Глава из 12 незаконченной книги (Пока без названия)где друзья встречаются в параллельном "АСТРАЛЕ" прошедшем-будущем времени в Москве.
Смех и юмор хороши - посмеётесь от души.
За год Юрий привык, и даже научился слушать и считать удары курантов во сне, тем самым определять, сколько осталось спать. Здесь в казарме московского кремлёвского полка он спал крепко, но куранты лезли в голову. Он насчитал четыре удара, значит спать ещё полночи. Математические расчёты и другие мысли в сонном мозгу уплывали в сторону. Промелькнула разметка на плацу брусчатки на Соборной площади, «полит» подготовка, столовая. Снился дом, пионерский лагерь «Дзержинец», «Машина времени», трава у дома.
... Он бежал по траве, с мостков нырнул в глубину Селигера. Сильные тёплые руки вынесли его на горячий песок. Над ним было высокое чёрное безоблачное небо, и больше ничего, даже звёзд.
Внезапно он услышал своё имя. Юрий взмыл ввысь. Он узнал голос своего друга.
– Юра, - повторилось сверху, - чего один? Скучаешь?
Фаэтон облетел все прибрежные заросли, в поисках друга-тёзки Фа-Фа.
– Юра! Юра! Закричал Вихров, - ты где?
Он прислушался, вокруг наступила необычная тишина. В голове появилась осознанная мысль: «Я сплю. Нет курантов, но я отчётливо слышал Фа-Фа, он звал меня. Уже год, как я не видел посланника. Раньше он часто приходил ко мне во сне, наверно и сейчас. Голос точно был его»
Вихров осмотрелся, никого.
- Я здесь, чего орёшь, как ненормальный.
- Фа, это ты? Я тебя не вижу. Ты где, чудо?
- Ослеп? Вот же я, перед тобой.
- Где? Не вижу.
- Вихрик, извини, виноват. Сейчас материализуюсь в зрительный образ, секунду.
…
Друзья, как смогли, обнялись. Оба были рады встречи.
– Сколько лет, сколько зим? Как ты вымахал на казённых солдатских харчах.
– Всего год харчи ем, да и ты не маленький, далеко не пацан. Ладно. Молодец, выкроил время, меня навестил.
- Дела, дела всё, некогда. Чего один? Где подружки?
- Издеваешься, шкет. Сейчас, через четыре часа дневальный заорёт: «Рота подъём!». Тебе лафа, ты главный посланник. Что за дела у тебя здесь на «гражданке»? Я думаю, ты мне срочно хочешь изложить свою очередную фантастическую идейку.
- А что? Запросто, могу.
- Тогда давай в темпе. Согласился бывший пионер-вожатый.
- Юр, вспомни, как мы в лагере, ну я с Мишкой, ты с Олегом, по ночам шустрили. Девчонки к вам, а мы к ним.
- Короче, что предлагаешь? У меня мало времени. Я сегодня дежурю по оружейной комнате. Это тебе не шуточки.
- Твоё это всё ерунда. Время можно сжать, растянуть, сплюснуть по бокам. Хочешь, нечто подобное устрою, специально только для тебя?
- Знаю тебя, я сыт твоими «Астралами». Мне завтра после «оружейной» на пост № 3 заступать. Во сне мне твой «Астрал» не интересен, ты мне в натуре, в реале "свиданку" изобрази с красоткой.
- Ладно, подумаю.
- Ты, это серьёзно? Шутишь? Из Кремля муха без пропуска и увольнительной не вылетит.
- Я не понял, ты что хочешь или не хочешь? Тебя уламывать приходится, как тогда ночью в лагере?
- Хочу, а как? Нас за стенку без пропуска, только на пост № 1 с разводящим офицером выводят. Никак не слинять. Через час обратно маршировать под конвоем.
- А что, здорово будет, если один из вас с поста у мавзолея смотается по «девкам» на часик. Слушай, так это же идея. Тебе часа хватит?
- Фафаня, опять треплешься, как всегда?
- Ничуть, вполне серьёзно. Только днём, давай.
- Почему, только днём?
- Чтобы смешнее было.
- Ага, при всём народе. Что я напарнику скажу. Он меня по уставу пристрелить сразу должен. У нас в карабинах «боевые».
- Не врёшь? Мне надо подумать. Завтра всё устрою. Сейчас у меня к тебе дело.
- А без дела, просто так, навестить друга слабО стало?
- Да, дело. Только не смейся, дело серьёзное. Сейчас ты спишь, нас никто не слышит. Мне надо помочь.
- Тебе? Помочь? Я на службе, и где. Ты посланник, тебе самому всё на свете по плечу. Любой каприз на заказ.
- Я сказал, у меня дел по горло, не то, что твоя служба, «поважнее твоего» дела.
- Выкладывай.
- Не смейся, а то проснёшься и всё забудешь. Предупредил друга младший посланник.
- Предупреждаю, голым без порток по Красной площади ходить не собираюсь. Поспорил с кем-нибудь? Фа, ты до сих пор ребёнок.
- Ты прав в «другом», дело касается Красной площади, ещё точнее мавзолея.
- Слушаю. Что делать?
- Так, сущую ерунду.
- Слушай посланничек, я принимал присягу, ну, ты меня понял. Не дурак.
- Я не собираюсь просить тебя пронести пластид, я не сумасшедший, как тот из Питера, что в Брежнева стрелял. Кстати, а как ты сюда, вообще попал, ты на седьмом этаже реабилитацию проходил в одной подозрительной псих клинике? Ты для них был вообще «ку-ку».
- Не знаю, меня сразу на медкомиссии сюда определили.
- Ах, да, забыл. Это я постарался, хлопотал за тебя, Вихрик. Кроме тебя мне пришлось, заново всю твою медицинскую документацию переделывать.
- Ладно, говори, что смогу – сделаю.
- Для начала ответь на несколько вопросов.
- Я ничего не знаю.
- Вихрик, не прибедняйся, ты космический архивариус и посланник одновременно. Первое. Сколько человек охраны ночью внутри мавзолея.
- Зачем тебе это знать? Не скажу. Это государственная тайна.
- Да, брось ты. Я днём вместе со всеми ходил, насчитал двенадцать человек.
- Это ты видел, только двенадцать человек.
- Меня интересует, сколько ночью? Вы и ночью по стойке смирно стоите?
- Не скажу, тайна.
- Да, ладно, не говори, хотя сам понимаешь, я захочу сам всё узнаю, как и сейчас, Хоттабычем притворюсь, мне шапка-невидимка не к чему.
- И что? Вынос тела устроишь, как Сталина? Сначала нужно место заготовить.
- Дурень. Пусть лежит ещё хоть пять лет. Не хочешь говорить, не говори. Тебе же это и пригодиться. Вопрос второй. Кто из твоего окружения, знает, что ты посланник со сверхчеловеческими способностями?
- Честно никто.
- Это хорошо. Все кто это знают, отсюда далече.
- Хватит трепаться, говори что надо? Твоя идейка санкционирована с вышестоящей космической субстанцией согласована?
- Не остри, не получается. Все мы из одного теста. Мне не до шуток, дело очень серьёзное.
- Говорил, не смейся. Пока ничего смешного не слышу от тебя.
- Вихрик напряги свои извилины, я начинаю излагать свою идею. По некоторым данным, там у вас при мавзолее имеется «подпольная» лаборатория биотехнологий. Там профессора и академики поддерживают Ленина в надлежавшем виде.
– Так, то все знают.
- Я ещё не до конца изложил свою идею. Имеется анонимный источник. От него информация закрытого типа. Вы там, в мавзолее охраняете совсем не то.
- Ой, Фа-Фа, ну ты и лопух, книжки надо читать. Это во время войны Ленина отбуксировали в Куйбышев. Нам на политзанятиях это говорили. Я конспектировал.
- Вихрик, не заносись. Книжки и газетёнки я иногда почитываю. Слухай дальше. Слышал, что Ленин и сейчас живее всех живых? Расшифровать?
- Фа, это вам на первом курсе такую чушь по марксизму-ленинизму лекцию читали?
- У нас нет такой дисциплины «Марк-Лены».
- Тогда расшифруй. Внимательно тебя слушаю.
- Ты знаешь, что такое человек. У него семь тел.
- Ой! Ой! Сел на своего конька. Время, дорогой, не тяни.
- Не беспокойся, я время на полчаса остановил.
- Короче Склифосовский, ты мне эту лекцию уже читал.
- У нашего Ильича, я имею в виду не Брежнева, как у всех, четырёх смертных тел уже нет, ну ты помнишь в 24 году «Всероссийский народный траур». Это, что под бронестеклом, физическое тело набито стружками. В голове пусто, допускаю, что там высококачественные опилки сосны. Мозга нет. Знаешь, где он.
- Так и мозги уже не те. Его, как сыр, тонкими ломтиками нарезали.
- Знаешь, зачем?
- Изучают.
- У нас, что других мозгов нет изучать? Аль он самый умный такой?
- Понял, коммунисты хотят оживить его. Так он всё равно уже не человек, если даже «ему» новые мозги вставят. Духа-то нет. Душа в 24 году отлетела.
- Молодец, Ватсон. В этом всё и дело. Оказывается его дух-душа осталась на земле. Её «Всевышний» не принял назад к себе.
- Короче, пан профессор.
- Ты понял, почему его душу не взяли на небеса?
- Почему?
- Объясняю непонятливым. Рано или поздно "великий творец" должен душу умершего, вновь дать другому рождённому, конечно, через некоторое время. Так вот, чтобы этого не произошло "творец" просто не взял её к себе на небо, а на земле душа самостоятельно не может вселиться в человека.
- Понял. И где его душа сейчас?
- Угадай с первого раза.
- В этом теле?
- Вихрик, ты попал в точку. Кое-кто тоже об этом догадался, вот его и не хотят перезахоранивать, ждут момента.
- Чего ждут? Какого момента?
- Вихрик, немного истории. Во время войны в Германии, была создана некая секретная лаборатория ...
- Понял, Ленин немецкий шпион.
- Умоляю, помолчи. Учёные-нацисты работали там над проблемой клонирования стволовых клеток мозга. И у нас над этим тоже работали. Немцы ещё тогда сумели клонировать несколько клеток белой мыши, и вырастили в искусственных условиях одну особь грызуна.
- Точно, как тебя с Мишкой доктор Даниэль Петрович Петруччи вырастил ваши эмбрионы в пробирке в итальянской секретной лаборатории
- Не смейся. Чуешь, чем пахнет? Я и Мишка совсем другой случай, и не подлежит никакому сравнению. Наши коммунистические идеологи хотят Ильича клонировать. Каково?
– Первого, второго Ильича?
- Третьего. Второй неудачный экземпляр получился.
- Фа, так с точки зрения медицинской науки это же прогресс мысли человечества. Представляю, что будет.
- У этих «идиотов», вовсе другие мысли. Другие планы, политические. Наши торопятся, а надо как немцы, сначала опыты ставить на мышах.
- Фафаня, так надо ещё и дух вселить в тело. Ты ближе к телу.
- Хорошо. Дело в следующем. В немецкой лаборатории был один антифашист русский учёный биолог. Он похитил научные труды коллег, какие-то важные конспекты опытов, и спрятал. Кто-то видел, как он прятал секретные бумаги …
- И этот «тот» заложил «русского» в гестапо?
- Нет, он «апосля» выкрал документы из тайника. Теперь в Англии работают над этой проблемой, но опыты ставят не над мышами, а уже над овцами. Слышал про овечку Долли? Наши дураки лаборанты из кожи лезут, хотят форсировать отставание от заграницы. Нашим умникам всё некогда, и как всегда ставят опыты сразу на людях, чтобы время не терять. Вот и получилось «нечто волосатое с большими бровями». Эксперимент получился, сам знаешь, какой.
- Фа, я знаю …
- Что ты знаешь? Я этого не знаю.
- Это наш Штирлиц снял копии, и переслал нам в 44 году.
- Нет, это не Штирлиц.
- Тогда. Это ты. У тебя это запросто. Сам говорил, к Филарету летал далеко в глубь веков на двести лет назад, а это поближе 44 год. Что ты от меня хочешь? Трупик Ильича переправить за бугор? Ищи другого дурака. Меня к Кремлёвской стенке поставят, но с другой стороны с завязанными глазами.
- Что толку. В него ещё надо душу вдохнуть. Бездыханный он и немцам ни к чему. Слушай дальше. Твоя задача. А. Когда будешь ночью дежурить у тела кормчего, надо понаблюдать, не появляется ли из саркофага невидимая ни для кого облачко. Тебе оно будет видно. Это облачко и есть его душа. Она отлично устроилась, тепло, не сыро, микроклимат плюс восемнадцать, главное, под надёжной охраной. И никто её не видит. А смотрят, ой, сколько миллионов. Каждый лень всё ходят и ходят. Уборщица замучилась мраморные полы хлоркой мыть. Во! Как душа пристроилась.
- И что дальше? Если увижу? Поймать, и в бутылку, как Хоттабыча, посадить? У меня сачка такого нет.
- Не юродствуй. Не хохми. Надо просто пронаблюдать, куда это это "облочко- душонка" по ночам летает.
- Сам не можешь проследить за ней? За Светланой и Стебловым следил, классно получалось. Фа-Фа хитришь, опять других подставляешь. Французика нет, так ты меня. Вдруг у неё духовные охранники имеются, подобные мне или тебя, и у них не «Макаров», а что посолидней, на лазерной компьютерной основе с глушителем. Почему тебе самому этим не заняться?
- Юр, ну какой ты тупой, у меня другие дела. Тебе «сподручней» это провернуть. Я в долгу не останусь. Завтра организую тебе девочек. Пойдёшь в ДК Красных текстильщиков, дискотека что надо.
- Кем я там в этом клубе буду, и в качестве кого? Привидением? Амёбой бесформенной?
- Всё будет хоккей, гарантирую.
- Фа, у тебя есть кто на примете?
- Из девочек?
- Да.
– Юр, я же о тебе пекусь. Я на днях зондировал почву по этому вопросу…
- На счёт девочек?
- Не, на счёт Ленина.
– Ну?
- Встал я, значит, в очередь к нему, и вместе со всеми медленно двигаюсь к цели, то есть иду к мавзолею. Перед самым входом остановили очередь – смена караула на посту № 1, и вижу. Тебя дурень, вижу и второго хмыря с винтовкой. Впереди офицерик разводящий. Все охают, ахают, фотографируют вас, то есть почетный караул, а ты на меня и не смотришь.
- Возможно и я. Значит, был наряд на пост № 1, у нас все на него ходят по графику. Самый паршивый наряд.
– Знаю, ни тебе чихнуть, ни пёрнуть.
- Что же ты мне не помахал из толпы, я глазками и приметил бы тебя, мог тебе и подмигнуть.
- Ага, помашешь тебе из толпы, ты первый по уставу меня и пристрелишь. Ленин тебе дороже друга. Там, в очереди, женщины и дети из Средней Азии, чукчи с дальнего востока, вернее с крайнего севера. Остальные киргизы в халатах и тюбетейках. Они чем виноваты? Ты промахнуться можешь.
- Я не промахнусь.
- Знаю, что ты засранец.
- Я присягу принимал.
- Заткнись со своей присягой. Слушай дальше. Я через недельку поздно вечером к мавзолею подошёл. С Комендантской башни позёмка дует, минус сколько, не помню, а перед мавзолеем иностранные туристы толпятся. Наши-то граждане, давно спят в такой мороз. Стоят инородцы, воротники подняли, ждут, когда будет смена караула. Они там всю ночь ждут. Смотрю «караул» идёт, как на деревянных ногах. Ты справа, нос красный, поддатый наверно. Все разом стали вас фотографировать, как вы меняетесь, Все кроме меня. Я единственный, кто там был русский. А тут ещё куранты стали бить. Ночь кругом, многие спят уже, не могли отключить на ночь. На площади весь народ, и весь здесь собрался, хмурый такой, никто не смеётся. Вот мне и пришла идейка. Народ иностранный посмешить. Откуда-то корреспонденты с журналистами набежали, фотографируют, телевидение из какого-то Кувейта приехало.
- И что они фотографировали?
- Как, что? Странно. Не помнишь? Как ты через пять минут, стоя на посту, заснул, весь в инее, и похрапываешь. У тебя винтовка из рук и выпала, и на мраморный пол «бац», со звоном упала, хорошо, что не стрельнула. А ты продолжаешь спать с открытыми глазами. Вокруг к жёлтой прессе, «наша» присоединилась, фотографируют, на магнитофон пишут. У всех микрофоны на длинных палках привязаны.
- Фа, опять врёшь, не было этого, я винтовку налету поймал, она и не упала даже.
- Значит, всё же было.
- Ну, было, на «губе» трое суток сидел потом.
- Ой, Вихрик извини, честное слово не знал.
- Так, это ты гад, меня усыпил?
- Ну,я. Хотел, пошкодничать. Сначала, я хотел того твоего напарника усыпить, потом подумал, не хорошо получится над незнакомым так шутить.
Всё же здорово получилось, смешно, все оживились. Никто же не умер.
- В следующий раз увижу тебя в толпе, стрелять буду.
– Серьёзно? - Шучу, конечно.
- Ну и шуточки у тебя. Вихрик, вот я и подумал, что если я тебя усыплю на посту № 1 …
- Я тебя пристрелю, без шуток.
- Погоди не стреляй, дослушай до конца. Потом я тебя введу в транс, прочитаю четыре раза то самое заклинание, которое ты ни как не мог запомнить. Твой дух, то есть ты выйдешь из своего тела, и мы с тобой полетим по бабам. Никто не увидит, слово даю, ты меня знаешь. Всё будет хоккей!
– Думаешь, что говоришь? - А что?
- Да, ничего. Привидением, и по бабам это самый кайф, по-твоему? Вдруг проверяющий?
- Вихрик, что не врубился, что я говорю? Я всё сделаю, комар носа не подточит. На посту № 1 будет натуральный с красным носом Вихров, но без прекрасной души. Полный порядочек, и проверяющий тебе вопросов задавать не будет. По уставу не положено.
- Это я понял, а как я аморфный на дискотеке танцевать буду, я не Вини Пух, то есть как его там, по крышам всё летал.
– Карлсон.
- Точно, я не Карлсон.
- В ДК пищевиков я знаю отличный сортир, там есть только одна кабинка из шести с крючком изнутри, мы там материализуемся в человеков, и пойдём на дискотеку. Фрак достану. Могу с бабочкой. Согласен? Могу джинсы сообразить.
- Согласен. Слушай, ты можешь сделать так, чтобы и напарника прихватить с собой, Серёга тоже хочет на дискотеку махнуть?
- Слушай, ты. Я всё могу. Может мне весь гарнизон усыпить и переправить в ДК Динамо, там и зал больше, а ещё лучше всем по девахи, туда к вам каждому в казарму?
- Не, не надо. Ты лучше усыпи одного замполита. Только никому не говори, всё сорвётся.
- Хорошо. Значит, и ты мне службу сослужи, проследи, куда Ленин "дух" по ночам летает.
- Какой Лены?
- Вихрик, у тебя одни бабы на уме, я про Ленина говорю. Ходят слухи, что он на Старую площадь летает, Брежнева консультирует. Генсеку листочки пишет, апрельские тезисы. Лёня всё по бумажке и шпарит.
- Фа, ты чаще прилетай, поболтаем, глядишь, я тебя на экскурсию по Кремлю свожу.
- Насмешил, это я тебя повожу. Вместе с колокольни Ивана Великого попрыгаем без парашюта. Ладно, мне пора. Дел невпроворот, а ты служи примерно, носок тяни, подбородок к правому плечу, скоро и мне солдатскую лямку тянуть.
Вихров оглянулся, Фа-Фа растаял, как дым на глазах. В мозгу стали бить куранты. Семь раз, насчитал он.
- Рота, подъём! Сквозь сон услышал Юрий, и открыл глаза. Вокруг раздавался сбивчивый топот солдатских сапог.
…