Каких только историй не слушал от своих пациентов Иван Свиридович Ковалёв – психиатр с двадцатилетним стажем. Кто только не побывал в его кабинете – начиная от человека – тостера и кончая самим Господом Богом. Анекдотические Наполеоны как-то ушли в прошлое, но зато появились Зорги, Маклауды и даже Терминаторы.
Порой выдвигались довольно стройные версии, в которые, не будь у доктора опыта общения с больными, можно было поверить. Кто-то считал себя великим, кто-то ничтожным, одни пытались спасти мир, другие уничтожить, кто-то бежал от выдуманной им славы, а кто-то от опасности, ну, а кто-то просто от военкомата.
Иван Свиридович ещё в начале карьеры сделал для себя установку – не вникать в суть того, что рассказывают больные, а просто искать симптомы, для того, чтобы поставить правильный диагноз. Но, ни с коем случае не пытаться понять логику и мировоззрение больного. Так и самому немудрено отправится в палату на лечение.
Очередной пациент не выглядел сумасшедшим – вполне ясный спокойный взгляд, свежий цвет лица, естественная поза.
- Добрый день, меня зовут Иван Свиридович Ковалёв, ваш лечащий врач. Я просмотрел вашу медицинскую карточку и слегка удивлён, что вы оказались в моём кабинете. Но всё когда-нибудь случается впервые. Расскажите немного о себе, чтобы познакомиться поближе. Вы не против?
- Почему я должен быть против? Меня зовут… - больной замялся, почесал висок в раздумьях, - сейчас меня зовут Пётр. А вообще, у меня нет имени. Поймите, я хочу быть откровенным с вами.
Врач сделал пометку в блокноте.
- Конечно, я надеюсь на откровенность. Мы же здесь для того, чтобы выявить проблему и попытаться совместно её решить. Что значит, нет имени?
- Долго объяснять. Вас устроит имя Пётр?
- Я не против. Продолжайте. Чем вы занимаетесь…занимались до того, как попали сюда?
- Вы ставите меня в щекотливое положение. С одной стороны, если я скажу правду, вы сочтёте меня сумасшедшим, а если солгу, то…
- Доверьтесь мне, я, как специалист, разберусь, больны вы или нет. Давайте правду.
- Ну, что ж. Я думаю этот мир.
- Да? Очень интересно.
Боже, опять слушать этот бред. Что творится в их головах? Откуда они берут эти идиотские идеи?
Доктор улыбнулся, откинулся на спинку кресла и приготовился абстрагироваться, чтобы отсеивать зёрна симптомов болезни из потока слов.
- Да, это очень интересно, но становится всё труднее. – Продолжил Пётр. - Раньше было намного проще. Сейчас же я начал терять контроль, людей становится больше, новые технологии, новые взаимоотношения. Я просто устал.
- Вот и хорошо, вы сможете отдохнуть у нас.
- Что значит, отдохнуть? Если я перестану думать, то всё рухнет, всё просто исчезнет. И придётся начинать заново. А я вряд ли на это решусь.
- А что значит «думать мир»?
- Как что значит? Однажды мне стало скучно и одиноко, и я решил придумать мир. Сначала я придумал Вселенную. Это было просто. Даже как-то само поучилось. Бум – и миллиарды звёзд разлетелись в разные стороны. Не настоящих, конечно, а в моём воображении. Это было красиво, но со временем, наскучило. Одно и то же – огненные шары в темноте, которые со временем превратились в еле заметные точки.
«Ясно, ещё один Бог» - разочаровался врач. Ничего оригинального. Через него прошло уже несколько Создателей.
- И что же дальше? Вы создали Землю и заселили её животными, растениями, людьми?
- Что значит, создал? Как это можно создать? Я это придумал.
- У вас богатая фантазия.
- Да, этого у меня не отнимешь. Но как оказалось, фантазия оказалась сильнее меня. И теперь мне всё труднее сдерживать её. Это как цепная реакция. Законы, которые я придумал, заработали независимо от меня. И дошло до того, что мне приходится сейчас объясняться с придуманным доктором. Что вы на это скажете?
- То есть, вы хотите сказать, что меня не существует? Что я плод вашей фантазии?
- Вне сомнений.
- И как давно вы «думаете мир»?
- Сложно сказать. По вашему времени часов пять назад.
- И за пять часов вы всё это придумали?
- Долго ли, умеючи?
- А как же миллиарды лет, которые существует Вселенная?
Пациент засмеялся, хлопнув ладонями по коленям.
- Откуда вы это знаете, что она существует так долго?
- Как откуда? Это все знают.
- Правильно, это знают все обитатели моей фантазии, потому что я им это придумал.
- Это как? Ладно, бог с ней, со Вселенной. А как вы объясните тот факт, что я живу уже сорок шесть лет, а не пять часов. Я помню детство, помню то, что происходило в мире?
Иван Свиридович поймал себя на том, что разговор его затягивает. Как-то совсем по-детски, захотелось поспорить и вывести лжеца на чистую воду. Ну, что ж, возможно, если он сможет убедить больного, что всё что он говорит – чушь, и лечение пойдёт быстрее и легче.
- Конечно, помните, ведь я придумал вашу память, а она связана с памятью остальных людей. Мне нужно было только придумать вас, а вы уже сами насочиняли своё прошлое. И верите в то, что это было. Я не могу объяснить. Это сложно даже для меня. Но это так. Да и пять часов, которые я думаю – очень условно. Это мои часы, а не ваши. У вас нет часов, нет времени. Есть только миг сейчас. Прошлое сразу исчезает, остаётся только память о нём. Исчезает бесследно. К нему нельзя вернуться и потрогать. Пшик, и всё. И нет ничего. Возможно, я путано объясняю.
- С вашего позволения, - доктор достал сигарету, прикурил, протянул пачку больному, но тот отказался. – Хорошо, я задам всего один вопрос – почему тогда вы сейчас беседуете со мной, а не с прекрасной девушкой где-нибудь на тропическом пляже? Придумали бы себе…
- Я же вам объясняю – я потерял контроль над моими фантазиями.
- И поэтому вы набросились на прохожего?
- Да, он отказался подчиняться моим мыслям. И тогда я решил…а меня доставили к вам.
- Надеюсь, вы не будете применять ко мне подобные меры.
- Нет, конечно.
- Вот и хорошо.
Иван Свиридович долго писал в истории болезни, затем снял очки, устало потёр переносицу. В принципе, с диагнозом он уже определился – просто классика психиатрии – и слушать дальше эту чушь не было никакой охоты. Он нажал кнопку на столе, и через несколько секунд на пороге появились медсестра и санитар.
- Любушка, вот, - доктор протянул карточку, - здесь назначения. Предварительный диагноз есть, после обследования подкорректируем, но затягивать не стоит, начитайте прямо сейчас. Спасибо, уважаемый Пётр, надеюсь, здесь вы найдёте время, чтобы отдохнуть от ваших фантазий.
- Подождите, - пациент вдруг вскочил, стал пятиться к окну, - доктор, послушайте меня внимательно. Мне нельзя ничего колоть. Ничего психотропного, галюценногенного, ничего, что повлияет на моё мышление. Никаких антидепрессантов, ничего. Последствия могут быть непредсказуемые.
- Голубчик, успокойтесь. Никто вам ничего колоть не будет. Только витаминчики, для подержания, так сказать. Вы сами пойдёте или санитар вам поможет? Больной бросил взгляд на громадину в белом халате.
- Я сам.
- Н и ладненько. Увидимся, я сегодня к вам обязательно загляну.
Когда из кабинета все вышли, Иван Свиридович включил чайник, насыпал в чашку заварку, бросил пару кубиков рафинада и снова закурил. Не самый худший пациент, хоть не буйный и речь связная, да и так приятный на вид. Психическая болезнь ставит свой отпечаток на лицах больных, порой незаметный, ничего конкретного, но одного взгляда достаточно, чтобы заметить, что что-то не так. В данном случае, ничего такого не наблюдалось, просто человек, несущий чушь. Врущий ради прикола. Скорее всего, симулянт, ну, ничего, дождёмся результатов обследования, а пока пусть проколят его. Ради прикола. Чтобы впредь не хотелось сюда попадать.
Доктор залил чай в чашку. Поискал ложку, но её нигде не было. Как же, только что лежала на столе. И тут он увидел, что ложка, выгибаясь словно гусеница, ползёт по ковру. Но почему-то это не удивило доктора. Он догнал ложку, остановил её, наступив ногой, затем поднял, держа её так, чтобы она не смогла его укусить.
В чашке плавали корабли. Маленькие, с яркими парусами; их было больше сотни. Как они все там помещаются, удивился Иван Свиридович, и стал рассматривать морскую баталию. Стреляли маленькие пушечки, кораблики загорались, некоторые тонули, некоторые превращались в бабочек и разлетались по кабинету. Ну, вот, и как теперь чай пить? Но чай превратился в песок, затянувший в себя остатки флотилии.
Откуда-то потянуло резким букетом гари, аммиака и фекалий. Иван Свиридович пошёл к окну, чтобы закрыть его, но обнаружил, в раме нет стекла, да и окна как такового нет. Он стоял на краю пропасти, внизу растекалось море розового песка, образовывая волны барханов, ближе к горизонту виднелись уходящие вдаль фиолетовые деревья и дома кислотных цветов. Они шли на тоненьких ножках и пели хором «Hey, Joe, Where you gonna run to now? Where you gonna run to?». Слева над землёй поднимался красивый ядерный гриб. Поднимался медленно, не торопясь, позволяя в подробностях рассмотреть весь процесс его роста.
А вместо неба была пустота.
Доктор стоял на самом краю обрыва, так что над пропастью выступали носки ботинок. И его ничего не удивляло. Так было всегда. Это его мир. Здесь и сейчас. Рядом с ним приземлилась зелёная мультяшная ворона, клюнула в ногу, выжидательно посмотрела в глаза и спросила:
- Ну, что, чувак, ты летишь? Сколько можно ждать?
- Да, конечно. – Нави Видовчисвир сделал шаг и полетел вниз. Но, не долетев всего несколько метров до земли, расправил крылья и повис в воздухе на потоке горячего ветра.
(С) goos