13. Операция "Сдать Шатуна"
А у Рубленого Хвоста отделаться от Шатуна и прожить остаток зимы хотя бы на своих мышках стало постоянной мечтой. Кроме того, он, привыкший чувствовать себя в СВОЁМ лесу хозяином положения, вынужден был подчиняться, подыгрывать, заискивать… В общем, явно хозяином себя не чувствовал. И в то время, как Люська блаженствовал на дармовых кормах в сарае Лесника, о чем на удивление всего леса даже Сорока не знала, он стал уговаривать Шатуна наведаться на Лесникову усадьбу.
– Слушай, что мы мучаемся, голодаем? Вон у Лесника полон двор мяса – и коровы, и бычок, и телята, и овец целое стадо. А уж о курах, гусях и утках и говорить нечего.
– А собаки?
– Что собаки, что собаки? Они ведь у ворот привязаны. А мы подойдем сзади, с огорода. Туда хлев стеной выходит. А наверху хлева сеновал. Что тебе стоит на крышу залезть, пару-тройку досок оторвать? А с сеновала дыра есть, сено вниз бросать. Да ещё и пол сеновала до другой стены не доходит. Вот через неё и в хлев! Овцы и рогатые не куры и не поросята – не кудахчут и не визжат.
– А обратно как? Бычка на крышу тащить? Это тебе не курёнка в зубах!
– Ну, не бери бычка, барана возьми! Можешь даже двух задавить. Подашь мне в дыру, ты ведь вон какой большой, как на задние лапы поднимешься, так до крыши и достанешь. А уж я как-нибудь вниз оттащу.
– А собаки?
– Заладил – собаки, собаки! А я на что? Если что – отвлеку, не впервой! Их же через ворота выпустят, я побегу, они за мной, а ты с бараном через крышу, и был таков!
– А если тебя поймают?
– Не поймают! Я знаешь как быстро бегаю! Меня даже самый быстрый лесников Барбос ни разу не догнал!
Пройдоха, конечно, лукавил. Барбос его догонял, и не раз. Все-таки сломанная в капкане нога подводила Лиса. Но в память детской дружбы, когда Лесник лечил Проныре битую ногу, и Барбос ещё щенком, а Проныра лисёнком бегали и играли в одном дворе, Барбос только трепал его за загривок. И обещал при повторении проделок засадить в зверинец. Лис клялся, что больше так делать не будет, и действительно – ТАК он больше не делал: его проделки всегда были разные.
Разумеется, Лис не собирался быть приманкой. Он знал, что в погоню за ним, а точнее, за предполагаемым медведем, Лесник отправит не только Барбоса. А от других, молодых и рьяных псов, у которых нет умильных воспоминаний о совместном с Лисом детстве, ему может ой как не поздоровиться. Вплоть до…
Тем не менее возможных вариантов было несколько. Самый хороший – Шатун действительно сумеет выволочь добычу через крышу и они благополучно уйдут с ней. А уж как потом недоеденного барана у медведя украсть, Проныра придумает. Было бы что воровать. Как с косулей было? Второй вариант – Шатуна застукают в хлеву, Лис удерёт, и хоть без добычи, но таким образом он наконец отделается от медведя.
Если же собаки учуют медведя на подходе, и Лесник успеет спустить их с цепей – они, конечно, бросятся за Шатуном, а не за Пронырой. Догонят медведя и … или они возьмут его в плен, или он их перебьёт. В последнем случае Лесник разозлится и может даже застрелить Шатуна. Ну и пусть, не шатайся зимой по лесам, не пугай добрых зверей… Первый вариант был, конечно, желательней – добыча есть добыча. Но даже в этом случае Лесник будет так разозлен кражей барана, что устроит на медведя облаву, а барана за один присест медведь ведь не сожрёт! Исход в любом случае устраивал Проныру, «подстава» Шатуна должна была в любом случае получиться. Поэтому операция разрабатывалась со всей тщательностью.
Шатун всё-таки хотел убедиться в безопасности пути к хлеву, из которого доносились такие соблазнительные запахи и звуки. Два раза вечером при луне они с Лисом подходили к опушке, от которой начинался огород. Медведь залезал на дерево, сам хотел ко всему приглядеться. Позиция была благоприятная: сразу за стайкой намело огромный сугроб прямо до крыши сеновала. И до него по сугробу свободно можно было добраться. Лесник никогда этот сугроб не убирал – в стайке было теплее, не продувал ветер, который чаще всего дул именно с той стороны. Собаки, правда, все-таки что-то чуяли, и Лесник выходил посмотреть, но в густой сосне медведя, видимо, не разглядел. И Проныре все же удалось уговорить Шатуна пойти на это очень рискованное предприятие.
Пролаза, как уже говорилось, давно не встречал Люську и совершенно забыл о нем. Поэтому он и понятия не имел, что Люська находится у Лесника. К тому времени тот немного окреп, и Лесник перевел его в стайку, к овцам и коровьему семейству – досаждали мыши. Теперь Леснику приходилось совершать сложный путь выхода из хлева вечером и входа туда утром, чтобы нечаянно не выпустить Люську. То есть не дать ему удрать. Вечером Лесник заходил в хлев через дверь, прикрывал её изнутри на палочку, расстёгивал ошейник на шее Лисёнка. Потом поднимался по лесенке на сеновал, лесенку на всякий случай затаскивал наверх, и с сеновала спускался по уличной лестнице во двор. И уже с улицы закрывал дверь ещё слегой –жердью, которая клалась поперек дверей на скобы, вбитые в их косяки. Выбраться из хлева было невозможно. Утром Лесник проделывал весь путь в обратном порядке. Все это для того, чтобы Лисёнок не проскочил мимо него в открытую дверь. И собаки не всегда сидели на цепи, да и выпускать Лисёнка в лес Лесник пока не хотел – раз уж так случилось, путь подкормится.
Лисёнок не сопротивлялся. Он быстро привык к Леснику. А с мышами в хлеву расправился в два счета. Лёжа в своем углу, он внимательно наблюдал за действиями Лесника. А когда все во дворе утихало, он… забирался на сеновал. Пол сеновала не доходил до противоположной стены, нависал, чтобы легко было его загружать сеном.
Поэтому Люська прыгал на верхнюю перекладину яслей, в которых лежало сено овцам и бычку с коровой, разворачивался, отталкивался от неё и перепрыгивал на сеновал. Большим прыжкам он отлично научился в играх с Зайкой, да и на рыбной ловле с мальчиками. Поэтому ему не составило труда отработать эту операцию. Правда, в первый раз он сорвался с края сеновала, пролетел к овцам, они перепугались, но потом он отточил своё мастерство.
На сеновале было много сена, были и мыши. Ну, о них после Люськиного присутствия уже говорить не стоит. Но главное – Люська привык в последнее время спать на свежем воздухе, и здесь в сене ему показалось уютней, чем хоть и в более теплом хлеву, но рядом с сопящими, жующими соседями. Он обследовал весь сеновал, попытался найти лазейку, но постройка была сделана на совесть, даже в двери во двор щелей не было. К утру, когда во дворе начиналось движение, Люська отправлялся обратным путем и смирно сидел в своем углу, пока хозяин застёгивал на нём ошейник с цепью.
Вообще Люська проникся к людям добрыми чувствами. Вреда от них ему не приходилось видеть. И в играх с мальчишками на речке, и в лесниковом дворе. Утром и вечером хозяйка доила коров и наливала Люське в миску парное молоко. Очень вкусная штука. Лесник его спас, выходил. Кормил вкусно и сытно. Но Лесник именно этого и боялся – привычки к людям. Откуда Лисёнку было ещё знать, что очень разные люди на свете бывают? Поэтому Лесник старался не очень приручать Меченого, или Метку – так он называл его за белое пятно на загривке.
Последние несколько дней снегопада не было, солнышко пригревало, снег слежался в плотный наст. А ночи наступили безлунные и безветренные. Самое время идти на охоту. И друзья-разбойники отправились к хлеву. Не сказать, что было совсем темно. Луны не было, но небо было чистым, и сверкали звезды. Безлунная ночь зимой все равно не бывает совершенно темной – небосвод полон звезд, они отсверкивают на снегу, отливают белым. И такая тишина и благодать была кругом, что даже спущенные с цепей собаки, сделав обычную пробежку по двору, прикорнули в своих конурах. Дремал в своем гнезде на сеновале и Люська. И вдруг его чуткий слух уловил какое-то движение за стеной … Он насторожился.
По слежавшемуся снегу Шатун с Прохвостом бесшумно добрались до крыши сеновала. Шатун легко и быстро оторвал несколько досок. В возникшую дыру вдруг стало видно звездное небо, темный силуэт в дыре. И главное – холодный сквознячок из этой дыры принёс к Люськиному носу запах медведя… Люська, конечно, не думал, что медведь лезет за баранами. Это по его, Люськину душу, явился Шатун!.. Достал таки! «Ну уж нет! Не дамся!» Лисёнок вспомнил, как когда-то стрелой пролетал уже мимо медведя. Он весь подобрался, сжался, издал боевой клич – неожиданно громкий, басовитый, как у взрослой лисы лай тревоги, и ринулся в пролом. Медведь от неожиданности отшатнулся. Люська, пролетев мимо него, свернулся клубком, шмякнулся на скат сугроба, кубарем перекатился по нему – и поминай как звали!
А овцы, разбуженные внезапным тревожным Люськиным лаем, забебекали, коровы замычали, лишь бычок спокойно пережевывал свою бесконечную жвачку.
Собаки, услышав шум, с лаем бросились к хлеву. Только Барбос перемахнул через забор и помчался вокруг двора к его задней стене. Но медведя там уже не было – он улепётывал во все лопатки и был уже далеко. Лесник выскочил с ружьем из дому, встал на лыжи и тоже помчался за собаками. По их отчаянному лаю он понял, кто к нему пожаловал.
14. Операция «Рыбка»
Пройдоха, как только заслышал лай собак во дворе, метнулся в сторону, за сугробы, подождал, притаившись. И когда все ушли достаточно далеко, прямиком побежал к курятнику. Но он не знал, что на зиму вся птица была переведена в летний домик. Лис покрутился по двору, однако все ворота и двери были надежно закрыты. И только в углу под навесом он обнаружил большоую кадушку с мороженой рыбой из заморного озера, которой кормили собак (в местности было много мелких озер, они в эту зиму промерзли почти до дна, рыба в них погибала – задыхалась, и ее даже не ловили, а просто вычерпывали из донных ям, куда она собралась на зиму).
Сверху кадушки лежала большая сетка-авоська с несколькими рыбинами. Лис схватил ее, закинул на спину – хоть чем да поживился! И помчался домой, к бывшей Борькиной норе.
У норы он положил сетку с рыбой перед собой и стал проталкивать во вход. И вдруг почувствовал, что кто-то сильно потянул сетку на себя. От неожиданности Лис выпустил добычу и пробкой вылетел из норы. Он лихорадочно соображал, кто бы это мог быть. Чужой лисой не пахло, и вообще никем чужим.
И пока он соображал, из норы послышалось:
– Спасибо за рыбку. Давно не едал! И не вздумай ко мне лезть! – прохрипел знакомый Борькин голос.
Проныра даже затявкал с досады. Но теперь и сила, и позиционное преимущество были на стороне Борьки. «Вот кто сожрал косулий бок», – догадался Проныра. Поздновато догадался.
Но думать ему о нём было некогда. Когда он так неудачно поделился рыбой с Борькой, он решил, пока собак нет дома, еще раз сбегать в лесников двор за рыбкой. Он бросился обратно, но пока добежал – увидел, что ко двору съезжаются охотники с собаками. И ему, злому, голодному, оставалось только отправиться восвояси искать пристанище под подходящим стожком.
«Так я и знал, что мне от этого Шатуна будут одни неприятности, – скулил про себя Проныра, ежась с непривычки от холода. – Какая у меня нора была! А все из-за этого проклятого медведя, – горевал он. – А какая была рыбка…»
Да, а как же Борька оказался в своей собственной норе? После неудачной операции «Борькин окорок» Лис долго разыскивал его – и по оврагу побегал, и всякие бугорки пытался разрывать – не замёрз ли Борька. Конечно, не от жалости к несчастному барсуку! Не поленился обегать известные ему норы в округе – но все они были заняты лисами или собаковидными енотами (опять спутал – енотовидными собаками!). Борьку никто не видел и ничего о нём не слышал. Даже Сорока. Он как сквозь землю провалился. Возвращаясь домой,
Лис тщательно изучал все подходы к норе – никаких подозрительных следов, запахов.
А барсук был совсем рядом. Когда он выскочил из разрываемой Шатуном норы и помчался, сломя голову и не разбирая дороги, вдоль склона оврага, и пробежал уже очень далеко, он чуть не влетел носом в огромный камень. Затормозив всеми четырьмя лапами, он остановился и вдруг узнал этот камень. Как раз за ним был самый дальний запасной выход из его родной норы, отнятой Рубленым хвостом, – единственный выход в овраг, хорошо замаскированный этим камнем. Когда-то Борька впопыхах совсем забыл о нём. Не надо и говорить, как обрадовался барсук! И вот он уже в своей родной норе! Как мы уже говорили, шёл снег, который засыпал все следы и вход в нору.
Борька быстро понял, что Лис не часто посещает её. Но он уже знал, что Пройдоха стакнулся с медведем. Поэтому проявлять себя в своей собственной норе будет не благоразумно… Он выбрал хорошую спаленку подальше от облюбованной Лисом, и чутко отдыхал в ней. Конечно, барсуки не спят так основательно, как медведи, но и не просыпаются среди зимы, чтобы подкрепиться запасами, как бурундуки. Но при таких сложных обстоятельствах бывают же исключения! И пока в лесу бродил Шатун, Борька, что называется, не «высовывался». И хотя он сильно рисковал, когда уворовывал у Лиса косулий бок, но соблазн был уж слишком велик! А теперь по ночному шуму понял, что Шатуна здесь больше не будет, а уж с Пронырой в своей норе он разберётся!
15. Операция «Шатун»
А что с Шатуном? У Лесника кроме Барбоса была еще взрослая собака и три ее молодых сына – собаки, облаве на медведя необученные. В тот момент, когда хозяин их выпустил, медведь был уже далеко. Но Лесник знал, что собаки его догонят – молодые, здоровые, сытые. Медведь же был хоть и молодой, но уж наверняка не сытый. Устанет быстро. Но он ещё вполне может расправиться с собаками. Лесник боялся, что они неразумно кинутся на него и могут просто погибнуть под его лапами. И попытался даже отозвать их.
Но их мамаша, которая неслась сейчас впереди этой немногочисленной стаи, была потомком знаменитого семейства гончих, которые загоняли даже медведя. Она этим очень гордилась. Честно говоря, ей ещё ни разу не представился случай показать свою породу. И хотя издалека уже слышался голос хозяина, отзывавший собак, но она не повернула обратно. Наоборот - приказала сыновьям облаивать медведя со всех сторон, но приближаться только сзади.
А измученный, уставший и голодный, да вдобавок глуповатый по молодости медведь прижался спиной к сосне и махал лапами. Но потом вдруг повернулся и проворно полез на дерево, чего пожилой медведь уж ни за что бы не сделал. Собаки еще успели пару раз куснуть его за задние лапы, «за гачи», как говорят охотники. И когда Лесник подбежал к сосне, все псы сидели кружком вокруг дерева и угрожающе лаяли на Шатуна…
Ну, а дальше… Лесник по мобильному телефону позвонил знакомым охотникам, они быстро собрались и приехали, пока собаки держали медведя в осаде. Выстрелили в него снотворным. А медведь так крепко обнимал дерево, что даже после медвежьей дозы снотворного не разжал лапы. Пришлось спиливать дерево и так с куском сосны, предварительно всё же хорошенько привязав к ней Шатуна веревками, отвезти его в зверинец. Там его отвязали, а он продолжал крепко спать. То-то, наверное, удивился Шатун, когда, проснувшись, обнаружил себя в большой клетке в обнимку с сосной!