«И девушки с ружьями ходят у меня под окнами и поют:
«Винтовочка, бей, бей, бей – буржуев не жалей!»
Михаил Булгаков
Я много раз задумывался над тем, почему одним в радость строить и созидать, а другим в сладость всё это разрушать.
Почему одни украшают свои и чужие жилища, а другие гадят вокруг себя и живут в своём дерьме с превеликим удовольствием.
Почему одни тянуться к прекрасному, а другим «в кайф» это прекрасное изуродовать.
Вспомним слова проф. Преображенского из «Собачьего сердца», что «с разрухой надо бороться в первую очередь в головах, где она и начинается».
При всей справедливости сказанного, проблема созидания и разрушения очень стародавняя проблема; ещё с Каина и Авеля и во многих странах когда-то люди молились богам Добра и Зла, как, например, в древней Персии, значит это как бы в природе самих людей.
Ведь самым лучшим подтверждением этому являются непрерывные войны, сопровождавшие всю историю человечества. И первым, кто решил нарушить эту кровавую традицию, был Иисус Христос.
Он первым понял бессмысленность разрешения спорных вопросов посредством зла, которое бумерангом ударяет впоследствии его применившего, что зло порождает только зло.
Он понял это и старался донести до людей это своё понимание, но низменные желания власть имущих того общества, в котором он находился, оказались губительными для него.
И только спустя время его поняли и оценили по достоинству, превратив его учение в одну из мировых религий Мира, но, увы, сущность животного начала в человеке оказалась сильнее его духовных сил, что показали кровавые войны христиан между собой.
Ещё малым ребенком, будучи в детском саду, я видел, как один мальчик построил из песка красивый домик с башенками и побежал к воспитательнице показать своё творение и приведя её к своему домику увидел его растоптанным, а неподалёку стоял и радостно приплясывал другой малыш, не испытывающего ничего, кроме большого удовлетворения.
Будущий строитель горько заплакал, вытирая ручками слёзы, нянечка отхлопала будущего разрушителя, который, ничуть не раскаиваясь, сердито надулся, чем дело и закончилось.
Значит зло, в виде разрушающего начала, уже сидело внутри этого малыша, абсолютно не понимающего, что плохо ломать то, что другие построили, а даже наоборот, испытывающего «творческий подъём» от разрушения чужого творения. Получается, что уже в утробе матери уготовлено ребёнку в будущей жизни, творить добро или сеять зло.
Гармония мира в балансе этих двух начал и когда силы зла овладевают большинством населения страны, происходит кровавая вакханалия – уничтожение благородных особей и правление подлых, лишённых всяких моральных устоев человекоподобных существ, убивших Бога в себе, что и произошло в 17 году, когда большевики сказали, что Бога нет и теперь всё можно.
Зарождение, развитие и созревание этого человеческого нарыва в их головах скрупулёзно описано Достоевским. Религия была тем инструментом, при помощи которого держали (худо-бедно) в узде неустойчивых элементов и удерживали от противоправных действий потенциальных крушителей устоев общества.
Культурная часть верующего населения той России любила Бога и соблюдала христианские мораль и этику поведения, которая была ими впитана с материнским молоком, другая же часть боялась Бога и оттого не совершала греховных поступков, опасаясь наказания.
Большевики, выпустив из тюрем уголовников, назвали их социально близкими себе и без зазрения совести формировали из них отряды мародёрствующих красногвардейцев, убивающих прямо на улицах хорошо одетых людей (в качестве оправдания называя их буржуями), чтобы завладеть их одеждой.
Вспомним Блока: «в зубах цигарка, примят картуз, - на спину б надо бубновый туз».
Облачившись в кожаные куртки, эти деклассированные элементы отправились в деревни, где довольно быстро обратили в свою веру бедноту, которая, отбросив христианскую мораль, стала с беспощадной злобой громить усадьбы.
Они разбивали дорогие, ненавистные им зеркала (в которых они видели, какие они есть на самом деле) и люстры, топорами рубили красивую мебель и рояли, а, утомившись, дружно испражнялись на паркетный пол.
Покидая в конец изуродованные и испоганенные усадьбы, они их с животным восторгом (и с чувством полного удовлетворения) поджигали, как бы подводя итог своей примитивной и бесполезной жизни, выполняя своё истинное предназначение на этом свете, с лёгкостью забыв о Боге и его заповедях.
Для полноты восприятия эстетики революционного самоутверждения приведу слова русского писателя Юрия Анненкова о деяниях Красной гвардии во время большевистского путча в Финляндии.
«…Я пробрался в Куокаллу, чтобы взглянуть на мой дом. Была зима.
В горностаевой снеговой пышности торчал на его месте жалкий урод – бревенчатый сруб с развороченной крышей, с выбитыми окнами, с чёрными дырами вместо дверей. Обледеневшие горы человеческих испражнений покрывали пол.
По стенам почти до потолка замёрзшими струями желтела моча. …
Вырванная с мясом из потолка висячая лампа была втоптана в кучу испражнений. Возле лампы – записка: «спасибо тебе за лампу буржуй, хорошо нам светила».
Половицы расщеплены топором, обои сорваны, пробиты пулями, железные кровати сведены смертельной судорогой, голубые сервизы обращены в осколки, металлическая посуда – кастрюли, сковородки, чайники – до верху заполнены испражнениями.
Непостижимо обильно испражнялись повсюду: во всех этажах, на полу, на лестницах – сглаживая ступени, на столах, в ящиках столов, на стульях, на матрасах, швыряли кусками испражнений в потолок. …На столе ночной горшок с недоеденной гречневой кашей и воткнутой в неё ложкой…».
Вот такие существа и стали устанавливать свой примитивный злобный порядок, ищущих врагов повсюду, сеющих вокруг себя смерть и разрушение, забивая колодцы трупами невинно убиенных, а потом и дохлыми животными, матерящимися, плюющими куда попало (а если никто их не видит, то во что-нибудь красивое – гены их такие) бросающими табачные окурки куда попало (а если повезёт, то в общественно полезное место) - и по сию пору уже в четвертом – пятом (и так далее) поколениях.
Таким нелюдям, как кислород растениям, для их функционирования необходимо наличие врага желательно близкого (которого можно было бы собственноручно с превеликим удовольствием уничтожить), на худой конец сойдёт и далёкий враг (вроде Чемберлена).
Если отнять у них врага, то они, как рыба, выброшенная на берег, жизнь, при этом, теряет для них всякий смысл и они, в буквальном смысле, заболевают. Имеется много примеров, когда бывшие революционные командиры, после окончания гражданской войны не смогли вписаться в мирную жизнь и, чтобы опять вкусить запах крови и вопли жертв, стали бандитами, наводившими ужас на мирных обывателей.
В Гулагах, главной и основной опорой лагерных властей были, как известно, уголовники, как социально близкие режиму власти. Отсюда и идея переделывания уголовников в достойных строителей (большевистского) коммунизма, которая органически переросла в естественное слияние правящей верхушки (прошедшей царские тюрьмы) с уголовным элементом, благо у них были общими: привычки, манеры поведения, знания уголовного жаргона.
А, вот интеллигенция (почему-то) с её трёхсотлетним интеллектуальным багажом не подходила для строительства коммунистического общества и подлежала банальному уничтожению или же в лучшем случае превращению её в чернорабочих, кухарок, но не тех легендарных Ленинских («кухарок» вроде Арманд, Коллонтай, Крупской и других жён кремлёвских вождей).
Проблема дефицита культуры, после 17-го года не исчезла.
Источники настоящей культуры были выкорчеваны, после тотальной ликвидации культуроносных слоёв населения России.
Русскую Культуру заменил «интернациональный» Пролеткульт (с его отрицанием всех писателей, поэтов и деятелей культуры царской России), пропагандирующий новую так называемую «пролетарскую культуру» (слово Культуру они, как не бились, заменить не смогли) с упрощением межличностных отношений, а шедевром живописи провозгласили «чёрный квадрат» Малевича (заменивший им проклятые зеркала).
Михаил Булгаков, в шутливой форме (в иной форме было смертельноопасно) в «Собачьем сердце» предостерегал Российское общество от наступающей угрозы всеобщего оскотинивания.
Если бы мог знать культурный Миша, что его легендарный Шариков – это талантливейшая и далеко не заурядная личность, по сравнению с ныне живущими среди нас агрессивно настроенными ублюдками.
Московские власти ласково называют их «вандалами», а им это льстит – исторически громкое название одного из германских племён (даже почётно).
Полиграф Полиграфыч не даром прошел, хотя и короткий, но успешный ликбез под руководством проф. Преображенского:
первое - он элементарно сумел облапошить (походя) самого пройдоху Швондера;
второе - он сделал умопомрачительную карьеру, возглавив «меховую» фирму (которая, в перспективе, позволяла иметь деньги, значительно большие, чем у проф. Преображенского);
третье - он чуть было не женился на прелестной девушке (по которой тайно вздыхал Блюменталь);
четвёртое - он (неожиданно даже для его «папы Карлы») стал читать и весьма критически классиков марксизма;
пятое - он, в конце своей короткой (но богатой событиями) жизни почти полностью избавился от «грубого» жаргона; в добавок, ко всему выше перечисленному – он виртуозно играл на балалайке и недурно плясал.
Для современных «вандалов», а попросту «дебилов» (взращённой «нашей» системой образования за последние 20 лет), для которых, слово культура – является никчемным понятием, а матерщина единственным способом доходчивого общения, товарищ Шариков просто недостижим (во всём объёме его дарований) даже теоретически.
Очень печально, что теперешние «властители наших душ», не особенно обеспокоены таким положением вещей и не собираются сеять среди «вандалов» доброе – вечное, прививать им необходимый набор культурных привычек, необходимых в повседневном поведении в присутственных местах, как это практикуется в большинстве цивилизованных стран.
Ведь культура народа в целом, определяет и культуру общественного строя, в варварском обществе и социализм такой же (и капитализм тоже) – вспомните «Мы не сеем, не пашем, не строем – мы гордимся общественным строем».
Появилось множество самых разных (и часто, противоречивых по своему содержанию) учебников, а культуре, до сих пор не уделяется достойное ей внимание.
В школьных программах не предусмотрен предмет: культура поведения, питания, пития, речи - в общественных местах.
Вспомним – на службу в армию в страны СЭВ набирали призывников преимущественно из Москвы и Ленинграда, где население было, по сравнению с провинцией, относительно образованным (о высокой культуре и тогда не могло быть и речи).
Очень печально, что те, от кого зависит сеяние хоть какой-то культуры – Российские работники эстрады скатились к низкопробным представлениям даже в стенах Кремлёвского театра, где исполняли блатные и уголовные песни.
В театрах прописался матерный сленг. Между прочим, за последние 20 лет не было создано ни одной душевной песни, которую можно было бы спеть в кампании хором.