Сочинский округ после исхода горцев И. Н. Клинген

               
               
Клинген Иван Николаевич
Родился в 1851 году 6(19) июня. Родители: отец отставной артелерии капитан Николай Густавович Клинген; Мать: Александра Ивановна Клинген. Крещён в Троицкой церкви села Комарёва Белевского уезда Тульской губернии (теперь Арсеньевского района). Восприемниками при крещении были помещик села Комарёва отставной штабс-ротмистр Валериан Сергеевич Князев (внук Анисима Титовича Князева) и его сестра Анастасия Сергеевна Арбузова, жена Федоро Всеволодовича Арбузова, отставного поручика. Имел старшую сестру Софию, родившуюся там же 14(27) апреля 1950 года, младших сестёр. " 1969 год - окончил 4 Московскую гимназию.

1876 год — окончил Московский университет и Петровскую земледельческую и лесную академию[1].
1878 год — защитил кандидатскую диссертацию по сельскохозяйственной тематике.
1892 год — назначен инспектором удельного ведомства по кавказским имениям, где он сделал вывод о возможности разведения чайного куста в Закавказье[1]. Позже, результаты своих наблюдении и исследований на Кавказе он изложил в монографии — «Основы хозяйства в Сочинском округе» (1897).
1917 год — во время Октябрьской революции был в командировке в Египте.
1922 год — возвращаясь на родину, он скончался во время морского перехода в Чёрном море[1].

На рассвете исторических преданий, на Восточном берегу Чёрного моря, как в дымке, мелькают на здешнем горизонте легендарные образы героев аргонавтов. Здесь, на заре истории, селились первые культурные человеческие общества. Именно здесь впервые раздалась проповедь любви и всепрощения св. апостола Андрея.
Римские легионы, наследники богатейших древне-греческих колоний, не раз тяжёлой пятой попирали этот берег, оттесняя горцев в их орлиные гнёзда. Римские патриции приезжали сюда в разукрашенных судах отдыхать в свои изящные и уютные виллы. 


Чрез прибрежные города Индия и Средняя Азия высылали караваны с редкими товарами, да и сама страна вывозила свою с.х. продукцию. В средние века на смену появились юркие генуэзцы и венецианцы; при них на побережье ещё раз вспыхнуло христианство, но не надолго, уступив место исламу.
Местные, одарённые от природы, горцы прекрасно умели возделывать зерновые растения, всякого рода орехи, хурму, яблоки, груши, винную ягоду и, несмотря на «поверхностное» мусульманство, угощали европейцев прекрасным вином.

Особый вид лебеды служил им для добычи селитры, а душистый мёд тысячами пудов шёл за границу. Их защитные насаждения вдоль рек, живые изгороди, лесные опушки кругом полей, древесные группы для затенения, воздушные силосы из листьев и ветвей – всё это вызывало одобрение европейских агрономов.

Веками выработанная система гигиенического режима для предупреждения от лихорадки, особенно выбор мест для жилища, пользование водой, распределение работ по времени дня и по времени года в зависимости от вертикального профиля местности, - всё это возбуждает удивление среди гигиенистов.
Их плуги и рала, их выносливые горские семена были замечательно приспособлены к местным условиям. Скотоводство велось в огромных размерах, и из молочных продуктов приготовлялся хороший и прочный сыр. Они били ежегодно до 500.000 баранов и продавали до 200.000 бурок.

Масса тисового, пальмового и строевого леса грузилась на иностранные корабли.
Ещё в последней трети 18 столетия (по Пейсонелю) общий вывоз товаров из Черкессии простирался по тогдашним деньгам (считая только один таманский рынок в Каплу), до двух миллионов рублей. Из этого количества, на долю одного только восточного побережья приходилось около миллиона (по курсу на конец 19 века). 

После удаления из страны черкесов с их цивилизацией и культурой земледелия, которая копилась на протяжении 3000 лет (и рухнула за какие-то 60 военных лет), перед  новыми поселенцами встала почти невыполнимая задача – привести в надлежащий вид сельское хозяйство покинутого горцами края.

Погибли навсегда старые традиции и почти без следа исчезла старая культура. И потому, только наука, как отражение коллективной опытности всех времён и народов, только наука, дающая точное знакомство  со всею  совокупностью разнообразнейших условий этой многострадальной страны, может служить путеводной звездой при отыскании почётного исхода, достойного великого народа. С культурным обладанием этого берега связаны крупнейшие политические задачи и залог будущего процветания, для активной и плодотворной деятельности наших русских учёных.

ХОЗЯЙСТВО ЧЕРКЕСОВ НА ВОСТОЧНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ ЧЁРНОГО МОРЯ.

КУЛЬТУРА ЧЕРКЕСОВ.
 Все древнейшие писатели, посещавшие восточное побережье во времена процветания здесь древне-греческих и византийских колоний, относятся к черкесам неприязненно, представляют их исключительно разбойниками, живущими главным образом грабежом и продажей красивых рабынь.
В то же время, они отмечали, что черкесы занимались скотоводством, земледелием и, в особенности, пчеловодством.
Горцы побережья имели многочисленную гребную и парусную флотилию из камар, (подробно описанных Страбоном) на которых они поддерживали весьма деятельное сообщение вдоль берега для военных и торговых целей, что имело для них особенное значение в виду малочисленности колёсных дорог внутри страны.

Хотя черкесы и считались все поголовно разбойниками (но разбойничали  и воевали, главным образом, князья и дворяне), большая часть населения всё же жила земледелием, скотоводством и ремёслами; благодаря этому, население мало зависело от внешних рынков, а потому местное хозяйство было особенно устойчиво, хотя и консервативно. На основании переписи горцев, во время их выселения с Кавказа (Берже. «Выселение горцев с Кавказа».

Русская Старина, 1882 г.), с пространства между Джубгой и Бзыбью в период 1858-1864 г. выселилось 157.531 душ. Численность населения в сочинском округе – 116.885 душ. Общее количество земель удобного для лесохлебного  хозяйства, в особенности в приморской полосе на расстоянии 1-6 вёрст от моря, составляло не менее 50%, а местами даже 66-77% всего видимого пространства.
Обилие удобной пахотной земли подтверждается тем, что из округа вывозилось в Турцию значительное количество кукурузы, как излишек от потребления.

На разного рода пастбищах каждому двору можно было свободно прокормить 1 пару буйволов, 1 корову и 8 штук коз и овец; скот был крайне выносливый и пасся весь год на пастбищах, причём часть его отгонялась на лето на альпийские пастбища к главному хребту, а в случае недостатка корма зимой горцы кормили скот всегда заранее заготовленным, кормом из листьев и ветвей деревьев. Особенно плотное земледельческое население сосредоточивалось в округе Вардане до Сочи включительно, где почва была весьма плодородна и многие долины были обработаны почти до до вершин гребней, их разделяющих.

В местности Дагомыс также было много участков под посевами. Места удобные для хлебопашества были замечены между Вардане и Туапсе, например в Сукукхе, около р. Макопсе. В юго-восточной полосе более всего поселений и пахотных земель сосредоточивалось в обширной долине Сочи, на очень большом расстоянии  от берега. Земля везде была обработана сохою. «Откуда бы мы ни приехали в Черкесию, из Турции или даже из России – пишет английский путешественник Эдмунд Спенсер, живший некоторое время среди черкесов, - приятно поражаешься наружностью населения, земледелиям и красотою скота.

Вместо пустыни, населённой дикарями, я нашёл непрерывный ряд обработанных долин и холмов. Почти ни одного клочка земли  не было некультурного. Огромные стада коз, овец, лошадей и быков бродили в разных направлениях по роскошной траве».

В пограничной полосе между Абхазией и черноморским округом, в шести вёрстах от Гагр, комиссия 1866 г. встретила 2 аула абазинцев, представляющих в то время единственные гражданские поселения между Бзыбью и Туапсе. Эти абазинцы пахали сохой, на подобие имеретинской сохи «кави», с железным ножом, пропущенным через грядил.
Около аулов найдены посевы кукурузы, проса и бобов, а около саклей – табачные рассады и огороды. Затем, наиболее многолюдные местности с более обширным хлебопашеством находились: в среднем течении р. Хошупсе, у подошвы гор Ачмадра и Борчием, в ущельях рек Махадырь и Лапста; по Псоу, в трёх вёрстах от моря, на обширной поляне в 170 десятин.

Была усадьба (теперь деревня «Весёлая») князя Решидаи известный его конский завод; в долине Мзымты, в четырёх верстах от моря, на пространстве 200 десятин, был расположен весьма обширный аул на высоком месте; на водоразделе между Кудепстой и Хостой было много аулов, и т.д.
Вся долина Сочи, с перерывами в местах сужения русла включительно до верховьев, эксплуатировалась горцами для хлебопашества и скотоводства.
Между Шахе и Туапсе открывается двойной ряд черкесских аулов: одни находились в приморской полосе, в нескольких вёрстах от берега, а другие в верховьях рек, ближе к главному хребту.

Из них наиболее замечательны были аул Кичмай, при впадении р. Кичмай в Шахе с правой стороны, и  Бабуков аул, у верховьев Шахе (местожительство бывшего убыхского князя Бабука). По словам комиссии «с верховьев Кичмая, все горы носили на себе следы земледельческой деятельности, и повсюду виднелись остатки рассеянных горских жилищ, преимущественно на высотах».

В узком ущелье р. Хакучипсе, правого притока Псезуапсе, комиссия наткнулась на бывшие кукурузные и просяные поля хакучипсов, лежавшие в столь неприступных местах, что с перовго  раза казалось невероятным, чтобы на такой круче можно было возделывать хлеб.

Богатейшее по пастбищам и хлебородным местам урочище Гастагакей (Грачёвка),  называющееся по р. Гастагакей, впадающей слева в р. Хакучина, принадлежало князю Гастагакею, имевшему здесь хороший дом и прекрасный сад. Вблизи урочища лежат превосходные альпийские пастбища главного хребта. На высоком плато в 165 десятин, окружённом с трёх сторон водами Шахе, Ажу и Буший, комиссия нашла небольшую священную рощу из пихты.

Скаты плато покрыты прекрасными пашнями и садами.  Виноградники здесь уже не встречались, для них тут было слишком высоко. На самом высоком месте плато ещё недавно  стоял замок известного князя, теперь от него осталась груда камней. В окрестностях Бабукова плато по рекам Шахе и Ажу было много удобных хлебородных участков, на которых выращивали кукурузу и гоми.

ФОРМЫ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ.
Усадьбы и лежащие вблизи них пахотные участки находились в частной собственности, горные же выгоны и дальние пастбища – в общем пользовании. Но и частные участки (давно разработанные) принадлежали не отдельным лицам, а целому роду. Неотъемлемой же собственностью считалась только земля под усадьбой, садом и огородом, а также всякий пахотный участок, вновь раскорчёванный отдельным домохозяином. Приморское население, по количеству пахотной земли, сильно преобладало над горным.

На участке между Мзымтой и Сочи, места удобные для хлебопашества лежат, большей частью, на высоте до 2-3 тысяч футов над уровнем моря, кроме Адлеровской равнины, находящейся у самого моря. На пространстве между Сочи и Шахе большая часть хлебородных участков находится в приморской полосе  на расстоянии 6-7 вёрст от моря, за исключением долин Сочи и Шахе, где поселения простираются до самых верховьев рек и их притоков.

Таким образом,  горцы жили, главным образом, в приморской полосе, не далее 12-15 вёрст от моря, а остальная часть земель до главного хребта была довольно редко населена. 
Ольховые сплошные насаждения, фруктовые деревья, места расположения аулов, находились вне сферы морских туманов, возвышаясь от 300 до 700, до 1000, а в южном участке до 2-3 тысяч футов над уровнем моря. Нагорные же поселения нередко находились выше 4000 футов над уровнем моря. Морские туманы (и резкие морские ветра) – HW, дожди и бури – SW, приносили нездоровье людям и наносили вред фруктовым садам.

Поселяясь на высоких местах, горцы оберегали себя от лихорадки  (миазмы которой держатся всегда внизу), поэтому редко страдали от лихорадки и были замечательно здоровы. Между тем, прибывшие на их смену колонисты (особенно первое время)  страдали от неё ужасно, потому что были поселены в низинах.
К тому ж, условия жизни горцев были иные – не менее 40% земель было расчищено и находилось в культурном состоянии; леса, благодаря овцам и козам, истреблявшим колючки, были чисты от подлеска или его мало оставалось, так что воздух свободно проходил между деревьями и нигде не застаивался.

Дождевая влага скатывалась по склонам значительно быстрее, а тяжёлая непроницаемая почва, высыхала скорее, чем теперь. Поэтому, при горцах климат был гораздо суше. Скот на лето обязательно удалялся в горы, куда следовали за ним наиболее зажиточные жители, имевшие (кроме прибрежных жилищ) особенные летние сакли на значительных возвышенностях, отличающихся особенно здоровым климатом.

Большинство жителей, однако, не имело летних и зимних саклей, а устраивало для лета в горах лишь временные постройки. Аулы, лежащие не ниже 1000 футов над уровнем моря, уже и вовсе не нуждались в летних жилищах.
Другая причина, почему горцы мало болели малярией, - необыкновенно строгий, приспособленный для этого режим жизни и умеренность в пище и питье. Горцы никогда не пили иной воды, кроме горной ключевой, и даже лошадей своих поили, преимущественно, из заранее расчищенных, старательно обложенных камнем, прохладных и чистых криниц, бьющих прямо из скалы.

Сырое молоко редко употреблялось ими, а только кипячённое или створоженное кислой закваской. Горцы спускались в долины для полевых работ только с пригревом солнца, и избегали ложиться на сырую землю; ещё до заката рабочие поднимались в аул и тем избегали возможности заражения в вечернем тумане малярией. Надо добавить, что в самых нездоровых местах – на дне долин и котловин, обыкновенно у горцев не было пашен, а только пастбища весенние и сенокосы, убираемые к началу июня, т.е., во время, когда лихорадка тут  не присутствовала.

Малярийный период обыкновенно начинался в июле, достигал максимума в половине августа, а в конце сентября затихал. Поэтому, если где по низким местам (Адлер) сеяли кукурузу, то кончали обработку междурядий уже в половине июня, а после этого кукурузное поле требовало присутствия хозяина только в октябре, ко времени уборки, в совершенно уже здоровое время. Пшеница и прочие хлеба возделывались на склонах, иногда очень высоких, и к началу июля уже убирались.

ПОЛЕВОЕ ХОЗЯЙСТВО.
Хлебные поля черкесов никогда не располагались большими сплошными площадями, а представляли небольшие прямоугольники, вытянутые перпендикулярно направлению склона и, обыкновенно, не превышали 1 десятины, редко 2-3. Черкесы разрабатывали их из под строевого леса подсачиванием или корчеванием. Для подсачивания,  они снимали кору сдеревьев широкой лентой вокруг ствола на расстоянии аршина от земли, а когда дерево засыхало, они корчевали его.

Эксплуатацию участка под пашню начинали через год, не дожидаясь корчёвки больших деревьев, после вырубки подлеска (который тут же на месте сжигался вместе с корнями и ветками) и земля обрабатывалась тяпкой под первый посев кукурузы.
Гораздо чаще лесные опушки насаждались  специально для защиты полей от действия иссушающих и холодных ветров, а на самой площади оставлялись большие, тенистые, строевые деревья. Дровяной лес располагался в приморской полосе узкими защитными грядами, направленными перпендикулярно действию морских и горных ветров.
Поля, где это было возможно, примыкали к этим опушкам. Защитные склоны ограждались живою изгородью из держи-дерева (Paliurus aculeatus), грабинника, терновника, шиповника, ежевики, орешника, и пр. В местах выхода источников и вдоль ложа их насаждались целые рощи ольхи, для защиты от высыхания в летнее время. В местностях более крутых и подверженных вымыванию ливнями ряды были чаще и шире, перемежаясь с лесными опушками.

Черкесы, имевшие сравнительно немного лесов в приморской области, тем не менее, остерегались рубить прибрежные строевые леса, частью из военных целей, но также и по климатическим условиям: эта мощная, густая завеса защищала их сады и  поля от непосредственного влияния туманов, холодных и сильных морских ветров, особенно зимой и весной. Большие леса сдерживали не только напор морских ветров, дующих сильно только изредка, но в особенности горную бризу NO, дующую с ночи до утра почти ежедневно.

Вырываясь из узких долин с большою силою, она отгоняла парусные суда очень далеко в море, заставляя терять много времени на маневры и подвергала грузы и людей опасности. (Косвенным доказательством сообщаемого служит то, что против устьев рек, оголённых от леса топором русских пионеров, стало чрезвычайно пересекать на парусных судах устья вблизи берега во время морской бризы, не говоря о новороссийской Буре, свирепствующей от Новороссийска до Туапсе).

Губительные ливни не заставали горцев  врасплох. Они проводили по скатам водоотводные канавы, укрепляя их в более крутых местах камнями. Канавы эти, с некоторыми боковыми разветвлениями, служили в то же время дренажём самой почве, весьма склонной к заболачиванию. В особенности часто и накрест изрезаны этими канавами низменные поляны, подверженные наводнениям.

В местах слишком покатых, но с плодородною почвой горцы прибегали к искусственной террасовке (между реками Пзезуапсе и Аше, близь моря замечена террасовка (в совр. языке – террасирование) с укреплением отвесных стенок каменными стенами насухо, а на терассах – следы большого сада.).
Ложа многих речек и ручьёв укреплялось горцами от заноса плодородной земли галькой и двойными рядами ольх, между которыми закладывались местами двойные плетни, с каменной насыпкой внутрь (Гейдук. «О значении с.х. промышленности на северо-восточном берегу чёрного моря». Русский вестник. 1871 г.).

Наконец, горцам несомненно было знакомо и орошение; небольшие реки, берущие начало у подошвы второго яруса гор, в некоторых местах отведены в маленькие канавы и орошают низменные плато ущелий.
В центральных частях сочинского округа ив окрестностях Сочи, где почвы тяжелы и мало проницаемы, для обработки почвы применяется рало на пару быков или буйволов.

В местностях, ближайших к Абхазии, в наиболее водопроницаемых почвах, употреблялся плуг, на подобие грузинского, но без передка, и рало (грузинское кави) без резца о отвала, с одним треугольным копьевидным лемехом в 3 вершка ширины и 4 длины, с весьма длинным грядилем.
Для лучшего достижения дренажа, горцы оставляли пашню, по закрытии семян ралом, в маленьких гребнях, не заравнивая бороной (как это принято в Закавказье), вместо которых иногда употреблялись плетяпки с хворостом, вместо зубцов.

Для обработки крутых склонов, в сильно пересечённых местностях, жители обходились совсем без упряжных орудий, довольствуясь одной мотыгой и действуя ею с необычайной ловкостью и проворством. Уборка хлебов производилась серпом и косой очень малых размеров.

Семена горцев отличались от семян низменных и степных равнин России необыкновенною мелкостью и скороспелостью; они были очень выносливы, быстро прорастали, успешно боролись с местными невзгодами, а скороспелость их обеспечивала косвенно надёжный урожай, потому что ко времени засух, начинающихся обыкновенно со второй половины июня, самый критический момент роста хлебных злаков проходил; горцы возделывали большею частью кукурузу, пшеницу, просо (гоми), ячмень, овёс, лён и коноплю.

Хлебные злаки дают здесь очень большие урожаи: кукуруза от сам-40 до сам-80, гоми 80-120, пшеница 18-30, а иногда и сам 35; переводя это на пуды, получим, что кукуруза давала в среднем с десятины более 150, гоми 150, а пшеница 175 пудов.
 
Горцы сочинского округа, по преимуществу, были народ земледельческий,  превосходно изучили все нужные для успеха приёмы культуры и подобрали наиболее подходящие породы хлебов.
Кроме того, они превосходно умели владеть тяпкой для уничтожения сорных трав, своевременного разрыхления и предохранения верхнего слоя от коры и высыхания.
Табак понемногу сажали все жители для собственного потребления, который отличался превосходными качествами.

Маслина встречается в одичалом состоянии не севернее Гагр; вероятно, она была занесена сюда генуэзцами или греками. На огородах возделывались: лук, чеснок, красный перец, репа, редька, свекла, бобы (лоби), горох, томаты, тыквы и огурцы. От русских, они научились культуре капусты и картофеля, кроме того, они очень охотно потребляли дикую спаржу и зелень жиряка ( Phytolacca decandra).
 
САДОВОДСТВОМ занимались все горцы без исключения. Самые лучшие плодовые сады находились ближе к нагорной полосе, на высоте от 1.000 до 3.000 футов. Особенно выдавались сады медовеевцев, которые имели мало пахотных земель, зато фруктов у них было изобилие: персиков, абрикосов, груш и яблок, превосходящих величиной и сочностью все подобные плоды других мест по берегу Чёрного моря.

Кроме того, горы покрыты каштановыми деревьями, дающие пропитание большей части бедного населения, у которого часто недостаёт пшена и кукурузы. Жители сушат каштаны на зиму и, разварив потом в воде, едят с маслом или с молоком (Торнау. «Воспоминание кавказского офицера»). В нагорной полосе заслуживали ещё внимания сады в ущельях Хосты и Кудепсты, затем в верховьях Шахе, в урочище Гастагакей и в ущелье р. Аше, где теперь Красно-Александровский аул.

В верховьях реки Макопсе комиссия была поражена обилием фруктовых деревьев, состоящих из великолепных жёлтых и красных спелых слив, прекрасного вкуса и аромата, крупные гранённые яблоки в роде кальвиля, персики и груши. Сады были огорожены. В приморской полосе садами более всего славился округ Вардане, где встречались почти везде жёлтые крупные черешни, алыча, винная ягода, яблоки и груши. Очевидно, фруктов хватало не только с изобилием для местных жителей, но и значительное количество их вывозилось в обмен на другие продукты.

Фруктовые деревья находились при каждой сакле, группами по нескольку деревьев; 1-4 дерева ореха грецкого, столько же вишен, яблонь, слив, груш, шелковицы, айвы, граната, винной ягоды, фундука, персика и винограда. Замечательной урожайностью отличались орехи-фундуки. В иные годы с куста собирали до трёх и более пудов.
Горцы обыкновенно обмолаживали кусты ореха, вырубая их через 15-20 лет и оставляя несколько побегов. Грецкие орехи встречались, от самых низших, до самых высших сортов, со скорлупою очень мягкой и тонкой. Сбор с одичалых орехов ещё и теперь очень велик. В 1893 году отправлено из Сочи до 10.000 пудов орехов, ценою от 80 коп. до 1 руб. за пуд.

Хурьма и прежде в окрестностях Сочи встречалась не часто. Её больше в юго-восточной части округа, ближе к Абхазии. Айва – обыкновенное плодовое дерево в горских садах. У подножия главного хребта на высоте 3500 ф. попадаются только чёрная шелковица и дикая черешня, достигающая здесь размеров корабельного леса.

Культурная алыча (вдвое крупнее дикой) продолговато-жёлтая, пурпуровая, очень сладкая; сорт этот очень ветвист и чрезвычайно урожаен. Гранаты были двух сортов6 кислые и мелкие, в роде крымских, и сладкие персидские. Черешни жёлтого и красного цветана северных склонах вдвое крупнее, чем на южных, но зато уступают им в сладости.
Вишен вовсе не было, их развели казаки. Персики одичалые, с белым мясом, давали весьма вкусные плоды, а выросшие самосевом – очень посредственные; но если косточки посадитьв саду и правильно возделывать, то получаются хорошие плоды.

Абрикосов и миндаля вовсе не сажали: для них здешняя почва водонепроницаема и непригодна. Инжир встречается трёх сортов: обыкновенный, средней величины, фиолетовый, поспевающий в начале сентября; другой, дававший в год два урожая, летом и осенью, распространён в Мингрелии; качество его посредственное; третий сорт, смирнский, жёлто-бурого цвета, созревает в конце октября и даже в начале ноября; легко истекает, если передержать на дереве.

Фундуки у горцев подвергались омолаживанию первые 15-20 лет, с оставлением лишь нескольких побегов. Если же этого не делать, то в кусте получается до 20 стволов вершков трёх в диаметре и до 5 с. высотою. С трёх таких кустов у Ленковича на Дагомысе собрали раз 11 пудов мелких орехов с заострённым ребром. Каштан считался важным подспорьем в пище. Горцы возделывали в садах сладкий, но довольно мелкий каштан, и разводили целые каштановые рощи, вероятно для поделочного дерева; в рощах плоды получались более мелкие, чем в садах.


ШЕЛКОВОДСТВОМ занимались понемногу все горцы. Шелковица служила у них отчасти для фруктов, а отчасти для шелковичных червей. Целые шелковичные плантации найдены в ущелье Шмитогуадж (по р. Шале теперь занимаются шелководством черкесы; в Кичмае лезгины скупают у них коконы). Находили также плантации на Хошупсе; более всего шелковичных плантаций найдено было Вардане, где деревья носили явные следы обрезки для шелковичных червей. Сплошные насаждения находились в ущельях Ниджи, Битха, Вардане и Лоо.

ВИНОГРАДАРСТВО.
Все древние культурные народы, населявшие морской берег восточного побережья, возделывали виноградную лозу и приготовляли из неё вино. При рытье фундаментов не раз открывали около Сочи целые сотни винных кувшинов. В 15 вёрстах к северу от Вардане, была вырыта масса кувшинов ёмкостью от 10 до 20 вёдер. Цвет глины у кувшинов совершенно красный, в изломе мелкозернистый; воду кувшины и доднесь держат очень хорошо.

По всей вероятности, горцы заимствовали искусство делать вино от греков и генуэзцев и продолжали потреблять его до  16-го столетия, когда мало-помалу  стало распространяться между ними магометанство. Однако, многие ещё продолжали пить вино, мешая обычаи христианские, празднуя и Байрам и Пасху, поклоняясь в одно время и кресту и полумесяцу, разгавливаясь красными яйцами и запивая пищу настоящим вином.

В последние 30-40 лет перед окончанием войны горцы стали употреблять только неперебродивший виноградный сок и заменили вино бузой, родом пива из проса с мёдом, очень хмельным напитком; кроме того, из кукурузы и гоми гнали водку, которая не запрещается законом Магомета. В самое последнее время, стали разводить столовые сорта, и изабелла получила некоторое распространение ещё ранее прихода русских войск.

Значительные виноградники находились по среднему течению р. Хошупсе; на севере полоса виноградников доходила до окрестностей Аше; первые обширные виноградники (по словам Белля) начинаются с долины Псезуапе (Ваия) и с перерывами распространены всюду, но интенсивно только в приморской полосе, на несколько вёрст от берега.

В ущелье Шмитокуадж, близь устья Шахе, была такая масса плодоносящих виноградников (про словам Верещагина), что теперешний владелец этого ущелья устроил марань (грузинскую винодельню) для выделки вина исключительно из черкесского винограда. Округ Вардане был покрыт виноградниками, в особенности долина Сочи, где (по словам Бёлля) на правой стороне её, на восточном берегу, виноградники тянулись на целых 1,5 версты и составляли общественную собственность (Фелицын. «Черкесы Адыге»). В долине Сочи было много лоз, вьющихся гирляндами на громадных деревьях.
 
Торнау сообщает, что через Мзымту проложено было 7 мостов из жердей, досок и виноградных лоз. Мосты исключительно висячие: 5 из них для пешеходов и 2 для лошадей. Гарбе видел такой мост, сделанный из живых лоз, перекинутых через речку и, несмотря на это, продолжавших расти. Белль поражался обилием гроздей на деревьях и утверждал, что вино, приготовляемое убыхами, было очень крепко и напоминало кипрское и другие греческие вина (Дюбуа говорит: «натухайцы вовсе не занимались виноделием, только, начиная со страны, обитаемой убыхами и племенем Сочи, начинается эксплуатация этой отрасли. Вино это было хорошо»).
 Белый виноград чаще всего пускали на шелковицу, а красный на ольху. Мерой урожайности может служить следующий пример: на Кубанском посту, близь устья Дагомыса, была ольха, обвитая виноградной лозой. Один житель срубил ольху (несмотря на запрещение, изданное после вступления русских) и добыл с неё ровно 30 пудов винограда. Винограда была такая масса, что в начале семидесятых годов, через 6-7 лет по уходе черкесов, в Вардане его собрали на 2-3.000 ведер вина, т.е. от 3 до 4.000 пудов.


Особенность местного виноделия состояла в том, что сусло выбраживало не в кувшинах, а в деревянных чанах, и тогда без выжимок уже сливали его в кувшины и там выдерживали по обыкновенному способу. Ущелье р. Аше тоже отличалось богатством
 виноградников, особенно на поляне, где прежде помещалась 1-я рота линейного N 5 батальона.
Ротный командир Мухортов в продолжение двух лет приготовлял из местного винограда очень порядочное вино, напоминающее своим вкусом южно-французское.

В Сочинском округе преобладали следующие сорта:
1) Крупный белый: продолговатый, янтарно-жёлтого цвета, кисть редкая, очень сладкого вкуса. Поспевает в начале октября. Найден, впервые, Гарбе между Невашинским и Пластунским уч. По р. Сочи.
2) Крупный зеленоватый: кисть плотная, созревает в конце ноября; его много продали на базаре в Гудауте.
3)  Красный мелкий: даёт синевато-красноватые, круглые ягоды.
4) Синий мелкий: кисть плотная, созревает кисловатого вкуса (по среднему течению Дагомыса).
5)  Изабелла: в верхнем ущелье Нижи есть горский виноградник этого сорта.
6)  Качичи: попал к горцам из Абхазии.
     В Сухуме многие уверяли, что кичичи французского происхождения. Лоза эта, по мнению сухумских виноделов, выписана первоначально в Бомборы из Бордо русским военным врачом, подарившим несколько лоз абхазцу Качичи; который, при отступлении русских войск, завладел всеми лозами и распространил их в крае.
Декоративные деревья.

Кроме культурных растений, горцы извлекали не малый доход из местных ценных древесных пород: самшита, тиса и благородного лавра. Самшит, кавказская пальма (Buxus sempervirens), росла прежде во множестве в приморской полосе и составляла важную статью отпуска, но мало-помалу она вывезена турецкими и греческими судохозяевами в Константинополь, откуда, вероятно, отправлялась на Марсельский и Лондонский рынки; остались только запасы в границах приморской  и нагорной полос, за 20 вёрст от берега, да в дремучих лесах Адлера и в окрестностях Пицунды, куда не решались проникать самые отважные промышленники. С удалением горцев, в самый короткий срок вырублены дремучие леса, и самшит расхищён в неимоверно короткое время.



P.S.    В тексте, манера письма и написание отдельных слов старался не менять.