Я точно знаю, что у Татьянушки Васильевны тесная кухня. Столь же ясно понимаю, что передвигаться по ней надо осторожно, что бы ненароком не зацепить чего ни будь... Но даже под страхом сиюминутного расстрела я не смогу сказать вам, что, кроме квадратного кухонно - письменного стола, есть еще в том тесном помещение. Просто, никогда не видела. Зато знаю, какого цвета Танины глаза, и какой цвет помады она предпочитает. Все остальное - не важно. Это «бытовуха», которая совершенно не вяжется с моим другом.
Татьянушка Васильевна работает писателем. Именно работает. Она лауреат, дипломант всевозможных литературных конкурсов, и просто удивительно грамотный и бережно относящийся к языку человек.
Сегодня она завершила очередную повесть. "Серёга - несун". По сложившейся традиции читает мне вслух, а когда я буду уходить, подарит самодельную книгу подписанную для меня. И даже, когда будет издана "настоящая книга" - а это произойдет скоро, я не буду просить её подписать. Типографский вариант просто встанет рядом с "самиздатом". Не больше и не меньше...
Через час я уже готова поговорить о "Сереге".
"Я не понимаю, зачем Вы это написали? Почему в центре повествования совершенно никчемный человечешка? Инвалид с детства, не складный, не ладный, лишенной не то что женского внимания и родительской любви, но даже приятия общества?! Зачем он обществу такой?! Ну был у него единственный друг, ну воровал он для него жесть с завода, чтобы дружок мог свои картинки чеканные ляпать, ну попался, ну отсидел.... Вы даже не говорите, как ему там в тюрьме было! А он там 20 лет, по-вашему, отсидел! И что в конце? Ни семьи, ни друзей, ни работы! Вернулся в свое родное село, в бабушкин дом, и на травке лежит... . Любуется! Вы же сами в начале хотели его жизнь самоубийством закончить! Так чего же он живет?"
Татьянушка Васильевна старше меня лет на сорок. Для меня нет на свете более умного, мудрого, тонкого и понимающего собеседника. И я до сих пор не понимаю, почему эта женщина принимает мою дружбу. Почему слушает? И слышит?..
"Серега-несун"мне не понравился. Повесть вызывала чувство беспокойства. При этом, мне совершенно было ясно, что произведение закончено, и на самом деле всё уже сказано, ни добавлять, ни убавлять не надо. Но это чувство беспокойства...
Татьяна и не спорила со мной. Выслушала, покивала. Еще час мы проговорили о делах местного литературного клуба и о том, чего нового написала я, но главное зачем. ("Зачем ты это написала?"- раньше она спрашивала вслух, теперь я сама отвечаю на этот вопрос, не дожидаясь когда его зададут). Поговорили, попрощались...
Но повесть не давала покоя.
Спустя пару дней я вновь нагрянула в гости. "Решила написать предусловие к повести" - чуть ли не с порога объявила Татьяна Васильевна. "Вчера полдня с Ростовецким и Тарасьвым спорила, объясняла - бестолку! Мелковат им мой Серёга и все тут! Надо писать предусловие!"
Пока она мне всё это рассказывала я уже успела устроиться на своем месте за столом и набрать в грудь воздуха побольше. "Не надо предусловий... два дня хожу, маюсь с вашим "несуном". И вот, ночью, наконец сообразила, что меня в вашем Сереге потрясло: он же счастлив! Он счастлив тем, что в его доме стоит та самая чеканка, для которой он воровал материал, он счастлив тем, что живет, что дышит, что яблоки в этом году уродились на славу, что бабочка, эвон какая красивая и что раз нужны природе такие вот бабочки и он нужен... а я так не умею...и Ростовецкий, и Тарасьев, и Якимовна наша - не умеют... И это нас заставляет...завидовать, что ли? Не пишите предусловие! Оставьте нам, читателям, свободу "докумекать", или же "недокумекать" - но все равно все выводы самим сделать! Не пишите!"
Мы еще долго разговаривали в тот вечер о читателях. И вот тогда то я и "докумекала" что, безусловно, важно, когда читатель говорит тебе, что не понимает твоего героя. Важно, когда читатель говорит тебе, что ты не разобрался в теме. Важно, когда корректор расставил запятые, исправил "о" на "а". Но, как это не прискорбно, сегодня, именно редактор издательства определяет литературную ценность произведения. Как это ни забавно - издать свою книгу сегодня - совершенно не проблема. И теперь для меня важнее всего, что читатель просто откликнулся. Что читателя «задело»! И порой вот эти простые «прозарьевские" - "понравилось – не понравилось" в сто крат важнее литературного анализа.
Спасибо тебе, Читатель!