Сапоги неимоверно трут, подворотничок, к утреннему осмотру нелепо стеган замусоленной нитью, а после строевой он всегда затертый и грязный… А бляха? Бляха на ремне, пока еще жутко плоская и вечно тусклая, как известное место у кота, ну когда оно (место) находится в антисанитарном состоянии… Усталость и желание пожрать «чё-нить» и поспать прочно сидят в тебе и отражаются жутким урчанием в кишках… «Лучче переспать, чем не доесть» - известный принцип любого служивого из серии «Лучше перебдеть, чем недобдеть» и иже с ними… Короче – полный «п», ну в общем – напряг… А как же! Первый курс танкового училища. Высшая математика пытается наглой девкой втиснуться в твои мозговые извилины, но однозначные армейские команды типа «делай р-р-раз!» выбивают ее оттуда как последнюю б… Извините, - потаскуху… Первый «караул», первый наряд по кухне… Это так, для фона моей истории.
Был у меня дружбан – курсант Колька Зинченко. Простой как советский медный пятак, рубаха парень, балагур и комик по прозвищу Зина. До поступления в училище сразу же после десятилетки поработал он механизатором у себя в колхозе, а проще говоря – прицепщиком, а посему пропахшее соляром танковое железо было для него родной стихией. Технику понимал и, как говорится «чуял», а потому водил и стрелял неплохо, крутил на турнике «солнце» и нормативы кросса выполнял легко без напряга. Казалось бы, что еще нужно, чтобы стать хорошим взводным? Тем паче в танковых войсках, где офицеры слывут «бронелбами». Именно мозговая прямолинейность – отличное качество офицера – танкиста (шутка такая). Так вот, не давалась ему тогдашняя наука всех наук – МЛФ (марксистско-ленинская философия). Особенно первая ее часть – диалектический материализм. Да я, честно говоря, и сам не мог понять как закон «отрицания отрицания»… Помните? Один из основных законов диалектики, характеризующий направление процесса развития, единство поступательности и преемственности в развитии, возникновения нового и относительно повторяемости некоторых моментов старого и прочая, и прочая… Впервые был сформулирован Гегелем… Извините, увлекся. Это сейчас я «шибко умный»… Да, так вот, как этот злосчастный закон, или категория «частное-общее» влияют на точность попадания или траекторию снаряда?
Но Зинкины двойки по МЛФ здорово снижали показатели успеваемости нашего взвода и увеличивали шансы не вылезать из приказов по итогам учебного периода в разделе «подарков». Уж чего мы не делали. И занимались с ним дополнительно, и шпоры передавали, и подсказывали. Ничего не получалось. Недаром в училище ходила поговорка: «Не бойся залётов, а бойся зачетов по кафедре МЛ».
Итак, незаметно подкатила зимняя сессия и Зине «конкретняком» светил твердый «неуд». Что сие значит? Это не просто лишение долгожданного отпуска, а «залет» с отчислением. Так оно и случилось. Получил Зина неуд. По сложившейся практике ротный пошёл на кафедру и на всякий случай договорился о пересдаче. Вот тут судьба Зине и улыбнулась во все «тлидцать тли» зуба. Так как свободных преподавателей не было, для него выделили адъюнкта, прибывшего в училище собирать практический материал для своей «диссы». Как с ним «поработали» взводный, ротный и в придачу замполит, нам доподлинно не известно. Мы знаем только, что Зине было велено выучить один билет и два дополнительных вопроса.
И вот в означенное время пересдачи, в день «Д», в час «Ч» и случилась эта история полная «Ж».
Зинка с умным видом бормотал что-то у доски, а уставший от вчерашних «уговоров» адъюнкт периодически прикладывался к стакану с водой, дабы победить «сушняк», и многозначительно кивал головой. Весь взвод, затаив дыхание, сидел в учебном классе, да так, что в образовавшейся тишине слышно было, как булькает водичка, наливаемая адъюнктом из графина в стакан. Когда вопросы экзаменационного билета были вполне «освещены», дополнительные вопросы исчерпались в силу убеждения в прочности знаний экзаменуемого, все в классе облегченно вздохнули, а экзаменатор с напущенной серьезностью изрек: «Ну, все хорошо… Давайте быстренько сделайте резюме и на этом закончим.».
Зинка как-то вдруг преобразился, обвел тоскливым взглядом аудиторию, взглянул на адъюнкта, затем на нас. В наших глазах и жестах он видел однозначную поддержку, дескать, ну, не ссы, добей эту тему!
С какой-то жертвенной самоотверженностью Зина большими и указательными пальцами рук взялся за галифе, при этом манерно оттопырив мизинцы, правой ногой, обутой в сапог 44 размера с оттянутым носочком (ну, как учили на строевой) вывел широкий полукруг, заведя ее за левую ногу, склонил голову и… присел в глубоком изящном реверансе.
Немая сцена... Дружный хохот... Занавес.
Броня крепка и танки наши быстры.