Глава 5
В ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
Семенов все же переехал в другую каюту. Не смешить же людей своей мягкотелостью и беспринципностью, наконец. Да, не удержался напоследок, но воспринял этот акт гражданского состояния, как жирную точку в отношениях с Ксюхой. Пусть теперь кто-нибудь другой скрипит по ночам зубами, представляя себе, с кем она проводит время. С него хватит.
Александр Викторович принял душ, переоделся, выскоблил бритвой растительность на лице, оставив только брови и ресницы, и пошел на обед, решительно прошагав мимо бара. Все, сказал себе он, со спиртным до конца круиза завязываю.
В ресторане сидели только капитан Приходько и Ксюха. Пассажиры, отправившиеся на экскурсию, еще не вернулись.
– Присоединяйтесь ко мне, – пригласил капитан незадачливых любовников за свой столик.
Ксения с радостью пересела. Семенов, решив, что отказываться невежливо, тоже принял приглашение.
Некоторое время, пережевывая салат, все молчали. Капитан прекрасно знал историю отношений этой парочки и решил попытаться хоть чем-нибудь им помочь.
– А почему, – поинтересовался Приходько, – на экскурсию не поехали? Стамбул – город контрастов, еще Семен Семенович Горбунков говорил.
Фермер пожал плечами, а Ксюха спросила:
– Это писатель или художник?
– Кто? – не сразу понял капитан.
– Композитор, – ответил за него Семенов, покачав головой. – Классику надо знать.
– А я симфонии и оперы не слушаю, – ляпнула Ксюха. – Кому ваша классика сейчас нужна.
– Вы про кого? – переспросил Приходько.
– Так вы ж сами сказали – Горбунков, – подсказала Ксения. – Сами не знаете, что он – композитор, а говорите.
– Дура, прости господи, – вспылил фермер. – Мы с Григорием Степановичем пошутили. Это персонаж такой, из фильма «Бриллиантовая рука». Юрий Никулин его в том кино играл.
– Ему в Стамбуле, – добавил капитан, – в гипс бриллианты спрятали. И он их в Россию перевез, чтоб таможенники не догадались.
– Класс! – восхитилась Ксюха. – И чего я на экскурсию не поехала.
В это время раздался шум. В ресторан ворвалась голодная толпа, вернувшаяся из города. Екатерина шла под ручку со Щекиным.
– Где Федор? – забеспокоился Семенов, уже зная его беспокойный характер в нетрезвом виде.
– Упал, – ответил Игнатий.
– Потерял сознание, очнулся, гипс? – тут же подхватил капитан.
Ксюха переводила взгляд с одного на другого, ничего не понимая.
– Да нет, – сказал Щекин. – Просто упал. Ногу подвернул. Еле до каюты дошкандыбал. Ему обед туда принести обещали.
– Я сейчас быстренько поем, – вмешалась супруга Федора, – и пойду к нему. Артемьева одного нельзя надолго оставлять.
Да, напрасно старушка поверила мне…
мАртемьеву нужно было спешить. В любой момент преданная супруга могла вернуться, обнаружить его отсутствие в каюте и забить тревогу.
Едва войдя в бар, Федор крикнул бармену:
– Кружку пива и стакан водки.
– В какой последовательности, дорогой? – вежливо спросил Ашот.
– Одновременно! – воскликнул гастрономист. – И быстрее, пожалуйста.
– Чем закусывать будешь?
– Потом, потом, наливай, скорее.
На стойке бара выстроились заказанные емкости. Федор, не теряя времени, залпом отпил полкружки пива и влил в освободившееся место водку. Получившийся ерш он допивал уже медленнее, с мягкой улыбкой, смакуя каждый глоток.
Все, процесс пошел.
– Повторить, – попросил Артемьев. – Сколько осталось до конца круиза?
– Пять дней, дорогой.
– Теперь время пролетит гораздо быстрее. Я люблю тебя, жизнь…
***
А на очень закрытом турецком курорте отдыхало одновременно со Степанянами еще всего две семьи. Совладелец одного неприметного банка с женой и совершеннолетней дочкой. И один депутат, имеющий репутацию модного тусовщика, с молодой подругой.
Вдова постучала в номер сына.
– Артур, мне нужно с тобой поговорить.
– А мне не нужно, мама, – ответил он из-за двери.
– Открой. В любой момент может кто-нибудь пройти. Что о нас подумают?
– Мне все равно, мама. Тебе ведь на мое мнение давно наплевать, почему же ты переживаешь за то, что подумают другие?
– Ты не прав, Артур. Открой, и я все тебе объясню.
– Да у меня давно открыто. Просто поверни ручку и входи.
– Бог знает что, – сказала Марианна Сергеевна, закрывая за собой дверь. – Я хочу спросить у тебя насчет этой девушки, Ксюши. Неужели ты так и не понял, что она из себя представляет?
– Для меня это не имеет никакого значения.
– Я уже не говорю про то, что она необразованная и наглая. И про то, что бросила человека, с которым приехала на теплоход. И про то, что точно так же поступила бы и с тобой, появись на ее горизонте более вкусная перспектива. Но то, что в пятнадцать лет она сумела организовать бордель в деревенском мотеле, по-моему, заставляет задуматься.
– Мама, то, что говоришь, абсолютно правильно. Но все это для меня перевешивает одна деталь.
– Я, кажется, даже знаю, где эта деталь находится.
– Она сделала из меня мужчину.
– Что ты говоришь! А я думала, что мой сын – мужчина от рождения.
– Я серьезно. До встречи с Ксюхой я был мальчишкой. Я очень изменился, и все это благодаря ней. А из-за тебя и Михалыча она теперь будет думать, что это я попросил избавиться от нее.
– Ну, если вы с ней изучили пару позиций Камасутры, то это не значит, что ты уже стал мужчиной. Это во-первых. А во-вторых, я ее отправила не куда-нибудь по морям, по волнам, а к тому человеку, от которого она сбежала. По-моему, это справедливо.
– А, по-моему, это глупо. Это уже не нужно ни ей, ни ему. Как бы скандалом твоя доброта не закончилась, или еще чем-нибудь похуже.
– Ладно, забыли. Мир?
– Перемирие.
– Ты собираешься из номера выходить? Или добровольно заточил себя? Там, между прочим, в бассейне такие девочки плещутся. Раз уж из тебя сделали мужчину, так давай, пользуйся.
***
Почти две недели спустя капитан Приходько вызвал своего помощника Ганеева.
– Руслан, как там наш резервный холодильник?
– Все в порядке, Григорий Степанович.
– Ой, что-то у меня нервишки расшалились. Может, усилим охрану?
– Зачем, товарищ капитан? И кем? Людей и так не хватает. Этих Мазиных к тому же сторожим, как опасных преступников.
– Ты что, не понимаешь, для чего это делается? Не дай, бог информация среди пассажиров распространится, нам с тобой не поздоровится. Кто захочет с мертвецом под боком развлекаться? Вот именно. Так что их не выпускать до моего распоряжения. И проверь, как там каюты для Степанянов. Завтра прибываем в Стамбул. Чтоб все тип-топ было.
– Обижаете, Григорий Степанович. Эти вопросы у меня всегда под контролем. Разрешите идти?
***
А Тоня Мазина начала тихо подвывать. Замкнутое пространство плюс постоянная качка плюс ненавистный самодовольный супруг, рассуждающий, как он всех накажет за этот произвол. Минус нервные клетки, которые, как известно, не восстанавливаются. И такое ощущение, что пока еще оставшиеся в живых эти самые клетки хоронят своих отмерших сестер с почестями и траурной музыкой, напоминающей вой диких собак.
Вот они-то и подвывали откуда-то изнутри Антонины. И она подпевала им, потому что клетки-то были ее. Жалко очень.
Слушать это было невозможно.
Олег закрывал уши руками, затыкал подушкой рот жены, но ничего не помогало.
– Замолчи! – не выдержал он.
Абсолютно никакой реакции, только звук стал на полтона выше.
– Тоня, я тебя умоляю, перестань.
Вдруг стало тихо.
– Спасибо, Тонечка.
Но нет, она перевела дух и продолжила.
– Антонина, я тебе клянусь, что никогда больше не посмотрю в сторону другой женщины, что брошу, то есть уже бросил, пить, что устроюсь на нормальную работу. Что ты еще хочешь? Только замолчи, пожалуйста.
Вой прекратился.
– Мне абсолютно безразлична твоя дальнейшая судьба, Мазин. После круиза я сразу еду к родителям и подаю на развод.
– Тогда вой дальше.
***
Почти за три недели до этого на теплоходе «Уютный» развернулись события, которые можно назвать кульминацией нашего рассказа.
После того, как Марианна Сергеевна покинула корабль, Щекин потерял всякий интерес к происходящему вокруг. Он разорился и купил в магазинчике какую-то толстую книжку незнакомого автора. Теперь он часами сидел в шезлонге на палубе и боролся с тяжелым философским романом.
Вся их троица, представляющая в круизе Малые и Крутые Косяки, распалась и игнорировала друг друга.
Семенов отказался от услуг Игнатия в качестве охранника, заявив, что не видит в этом никакого смысла. Фермер, тем не менее, полностью рассчитался с участковым. Таким образом, в руках у Щекина оказалась невиданная сумма, равнявшаяся его годовому окладу. От этого и у более искушенных людей могла поехать крыша. Деньги жгли потайной карман его форменных брюк и призывали к решительным действиям.
Ксюха же оказалась у разбитого корыта. То есть с отдельной каютой «Люкс» и трехразовым питанием в ресторане высшей категории. Все остальные прелести жизни стали недоступны в связи с полным отсутствием наличных средств.
Но она давно знала, что имеет в своем арсенале оружие, благодаря которому всегда может рассчитывать на попить чего-нибудь вкусного, потанцевать чего-нибудь быстрого, получить в подарок чего-нибудь дорогого и блестящего. Это были ее молодость, высокая грудь и стройная нога, то есть ноги.
Поэтому в первый же вечер Ксения вышла на охоту. Семенов, Степанян, еще несколько фигур перед ними – этапы прошедшего пути. Вперед, танцуй, девочка, пока молодой, как сказал товарищ Олег Газманов.
Но свободных мужчин не оказалось. Увы, контингент в круизе по большей части был женский. Несколько семейных пар, сильные половинки которых обратили на Ксюху сальные взгляды, везде ходили вместе. А нарываться на очередной скандал ей совсем не хотелось.
Она попыталась перекинуться парой далеко идущих словечек с офицерами, но на «Уютном» существовал закон: пассажиры – неприкасаемы для экипажа. Во время плавания, конечно. До и после – это, так сказать, личное дело каждого.
Обратим внимание еще на одну пару, то есть на Екатерину и Федора. Артемьев в период запоя пил не то, чтобы очень много. Дело ведь совсем не в количестве выпитого, а в поддержании своего организма в определенном тонусе, достигнутом в первый час пития.
Супруга хорошо знала это и держала при себе дежурную бутылку коньяка. Как только Федора начинало тянуть на подвиги, он получал стограммовую очередную дозу и опять приходил в благодушное состояние. В каюте ему не хватало воздуха, и Артемьевы вышли на вечернюю прогулку.
Итак, Игнатий Щекин, потягивая пиво, читал книгу. Ксения искала нового спонсора, гастрономист с женой прогуливались. Осталось узнать, чем занят Семенов. А ему тоже не сиделось в каюте. Разбирало любопытство, где болтается эта малолетняя шлюшка. Александр Викторович тоже вышел на палубу. Деньги уплачены, так хоть морским воздухом подышать вволю.