Сегодня похоронили Беллу Ахатовну Ахмадуллину…
Да, верно замечено – ровно полгода спустя после Андрея Вознесенского. Почему? Первым мужем был Евтушенко. От него ведь когда-то и узнал:
Высокомерно и судебно
Здесь разглагольствует студентка
С тяжелокованной косой…
Тяжелокованную косу сначала и представил. Стихи – представил ли? Не ври хотя бы себе самому – под рукой лежит сборник «Влечёт меня старинный слог». «Для случая» что угодно найдёшь. Жаль, случай не тот…
Смущаюсь и робею пред листом
бумаги чистой.
Так стоит паломник
у входа в храм.
Пред девичьим лицом
так опытный потупится поклонник.
Не написать умно – и не пытайся. Скажи честно – не увлекался её стихами, не будили они в тебе почему-то всех потаённых струн. Или будили? «Ирония судьбы», которая первая?
Друзей моих прекрасные черты
Появятся и растворятся снова…
Вот и всё, что нашёл?
Поэты-женщины влекут. Уже, как истинный сноб, не любишь слова "поэтесса". Уже ловишь незримые флюиды всех их от Сафо и до Витухновской. Уже не вслушиваешься, не анализируешь всю "литературщину", уже только чувствуешь. А мужчин-поэтов - уже задвинул в задние ряды, так что ли? Эротоман-гомофоб чёртов...
Ах да, была ещё книга Ивана Шевцова «Во имя отца и сына». Ненавистный ура-патриотический роман. И были в нём антигерои шестидесятых – Артур Воздвиженский и Новелла Капарулина. Описанные талантливо и отвратительно. Прототипы узнаваемы, даже "фиговым листком" не прикрыты...
И ты, уже «демократ», почему-то это «антидемократическое» произведение перечитал трижды. И это, столь талантливо прививаемое Шевцовым отвращение – с каждым разом почему-то работало всё сильнее и сильнее. Только наоборот…
Ни ненависть, ни простая антипатия – талантливой не бывает.
Белла не унесла ввысь – сам виноват. Всё впереди, значит. Столь талантливо ненавидимая – когда-то унесёт, знаю.
Вознесенского ты цитировал и цитируешь куда успешнее. Он успешнее, что ли выносит мозг? Попсу учуял? Так тоже ничего ведь не понял пока. Тоже всё впереди.
А пока – только прогулки возле Тишинки в Москве и его столб незнакомого алфавита, совместно с Церетели возведённый. О, ненависть… Церетели… Лужков… Как всё причудливо переплелось… Сняли Лужкова – и уже Церетели под угрозой, и уже думаешь: а так ли обрадуешься, когда эти грузинские буквы исчезнут с Тишинского горизонта? Разве в этом смысл?
А от Беллы Ахмадуллиной – никаких архитектурных опытов. Только слова.
Мне кажется, со мной играет кто-то.
Мне кажется, я догадалась – кто.
когда опять усмешливо и тонко
мороз и солнце глянули в окно.
Нет. Это давно, это гораздо раньше сказал бы я: «что за комиссия, создатель», писать стихотворные строки со строчных букв?
Теперь – не скажу.
Теперь – только начинаю её постигать. Ругайте – заслужил…
А от Тишинки уже и на Чистые пруды тянет. «Пока чисты вы, Чистые Пруды…» Жаль, дальше не помню. Это уже кино, это уже её голос в этом кино. Это уже жизнь…
Не утихнет во мне её голос. Не утихнет.
Обещаю, Белла Ахатовна… Простите, если не получится…