ДНЕВНИК СМИТА-35
«20» октября 2010 г.
Горы с трёх сторон, в форме подковы. Сейчас идеальное холодное время, время героизма. Нордическое время. Герой стоит на гранитном массиве, на прочной плите. Жизнь в Лесу – это жизнь на охоте. Там (то есть здесь), на Скалистых горах. Злая траектория – добрая траектория. Я не сказал – на излете. С мира по нитке – Студеной стране Булава. Я готов дать немного денег, если не попадут в копилку диверсанта. Ядерная жизнь – религия нашего времени. Требуются ядерные ницшеанки.
Каким образом возможно более эффективно полировать трудные поверхности? Выяснен секрет огранки алмазов. Философия сегодня пишется не только на атомном уровне, но и на полировальном круге из железа с алмазной огранкой. Так что человека остается только вырвать из решетки (кристаллических решеток не бывает). Помнится, в Last Man Standing Джона Смита шерстистые пытались прикупить, навязать ему идеологический заказ, но он сам перевел в безжизненную категорию – всех. Сажание в затвор за проблематичные речи. Очень поучительно. Существует только один вариант отношений с уклонистами, предателями цели – это отношения господства и подчинения, точнее упразднения, что и было блестяще показано – широким романтичным жестом – в девяносто шестом. Досчитать до бесконечности. Ярким красивым пламенем.
Нет, предателям прекрасной и Студеной страны не ломают кости в допросной, не вбивают нож в горло. Источник предположил, что «Щербаков тоже может однажды подавиться, как и Третьяков».
______________
Господство белой метафизики простирается до границ заповедника – там, где господствует егерь, способный вести маневренный бой на огромных скоростях. Иногда, преследуя бешеного людоеда – «с клыков стекала пена» – Смит заходит за пределы заповедника, что допускается арийскими законами. Далее преследование продолжают лесные специалисты других северных анклавов. Оппозиция: нелегальщина и жизнь. Возобновить «безжалостные» обстрелы и отстрелы. А лучше забивать.
Теория приобретает новые, захватывающие очертания. От уха до уха! Не отводя глаз. Заледеневшие в тайге нервы. Поджигатели уже в курсе.
Не вздумайте идти в бой с улыбкой! Кто это придумал, и где это вы прочитали? Туда – без улыбки, улыбка расслабляет. Такое могла придумать только большая и красная обезьяна. Еще один законодательный «ужас». Денатурат. Врагов красная улыбка не «деморализует» – что это за враги такие? А по возвращении, Смит, ты, конечно, можешь излучать улыбку, и свет, и энергию.
Над чистой белой тайгой, наверное, должны летать вертушки-отсекатели с профилактикой Орандж от несанкционированных вторжений. Белый фосфор как воплощение.
«Девушка с глазами цвета неба, счастье с волосами цвета льна», – слушай мысль. Вокруг нетронутый лес, дикая мощь. Так хочется нормальной жизни. Вся жизнь построена на перекосах. Зловещее светило. Ландшафтный имитатор. «Хвост Монголии». Станция с провалившимся грунтом. Красный коридор – из столетия в столетие. Красный шлам. Слой за слоем, по которым ползет аморфный слизняк. Разгонную полосу я не видел. Значительный массив отношений уходит в тень. Когда же произойдет слом негатива? Кто остановит плутократическую заразу? Взгляни. Метафизики умирают многократно – за «все», но не за «всех». Совершенства нет. Почти нет Любви. Это не может не угнетать. Я сожалею.
Чем дальше (а дальше уже некуда) все больше и больше метафизиков и егерей будет приходить к выводу, что «действительность» – это от очень низкого лба, что нужно создавать новую расу, что в сегодняшней белой расе (той, что осталась) присутствует испорченность, внутренний яд – в ней нет ни былой морали, ни силы, ни Destiny Дикого Запада, то есть Европы.
Один гонит, другой направляет, третий в засаде, скоты. Мотивы волков-антиподов уже не маскируются. Но на каждого недобитка и людоедствующую особь, прирожденного садиста и самодеятельного краснопузого из банды Мордехая – всегда найдется контр-охотник, специалист по антипартизанской тактике. Это называется иссечением j.-бандитизма, когда вокруг палатки-приманки, питательной базы, схрона, бункера и блиндажа устанавливается антиволчье портативное ограждение из колючей проволоки, разработанное Брюсом Кокрэйном специально для северных заповедников.
Это спираль из колючей проволоки, уложенная в компактные мотки в специальном трейлере. Два-три егеря натягивают ее в изгородь длиной сто сорок метров. Несколько трейлеров (заброска с вертолета) – и, например, небольшой хвойный остров наглухо изолирован. Вместо классических шипов Кокрэйн применил крючкообразные бритвенные лезвия, расположенные в пяти-шести сантиметрах друг от друга. Они не только наносят глубокие порезы, но впиваются в особь, спидоносца и бунтовщика мертвой хваткой, не давая пошевелиться. Меня всегда раздражали неумытые лица. Паника в загоне, это не флажки – не проскочить. Лос-Анджелес в огне. Лос-Анджелес может спать спокойно. Есть только один способ разгона несанкционированных людоедских сборищ, усмирения буйных толп баскервилей – это сжигать их дотла.
Вместе с тем, никогда не понимал флажковую охоту – даже с двойной, а то и тройной флажковой линией. Все-таки волкодаву в черном больше по душе скрадом – подползать-подкрадываться со спины волка, свернувшемуся «клубком», на заветренных склонах. И лучше со стороны хвоста, чем со стороны головы. Нос волка всегда по ветру. Сторожевой, полуспящий волк ложится с подветренной стороны на самом хребте так, что иногда бывает видна часть его спины. Стоит волку лишь поднять голову, как он видит все, что происходит в Округе. Сторожевой, так называемый «матерый» волк, ликвидируется в первую очередь – из Принципа. Кто круче? На Ниолсе не «тащат» жизнь.
Волчий зигзаг. Матерый идет по тропе до поворота (а дальше прямо идти невозможно) – воет. Волчье, борзеющее отродье слышит, идет следом. Потом до следующего поворота, – там повоет. Таким образом, в воображении Волкодава формируется волчий зигзаг.
Маниакальщики (ось Вена – Лос-Анджелес) заелись и репарациями, и преференциями. Помечтаем. Хорошо бы уловить вторичное, внешнее, нарастающее раздражение швейцарских банкиров и, пользуясь также волчьими, внутренними противоречиями, связанными с дележкой, перенаправить «потоки» на охрану заповедных, северных пространств, – чтоб духу там не было шерстистых и поджигателей, ле-роев из семейства псовых. Интересно, что сказал бы Арсеньев В.К., оставивший душу в тайге и горах, если бы узнал, что в 2010 г. будут намеренно сжигаться огромные площади лесов, в том числе – на Сихотэ-Алинском заповедном пространстве?
Чужое у нормального, арийского человека отторгается, близкое, родное – притягивает. Жить на шикарных разделениях… Взять, к примеру, «скотоводство» в кинематографе. Обязательная ненависть ко всему арийскому, тем более – к русскому. Такое нагромождение взрывов, петель и вытаращенных персонажей вызывает недоумение. Внутренний яд надломил структуру, надломил дух. И все это навязывается здоровому человеку.
Егерь-ариец идет на риск, на осложнение ситуации – даже без оружия.
Боль не вечна. Еще один личный, егерский постулат. Поэтому не нужно никого и ничего бояться. Это и есть полная защита от окружающей «среды». Кто-то уязвим, но рейнджер – нет. Что будет – волкодав об этом не думает. В этом принципиальное отличие психики волкодава (волевая накачка) от психики волков. Волки, как и рейнджер, заранее смерти, конечно же, не боятся – никто не знает, что такое смерть. Но запаха смерти – например, волк умирает, и пока еще не наступило окоченение – другие волки панически боятся.
Рейнджера-одиночника не интересовали, не интересуют и не будут интересовать какие-то там запахи с душераздирающими самоназваниями, охи да ахи, да вздохи. Поэтому волчьи, «обонятельные» рецепторы, превосходящие человеческие в десять тысяч раз (так говорят), в данном случае работают не на жизнь, а на волчью смерть. Будем техничны и хладнокровны. Стрелять так стрелять. Любить так любить.
Не нужно приписывать волчьему или медвежьему отродью какие-то иррациональные, даже мистические качества. Все боятся, и они тоже. Ты (запомни!) в этом лесу – Опасность! Дьявольское обаяние military... У каждого из нас своя партия, свое разделение – шикарное Отличие. Когда все узлы развязываются – все становится понятным.
И совсем не нужно ритуализировать агрессию – агрессия всегда должна оставаться реальной.
«21» октября 2010 г.
Арийской солидарности никогда не было, это миф. Пора пересмотреть «солидарность», посмотреть с другой точки зрения. Должно быть что-то другое. Иначе человек обречен, по А.Толстому, идти по мосту с папиросочкой во рту (сосут только сосуны – это общеизвестно).
Десятки столетий навязывается немораль, тип мордехая, дрессированной фауны – через отравленную кровь и сверхциничное затирание белоевропейской истории, – еще до плутократов. Неморальные «качества» передались в кровь. К этому привел разврат, его пропаганда. «Алло, я очень развратна», – так говорит одна женщина (?) в одном из романов А.Толстого. Склонность к содомии, педофилии, к совершению преступлений любой направленности впитывается с молоком обезьяны. Белый топит белого. Процесс пошел, а сейчас наступил крах. (Засада). Время обезьян в морали и биологии. Пришло время обезьян.
Когда спариваются биологические несовместимости – наступает «эпоха» отчужденцев, антиподов, антагонистов, циников, изуверов. Любое интеллектуальное (моральное) напряжение вызывает у гориллы мучительную головную боль.
Сейчас не только русские люди – все белые на островах и материках – живут с ядом внутри. Выход – в тайге, а не в пустыне, на северных морях, на Побережье, в чистой морали, даже морализаторстве, – то есть во внедрении белой морали в головы на примерах и текстах. Раз уж так случилось. – Что, и сильными методами? – спрашивает персонаж в роли Солоницына в фильме «Остановился поезд», 1982. – Да, сильными, сильными в том числе! – отвечает герой.
(Продолжение следует)