. Пока все люди Земли не поднимут головы и не возьмутся за оружие, успеха не видать как морковкина заговенья. Не сделаем мы ничего ни вчетвером, ни если нас двести и даже тысяча будет. Только все человечество! В единстве сила!
Стас тоскливо посмотрел на Орла:
- Лозунг знакомый… И, наверное, правильный. Да что там, правильный на все сто!.. Но как людей на борьбу поднять? Выйти на площадь, митинг устроить?.. Хорошо бы было, конечно, по радио к народу обратиться, по телевидению пресс-конференцию провести. Но, телестанции не работают, радио и прочей связи нет. Федя рассказывал, что гиганты первым делом все космические спутники уничтожили…
- А крдаки?
- Что крдаки? – не понял Стас.
- Представители этой необычной расы общаются меж собой на расстоянии. Кроме того, они умеют мысленно разговаривать с людьми их же собственными голосами. Если Жилин наш союзник, то пускай вносит свой союзнический вклад в общее дело – пусть станет нашим передатчиком и… как ты сказал, космическим спутником.
Стас удивленно и вместе с тем радостно взглянул на старшего товарища.
- Ты гений, Орел! – воскликнул он, но тут же приуныл. – Вот только, вряд ли Жилин на такое согласится. Да если даже и согласится, то другие… Ты же знаешь, какие у крдаков проблемы. Не станут они, помогая нам, своих подставлять. Без этой шняги, что они себе в животы запихивают, всему Крду кирдык придет.
- Совсем не обязательно, чтобы гиганты знали, что крдаки их предали, - улыбнулся Орел. – Все может выглядеть как стихийное восстание землян. Главное, чтобы крдаки не слишком активно помогали гигантам.
- А что! – обрадовался Стас. – Может выгореть!.. Это что получается: мы зря сюда приперлись?
- Ну почему, одно другому не мешает. На первых порах бесстрашные воины необходимы. Крдаки крдаками, самим надо к людям идти. Человек человека лучше поймет…
- Командир! – в аудиторию ворвался Сокол, он был взволнован. – Там… В общем, пойдем, сами увидите.
17. Стелла
В колонне было человек двадцать. Окруженные крдаками люди брели, низко опустив головы. Они шли парами, взявшись за руки. Позади колонны степенно вышагивал гигант. Из-за его плеча торчал предмет, в котором без труда угадывался ствол автомата либо какого-то иного орудия явно не гуманитарного назначения. Одет гигант был во все черное.
Бойцы прилипли к окнам, сделав себе по щелке.
- Людей ведут к месту казни, - тихо произнес Жилин. Стас помрачнел, хотя и сам уже догадался об этом.
- Твари, - зло прошипел Скворец. Неожиданно он дернулся, отпрянул от окна, но тут же опять приник к щели. – Неужели?.. Стелла?!
- Кто это? – спросил Стас, посмотрев на Скворца. Федор был бледен, губы его тряслись.
- Моя… Мы работали вместе, она входила в состав группы, занимающейся перемещениями предметов из прошлого. Стелла – лучшая из моих сотрудниц… Неужели мы вот так… Ее надо спасти! Филин, мы должны ее спасти!
- Скворец, ты пойми… - Стас искал слова. – Мы не можем сейчас… Казни происходят все время, каждый день, и ты знаешь об этом. Мы не в состоянии спасти всех и сию минуту. Сейчас у нас другая миссия. Вспомни про установку, Скворец. Нам надо восстановить ее.
- Сейчас я меньше всего думаю об установке. Там Стелла! Ее ведут на смерть! Сегодня Стеллы не станет! – Федор замотал головой. - Я не могу в это поверить! Стелла не просто моя лучшая сотрудница, она… Я…
- Она - твоя любимая, – догадался Стас.
- Стелла ничего не знает. Я никак не мог решиться, а потом… когда эти… мы потерялись, она куда-то исчезла, - бормотал Скворец. - Я не мог ее найти, надо было торопиться…
- Успокойся, Скворец, - Стас приобнял Федора за плечи. – Мы вернемся на Островок Надежды, ты починишь прибор и воскресишь свою Стеллу. Ты воскресишь ее первой…
- Не все так просто! – с досадой в голосе воскликнул Скворец, освобождаясь от объятий. - Временной диапозон… А, - он махнул рукой, - долго объяснять. В общем, это невозможно.
Неожиданно Стас увидел в глазах Федора дикий огонек решимости.
- Я спасу Стеллу! – сказал Скворец и направился к выходу, сжав в руке вакуумный излучатель.
- Стоять! – крикнул ему Стас. – Я приказываю, Скворец!
Федор обернулся:
- Возможно, я не стал хорошим солдатом, строго выполняющим приказы командира, но если я не приду на помощь Стелле, я перестану быть человеком!
С этими словами он выбежал из конференц-зала и помчался по коридору. Стас бросился вдогонку.
- Стой, Скворец! Остановись, Федя! Ты все погубишь! Стой, я прошу тебя!.. – в двери он повернулся к ожидавшим его приказа товарищам, впрочем, не замедлившим расхватать оружие: - За мной!
Догнать Скворца не удалось - когда бойцы вбежали в вестибюль, тот уже выскакивал из парадного. Через огромные витринные стекла был виден самый конец удаляющейся колонны и гигант, шедший позади нее – он как раз поравнялся с входом в Институт Времени. Стас увидел, как лицо инопланетянина вытянулось от удивления, и как он чуть запоздало потянулся к ремню своего орудия. Федор не раздумывал, он знал, чего хочет, он жаждал освободить свою женщину любой ценой. Федор был готов убить. И он выстрелил – сходу, в упор. Видимо еще в коридоре снял излучатель с предохранителя и установил максимальную мощность.
Выстрел был похож на громкий хлопок в собранные ковшиком ладони. Конусообразная волна, составленная множеством упругих торических колец, ударила по инопланетянину, корежа, плюща и разрывая его тело на куски.
- Стелла! – выкрикнул Скворец имя любимой и бросился к колонне приговоренных. На убитого им инопланетянина, вернее, на то, что от него осталось, он даже не взглянул.
Крдаки перестроились, встав цепью на его пути. Скворец вскинул излучатель, но выстрелить не посмел – за цепью угрожающе защелкавших трещотками тараканов стояли люди, волна могла убить их. На секунду Скворец растерялся
- Федор?! – раздался в толпе удивленный сдавленный крик. Видимо, Стелла, узнав в человеке, так неожиданно пришедшем на помощь и убившем гиганта, Федора Джоновича Скворцова, зажала рот рукой.
Скворец медленно двинулся на крдаков, забросив на плечо ненужный для ближнего боя излучатель и вооружившись парализатором.
Неожиданно крдаки перестали трещать и разошлись в стороны, образовав в цепи брешь. Не задумываясь над причиной происшедшего, Федор бросился к женщине, стоявшей в колонне, в центре этой бреши, и тянувшей к нему руки. Мужчина и женщина встретились, крепко обнялись. Стелла плакала, Федор гладил ее по волосам и нежно шептал:
- Все хорошо, милая. Я нашел тебя и никому теперь не отдам, Никаким инопланетянам, ни черту, ни дьяволу, никому…
Крдаки бездействовали. Более того, они опустили лапы и стояли недвижно. Федор оторвался от любимой и посмотрел через плечо: на ступенях крыльца института времени стояли его товарищи. Инопланетянин Жилин вышел вперед; его верхние конечности были подняты – он призывал соплеменников к вниманию. И они слушали его. Было ясно, что не став удерживать Скворца, и разрешив ему подойти к женщине, крдаки выполнили мысленную просьбу своего товарища, которого до сего момента числили в погибших.
Вдруг Жилин громко произнес:
- Нам необходимо уходить. Сейчас сюда прилетит один из двух оставшихся в корабле гигантов, он видел то, что произошло на экранах видеонаблюдения. Пощады не будет. Другой гигант в данную минуту наверняка сообщает о происшедшем всем, кто находится на связи. Скоро сюда нагрянут…
Жилин не договорил – тень летающей тарелки опустилась на улицу и в людей полетели смертоносные лучи, испускаемые бортовыми орудиями. Приговоренные к смерти бросились врассыпную, но огонь настигал их повсюду как впрочем, и крдаков. Инопланетянин-гигант не жалел никого.
- Огонь! – скомандовал Стас и вскинул излучатель. Его примеру последовали бойцы, практически одновременно нажав на спусковые крючки.
Тарелка окуталась малиновым облаком и вдруг взорвалась будто бы изнутри. Некоторые люди из рассыпавшейся колонны уже добежали до ближайших подъездов и укрылись от падающих на их головы обломков в домах, но многим не повезло. Улица была усеяна телами погибших людей и крдаков. Скворцу со спасенной им Стеллой непостижимым образом удалось невредимыми добежать до крыльца Института Времени.
Филин быстро оглядел «птичью» команду – все бойцы были живы и ждали его дальнейших указаний. Стелла смотрела на спасителей, переводя взгляд с одного на другого. Она была потрясена, и не столько пережитым ужасом и смертью сограждан, среди которых наверняка были знакомые, а может и близкие ей люди, сколько необычностью мужества этих людей, вступивших в бой с жестокими завоевателями Земли. Впервые люди сражались с инопланетянами. И среди них Федор!..
На пепельных волосах девушки и на ее лице Стас заметил кровь.
- Ты ранена?
Стелла провела ладошкой по лбу, вздрогнула, увидев, что она в крови.
- Нет, - затрясла головой, - это не моя. Это…
- Надо быстрей уходить отсюда, - подал голос Жилин. Стелла опять вздрогнула, только сейчас обратив внимание на таракана, скромно стоящего поодаль. – До ближайшего города километров триста. Для летающей тарелки это минут пятнадцать лета.
- К ангару, живо! – приказал Стас и посмотрел на часы, фиксируя время.
- Надо забрать коробку, - напомнил Скворец. - Я мигом.
- Отставить! Воробей сбегает. Ты, Скворец, бегом к глайдеру, выводи его из ангара.
- Боюсь, не успеем, - с сомнением в голосе произнес Филин, когда десятиместный институтский глайдер поднялся над городом и взял курс на восток, - у нас осталось… - взглянул на часы, - восемь с половиной минут. Скворец, поднажать можешь?..
- А собственно, куда мы летим? – нажав на какую-то кнопку и поправив белую панамку с датчиками, спросил Федор. Стелла сидела рядом с ним и гладила его по плечу. Она тоже вопросительно посмотрела на Стаса.
- Как можно дальше отсюда! - зло ответил Стас.
- Наш глайдер скоро засекут навигационные приборы, установленные на тарелках вылетевших сюда гигантов, - сказал Жилин. - И наверняка мы будем сбиты в ближайшие пять-семь минут.
- Так чего мы забрались в этот летающий гроб?! – выпучил глаза Воробей. – Надо срочно на землю! Там найти подходящее укрытие и из него палить по врагам.
- Боюсь с подлетающей армадой нам не справиться, - покачал головой Стас. – Вылетим за черту города, будем искать место, где можно спрятаться и переждать.
- Вряд ли нам удастся переждать или уйти от погони. Гиганты увидят глайдер, они не оставят нас. Они обязательно отомстят за погибших товарищей, - возразил Орел.
- Что ты предлагаешь?
- Пусть Скворец приземляется. Вы высадитесь, а глайдер поведу я.
- Отвлекающий маневр! - догадался Воробей.
- Но ведь… - Стас посмотрел Орлу в глаза, - тебя собьют! Ты погибнешь!!
Орел пожал плечами.
- Кто-то это должен сделать. А умирать… однажды я уже умирал. И знаете, господа, умирать не страшно, страшно смотреть, как умирают другие… Федор, не теряй времени, сажай глайдер, город уже позади. Вон видишь, лесок на горизонте, давай к нему!
Скворец стиснул зубы, возможно, чтобы не разрыдаться. Все смотрели на Орла, а Орел смотрел через прозрачный пластик колпака на приближающийся лес и казался совершенно спокойным.
Скворец посадил глайдер на поле у самой кромки лесного массива. Выбрался сам, помог выбраться Стелле. И сразу закричал:
- Коробку, не забудьте коробку! Дайте ее мне сюда!
Филин подал Скворцу коробку и спрыгнул на землю. За ним покинули глайдер остальные. Орел прощался за руку с каждым.
- Орел, прости, я не пожал тебе руку, - сказал Скворец и, передав коробку Филину, протянул руку перебравшемуся на место пилота Орлу. Однако когда Орел протянул ему свою узкую ладонь, Федор сделал то, чего от него никто не ожидал. Он рывком вытянул Орла из кабины, да так резко и сильно, что готовый, казалось, ко всему Орел кубарем покатился по траве. Федор проворно вскарабкался в глайдер.
- Зачем?! – воскликнул Орел, поднимаясь. – Ты незаменим, Федор! Это должен сделать я!
Он бросился было к глайдеру, но машина уже оторвалась от земли.
- Стелла, - крикнул Скворец товарищам сверху, - она справится и без меня. Она – лучшая! Не поминайте меня лихом, мужики! Прощай Стелла! И прости…
Глайдер взвился в небо и помчался на юг. Растерянные люди провожали его взглядом, пока он не скрылся из вида. Вскоре горизонт озарился вспышкой, а через несколько секунд все услышали эхо далекого взрыва.
Филин снял кепи и сказал:
- Настоящим мужиком был наш Скворец, геройским. Не знаю, как там у остальных, но у Федора с генами все было в порядке.
Стелла, глотая слезы, прошептала:
- Феденька… Прощай, любимый. Ты так ничего и не узнал…
18. Странности Жилина
До Солнечного добрались без приключений.
Гиганты не преследовали отряд. По-видимому, причиной такой беспечности явилось их безмерное презрение к иным расам. Совершенно не ожидая каких-либо активных действий со стороны людей, они могли счесть происшедшее за акцию стихийно образовавшейся группы, целью которой являлся побег из города. Где-то раздобыв оружие (либо найдя секретный арсенал, либо вооружившись припрятанным кем-то из злоумышленников ранее) эти люди, пробираясь к глайдеру, случайно столкнулись с конвоем и были вынуждены вступить в бой. Потом они поспешили скрыться, но не тут-то было. Сбив летательный аппарат землян, гиганты решили, что уничтожили мятежников. Естественно, о возможности применения людьми военной хитрости они даже не подумали. Потом наверняка занялись внутренними перегруппировками и разборками со странно поведшими себя крдаками.
Вполне возможно, что все было совсем не так, но факт оставался фактом – погони не было.
Лишь однажды, когда отряд уже подходил к Солнечному, зоркий Сокол увидел летящую с севера в их направлении тарелку. Отряд успел укрыться в ближайшем колке, тарелка пролетела мимо. Может, гиганты для собственного успокоения все же решили осмотреть местность, а может, тарелка вообще летела по каким-то другим делам.
В Солнечном Стас решил дождаться ночи – передвигаться по открытой местности днем было не безопасно. Степь все-таки. Один околок от другого не меньше чем в километре расположен. Если что – добежать не успеть.
Заняли уже обжитые апартаменты, Стелле выделили отдельную комнату. Она вошла и сразу закрылась изнутри. Стас несколько раз подходил к двери, прислушивался: изредка раздавались всхлипывания.
Воробей, как повелось, сбегал в магазин. Перекусили молча. Орел практически ничего не ел – попил горячего чая, проглотил шоколадный квадратик и уселся в кресло, стоящее в углу, закрыв глаза. Его, как и всех, а может быть, сильнее всех потряс поступок Федора. К тому же Орел не мог себе простить, что так глупо вывалился из кресла пилота, уступив Скворцу право на смерть.
Жилин сразу ушел на лоджию и там улегся в углу, свернувшись в клубок и став похожим на кучку металолома. Поев, Стас решил с ним поговорить о том, о чем сегодня утром разговаривал с Орлом.
- Жилин, разговор есть!
- Не сейчас, Филин. Отдохнуть хочу, устал.
Стас пожал плечами. «Что это с нашим неутомимым Жилиным? - подумал, - вроде никогда не уставал… Ясно, встретился со своими, разбередил душу. Скучает»
Вышли едва стемнело. Всю ночь шли молча, каждый думал о своем, а может быть, об одном и том же. Говорить не хотелось никому. Лишь Воробей один раз горестно произнес:
- Эх, Федя, Федя...
Сказал и вздохнул – тяжело и длинно.
С восходом солнца настроение у бойцов немного улучшилось. К тому же ощущалась близость дома, пусть не отчего, но ставшего родным и уютным. Воробей первым нарушил тишину, затянув извечный спор с Соколом. Стас не стал слушать, о чем они говорят, подошел к Стелле и сказал:
- Мне кажется, я должен кое-что тебе рассказать.
Девушка пожала плечами. Видимо, это означало: «рассказывай, если должен»
И Филин принялся рассказывать. Рассказал сразу и обо всем: и о том, кто они такие, и как оказались в будущем, о выведенной из строя установке, о своем походе в Полыноград за запасными частями, поведал ей о плане Федора Скворцова и сказал, что теперь она должна продолжить его осуществление. Девушка казалась убитой горем. Она больше не плакала, отрешенно шла рядом со Стасом, низко опустив голову, и молчала. Лишь изредка кивала, иногда невпопад.
- Да ты слушаешь меня или нет? – Стас попытался заглянуть ей в глаза.
Стелла подняла голову, холодно взглянула на Стаса и произнесла монотонным голосом:
- Да, слушаю. Я все поняла. Я должна восстановить выведенную из строя установку и продолжить дело, начатое Федором.
- Ты молодец, - похвалил ее Стас. Хотел добавить чего-нибудь ободряющего, но вдруг понял, что сейчас Стелле не нужны эти слова, что она хочет побыть наедине со своим горем.
«Пускай, - подумал Стас, - пускай пока помолчит, повспоминает, погорюет. Скоро на нее много работы навалится. Забудется. Время, оно лечит. Федора жалко, конечно, но… война – есть война. Иногда на войне люди гибнут. И, как правило – лучшие из нас. Тут уж ничего не попишешь»
Он отстал от Стеллы, оглянулся: позади всех плелся Жилин. Инопланетянин с трудом переставлял ноги.
Что с Жилиным что-то не так, стало заметно еще в лесополосе на окраине Полынограда. То запнется на ровном месте, то сильно отстанет и потом на трех парах конечностей догоняет. На привалах падал на спину и лежал, не шелохнувшись до самой команды «подъем». А в Солнечном даже разговаривать не захотел.
- Ты часом не заболел, парень? – участливо спросил Стас, подождав, когда Жилин нагонит.
«Крдаки не болеют» - мысленно ответил инопланетянин.
- А ты почему это своим голосом не говоришь? - удивился Стас.
«Мне так легче, прости… Силы уходят. Трнк разложился полностью, подпитка энергией невозможна… Скоро меня не станет»
- Блин! – Стас хлопнул себя по лбу. – Совсем вылетело из головы, что вы без допинга этого обходиться не можете… А ты-то чего молчал?! Сказал бы мне, мы б твой трнк в городе-то уж как-нибудь да раздобыли бы. А теперь что?.. Мы ж почти пришли. Теперь что, назад?
«Не надо, Филин, не надо назад. Ничего не надо. Не хочу…»
- Да что с тобой, Жилин! Чего ты... ерунду мелешь?! – возмутился Стас. – Сейчас до бункера дойдем, Стелла установкой займется, а нам с мужиками что делать? Сгоняем в город, добудем.
«Нет, Филин, не надо никуда гонять… Все равно не успеете, я раньше умру… Я ведь уже давно голодаю. Еще когда в город шли, голод ощущал. Потом там… брата встретил. Много энергии ушло, с самим собой боролся, сжигал себя. А потом уже из последних сил со своими разговаривал, просил, чтобы не трогали вас… Да и не хочу я ничего. Надоело все. Покоя хочу»
- Покоя?! Покой – это здорово! Может, все нам на покой отправиться? А, Жилин?.. А человечество кто спасать будет?!
Жилин молчал. Стас по-своему понял его молчание.
- А, понятно! Вам это надо, вы и спасайте!.. А тебе, выходит, не надо, - Стас похолодел от навалившейся вдруг злобы. – Союзник называется!.. А я, дурак, на тебя рассчитывал! На помощь твою! Вот дурак-то! Зря, оказалось, рассчитывал! – и презрительно выплюнул из себя: - Да и чего можно ждать от какого-то таракана?!
«Зря ты так, Филин… Просто мне кажется бессмысленной ваша затея в одиночку разобраться с врагами. Один в поле не воин. Возглавить людей? Думаю, у вас это получится. Но спасать Землю должно все ее население, объединившись»
Стас задумался. Мысли инопланетянина практически в точности повторяли недавно сказанные Орлом слова. Только сообща люди смогут победить инопланетных агрессоров. Сила в единстве человечества.
- В единстве сила, - пробормотал он.
«Это ты хорошо и правильно сказал» - заметил Жилин.
- Это не я сказал, - мотнул головой Стас, – это известное изречение… А если человечество неспособно справиться с бедой?
«Значит, оно обречено на вымирание» - устало подумал Жилин.
- Но почему?
«Потому что слабое. А побеждает сильнейший»
- И население Крда обречено на вымирание? Или у вас есть шанс выжить? Стать рабами и выжить.
«Нет, - ответил Жилин после некоторых раздумий, - думаю, у нас шансов нет. Мы оказались слабаками. Когда гиганты перестанут нуждаться в наших услугах, они попросту забудут о нас. И крдаки умрут от голода… Я вот, кажется, уже…»
Жилин не договорил и упал ничком на землю.
Стас опустился на колени, перевернул Жилина лицом вверх, приложил ухо к хитиновому панцирю. Сердце! Ведь сердце-то у инопланетянина должно быть! Оно должно стучать как у любого живого существа. Но почему-то не стучит. А может, у крдаков нет сердец? Стас попытался вспомнить то, о чем рассказывала Станислава. Нет органов пищеварения… вместо желудка губка… А сердце?..
«Нет, я еще не умер… - услышал он в своей голове. – Однако и живым назвать себя не могу… Наверное, это агония. У меня нет сил. Совершенно… И мысли путаются…»
- Я понесу тебя! – воскликнул Стас.
«Зачем? Не надо… оставь…»
- Ну уж нет! – возразил Стас, поднимая инопланетянина с земли; Жилин оказался неожиданно тяжелым, что никак не вязалось с его хрупким насекомоподобным обликом. - Я русский человек, а русские своих в беде не бросают…
Увидав, что командир сгибается под тяжестью таракана, Воробей и Сокол бросились на подмогу. Орел, несший коробку, остановился. Стелла продолжала брести, глядя под ноги, но вскоре и она остановилась.
- Чего с ним? – спросил, подбежав, Воробей.
- Трнк закончился.
- Что за трынк?
- А, ты же не знаешь… Короче, силы у нашего Жилина кончились. То есть запас жизненной энергии практически равен нулю. Вот такие пироги.
- Не понял. Помер, что ли?
- Еще жив, но… не жилец.
- Да что же это такое!.. – расстроился Сокол. – Вчера Скворец, сегодня Жилин! Что за… Жив, говоришь? Может, наши медики чего смогут?
- Вряд ли, - покачал головой Стас. – Тут другие процессы… Но я все равно донесу его до дома. Он ведь теперь друг наш.
- Да… - Воробей огляделся. – Носилки бы смастерить, да из чего тут смастеришь – кустики зачуханные одни.
- Ничего, так донесу, близко уже. Вы только излучатель мой возьмите…
Их, наверное, заметили издали. Когда отряд подошел к порталу, отважных бойцов встречали - у открытого проема стояла Стася и еще две незнакомые девушки. Стася улыбнулась Филину, как ему показалось, не только приветливо но и радостно. Он улыбнулся ей в ответ, однако улыбка получилась кислой. Одна из девушек, увидев Стеллу, бросилась к ней, раскрыв руки для объятий:
- Стелла! Господи, ты ли это, подруга моя дорогая!.. – обнявшись, зашептала, впрочем, довольно громко: - Когда Федор в поход уходил, я сразу всем сказала: тебя искать пошел, не иначе. Ты знаешь, как он мучился, когда вы с ним потерялись? Просто ужас! Похудел, сам на себя не похож стал. Ну, слава богу, теперь вы вместе… А кстати, где он? Что-то я не вижу…
Женщина замолчала, по лицу ее пробежала тень страшной догадки. Она переводила взгляд с одного бойца на другого, словно искала ответ на свой вопрос.
- Феди больше нет, - тихо ответила Стелла и заплакала.
Стас заметил в проеме еще нескольких обитателей Островка Надежды. Среди них был и президент Решетов. Стас осторожно положил Жилина на невысокий пригорок, подошел к людям.
- Наш общий товарищ, - сказал он, - и друг, Федор Джонович Скворцов погиб смертью храбрых в бою, защищая мирных граждан. Он… - Стас вдруг ощутил в горле комок – тугой, забивший всю гортань и не дающий ни говорить, ни дышать. Он мотнул головой, помассировал горло. Выдавил хрипло: - Простите, нас, люди, что не уберегли Федю...
19. Обман
Жилин попросил не заносить его под землю, оставить здесь, под открытым небом. Сказав товарищам, чтобы не ждали, Стас остался наедине с умирающим инопланетянином.
Поначалу Жилин еще как-то пытался мысленно общаться со Стасом, но вскоре его мысли стали путаться. В голове Стаса звучали отдельные слова, непонятные фразы.
- Что, брат, совсем худо?
Стас не ожидал ответа и не услышал его, вместо ответа какой-то набор звуков, в основном согласных и что-то вроде шипения испорченного динамика. Он снял перчатку и погладил Жилина по плечу. Тело инопланетянина было не холодным и гладким как казалось и думалось, а теплым и чуть шершавым на ощупь. «Почему я ни разу не прикасался к Жилину голой рукой? - подумал Стас, - брезговал?.. Так вроде я не брезгливый»
- Ну, как он? – Воробей выбрался из подземелья и присел рядом со Стасом.
- Кажется, отходит… А ты чего не пошел отдыхать со всеми?
- Успеется… - Воробей шмыгнул носом: - Жалко Жилина. Нормальный был мужик, отважный. И честным оказался… Я спросить хочу: чего дальше делать будем, командир?.. Феди нет, а дамочка эта… - Воробей дернул острыми плечами. - Кто ее знает, получится у нее что, или сидеть нам под землей, да у моря погоды дожидаться?..
- Сидеть не будем, - ответил Стас, - к людям пойдем…
И он поведал Воробью о своем разговоре с Орлом, о том, что и Жилин то же самое говорил, поделился первыми наметками зарождающегося плана освобождения.
- Вот только весь расчет на нашего Жилина был, - вздохнул. - Теперь и не знаю, как связь с крдаками налаживать.
- Придется кого-то другого на свою сторону перетаскивать.
- Придется. Крдаки, они, в общем-то, народ неплохой. Надеюсь, помогут.
- Да…
Помолчали. Потом Воробей поднялся с пригорка, отряхнул штанины комбеза.
- Ну ладно, Филин, пойду я… Там, в Фединой группе бабы одни. Пойду, спрошу: может чего подсобить надо, перетащить чего…
- Иди… - проводив Воробья взглядом, Стас повернулся к Жилину: - Эх, Жилин, Жилин, недоговорили мы с тобой, недоспорили…
Едва он это сказал, тело инопланетянина конвульсивно дернулось.
«Все» - подумал Стас и в ту же секунду услышал слабое: «Филин… ты где?»
- Здесь, здесь, где же мне быть!
«Не пойму: что это?.. Вроде силы какие-то пришли. Может, так бывает перед концом?»
- Я не знаю, - растерялся Стас.
«Раз пришли, надо эти воспользоваться. Может, ненадолго… Ты спрашивай, о чем хочешь, о чем угодно. Я отвечу, расскажу…»
Стас задумался. Вроде много вопросов у него имелось, а вдруг исчезли все куда-то. Словно ветром их из головы выдуло. Чтобы не молчать, спросил:
- Скажи, Жилин, а как у вас с покойниками поступают? Ну, в смысле: хоронят… или сжигают? – Спросил и внутренне ужаснулся: «О чем я спрашиваю, идиот?!»
Но Жилин стал спокойно рассказывать:
«Крдаков не так много как жителей Земли. Мы долго живем, смерти происходят редко. Каждая смерть – событие всепланетное… Крдаки, так же как и люди, умирают по-разному: кто от старости, кто в результате несчастного случая… Мы не закапываем своих покойников в землю, как это делаете вы. И не сжигаем в крематориях. Мы вообще не пользуемся огнем, хоть и умеем его добывать. Мертвые крдаки принадлежат Великому Космосу, он забирает их»
- Как это? – опешил Стас. – Не понял, поясни.
«Сначала Великий Космос забирает душу крдака, отжившего положенный срок. Потом мы сами отдаем Великому Космосу пустое тело, оболочку»
- Но как? Каким образом? Вы запускаете труп в космос на ракете?
«У нас нет ракет. У нас нет никакого транспорта, я же тебе рассказывал, Филин»
- Знаешь что, - вдруг решил признаться Стас, - Филин – это моя фамилия. А имя – Стас. Ну, Станислав то есть. Можешь называть меня просто по имени, если хочешь.
«Станислав… Звучит хорошо. Стас… Еще лучше. Красиво. И, наверное, при помощи голосового аппарата мне было бы проще произносить слово «Стас» чем слово «Филин». Но я буду называть тебя Филином, я привык, что ты – Филин»
- Хорошо, - кивнул Стас. – Но я все-таки не понял, каким образом вы покойников в космос отправляете.
«На Крде есть одно место – мы называем его Дверью в Великий Космос, - туда мы доставляем оболочку. Дверь всегда открыта…»
- А если туда, в эту дверь живой сунется? Его тоже космос заберет?
«А зачем живому входить в Дверь?» - удивился Жилин.
- Ну… какой-нибудь любопытный.
«Мы знаем все, что нам положено знать. Любопытства нет»
- Странные вы все-таки… - Стас задумался. – Ладно, проехали. Вот ты говоришь: одно место… А если покойный жил очень далеко от этого места, а транспорта у вас нет, родственники умершего что, труп через всю планету на горбушке тащат?
«Как правило, крдаки чувствуют приближение смерти и заранее самостоятельно перебираются доживать свой век поближе к Двери. Но если смерть наступает неожиданно, например, в результате несчастного случая… да, тащат, как ты сказал – на горбушке. Но не только родственники и друзья, а вообще – все крдаки. Сначала какое-то расстояние оболочку несут родственники, потом прощаются и передают ее другим крдакам, тем, кто живет в данном районе Крда. Те третьим, и так – до самой Двери…»
- Филин, а почему тебя именно этот вопрос заинтересовал? – неожиданно спросил Жилин голосом. – У тебя что, более важных вопросов ко мне нет?.. А, я понял, ты не знаешь, что с моими бренными останками делать, когда я…
Жилин заворочался и вдруг приподнялся на локтях верхних конечностей.
- Слушай, а силы все прибывают… Это Великий Космос шлет их мне… - Жилин подтянул средние конечности и сел. Потом осторожно встал на копытца и сделал пару нетвердых шагов. – Филин, кажется, я не умру… Великий Космос, он дарит мне жизнь!.. Или просто дает отсрочку?.. Да нет, я чувствую, как Космос наполняет энергией мой организм. Он даже не спрашивает меня, почему во мне нет трнка… Внутри, - Жилин постучал себя по панцирю, - было пусто и темно. Сейчас там полно энергии и света! Я живу, Филин! Понимаешь, я живу. И чувствую, что буду жить!
Стас смотрел на Жилина и глупо улыбался.
- Блин!.. Жилин, я так рад, ей богу!.. Значит, теперь ты сможешь обходиться без трнка?
- Уверен, что смогу… - Жилин снова присел на пригорок рядом со Стасом. – А может… - и неожиданно замолчал, задумавшись.
- Что? – поторопил его Стас. – Что – может?
- Может, я не один такой? А что если все крдаки способны выжить без трнка?..
- Само собой, - кивнул Стас. – Ты, Жилин, конечно, парень что надо, но и твои сородичи, они ведь точно так же устроены… - Стас вдруг понял, что может сулить данное открытие. - Это что теперь получается, что гиганты вас надули?!.. Они завозили на Крд эту гадость и специально подсаживали вас на нее. И когда поняли, что крдаки уже не могут без нее обойтись, взяли вас в оборот!.. Так вот где скрывается правда: гиганты превратили вас в наркоманов и теперь держат на коротком поводке… Вот же суки! Подсадить на наркоту целую расу… Но… тогда откуда у вас в животах дырки? Для чего они, если не для трнка?..
- Это вопрос… Но мне кажется, что я понимаю, в чем тут дело… О том, что трнк является необходимым элементом в процессе получения нашими организмами энергии, нам сказали гиганты. Но они специально преувеличили его значимость. Возможно, когда-то наши предки использовали трнк в качестве своеобразного лекарства для скорейшего восстановления сил. Либо применяли его в ситуациях, когда требовалась мобилизация возможностей организма… А может быть, эти щели в наших телах - всего лишь атавизм. Вот, например, жабры. Возможно, когда-то крдаки жили под водой. Теперь мы живем на суши, а жабры остались… И у людей, Филин, между прочим, тоже полно атавизмов. Вот, например, волосяной покров, зачем он вам, если все вы носите одежду и головные уборы? Или пальцы. Зачем вам по пять пальцев на каждой конечности?
- Ну… на компьютере работать, по клавиатуре щелкать, чтобы быстрее было, - пожал плечами Стас.
- И ногами тоже?.. Ну, ладно, все это неважно. Сейчас главное – убедиться, что все крдаки в состоянии обходиться без трнка…
- А как это сделать?
- Да проще простого! Сейчас я мысленно свяжусь со своими соплеменниками и расскажу им о том, что со мной произошло. Пусть они попытаются сделать то же. Не все одновременно, естественно, а небольшими группами, так, чтобы не бросалось в глаза… И если все произойдет именно так, как было со мной, - Жилин вскочил и выпрямился во весь свой невеликий рост, - ни один крдак не станет больше помогать гигантам. Мы все встанем на сторону людей!
20. Идет война народная…
Стас не планировал надолго задерживаться на Островке Надежды, он лишь хотел убедиться в том, что работы по восстановлению машины времени пойдут как надо и сразу же, не дожидаясь подкрепления, отправляться в новый поход, целью которого являлся призыв к людям - всем как один встать на борьбу за освобождение Земли от тирании гигантов. «Новеньким» все объяснит и расскажет президент Решетов, с которым Стас во время продолжительной беседы по возвращению из Полынограда поделился своими дальнейшими планами.
Однако начало восстановительных работ было неожиданно отложено. Как выяснилось, весь проект по перемещению из прошлого погибших воинов Федор Скворцов тянул практически в одиночку, лишь на финальном этапе у него появились помощники – те самые Семенов и Калачев. С момента прекращения научной деятельности Федора в полыноградском Институте Времени и возобновления ее здесь, на Островке Надежды, он значительно продвинулся вперед – произвел усовершенствования временной установки, существенно доработал программу. Если бы не оставленные им дневники, на программе вообще можно было поставить крест, во всяком случае, быстрое ее возобновление было бы невозможно. Стелле пришлось ускоренными темпами наверстывать упущенное, она с головой погрузилась в Федины записи и расчеты.
Воробей ворчал:
- Ну, чё мы здесь сидим, мужики? Сидим как крысы в подполе, ни хрена не делаем, ждем чего-то. А там, между прочим, - он ткнул пальцем в потолок, - людей убивают!.. Может, того… двинем в поход? Станем народ на войну поднимать, чего ждать?..
- Двинем, обязательно двинем, - обещал Стас. – Не дави ты мне на больную мозоль! Стелла обещала разобраться со всем этим безобразием за неделю. Не можем мы сейчас уходить: вдруг еще чего-нибудь понадобиться, какая-нибудь недостающая деталька, а нас нет?.. Потерпим. Срок, назначенный Стеллой, еще не вышел, вот разберется…
- А если не разберется?
- Разберется, она девушка умная. Не стал бы Федя нас оставлять, не будь он совершенно уверен, что Стелла справится…
Стук в дверь прервал спор. Это была Стелла. Она вошла в комнату, села на галантно предложенный Соколом стул.
- Я изучила Федины записи, можно приступать к восстановлению машины времени.
- Ну, так приступай. Или еще какие-то проблемы имеются? – спросил Стас.
- Да… То есть… В общем, мне будет сложно все сделать одной. Объем работ довольно большой. Если непосредственно с восстановлением выведенной из строя установки я пусть не быстро, как-нибудь справлюсь самостоятельно, то при ее отладке и выводе на рабочий режим мне потребуются помощники.
- Так возьми себе их! Скажи Решетову, для такого-то дела он выделит тебе хоть сотню работников. Хочешь, я ему сам скажу.
- Видите ли… мне не просто рабочие руки нужны, мне нужны специалисты именно в области работы со временем, а таких на Островке Надежды только двое - Семенов и Калачев.
- Эти предатели, – хмыкнул Стас.
- В первую очередь они первоклассные специалисты, - возразила Стелла. – Да и не предавали они никого. Просто сбежать хотели, струсили… А мы-то сами кто? Разве не трусы?.. Я не вас четверых имею в виду, а все ныне живущее человечество. Все мы трусы!
- Ну, не скажи! Федор, например… - Стас замолчал, натолкнувшись на взгляд Стеллы: в нем была боль. – Хорошо, - сказал он, вставая, - прямо сейчас пойду и поговорю с этими... Если поверю в их искреннее раскаянье, отправлю к тебе в лабораторию.
Воробей тоже поднялся, явно намереваясь идти вместе с ним к арестованным.
- Ты не ходи, - улыбнулся Стас. – В прошлый раз ты этих бедолаг напугал до смерти. При тебе они чего хочешь наобещают.
- Они что со мной, что без меня, все одно правды не скажут, - обиделся Воробей, но тут же отошел. – А знаешь, че, Филин? Ты свою тезку попроси за ними приглядеть, Станиславу. Кажись, она деваха бойкая. Если чего не то делать станут, она их сумеет на место поставить.
- Так и сделаю, - пообещал Стас.
Разговор с Семеновым и Калачевым был простой формальностью. Посидев под замком, злоумышленники сделали для себя определенные выводы. Во всяком случае, Стас увидел в их глазах если не полное раскаяние в содеянном, то, во всяком случае, жуткий страх перед возможным наказанием. Они клятвенно заверили его, что будут трудиться не покладая рук. Правда, оговорились, что Федор Джонович Скворцов либо из излишней осторожности, либо по причине дефицита времени (он очень торопился с началом перемещений), мало чего им рассказывал и объяснял, а только давал конкретные задания.
- Это ничего, - сказал Стас, - вы и теперь будете выполнять только конкретные задания.
Стас решил разделить отряд на две группы: Они вдвоем с Соколом отправлялись в Полыноград, где в условленном месте должны были встретиться с братом Жилина, Жл-Эном, и дальше – на запад. Путь второй группы, состоящей из двух человек – Орла и Воробья - и инопланетянина Жл-Ына, лежал на восток…
- Ну, что, мужики, давайте прощаться, - Стас улыбнулся друзьям, стоящим у портала Островка Надежды. Несмотря на скорую разлуку и неизвестность, которая ждала бойцов впереди, настроение у всех было бодрым, никто не сомневался в успехе.
- Ты сначала с провожающими попрощайся, - хохотнул Воробей, кивая на выход из подземелья.
Стас повернулся: в проеме стояла Стася, она была грустной и немного смущенной. Когда он подошел, девушка густо покраснела.
- Ну, что, поцелуемся, что ли на прощанье? – весело предложил Стас.
- Ты в своем репертуаре!.. Я хотела тебе сказать… - Стася подняла на парня огромные карие глаза. – Ты возвращайся, ладно?
Стас радостно улыбнулся:
- Будешь ждать?
- Буду.
Он привлек ее к себе, хотел поцеловать в губы, но Стася подставила щеку.
- Возвращайся.
- Обязательно вернусь! – Все-таки он поцеловал ее в губы.
Стася ушла, помахав всем им рукой.
- Ну что, теперь давайте, и мы попрощаемся, - шмыгнул носом Воробей. – А знаете что, мужики, я песню придумал! – посмотрел на Стаса и покраснел. – Ну, не то, чтобы совсем сам. Была такая песня раньше, я только некоторые слова в ней поменял.
- А ну, спой, - попросил Сокол.
- Я, конечно, не шибко того… хорошо пою. – Воробей откашлялся. - Не Лемешев, так сказать… Ну, в общем, слушайте!
И он запел неожиданно сильным чуть хрипловатым голосом:
Вставай, Земля огромная,
Вставай на смертный бой
С проклятой силой темною,
С космической ордой!
Стас, прекрасно зная текст песни и поняв, что в припеве, в общем-то, переделывать нечего, подхватил, и дальше они с Воробьем спели дуэтом:
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, -
Идет война народная,
Священная война!
- Ну, как? – спросил Воробей.
- Здорово! – расцвел Сокол.
- Хорошая песня, - кивнул Орел, - сильная.
- Ага, это тебе не «Боже, царя храни», - съязвил Воробей.
Орел улыбнулся и предложил:
– Давайте, она станет нашим гимном. Ты как, Филин?..
Стас взглянул на товарищей, ожидающих его решения, и торжественно произнес:
- Эта великая песня станет гимном всего вставшего на борьбу с инопланетными захватчиками человечества!