16. Возвращение Люськи
А Люська на хорошей кормежке да в спокойной обстановке, что называется, заматерел. Он подрос, плечи его развернулись, хвост стал таким пушистым и длинным, что Проныре хватило бы зависти на целый год. И он уже понемножку скучал – в хлеву и поговорить-то было не с кем. Овцы вообще молчали, только без конца ели сено, бычок вовсе круглые сутки жевал – Люське казалось, что он даже когда спит, жуёт. А коровам было совсем не до Люськи – им надо было молоко накапливать. Заскучал Люська – по вольной жизни, по лесу, по Зайке… И вдруг – такой неожиданный побег и свобода!
Через пару дней он отыскал Зайку, оба очень обрадовались встрече, порассказывали о своих приключениях. И побежали на свое любимое пшеничное поле, на котором давно не играли. Здесь и увидел их Проныра. Давно, как уже говорилось, он не встречал нигде Люську, а без него заяц был осторожнее. И вот Проныре выпал такой случай… Он прикинул, что скоро друзья проголодаются и разбегутся. А напрыгавшийся-наигравшийся, к тому же проголодавшийся заяц не будет очень уж прытким… И залёг за кустами. И верно.
Набегавшись-напрыгавшись и проголодавшись, друзья разбежались подкрепиться – Зайка в молодой осинник, погрызть веточек, Люська к Дальней Елани к своему стожку. Дождавшись, когда Люська скроется в лесу, Проныра громадными скачками бросился за Зайкой. Зайка, оглянувшись, увидел Лиса, но решил, что это Люська хочет ещё поиграть. Он повернулся и приготовился лбом отбить Люськину атаку. Но …
Лис с открытой пастью бросился на зайца… Резкий запах Рубленого хвоста моментально привёл Зайку в чувство. И когда Лис налетел на него и свалил на спину, ещё не успев впиться зубами в горло, заяц всеми четырьмя когтистыми лапами двинул по лисьему брюху и издал такой незаячий вопль, что, во-первых, его услышал Люська, а во-вторых, Проныра с перепугу сам рванул в сторону, даже сначала не почувствовав боли от царапин. И вдруг увидел, что на него несется какое-то рыжее чудовище с оскаленной пастью.
Проныра сумел сделать громадный прыжок в сторону. Он умел ловко пролезать, хитрить, обманывать, но ужасно не любил драться – в далекой молодости ему дали хорошую трепку старшие лисы за его проделки, и он предпочитал действовать хитростью, а не силой. Короче говоря, он был довольно-таки трусоват… Не сражаться же ему с неизвестным чудовищем! Хорошо, что оно за ним не погналось… И он улепетнул в своё очередное логовище зализывать царапины от заячьих когтей… Какой позор! А если кто-нибудь узнает, что заяц победил Лиса! Хоть бы Люська ни о чем не узнал! А чудовище? Кто бы это мог быть?
Известно, что у страха глаза велики. У испуга – тоже. А чудовищем был просто разъярённый Люська! Его пушистая шерсть встала дыбом, хвост высоко поднят, пасть оскалена… Да ещё так бежал по полю, что как будто летел над землей и казался высоким… Вот и показался он Проныре чудовищем!
17. Люди бывают разные
Через несколько дней свободы Люська решил сбегать на Рыбную речку. Попал как раз в выходной день, когда ребятишки были на реке. Это было ребячье место – рыба здесь попадалась некрупная, взрослые обычно рыбачили на несколько километров ниже по реке. В деревне уже давно знали о лисице, которая приходит полакомиться рыбой. И рассказ о ней не выходил из ума у одного охотника, Бывшего браконьера.
Здешние леса были частью заповедника, особенно не поохотишься. Лесник смотрит в оба. Да этот Бывший браконьер сначала и не поверил ребятам, приходил сам с ними на речку и однажды эту лисицу увидел. Так, незавидная добыча – молодая, еще лисёнок. Потом он куда-то пропал. И вот ребятишки рассказали, что лиса опять появилась, но это, наверное, другая – большая, пушистая…
В общем, этот Бывший браконьер в следующий раз опять-таки не поверил ребятам и пошел взглянуть на лису. А посмотрев, сразу же бросился домой за ружьем. Он, конечно, не хотел стрелять в лису на глазах у всего народа. Поэтому прошел за прибрежными кустами так, чтобы его не видели. Дождался, когда и рыбаки, и лиса пошли по домам, и пошел по берегу за Люськой. Лисёнок видел человека с ружьём на берегу. Но он никакого значения этому не придал. Ему уже не раз приходилось видеть Лесника с ружьем – ну и что особенного? Он пробежал мимо того места, где чуть не погиб, и спокойной рысцой, но хорошим ходом трусил по речке, по зимнику, очень удобному для бега. Бывший браконьер никак не мог приблизиться на нужное для выстрела расстояние – по берегу кусты мешали, да и лиса не останавливалась.
Река делала небольшой поворот. Довольный, сытый, счастливый Люська уже почти добежал до сворота на свою тропинку на противоположный берег. Он продолжал бежать по речке, а браконьер на лыжах срезал поворот по берегу, скатился на речку и поджидал его – вот он бежит навстречу. «Беги, беги, моя шкурка. Подбеги на выстрел. Сейчас я тебя в глазик, чтобы шкуру не испортить» – злорадно думал браконьер. Лисёнок уже добежал до своего сворота, увидел впереди человека с ружьем, но даже не удивился, что он вот только что шел сзади, сбоку, а тут – впереди. Может, он прыжок сделал, как Зайка, например? Всё же Люська приостановился, повернул было голову, и с любопытством посмотрел на него – что это он делает? А тот прицеливался… Лис отвернулся, повернул и побежал по своей тропинке. Браконьер этого не ожидал. Лиса еще не приблизилась на выстрел! Он резко рванул на лыжах к лисьей тропе: «Уйдет! Уйдет!» – и выстрелил вслед Лисёнку.
Что-то резко обожгло Люське ухо, от неожиданности он споткнулся, упал, кубарем отлетел в сторону, но тут же вскочил и, не помня себя, вылетел на тропу, которая сразу уходила в кусты. Он слышал за собой громкий голос, выстрелы вслед, но мчался дальше, бежал и бежал без остановки.
То ли Браконьер потерял свои навыки, то ли уже смеркалось, и он сплоховал, то ли такое было лисье счастье – но пуля только содрала кусок кожи с конца уха, обожгла его и отстригла самый кончик. Ухо довольно долго болело. А когда зажило, на месте раны почему-то отросла белая шерсть.
Больше Люська на Рыбную речку не ходил. А заметив человека с ружьем, благоразумно прятался, и по возможности уносил ноги. Рассказал Зайке, и тот тоже стал более осторожным.
Люди, как и звери, бывают разные.
Конечно, Люська не знал, что Браконьера и его охоту на лису в неположенном месте и неположенным оружием видели рыбаки, возвращавшиеся с низовьев речки. И хоть он и не убил лису, но по крови, капавшей из Люськиного уха, люди определили, что и стрелял, но это и так было слышно, и подранил. Был он наказан штрафом, а о происшедшем узнал Лесник, и попробовал в лесу найти Люську – не нужно ли ему помочь. Но Люська прятался теперь и от него. Правда, по следам Лесник и Барбос определили, что Люська ранен точно не в ногу – не хромал, и бегал вполне быстро. Куда же он был ранен? И только весной, когда на лисьем ухе отросла уже белая шерсть, и когда спасали Проныру, он понял, как был ранен Люська.
18. Операция «Бобрята».
А зима подходила к концу. Уже на бобровом пруду в Бобровой речке появились полыньи у берега. Пробегая вдоль бобровой деревни, Пролаза услышал в одной из хаток попискивание. Малыши! Сладкие, нежненькие! Ах, как потянуло Проныру к хаткам! Но он знал, что через отдушину в хатке туда не пролезешь, стенку не сломаешь – крепко переплетены и скреплены глиной и илом ветки. Настоящая крепость! Вход только подо льдом, через воду. Да и там – в хатке всегда взрослые бобры. Так отдубасят незваного гостя – мало не покажется!
Пройдоха помчался на плотину. Внимательно осмотрел её. План действий созрел моментально. Если вытащить только одно небольшое брёвнышко, вода уйдёт. Бобры бросятся спасать запруду, ремонтировать плотину. А он через полынью вверху пруда проскочит под лед и по сухому дну – в хатку!
Лис принялся рыть землю вокруг брёвнышка. Замерзшая глина поддавалась плохо. Целую неделю Лис прибегал на плотину и ковырял землю, которая днем чуть-чуть оттаивала на солнце. Брёвнышко почти совсем обнажилось. Тоненький ручеек стал сочиться вдоль него. Это было опасно. Бобры могут его увидть и отремонтируют плотину раньше времени. Надо спешно вывернуть это бревно.
И Проныра изо всех сил стал нажимать на него. Но лисьих сил не хватало для этой операции. К радости Лиса, к плотине подошел Старый Лось.
– Что это ты тут делаешь? – спросил он Лиса.
– Да вот плотина у бобров ломается, мне не удержать. Поднажми вот тут, а я побегу крикну бобрам.
Лось поднажал, бревно вывернулось, поток воды хлынул из пруда. Он быстро размывал себе проход в плотине. Удивленный Лось отпрыгнул в сторону. А Лис метнулся к верхним хаткам.
Бобры увидели, что вода уходит, и бросились к плотине. Они вытаскивали из-подо льда запасенные с осени брёвнышки, ветки, доставали ил и глину. Работа кипела.
Лис, прячась за кустами, ждал, когда вода в полынье исчезнет. Как только обнажилось дно, он юркнул под лед, и, увязая в илистом дне, бросился к ближайшей хатке. Но в первой хатке малышей не было. Но вот вторая хатка… Ура! Вот они, лежат, прижавшись друг к дружке, три маленьких, величиной с голубя, бобрёнка! Лис схватил первого. Но вдруг кто-то больно ухватил его за хвост и потащил из хатки. Вдобавок он получил такой удар по спине, что разжал зубы и выпустил бобренка.
– Так вот кто к нам пожаловал! – раздался голос Бобра. – Ловко придумал, Рубленый хвост! В няньки к нашим бобрятам захотел? Ну, это мы оценим!
Бобры не заметили Лиса, но Лось, которого они принялись ругать за порчу плотины, рассказал им, как было дело.
Плотина была уже отремонтирована, и пруд стал наполняться водой.
Бобр, продолжая держать Проныру за хвост, крикнул ему:
– Ну, вдохни поглубже! – нырнул с ним в воду и поплыл к другой хатке.
Лис чуть не захлебнулся.
– Гостя привел! Няньку! Бобрятами интересуется! Плотины ремонтирует! – сказал, усмехаясь, Бобр соседу, втаскивая Лиса в хатку. Мокрый замёрзший Лис дрожал крупной дрожью, зубы его клацали от холода. Бобрята толкали его и дёргали за мокрый хвост.
– Какой он смешной! – пищали они.
– Согрелся? – спросил Бобр-сосед. – Ну, теперь поехали дальше.
По всем хаткам протащили Лиса бобры, он еле успевал отдышаться. Наконец они вытащили его на берег.
– Приходи еще! Мы тебя ждём! – кричали они вслед убегающему Лису.
Но сил убежать Проныре хватило всего на несколько шагов. Обессиленный, мокрый, замерзший, еле доковылял он до вытаявшего пригорка и упал.
19.Операция «Проныра»
За всем этим наблюдал из кустов Люська. Он видел, как Лис трудился на плотине, как Лось помог ему, как хлынула вода, и Лис помчался к хаткам. Однако он ничего не понял. Тут к Люське подбежал Зайка, и они с интересом смотрели, как взрослые бобры толпой ринулись к плотине и там закипела работа. Они были так заняты этим наблюдением, что только краешком глаза усмотрели, что Лис рванул по илистому открывшемуся дну к хаткам, но не поняли зачем, и отвлеклись, наблюдая за слаженной работой бобров.
Когда же пруд вновь наполнился водой, и бобры стали таскать лиса за хвост от хатки к хатке, Зайка с Люськой просто ничего не могли рассмотреть, хотя какое-то движение подо льдом заметили. И когда они увидели, что мокрого, несчастного Лиса старый бобр выволакивает из-подо льда за хвост и отбрасывает на берег, да еще что-то кричит ему, они молча переглянулись… Люська, который ловил рыбу лапой в проруби, знал, как мерзнет лапка, и как ее надо сушить и отогревать… И друзья подбежали к лежащему Лису…
– Помогите…– просипел Лис… – Умираю…
Чем они могли помочь? Люське стало жалко Проныру, он даже лизнул его в нос, спросил у Зайки, не видел ли он Лесника.
– Да он только что пошёл, похоже, к старой заимке.
– Скачи к нему!
Зайка помчался искать Лесника. Тот быстро шёл на лыжах, размашисто работая палками. Барбос, как всегда, бежал далеко впереди. Вдруг перед самым носом Барбоса что-то шмякнулось на снег. Барбос даже проехался на лапах…
– Ты это чего, заяц малахольный?
– Лис… у…уми…рает… – еле проговорил ещё не отдышавшийся от бега Зайка.
– Люська? – встрепенулся Барбос.
– Не-а. Ррр… Рубленый хвост.
– Ну и что? Тебе-то какое дело?
– Люська послал. Он там…
Барбос и Лесник давно уже понимали друг друга без слов. И когда Барбос резко свернул с дороги и побежал за зайцем, удивленный Лесник подумал было, что с Барбосом что-то стряслось – он вдруг стал без разрешения стравливать зайца! Но как-то странно – заяц отпрыгнет и сидит, вроде поджидает пса. Потом ещё сделает несколько прыжков и опять ждёт. Или бежит легкой трусцой рядом… Лесник понял – что-то действительно стряслось. И через несколько минут они с Барбосом были около несчастного Лиса.
А Люська выжимал из Проныриной шерсти воду. Бобры очень жестоко наказали Лиса. Может, они просто не подумали, что он так промокнет. Они-то, как все те животные, которым нужно постоянно нырять в воду, смазывали свою шерсть особой смазкой, и вода с нее скатывалась, животные не промокали. А у Лиса не было такой смазки… И кроме того, даже просто в пушистую шерсть вода не проникнет, если двигаться носом вперед. Но бобры таскали Проныру за хвост, против течения воды и против шерсти. Вот и промок он до самой последней шерстинки. Люська лапами отжимал воду – со спины, с живота, хвоста. И время от времени ободряюще лизал Проныру в нос.
Когда Люська заметил за чуть распускающими свои барашки ветками вербы человека с ружьем, он юркнул в кусты. Теперь он даже Лесника боялся!
Проходя мимо бобровой плотины, Лесник увидел следы недавнего её ремонта, мокрого Лиса. И подумал, что Проныра просто упал в воду или что-то в этом роде. Но всё равно – мокрый Лис… Подойдя к Проныре, он только сказал:
– Н-да… Влип ты, Рыжий плут!
– Ну, – сказал он Барбосу, – пришёл конец Пройдохе. После такой ванны схватит он воспаление лёгких…
– Жалко дурака! – проворчал Барбос. – Да и в лесу без него скучно будет…
Но Лесник добавил:
– Такому Лису нельзя просто так умирать.
Лесник понял, что здесь только что был Люська – не помчался бы заяц, даже Зайка, за подмогой для Проныры по собственному почину! Да и следы лисьи на мокрой подтаявшей земле…
– Метка! Метка! – позвал он.
Немного поколебавшись, Люська, вспомнивший, как звали его во дворе Лесника, осторожно выглянул из кустов, и, наклонив голову, принюхиваясь и поджав хвост, подошел поближе.
– Так вот куда тебя ранил этот негодник! – сказал Лесник, увидев белую шерсть на Люськином ухе. – Ну, ты у нас теперь дважды меченый! Не надеть ли, Метка, на тебя ошейник, чтобы больше никто не вздумал тебя подстрелить?
Как раз в этот момент Люська мотнул головой, словно отвечал:
– Не-а!
Лесник усмехнулся:
– Ладно, живи свободно! Тем более, что ружья-малокалиберки у твоего обидчика больше нет, конфисковали. На близкое расстояние ты теперь никого не подпустишь, а дробью издалека тебя не возьмёшь!
И он протянул руку и потрепал Люську по загривку, как это делал, когда надевал или снимал ошейник. Люська терпеливо выдержал, хоть и не очень любил эту ласку.
Пройдоха действительно заболел тяжелейшим воспалением легких. Лечили и выхаживали его в доме Лесника. Каждое утро он просыпался под громкое «Ку-ка-ре-ку» Лисьего хвоста… Видел он и кисточку для обметания пыли. Когда стало тепло, он мирно грелся на солнышке на теплой завалинке. Шею его украшали крепкий ошейник и цепь, закрепленная в специально ввернутом в бревно стены дома кольце. Псы уже не лаяли, глядя на него. Иногда прилетала Сорока, усаживалась на забор и рассказывала все лесные новости. А с Барбосом они мирно беседовали, обсуждая их. Когда Лис выздоровел, уехал в город – в зверинец.
Говорят, что в клетке он живет безо всяких козней. Наоборот, пользуется большим уважением всего населения зверинца, потому что слывет лучшим сказочником. Он часто вдохновенно рассказывает о своих самых невероятных приключениях, из которых он всегда выходил победителем. Его все внимательно слушают, ахают и охают, даже Шатун, который живёт в соседней клетке. Иногда они вспоминают совместные предприятия, но ни разу Пройдоха-Проныра не обмолвился о своих промахах или обманах… Кто его знает, этого Шатуна, что ему стоит решетку сломать?
Ну, а что с Лисёнком? А в лесу теперь живет великолепный рыжий Лис с белым загривком и белым кончиком правого уха. Он собирается отремонтировать старую мамину нору, Борька обещал ему в этом помочь. Барсук даже приглашает Люську жить в его норе. Люська сказал, что подумает. Люди зовут Лиса Меченый или Метка. Вернувшийся Енька наконец-то попросил прощения за свой неблагородный поступок. А для Зайки, который тоже уже совсем матёрый заяц, он так и остается другом Люськой. А тот для него – другом Зайкой.
Конец