После штурма гоблинского подводного дворца отважной четвёрке позволили отдохнуть три месяца, но запретили покидать Светлый Дом. По истечении этого срока друзей уверили в том, что враг ослаблен и ближайшие десять лет не будет предпринимать серьёзных боевых действий. Примиат разрешил рыцарям уезжать домой на неопределённо долгий срок. Мантабан, Балин и Мирваланг восприняли эту новость с ликованием и начали собирать вещи, но Робин опечалился и на целый день заперся в комнате. Друзья много часов колотили по его двери и просили выйти, но тот молчал, а в конце крикнул Мирвалангу, чтобы тот принёс вина.
На следующий день великан вышел сам. Он пояснил рыцарям:
- Светлый Орден – мой дом, без него я пустышка.
Мантабан предложил ему ехать домой к матери, но гарсакс лишь сморщился.
-Почему вы не хотите проведать вашу матушку, Робин? – спросил его эльф.
Но гарсакс отмахнулся и отстранено бросил:
- Это долгая история. Я люблю свою матушку, но… тут дело вовсе не в ней…
Дальновидный Мантабан понял, что причина либо в девушке, либо грустные воспоминания снова не дают ему покоя. Эльф также подметил, что есть то, что гарсакс не хочет говорить Мирвалангу и Балину. Только Мантабану. Робин, сильный и спокойный внешне, оказался ранимым и неуравновешенным внутри. Эльф из всех рыцарей больше всего любил Робина и лучше всех разбирался в его голове. Поэтому решил помочь. Мантабан предвидел, что проблема Робина проста до абсурда. По этой причине эльф решил действовать прямолинейно: он послал письмо его матери, в котором сказал, что её сын очень любит её и скучает и, вероятно, в скором времени порадует её своим визитом. Мантабан не сказал о своём поступке ни триону, ни гному, ни гарсаксу. Решил это сделать после того, как придёт ответ.
На следующий день Робин вёл себя совсем не как Робин. Он буквально обезумел: ворвался к коменданту и молил отправить его на военное задание.
- В наших странах всё спокойно, господин Робин, - монотонно рёк Примиат, - враг побит, рыцари возвращаются домой.
- Но ведь у гоблинов и орков есть пленные! Нужно их освободить! – надрывался великан.
- Да что с вами? Вы хотите крови??
- Отправьте меня! Подальше! В самое опасное место Магроса! – почти кричал он.
- Зачем воевать!? – тяжёлый, как гиря, кулак коменданта грохнул об стол, - у нас много золота! Мы выкупим пленных.
Балин, Мантабан и Мирваланг присутствовали при этой сцене. Первый раз они видели друга в таком обличии. Его смирение сменилось бунтарством, мудрость – максимализмом, а сдержанность обратилась в безумие.
Примиат не смог удовлетворить просьбу рыцаря и тот, понурый, вышел из кабинета.
- Вам нужно отдохнуть, друг, - эльф, взяв его за плечо, тревожно заглянул в мрачные глаза титана.
- Я с ума сойду, если буду сидеть в крепости. Моя кровь скиснется без боёв и приключений, – шептал гарсакс.
Мантабан около трёх суток уговаривал Робина ехать домой, ведь эльф искренне жалел его мать.
Мирваланг и Балин помогли эльфу склонить Робина к поездке. Как-то раз он признался другу:
- Знаете, Мантабан, я не хочу ехать домой, потому что не смогу не зайти к той девушке…
- К той самой Сивернии? – почти выкрикнул юноша, довольный своей сообразительностью.
- Да, да, вы помните то, что я вам рассказывал. Так вот. Меня раздирают противоречия. Я всем сердцем желаю к ней приехать, но при этом, мысли о ней убивают меня. Она - моя первая любовь. Первая девушка, которую я полюбил, Знаете, друг мой, я ни разу не был с девушкой. Я не знаю, как отреагирует моё сознание на любовные переживания. Вы думаете, что я очень сильный. Это не так. Меня очень просто обидеть. Свою слабость я прячу за маской боевого безрассудства. Только война! Только служение родине. Больше я ничего не умею.
Робин опустил голову. Мантабан обнял его.
- Для начала просто навестите мать, а дальше посмотрим, что будет, - умиротворённо прошептал Мантабан.
После этого разговора, у Робина осталось чувство, что Мантабан, несмотря на разницу в десять лет, мудрее закалённого опытом Робина.
Через несколько дней пришло письмо от матери Робина, в котором она страстно умоляла сына вернуться. Робин прочитал его со слезами на глазах, а затем страстно поблагодарил Мантабана за то, что тот сподвиг его на поездку и…
Поскакал в отчий дом.
- Я зайду только к матушке. Сиверния наверняка живёт с другим. Поэтому я не потревожу её. И постараюсь не думать о ней. Этой ночью я осмыслил многое… Без вас я бы зачах. Спасибо вам, Мантабан! И вам, Мирваланг! И вам Балин!
После отъезда великана, рыцари покинули крепость с лёгким сердцем, каждый поехал по своим делам.
Мантабан переехал жить к Сеордиль, заверив коменданта, что намерен создать с ней семью и построить дом. Так как на рубежах Ширфенблоу было спокойно, парень и девушка решили обустроить гнёздышко в том тайном лесу, где жила Сеордиль. Родственники и вальдовские друзья девушки нарубили и принесли брёвен, и общими силами собрали терем. После этого их примеру последовали многие эльфы окрестностей. Кто не боялся войн, строил хорошие дома и разбивал огороды. Но чаще всего народ селился в землянках, либо строил дома в раскидистых сосновых кронах. Постепенно вокруг усадьбы Мантабана и Сеордиль д,Ратьяков выросло поселение.
Девушка родила ещё двоих чудных детей, теперь без помощи серебряного эликсира. Оба – мальчики. Их назвали: Блуа и Бельферак.
Мирваланг, мечтавший иметь большую многодетную семью, в скором времени был осчастливлен появлением на свет второго ребёнка. Его шестидесятилетняя супруга родила мальчика. Отец назвал его Ярр, что с гномьего переводится «Солнце». Этому чуду семья Савантусов была обязана магической скале, которую позже назовут Обитель Терра Зурра (Терр Зурр – гномий Бог плодородия, защитник детей, дающий благословение и забирающий неудачу и болезни).
Как только молва о чудо-скале достигла ушей Мирваланга, он, взяв жену, помчался туда. Вокруг скалы толпилось много народу: престарелые магдомцы, несчастные, больные, порочные, бесплодные. Гномы по очереди заходили в пещеру, что открыла магическая скала, и выходили из неё исцелённые. Старец Обители пояснил светлому рыцарю, каким образом пещера дарует исцеление и старый воин приступил к волховству.
Мирваланг вошёл с супругой внутрь, она разделась и легла на мелкую россыпь свято-камня, порода, составляющая скалу. После брачной ночи гном засыпал её свято-камнем , оставив лишь голову, дал испить напиток из целебных трав, и покинул её ровно на сутки. В общем количестве: две ночи лежала женщина под сводами скалы, магическое место согревало её тело и напитывало волшебными эфирами. Когда гном дал испить эликсир второй раз, женщина рассказала, что ей снился сон, будто она нянчит маленького гномика. Мирваланг с воодушевлением откопал её и вынес из пещеры. Старец заверил их, что исцеление наступает лишь тогда, когда дух пещеры посылает сон, в котором страждущий видит своё желание исполненным.
Женщина вынашивала плод тринадцать месяцев. В ночь на тридцать первое марта родился второй сын Мирваланга. Крепкий, как дуб, волосатый, как годовалый щенок. Отец чуть было не задушил его от радости. При родах Ярр не плакал, как все дети, он смеялся на весь дреол, да так громко, что орлиные семьи грянули в спальню, думая, что хозяин снова устроил пир и готов угостить их жареным баранчиком. У гномов считалось: если ребёнок рождался со смехом на устах, он будет крепким воином и обладать острым умом.
После рождения Ярра Мирваланг устроил богатый пир, длившийся неделю. А после празднеств отец пил два месяца подряд.
Балин, сказав друзьям, что состоит в родстве с нантами (!), поплыл в нантское королевство.
- Вы вернётесь в Орден, Балин? - спросил Мантабан.
- Конечно! Как же я могу вас бросить!