Никанор Иванович не сразу понял, что произошло.
Заболела спина и шея: не согнуться, ни разогнуться. И вроде не очень болит, а не согнуться!
Но на работу пришёл как обычно, одним из первых.
Директор, так и не дождавшись приветственного поклона, слегка нахмурился.
- Спина у меня... прострел, наверное, - заторопился с объяснениями Никанор Иванович.
- Кхм... ну, лечитесь, голубчик, лечитесь, - снисходительно пробасил директор и прошёл мимо, чуть кивая головой другим сотрудникам.
- Окостеноз позвоночного столба, - цокнул языком хирург, разглядывая рентгеновский снимок.
- Это опасно, доктор? – у Никанора Ивановича даже слёзы выступили от волнения.
- Как вам сказать... – потянул хирург, - болезнь малоизученная, конечно... для жизни не опасно, но, увы-с, неизлечимо!
Хирург был совершенно не прав!
Диагноз «окостеноз» оказался опасен именно для жизни. Для нормальной человеческой жизни.
Никанор Иванович больше не мог сгибаться: в любых ситуациях его гордо поднятая голова возвышалась над сотнями пригнутых затылков, привлекая на себя все громы и молнии жизненных перипетий.
«Несгибаемость» приносила одни убытки и лишения: Никанора Ивановича лишили квартальной премии, путёвки в санаторий, отказали в обещанном повышении... и вскоре уволили с работы.
Даже родной отец, глядя на вздёрнутый к небу нос сына, вздыхал и отворачивался, смахнув слезу:
- И как же ты жить-то дальше будешь, с хребтиной такой несгибаемой...
Вскоре «окостенозом» заболела супруга.
Поняв, что не сможет больше пригибаться, она долго рыдала и грозилась повеситься «от жизни такой». Никанор Иванович долго утешал её, объясняя преимущества несгибаемости как гордости человеческой, но это не помогало.
- Это всё ты! – билась жена в истерике, - это из-за тебя! Надо ещё выяснить, где ты эту заразу подцепил, скотина такая!
Как ни странно, «окостеноз» оказался заразен.
Он мутировал подобно гриппу: вскоре все качества несгибаемости проявили бывшие сотрудники Никанора Ивановича.
Этого мало: во всём городе мелкие очаги инфекции вспыхивали - то тут, то там, вызывая панику.
Вскоре город был оцеплен регулярными войсками и обнесён колючей проволокой: симптомы «окостеноза» начинали угрожать безопасности страны.
- Не подходить! Стрелять буду! – глухо звучали голоса из-под защитных костюмов охраны.
Возможно, город был бы уничтожен как очаг эпидемии, но... появились новые вспышки, в других городах, а затем и странах – и всё больше несгибаемых появлялось в мире.
- Эпидемия угрожает нарушить все общественные устои! – звучало с трибун мировых сообществ, - несгибаемость, конечно, хорошее качество... но не в таких же масштабах! Люди становятся неуправляемы, они не желают подчиняться государственным структурам и общественному мнению!
- Да, да! – задумчиво кивали уважаемые и влиятельные представители мира сего.
Была разработана программа «анти-костеноз»: для сохранения привычного порядка чиновникам предписывалось - вместо привычного и гибкого склонения и преклонения - закрывать руками глаза, уши или рот.
Довольно быстро выяснилось: с закрытыми глазами или ушами люди не успевали заметить важные решения и вовремя приступить к их выполнению.
- Не прижилась программа... – застонал председатель международной лиги наций, обнаружив у себя первые признаки заболевания, - ну, и фиг с ней!!!
Вскоре выяснилось, что окостеноз вполне операбелен.
Первые добровольцы, не сумевшие пережить свою несгибаемость, позволяли ломать себе позвоночник в двух-трёх местах, что давало им возможность проявлять определённую гибкость и управляемость.
Но таких, кто предпочитал добровольно сломаться, было немного.
Окостеноз неумолимо захватывал Землю.
* * *
Бронзовый памятник Никанору Ивановичу был установлен на родине, как «Памятник Первому Несгибаемому».
- Посмотрите на этого выдающегося человека, - рассказывала экскурсовод, - именно с него началось перерождение человечества. Как вы уже знаете из курса истории, массовая эпидемия окостеноза послужила толчком к развитию общества, изменив не только социальные отношения, но и экономические условия существования людей.
- Знаем! – пищали несгибаемые школьники, - тогда и появились стоячие кровати, лежачие автобусы и ползающие тротуары!
Памятник был совсем не похож на хилого и тощего Никанора Ивановича: это был высокий атлет с волевым взглядом и волнистой гривой волос.
Но это и неважно: ведь у человечества должны быть сказки, в которые оно верит...