Зима должна была вот-вот начаться. Над городом несся ледяной ветер, и он был весел! Небеса были просторны,они были похожи на пустой бальный зал, и ветер веселился вволю. Ему не мешал никто: ни кучевые летние облака, надоедно сберегавшие воду для земли, ни эти дурацкие гудящие железяки, которые бороздили небо тут и там. В этой ледяной пустой ночи ветер был как дома. В городе было тоже пусто и холодно. Дома притиснулись друг к другу поплотнее, чтоб сохранить тепло. Там в домах ходили, дышали, говорили люди, они, конечно, видели. что за погода налетает на них с ледяного северного моря. Но были они вместе, и под защитой прочных городских домов.
Возле одного из окон стояла женщина. Этот год был для нее годом потерь, а этот город - когда-то родной и любимый - полем золы. Так ей, по крайней мере виделась серая бесснежная улица, которая уводила от нее любимых людей - кого в другой дом, кого в другую жизнь, а кого - она вспомнила, как ЭТО называл невернувшийся домой - за речку... Она стояла и смотрела, как на улице веселится ветер и никаких мыслей у нее не было.
Где-то за тысячу километров в северном море поднялся особенно высокий ледяной гребень волны, словно хотел что-то высмотреть там, на суше.... и такая густая шапка пены была на его макушке, что ветер, расшалившись, подхватил эту шапку и понес ее в город, перекидывая из одной просторной ладони в другую... Как делают жонглеры. или те, кто не поберегся и выхватил из жаркой золы еще горячую печеную картошку...
И над городом ветер выронил свою игрушку. Ледяная пена всперилась над чьей-то крышей, на миг замерла и ... канув вниз, облепила окно, за которым ни о чем не думала женщина.
ветер увидел пустые ладони и кинулся назад, ища свою забаву. он увидел ее на стекле городского окна и решил сдуть ее. он дунул сильно-сильно. как только мог и ... стало происходить прозрачное и медлительное чудо... стекло изогнулось... и заключило застывшую жещину в льдистые, плывущие объятия... И скоро не стало в этом доме ни этого окна, ни этой женщины, как не было их никогда... А ветер понес в своих просторных прозрачных ладонях стеклянный шарик, в котором, если присмотреться, стояла возле несуществующего окна женщина, которая ни о чем не думала...