Похождения ворожеи. 3-6 главы

Глава четвертая.
Злоключения и прочие радости жизни.


Что бы выполнить большой и важный труд,
необходимы две вещи: ясный план и ограниченное время.
                Элберт Хаббард. 
               
- Чтой-то долго вы плутали, - невысокий жилистый мужичок со знакомой хитринкой в ясных голубых глазах, бесшумно распахнув дверь красивого бревенчатого дома, вышел к нам на встречу. На вид все еще крепкий и осанистый, он приближался к тому почтенному возрасту, когда уютная печная лежанка казалась самым заманчивым местом. Когда мир со всеми своими мелкими иль великими делами больше не занимал помыслов и не тревожил ранее пылкую и отзывчивую душу. Теперь, родной дом казался центром всего мироздания, и такие пустяки, как выбитые половицы и румяные пироги на столе, сверх всякой меры услаждали и прозорливый глаз, и мудрое сердце.
- Дядюшка Стоган? – оставив позади своих спутников, я выступила вперед, - здравствуйте. Я ваша племянница Айра.
Старичок щербато улыбнулся и привалился к косяку.
- А я тебя с обеда поджидаю. Так-так, а это с тобой кто такие? – Он кивнул на моих провожатых. – Никак жонюхи?!
- Еще чего не хватало, – весьма утомленная непереводящимися кандидатами в супруги, не согласилась я, - считайте, что эти проходимцы - мои друзья.
- Друзья?! – Дядюшка Стоган неодобрительно покачал белой, точно утренний туман, головой. - Ну-ну, с каких это пор прогулки с такими видными молодцами по лесу называются дружбой?
На удивление быстро спевшиеся за время отделявшего тайное озеро от коневодческого хозяйства пути, мужчины оскорбительно расхохотались. Я недовольно покосилась в их сторону.
- У вас, дядюшка, хоть голова и седая, а все об одном думает.
Мужичок засиял, точно получил изысканный комплимент.
- Стюша-а-а! – неожиданно послышался из избы мелодичный женский голос. – Хватит дорогих гостей на пороге держать, зови их в дом, я сырничков к их приходу напекла.
- И то верно, - приглашая нас в дом, прокряхтел старичок, - ступайте за мной, буду вас с хозяюшкой своей знакомить.
Бывают избы просторные и светлые, с высокими оконными проемами в оправе резных ставен, крытые гладким блестящим железом с отполированной подковой под козырьком крыши. С крыльцом, обязательно на три ступеньки, украшенным витыми столбиками и, точно кружевным, деревянным навесом. Одним словом, не изба, а сущая прелесть. Таким и оказался дом дядюшки Стогана.
Нас усадили за уставленный традиционными в деревенской глубинке яствами, стол, да накормили так, что сил хватило лишь на то, чтобы с протяжным вздохом отвалиться к бревенчатой стене. Под неустанное чириканье хлебосольной хозяйки я с все возрастающим интересом наблюдала картину идиллической семейной жизни, где разница в возрасте любвеобильных супругов была ну о-очень значительной. Пухленькая, словно сдобная булочка, чернявая и востроглазая, Миланья с неподдельным обожанием то и дело поглядывала на моего великовозрастного родственничка.
Видя наше недоумение, старичок разве что не лопался от раздувающей его гордости.
- Миланья моя такую пшенную кашу варит, которой в целом свете вкуснее нет! Каждая крупинка, точно янтарь, прозрачна и медова! – подняв кверху иссохший палец, с видом знатока вещал дядюшка.
- Да что ты, Стюша, - зарделась от похвалы Миланья, - каша, как каша. Я ее с полдня в печке томлю, чтобы края зажарились, а сердцевина стала сочная, да рассыпчатая. – Видимо посчитав, что я заинтересовалась процедурой приготовления сего кулинарного шедевра, охотно поделилась она своим рецептом.
- Мой сокол её очень с молочком коровьим жалует.
Настолько сытая, что даже беседа о еде давалась с трудом, я попыталась перевести разговор в другое русло.
- А что, дядюшка, правду ли говорят, что в здешних местах у тебя самое лучшее коневодческое хозяйство? 
- Это кто ж такое сказывает? – притворно удивился дядюшка. - Уж не сестрица ли моя, Яромира? Да, давненько от нее вестей не было. А тут, вдруг узнаю, что у меня, оказывается, племянница родная образовалась. Что, – зыркнув на меня хитрым глазом, спросил мужичок, - не терпится себе коняшку подобрать?
За меня ответил до этого отмалчивающийся Югорио.
- Если и для нас что-нибудь подходящие найдется, то мы были бы вам весьма признательны. Как бы подтверждая сказанное, Маркиан выложил на стол увесистый кошель, естественно позаимствованный из сокровищницы печально известного колдуна.
  - Найдется, отчего же не найтись, - демонстрируя деловую хватку, согласился хозяин, - особливо, ежели цена хороша.

Как оказалось, дядюшкино конное хозяйство за вполне обыкновенным фасадом, таило в себе весьма необычное содержимое. И неудивительно, что никогда ранее не слышала я о его владениях.
Еще в ранней юности, - демонстрируя нам своих великолепных питомцев, поведал  старичок, - обнаружилась у него редкая способность. Любое животное, каким бы диким или свирепым не являлось оно по своей сути, какие бы особенности происхождения не таились в основе его существования, под чуткой и заботливой рукой моего новообретенного родственника превращалось в покладистое, смирное существо. И это было поистине удивительно, потому как механизм приручения до конца не был понятен и самому дядюшке.
Вот уже не одно десятилетие владел он этими необыкновенными конюшнями.  Со всего царства съезжалась к нему разношерстная магическая братия, дабы подобрать себе скакуна по нраву. Однако, оказывал дядюшка Стоган подобную честь далеко не  каждому желающему, от того и знал о существовании сего замечательного места весьма ограниченный круг лиц. К ним, понятное дело, относилась и Яромира.
Прилипнув к перекладине просторного загона, моя разросшаяся «свита» восторженно наблюдала за безупречным аллюром представленных на их выбор лошадей. И, как не велик оказался предложенный ассортимент, Маркиан и Югорио, в отличие от меня, определились со своим выбором на удивление скоро. Демон прямо таки влюбился в массивного смолянисто-черного жеребца, который за свои выдающиеся производительные способности гордо носил кличку «Ненасытный». Змея, его будущая кобыла выбрала сама. Ею оказалась крапчатая красотка благородных кровей с мелодичной кличкой «Лали». Лошадка - единственная не шарахнулась от протянутой Маркианом руки с угощением, хотя, как и все остальные скакуны, учуяла таящегося за человеческой личиной хищника.
Я же, проглядев целый табун (по крайней мере, мне так показалось) самых разнообразных лошадей, так ни на ком и не остановилась. Сама смущенная и озадаченная своим поведением, я с удрученным видом сидела на траве под раскидистым ясенем в лучах заходящего солнца. День близился к концу, а я все никак не могла определиться. А выбрать было из чего. Передо мной прошли, нет, точнее, пролетели, и непревзойденные по скорости Версаки, рысаки степных пустошей, что пролегли в вблизи «Каменной долины»,  и, обладающие способностью становиться невидимыми, горделивые  Туманы, скакуны туманных земель Эдемкура, и мохнатые Алларкары, богатырские кони-великаны из подземных тролльих владений, и рогатые, с когтистыми перепончатыми крыльями, устрашающие кони-бесы Жасты. А еще сметливые быстроногие лошадки Веренике, столь ценимые эльфийскими королями. И еще многие, многие другие. Но всякий раз моя разборчивая натура находила в них какой-нибудь неодолимый изъян. То конь был слишком большой и свирепый, то чересчур  лохматый и грузный, то недостаточно резвый и красивый, то, попросту, маленький и страшный. Насупившись, я с завистью смотрела на свою свиту, с довольным видом разъезжающую на гарцующих лошадях.
  - Неужто, никто так и не приглянулся? – оказавшись незаметно рядом, с неизменной улыбкой спросил дядюшка.
Я удрученно кивнула.
- А ну-ка поднимайся, я тебе сейчас кое-кого покажу. – И, не дожидаясь пока я встану, он быстро зашагал по направлению к дальним стойлам. С радостным волнением в груди я пошагала следом.
Оказавшись перед одним из многочисленных стойл, я огляделась. Здесь было темно и прохладно. Позже, вечером, когда в конюшню вернутся животные, воздух, нагретый их горячим дыханием, снова станет теплым, а пока окружающая тишина смешивалась с приятным запахом люцерны и легким шорохом, доносящимся из дальнего угла. Признаться, я немного струхнула - кто его знает, что за зверюга там затаилась. А дядюшка, как на зло, со словами «статься, может так все и сладится» отодвинул щеколду и подтолкнул меня внутрь.   
- Ау-у? - не рискуя соваться в зловещую темноту, для чего-то позвала я, - хватит прятаться, выходи. Я тебя не съем. Надеюсь, что и ты меня тоже, – пробурчала я себе под нос, силясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте.
Шуршание прекратилось. Я терпеливо ждала, пока затаившийся в глубине стойла «зверь» соизволит явить себя миру. Прошло немало времени, прежде чем мои ожидания оправдались. Настороженная лошадиная морда неприметного мшистого цвета возникла перед самым моим носом. Я буквально-таки ахнула, когда непривычно синие глаза кобылы, а это была именно кобыла, трепеща длиннющими ресницами, уставились на меня.
- Какие красивые! – по-девчачьи восхитилась я.
Явно польщенная похвалой, лошадка подошла ближе. Смешно пофыркивая,  она неспешно обнюхала мою руку, ткнувшись в нее бархатистым носом.
  - Надо же, - возникший, как всегда из неоткуда, протянул дядюшка Стоган, - я и не подозревал, что она такая общительная. А то, как появилась у нас, все сидит тут одна, да пузыри в корыто пускает.
  - Ну что, берешь?
  - Беру! - Похлопывая кобылу по холке, я лучезарно улыбнулась старичку…

Скажу честно, что окромя небывалых волооких глаз и того, что уж больно по сердцу пришлась мне моя новая питомица, все в кобыле: он облезлого хвоста, чахлых ножек, костлявого крупа и куцей гривы, было, мягко говоря, жалким. Увидев, как я вывожу под уздцы еле плетущуюся  скотину, парни согнулись от хохота. 
- Никак не пойму, - развел руки в притворном недоумении демон, - ты там столько времени лошадь выбирала или набор для рагу.
  - Айра, как ты собираешься на этом ездить, - внес свою лепту в процесс высмеивания Маркиан, - она же, попытайся ты на нее влезть, переломится, точно сухая ветка.
Мы с лошадкой на пару надменно фыркнули и, обдав обидчиков ледяным презрением, прошествовали мимо.

Снарядив нас в обратную дорогу, дядюшка Стоган машинально похлопал себя по изрядно отяжелевшему карману. Добросердечная Миланья, расточая объятья и поцелуи, вручила нам тяжелую корзину, из которой распространялись соблазнительные ароматы положенной туда снеди. Обратный путь, уже хорошо нам известный,  должен был занять не больше двух часов, так что Миланьины гостинцы, по сути, являлись лишним грузом, но никто из нас не посмел обидеть щедрую хозяйку своим отказом.
Мужчины легко вскочили в седла нетерпеливо пританцовывающих под ними лошадей. Глядя, как я неуклюже примеряюсь к стременам, демон с невинным видом посоветовал.
  - Может, искупаешь ее в озере, Маркиан говорит, что его воды целебны? А то, похоже, что это твоя кобыла на тебе поедет, а не ты на ней.
Кое-как вскарабкавшись на лошадиную спину, под непрекращающиеся издевательства моей свиты, мы тронулись в путь. Летние вечера в здешних местах всегда, как-то внезапно, превращались в непроглядную ночь. Посему, ни времени, ни желания делать очередную внеплановую остановку у меня не было. Но моя очаровательная кобыла, впервые проявив свой независимый характер, внесла некоторые коррективы в утвержденные планы. Наша компания как раз миновала одно из Тайных озер, когда лошадь, в миг перестав слушаться управления, вместе со мной на спине, радостно заржала и понесла прямехонько к воде. Я не успела даже пискнуть. Впрочем, нет, только пискнуть я и успела, как опостылевшая ледяная жидкость второй раз за минувший день зашумела у меня в ушах.
Вылезла я на берег одна, мокрая, вибрирующая всем телом от холода и злая, как тысяча и один обезумевший черт. Наблюдая мое живописное восхождение, Маркиан и Югорио, рискуя отдать богам душу от громоподобного смеха, обессилено развалились в седлах.
- Похоже, твоя лошаденка решила окончить свои земные мучения и утопиться. – Демон смахнул выступившие слезы. 
- Ага, и свою любимую хозяйку взяла с собой за компанию.
- На чем теперь отправишься в Улли-Яру?
Искренне  надеясь, что рассматривать подобную перспективу серьезно мне не придется, я расстроено оглядела спокойную озерную гладь, но ничего кроме расходящихся  кругов в том самом месте, откуда я только что вылезла, не обнаружила. Впору было заплакать. Холодный вечерний воздух пробирал до костей, грозя неизбежной простудой. Лошадь моя, не выдержав и короткого пребывания под моей неусыпной заботой, похоже, действительно утопилась. А предстоящий разговор с ехидной ведьмой совсем не радовал своим содержанием…
- Смотрите! – прерывая поток моих пессимистических мыслей, воскликнул Маркиан. – Это не вероятно! Соффира! – С благоговением прошептал Хранитель.
Коллективно открыв рты, мы наблюдали, как, радужно мерцая в тусклом вечернем освещение,  чей-то бок с тихим, мелодичным всплеском показался на поверхности воды, тут же вернувшись на глубину. А через некоторое время, моя кобыла, точнее ее обновленный вариант, с довольной ухмылкой на морде предстала перед собравшимися.
Куда только подевалась прежняя замызганная лошаденка. Казалось, что озерные воды, сойдясь над животиной, смыли с нее всю прежнюю убогость и немощь. Великолепное лоснящееся тело, точно броней, покрывали мельчайшие жемчужного цвета чешуйки, невероятно плотно прилегающие друг к другу. Длиннющая, черная, как березовый деготь, грива картинными локонами обрамляла умильную морду, а  роскошный хвост подметал землю. На макушке, в промежутке между чуткими ушами, выглядывали подвижные, точно улиточьи, рожки. Лошадка задорно переминалась с ноги на ногу, кокетливо поглядывая на оживившегося жеребца Югорио. Тот, в точности копируя ошарашенный вид своего хозяина, как будто не веря собственным глазам, с усердием тряс точеной головой.
Тут, как говорится, было чему подивиться. Соффиры, дети подводного царства, древнего, как этот мир, Тинного моря, по праву считались одними из самых чудесных и загадочных существ нашего мира. Вот уже, как пять столетий, никому не удавалось ни изловить их, ни хотя бы увидеть. Помимо красоты пропорционально сложенного тела, выдающейся скорости, которую они с одинаковой легкостью развивали, как на земле, так и под водой, особенная ценность соффиры  заключалась в их уникальной способности подпитывать своего признанного хозяина специфической, жизненной энергией, что, по существу, не только увеличивало собственный колдовской потенциал мага, но и даровало счастливчику, умудрившемуся свести столь полезное знакомство, возможность прикоснуться если и не к бессмертию, то хотя бы к очень долгой жизни. До того, как призванная влиться в них сила обретала полную мощь, проходило немало лет с момента появления лошадки на свет. Словно стремясь защитить величественное в будущем, но до поры до времени уязвимое, существо от дальновидных конокрадов, Соффиров оберегал покров отнюдь не примечательной внешности. Достигнув определенного возраста, кони вступали в своеобразный обряд инициации, перерождаясь и телесно, и сущностно. Несложно было предположить, что нам довелось стать свидетелями именной этого волнительного события.
- Что ж, лошадка, - борясь со странным ощущением свершающегося святотатства, я влезла на смирно ожидающую моих команд лошадь, - давай-ка поспешим домой.
Ерзая в тщетной попытке устроиться поудобней в седле, я, со все возрастающим раздражением, внимала противному чавканью мокрого платья. Что бы я только сейчас не отдала за сухую одежду! Посылая безнадежные мольбы в почерневшее небо, я совершенно не рассчитывала, что мое желание столь стремительно исполнится. Ощущение было такое, словно, на краткое мгновение меня целиком запихнули в  растопленную печь и, не дав преждевременно обуглиться, вытащили обратно. С недоверием ощупав себя, я вскинула голову,  наткнувшись на нахальную демонскую физиономию.
  - Надо было только попросить, - наслаждаясь закипающей во мне яростью, оповестил Югорио, - пусть не на многое, но на кое-что я все еще способен.
Маркиан, оказавшийся большим сторонником подобного юмора, беззаботно рассмеялся.
 - Вы что, издеваетесь надо мной, - как ужаленная ну просто огромной, да еще и больной бешенством пчелой, накинулась я на обнаглевших мужиков. – Мало того, что заставили меня рубить голову живому человеку, ну или почти человеку, - спешно поправилась я, - так хоть бы намекнули о последующем за этой процедурой эффектом. Я же чуть богам душу не отдала, когда подумала что его кровь! КРОВЬ!!! - я гневно ткнула пальцем в сторону провинившегося змея, - забрызгала мое лицо! Мне же заранее никто не сказал, что подобные ощущения могут возникать при остаточном распаде заклинаний!  А потом?! - Я едва не задохнулась от распирающих эмоций. – А потом, я пол дня была вынуждена проходить в мокрой одежде в то время, как, оказывается, ты... – Югорио с наигранным раскаянием вскинул перед собой руки, - в одно мгновение мог высушить ее!!! 
  - Ненавижу! - я остервенело пришпорила лошадь и, в очередной раз воскликнув: «За какие такие грехи вы свалились на мою голову!» и не разбирая дороги, помчалась вперед. Согласная на все, что угодно, лишь бы не видеть эти ухмыляющиеся рожи.
  - А девица-то наша, темпераментная, - делясь сим ценным наблюдением, обратился демон к змею.
Тот, пустив свою лошадь легким галопом, согласно кивнул и заметил:
  - И, слава богам, не робкого десятка…

  О, какое же это было ни с чем не сравнимое наслаждение – не чувствуя земной тверди, нет, не мчаться – плыть, точно на волшебной ладье, восторженно восседая на спине моей резвой кобылки. Уж не знаю, в чем заключался секрет, но ехать на Соффире, было совсем не одно и тоже, что на обычной лошади. Наши тела словно сливались друг с другом, начисто стирая напряжение, вызываемое стремлением не вывалиться из седла, и, привычную для такого негодного ездока, как я, нещадную ухабистую тряску. Оставалось лишь захватывающее дух, чистое удовольствие скорости. Я была настолько окрылена переживаемыми ощущениями, что великодушно простила силящихся не отставать от моей бегуньи седоков. 
Ночь наступила внезапно. Словно невидимка-ветер резким порывом задул небесную свечу, и в одно мгновение лес погрузился в чернильную мглу. К счастью, самый сложный отрезок пути мы миновали и теперь, в окружении сотен юрких светлячков, наша неустанно острословящая команда успешно одолевала последние метры.

- Срам-то, какой, - окинув бесцеремонным взглядом застывших в сенях мужчин, проворчал постень, - где это видано, чтобы незамужние девица шлялась по ночному лесу не знамо с кем. Ну ладно еще этот, - все никак не желая уняться, пакостник домовой ни капли не тушуясь, указал на крупнокалиберного демона, - с ним-то давеча все решили. А того другого, откуда взяла?
Высокородный хранитель Тайных озер, не знавший доселе от подобной мелкой нежити столь вопиющего непочтения, проворно схватил упирающегося котяру за шкирятник.
- Что, больно наглая ныне нежить пошла… Старших не боится, не уважает. Как думаешь, - обратился Маркиан к демону, - может болезнь, какая неведомая, с ним приключилась?
- Очень похоже на то, - не упуская возможности развлечься, подыграл ему Югорио.
- А вот, как бы нам бедолагу, от нее излечить?! – изображая усиленное шевеление мозгов, притворно задумался Маркиан.
Югорио с не меньшей озабоченностью поскреб подбородок.
- Есть одно надежное средство.
Доселе верещащий Охо, почуяв подвох, настороженно притих.
- Думается, эта гнилистая хворь коренится в ушах да хвосте. Вот ежили их усечь, глядишь недуг и отступит?!
Мигая желтыми блюдцами глаз, постень с ужасом воззрился на самозваных лекарей.
- О, я как раз вижу подходящий тесачок, - демон целеустремленной походкой прошествовал к кухонному столу, взял приглянувшийся разделочный нож и, с энтузиазмом, в каком-то дюйме от подрагивающего носа Охо, со свистом рассек воздух.
- Я исцелен! Исцелен! Господин демон, не надо усекновений! Недуг покинул меня!
Смешно сложив уши домиком и, прижав к пушистому брюху драгоценный хвост, верещал постень. А я, с едва сдерживаемым смехом, наблюдала за разыгранным представлением. Что ни говори, а проучить распоясавшегося наглеца давно чесались руки.
-  Пожалейте, не лишайте единственной гордости, - все голосил перепуганный кот.
Но тут, на самом интересном месте, протяжно скрипнув, распахнулась входная дверь, и в проеме возникла ведьма с охапкой глухой крапивы в руках.
  - Это еще что такое  творится? – нахмурившись, спросила она.
Приглушенно шмякнувшись об пол, спасенный ее появлением постень поспешно исчез.
- Это надо же, - растолкав столпившихся на ее пути мужчин, возмутилась ведьма, - и где ты их только находишь? Что ни ночь, то новый мужик на пороге мнется.      
Придирчиво оглядев парочку, Урсула нахмурилась.
- Что застыли, никак корни пустили? Чай не лесной народ, в хату ступайте, раз уж пришли.
Потоптавшись для приличия на входном коврике, мои провожатые единодушно проследовали к столу, на котором живописно примостился одинокий чугунок с отварной картошкой. Корзинку с куда более обильной снедью они умудрились уничтожить еще по пути сюда.
- Угощайтесь, коли проголодались.
Повторять дозволение дважды не пришлось. С завидным аппетитом мужчины принялись за дымящиеся клубни. Глядя на сей процесс чревоугодия, я лишь дивилась, откуда в их желудках столько места. С момента нашей последней трапезы не прошло и трех часов, и лично я до сих пор испытывала изрядную тяжесть в животе.
  - А ты, что же не ешь? – обеспокоилась Урсула. Она сосредоточенно рассортировывала засушенные накануне травы по лоскутным мешочкам.
  - Так сытая я.
  - Ну, воля твоя. Вот что, - сообщила она нечаянным постояльцам, - отправляйтесь-ка вы в сарай. Там, на чердаке, прошлогодняя солома хранится. Вот на ней и заночуете. 
Не постеснявшись прихватить с собой чугунок, в полном согласии друг с другом, воришки пошагали в указанном направлении. Едва за ними захлопнулась наружная дверь, ведьма пересела за стол и позвала:
  - Охо, выходи, хватит прятаться. Не мешало бы нам чаю заварить.
За печкой послышалась какая-то возня. Явившийся вслед за ней, присмиревший постень покладисто отправился выполнять поручение.
- А теперь рассказывай, откуда на нашу голову свалился тот, что помоложе? – с цепким прищуром ведьма уставилась на меня.
- Порыбачила, знаешь ли. Места там для этого самые подходящие, – вдохновенно сочиняла я, на самом деле весьма смутно представляя, где у удочки конец, а где начало. А если судить о сим замечательном процессе по рассказам городецкого старосты, то получается, что манипуляции по отлову рыбы – не есть главное в подобном времяпрепровождении. Батя очень ценил рыбалку. Часами мог рассуждать об отличиях ловли на червя или мотыль. Как правило, бывал он при этом не вполне трезв. Вот и я теперь, точно с перепоя, с наигранным восторгом расписывала достопримечательности посещенного места. – Озеро - сказка! Большое-пребольшое, круглое-прекруглое! А водичка там какая!!! - мечтательно протянула я, но тут же не удержалась и с омерзением поморщилась.
Скосив один глаз на Яромиру, я поняла, что уловка провалилась.
  - Ага, - издевательски поддакнула ведьма, - а в роли наживки случайно не ты выступила?
Поражаясь материнской проницательности, я недоуменно захлопала ресницами.
- Вот что, Айра, прекращай уродничать. От этого юнца за версту колдовством несет, причем такой мощи, что и гадать не надо – не человек он! Так, я еще раз спрашиваю, ты кого в дом привела?!
- Он змей, но вполне безобидный, - я искренне надеялась, что это действительно так. – Маркианом кличут. Между прочим, он благородных кровей. – Каких именно уточнять не хотелось.
Потрясенная ведьма устало вздохнула и, вперив в меня тяжелый, не сулящий ничего хорошего взгляд, пригрозила.
 - Ну, смотри, Айра, добалуешься – мало не покажется. – Затем, отвлекшись на подоспевший чай, Яромира более миролюбиво спросила: – Как там, кстати, братец мой поживает. Все ли у него в порядке?
- Более чем, - с облегчением перейдя к обсуждению иных новостей, многозначительно ответила я. - Я и не подозревала, что у дядюшки окажется такая молодая жена.
  - Миланья-то, - похихикивая точно девочка, вспомнившая пикантную подробность, ведьма помешала щедро насыпанный в кружку сахар. - Да-а-а, история не лишенная загадок, – подогревая любопытство, многозначительно прокомментировала она. Но, верная своей манере, отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, - об этом как-нибудь в другой раз.
- Лошадь, полагаю, ты все-таки раздобыла?
Ответить мне не удалось. Донесшийся снаружи звук сотрясаемых стен, сделал это вместо меня. Не сговариваясь, я, ведьма и едва поспевающий за нами постень высыпали на улицу.
С неба, затянутого сплошным покрывалом туч, падали крупные дождевые слезинки. Стремительно тянуло сменяющей дремотный зной минувшего дня прохладой. Соффира, верная своей любви к водным процедурам, не особенно деликатничая, одним точным ударом сильных ног вышибла и без того хлипкий замок вверенного ей стойла и теперь, с наслаждением резвилась под все учащающимися струями насупившегося ливня.
- Глазам своим не верю, – разглядывая редкое животное, едва слышно пробормотала ведьма, - как ты ее раздобыла? Неужто Стоган добровольно расстался с этаким сокровищем?
- Вообще-то, насколько мне подсказывала память, расстался он с жалкой серой кляче весьма охотно. И, если бы не колдовские воды озера, я, наверное, никогда бы и не узнала, каким ценным приобретением оказалась изможденная на первый взгляд коняга.
 - Хм, - хмыкнула ведьма, - все одно к одному выходит. В обряде служебного духа - демон. В друзьях - сам Хранитель Тайных озер. Вместо лошади - считавшийся вымершими Соффир. Если так и дальше поведется, ты такого шороха в Улли-Яре наведешь… - Яромира расхохоталась, - этим зажравшимся неповоротливым магам-теоретикам (к чести, не все они там такие), давненько не мешает взбодриться.
Внезапно ее смех оборвался, и с напряженных губ ведьмы сорвались до жути серьезные, от того особенно зловещие слова.
- Но будь осмотрительна, Айра, не спроста тебе дается такое богатство. Чем щедрее одарит тебя этот мир, тем больше он потребует служения. Тем страшнее окажутся твои жертвы!
А уже в следующее мгновение лицо ее расслабилось, и голос обрел привычную ленивую задорность. Яромира поймала ладонью несколько зачастивших на встречу с землей капель, и с интересом пригляделась к ним. Я заинтриговано сделала то же самое.
Похоже, это был не совсем обычный дождь.
- Ну и ночка! – недоверчиво воскликнула ведьма. - Это надо же, ветер пригнал тучу с Тайных озер. Впервые за сто лет!
Приятно холодившая кожу жидкость, переливаясь радужными бликами, точно шкура моей кобылы, мерцала в слабом свете масляных лампад, струящегося из окон и распахнутой настежь двери дома. Мучивший меня все последние часы вопрос разрешился сам собой. Имя для разгуливающей вокруг сарая кобылы пришло на ум внезапно, и казалось весьма ей подходящим.
  - Капелька! – То ли реагируя на мой голос, то ли прислушиваясь к звучанию своего нового имени, Соффира сначала повернула голову, а затем и вовсе затрусила в мою сторону. – Стало быть, согласна, - похлопав проказницу по крупу, я многообещающе шмыгнула носом.
  - Ладно, - зябко ежась на ходу, Яра развернулась к дому, - скоро ливанет, так что пойдем под крышу. Лошадь-то загонять будешь?
  - Не-а, - смачно зевнув, отказалась я от подобной затеи, - нагуляется, сама вернется в стойло.
Яромира лишь пожала плечами, молча дивясь моему легкомыслию. Между прочим, именно это незаменимое качество - залог здорового и крепкого сна.



- А как же быть с оружием? - вгрызаясь в еще недозревший яблоневый плод антоновки, я в сто первый раз изучала присланный из Улли-Яры список.
Отоспавшиеся, должно быть за всю минувшую жизнь (шумно что-то обсуждая, они ввалились в хату лишь, когда солнце обратило свой задумчивый взгляд к горизонту), Маркиан с Югорио, развалившись на моей скамье, увлеченно резались в беркасы . Яромира, уже переставшая обращать внимание на дурацкие шуточки оккупировавших ее дом пришельцев, сосредоточенно ковырялась в заваленном тряпьем укладе. Отчаявшись что-либо отыскать в такой куче барахла, она попросту выгребла все содержимое сундука на пол, и окружающее пространство тут же наполнилось противным запахом отпугивающей моль присыпки. Привередливый Охо, не перестававший во время сих загадочных раскопок звучно чихать, демонстративно обмотал разбухший нос платком и со скорбным видом уселся подле меня на лавку. Я, по привычке, начала почесывать его за ухом, на что котяра отозвался благодарным урчанием.
  - Вот он! Нашелся наконец! – со стоном разгибая затекшую спину, оповестила присутствующих ведьма. Она извлекла со дна вместительной укладки продолговатый матерчатый сверток, перетянутый вылинявшей от времени бечевкой и, с неожиданной силой, швырнула его к моим ногам. – На-ка, погляди.
  Подняв с пола загадочный сверток, я положила его перед собой на стол и, немного повозившись с завязками, наконец-таки добралась до оберегаемой многочисленными слоями грубого сукна сердцевины. Внутри оказался меч. Видимо, не один год он томился в своем заточении, в обхвате простеньких кожаных ножен и, похоже, теперь мало на что был способен. Я, не без труда, извлекла потускневший щербатый клинок на дневной свет и неуклюже примерилась к нему. Даже на мой дилетантский взгляд, меч был тяжеловат, длинноват и, если честно, совершенно не соответствовал моему представлению о спец оружии доблестной магички.
- Не проржавел, и ладно, – заметив мою постную мину, отчеканила Яра. – По пути заедешь в какую-нибудь кузню, там тебе его наточат и сбалансируют.
Я сдержанно кивнула. В сущности, какая разница, в оружии я смыслю не больше чем царедворец в обеденной дойке коров. И вообще, после моего дебютного знакомства на озерах с подобной штуковиной, я даже в руки брать ее не хотела.
- Чудится, что эта железяка, еще будучи свежекованной, уже была тупой. – Забрав у меня из рук меч, Югорио проверил его заточку пальцем. Скривившись, он нанес шуточный удар по толстой, наполовину оплавленной свече, водруженной на высокий подсвечник, но та, даже не переломившись пополам, красуясь глубокой вмятиной, повалилась на пол, увлекая за собой всю нехитрую конструкцию. – Научу-ка я, лучше, тебя метать ножи.
- С ножами она еще успеет освоиться, – приняв привычную для себя позу (уперев рабочие руки в налитые бока), заявила ведьма. – А вот поднатаскать девчонку в фехтовании было бы  весьма кстати. Этим и займитесь.
Не успела я и рта раскрыть в справедливом протесте, как оказалась во дворе с навязанной «кочергой» в правой руке. Югорио, с корявой дубиной на перевес, которую мне предлагалось представить в роли благородного клинка, стоял напротив и гаденько так улыбался. Маркиан, вольготно разместившись неподалеку от выбранного места сражений, а именно под кронами приветившего нас сада, со смаком пожевывал вырванную травинку, терпеливо ожидая своей очереди дать мне ратные наставления.
- Нападай! – зычным голосом скомандовал демон.
Попытавшись изобразить приличную боевую стойку, я отвела руку для удара. Естественно, ни вес меча, ни силу замаха правильно рассчитать мне не удалось, в результате чего, получив по заду увесистый шлепок дубиной, я благополучно поравнялась с твердью. 
- Вставай. И попытайся запомнить, что не коромыслом  машешь.
Проглотив обидные слова, я поднялась.
Вторая попытка вышла немногим лучше. Хотя, в гуще схватки мой метательный маневр, наверняка, оценили бы по достоинству. Хорошо, что меч оказался тупой, в противном случае, у демона стало бы на одну конечность меньше!
В третий раз подобная участь едва не постигла и самозабвенно развлекающегося за мой счет Маркиана. Он так развеселился, наблюдая за нами, что едва увернулся от превращенного мной в гигантский плотоядный дротик меча.
Словом, когда зеленые черти перестали путать мне руки да отводить глаза, и нам удалось-таки  скрестить клинки, я уже вымоталась настолько, что едва могла удерживать проклятую  железяку на весу. О том, чтобы парировать, удары говорить даже и не приходилось. Естественно, по головке меня никто ни гладил, скорее наоборот, понавешивали тумаков, сопровождая  их критическими замечаниями: и опора у меня никуда не годная, и реакция - сладкий сон любого потрошителя (мол, пока я его оглоблей своей огрею, он меня на шашлык пошинкует, замаринует и поджарит).
- Все, хватит! Натренировалась! Наслушалась! – Я с размаху зашвырнула опостылевшую железяку в заросли жиреющей под благодатной тенью вековой лозинки крапиву и, послав зловредных мужиков куда подальше, решительно направилась ужинать.

Эх, где же те блаженные деньки, когда, проспав до полудня, прогоняла я щедрую дремоту, с истомной неторопливостью, понимая, что впереди никаких особых дел не намечено, и наступивший день обещает быть блаженно однообразным. С тех пор прошло и всего-то ничего - пара знойных летних месяцев, а казалось, будто богатые на чудные метаморфозы дни сплелись в суматошное многолетие. Вот и теперь, ни свет ни заря, не шибко-то нежничая, «мое персональное проклятье», естественно, в лице Югорио Сласто, плеснуло в заспанное лицо своей номинальной хозяйки колодезной водички и, лицезрея  мою «благодарную» реакцию, жизнерадостно объявило: 
- Вставай, тетеха, в сие прекрасное утро, - он задорно хохотнул, - мы отправляемся добывать тебе приличествующее снаряжение.
- Надеюсь, что оно все-таки существует, - заметил Маркиан, чей саркастический комментарий слился с  моими возмущенными воплями.
- У-у-у, мерзкие мужичонки, - отплевываясь и отфыркиваясь, я вскочила с доселе уютного, нагретого спального гнездышка, вмиг, благодаря мужским стараниям, превратившегося в топкую болотистую местность. – За что, Боги, ну за что, - я взвела руки к потолку и запричитала, - мне эта небесная кара?! - Мои глаза мстительно шарили по окружающим предметам, выискивая, чем бы, поувесистей, запустить по ухмыляющимся вредителям. - Что, не могли по-человечески разбудить?
Наглецы переглянулись и хором ответили.
  - По-человечески? Нет, никак не могли!
Задыхаясь от бессильной ярости, я ухватилась за услужливо протянутую Охо тряпку и, с усилием, начала вытирать намокшую шевелюру. С некоторых пор водные процедуры начали вызывать у меня стойкую аллергическую реакцию. Даже не знаю, с чего бы это…
- Ну что, проснулась? – Переступая порог, в сенях появилась ведьма. В одной руке она несла украшенный цветной эмалью чайник, из фигурного носика которого тонкой струйкой тянулся водяной пар. Она подошла к колченогому столу и молча водрузила на него свою ношу. Следом за Урсулой в по-прежнему приоткрытую дверь слаженным рядком, точно вальсируя в мелодичном перезвякивании серебряных ложечек, вплыли пять чашек и тяжелая чугунная сковорода с аппетитно скворчащей глазуньей на ней.
- Садись к столу, Айра. - Как всегда окинув моих мучителей колючим взглядом, ведьма, как бы не хотя, добавила: - и вы тоже. Самое время завтракать.
Моя свита, без ущерба для собственного самолюбия миновав момент подобострастного упрашивания, слаженно подхватила меня подмышки и припустила к накрытому столу. Усевшись, я оказалась, плотно зажатой между Югорио и Маркианом, не в состоянии ни протянуть руку, ни уж тем более поднести ее ко рту.   
- Что, другого места не нашлось? - зло прошипела я, тщетно пытаясь растолкать их дюжие туши.
- Никак тесновато? – придвинувшись еще плотнее, невинно поинтересовался Маркиан.
- Издеваетесь?! – Удвоив усилия, я под конец попыталась сползти под стол, но была грубо остановлена и за шкирятник водружена на прежнее место. При этом обидчики, будто и вовсе не замечая бунта, споро орудовали ложками, уничтожая общественные продуктовые запасы.
- Все вы меня достали! – Исхитрившись опрокинуть чашку с кипятком на колени завопившего демона, я, наконец-таки, оказалась на другом конце стола и злорадно пригрозила: – как освою парочку зубодробительных заклинаний, обязательно опробую их на вас.
- Вот видишь, Айра, - манерно поглощая травяной чай, заметил Маркиан, - благодаря нашим стараниям у тебя теперь есть мощный стимул к обучению.   
- Сколько же от вас возни, да шума! – Ведьма с недовольным видом отодвинула от себя опустевшую чашку. – У вас еще вдоволь наберется времени поупражняться в остроумии. А пока, помолчите и послушайте.
- Отсюда, по тайным тропам, путь до «Туманной Пустоши» вам не одолеть и в три дня. Но, это если бы они у вас были. Торг начнется сегодня, с закатом солнца, и окончится в ближайшее полнолуние. Если хотите раздобыть что-нибудь действительно стоящее, то следует поспеть к открытию. Да и Айре, небось, любопытно будет посмотреть на церемонию.
Сделав очередную попытку отвоевать у своих прожорливых соседей последний, уже остывший, кусок яичницы, я в недоумении замерла, за что, кстати, и поплатилась оставшись без оного.
- А что, - смирившись с полуголодным существованием, удивилась я, - мы, действительно, куда-то отправляемся?
- Именно, при чем заметь, - прожевав остатки моего несостоявшегося завтрака, изрек Югорио, - что, все эти старания затеваются исключительно ради тебя.
В памяти всплыло утреннее пробуждение и сопровождающее его восклицание по поводу недостающего снаряжения. А упоминание о Туманной пустоши, путем несложных логических умозаключений, подсказало, откуда именно, оно в ближайшие время появится.
Оружейная ярмарка, на необжитых просторах вблизи туманного Эдемкура, славилась на всю Наглядну. Преимущественно, как источник беспрестанных шокирующих, скандальных известий. Она затевалась в самый разгар соломенной жатвы, и это обстоятельство не являлось ни в коей мере странным, так как мирный люд, занятый обработкой своего урожая, крайне редко заглядывал в места подобные этому. Разве что, лесной охотник, измотанный противостоянием с особливо ушлым зверьем, выискивал здесь бьющие без промаха стрелы.
Более двух недель шли туда торговые караваны, под самое пузо загруженные всем, что можно было выгодно продать. Путь же налегке занимал не менее недели, да и то, если гнать лошадей день и ночь, останавливаясь лишь на срок, не длиннее выдоха и вдоха. А теперь, как открылось мне, и по тайным тропам на подобное путешествие уходило три полных дня.   
Заинтриговано оглядев собравшихся за столом, я поспешила озвучить, естественный в данных обстоятельствах вопрос.
- Как же, таким образом, мы попадем к открытию?
Церемония открытия ярмарки, с которой официально начинались оружейные торги, поистине выделялась из числа прочих ей подобных торжественностью и размахом. По-существу, это было, чуть ли не единственное месте, где, не опасаясь преследования, вполне законно можно было продать или купить, а иногда и обменять, такое количество вооружения, которого с лихвой бы хватило для оснастки приличной армии. 
Учитывая, что в нашу компанию затесался некий примечательный представитель животной фауны (который, как можно было предположить по многочисленным легендам и сказаниям, вполне споро передвигался под облаками) и, попросту, не видя другого выхода, я в задумчивости уставилась на Маркиана.
Видимо, угадав ход моих нехитрых размышлений, он возмутился:
- Только этого не хватало! Я что, похож на осла? 
- Тогда как?
  - Знамо как, - вмешалась в разговор Яромира, - воспользовавшись телепортером. Для самостоятельного пространственного перемещения у тебя пока не достает навыков, так что придется воспользоваться вот этим…
Она достала из кармана льняного  платья  ничем не примечательное медное колечко, с голубым камушком в центре грубой оправы, и в очередной раз пояснила:
- Эта безделушка способна перенести вас на Туманные пустоши как раз к сроку. Запас энергии у амулета скуден, так что от вас троих потребуется максимальная четкость транслируемых образов. Представляя место будущего прибытия, постарайтесь быть поточнее.
Прослушав последнюю рекомендацию, я почувствовала приближение нервной икоты. Нет, воображение у меня, конечно, сызмальства отличалось буйством и непредсказуемостью. Коли требовалось представить что-то, что прежде даже не снилось, я виртуозно это проделывала. Но, отчего-то, в конкретном случае сия перспектива абсолютно не вдохновляла. Может, если бы, благодаря стараниям родительницы, из подкинутой ей литературы я не узнала некоторые животрепещущие подробности данного способа перемещения, то отнеслась бы к предстоящей процедуре с большим энтузиазмом. А так, выведенное на полстраницы пламенеющими рунами предостережение изрядно подтачивало фундамент моего оптимизма.
«… более прочего, адепт должен помнить, что малейшая
невнимательность в процессе телепортации
влечет за собой, в лучшем случае: перемещение
 в пункт, весьма относительно связанный
с заданным, а в худшем, и наиболее вероятном,
полную дематериализацию с последующим
рассеиванием. А, иначе говоря, безвозвратное
исчезновение сего нерадивого адепта».
   
Учтя тот факт, что ситуация осложнялась еще и тем, что ни Маркиан, ни Югорио, ни уж тем более я, ни разу не бывали на Туманных пустошах, моя икота усилилась. Без труда разгадав причину написанных на наших лицах сомнений, Яра соблаговолила воскресить в нас надежду на благоприятный исход:
- Да не таращьтесь вы на меня с таким испугом, конечно, я как смогла, зачаровала колечко, так что, куда вас нести, оно примерно знает. Вот только, ваши дурные мыслеформы вполне могут сбить настройки. Поэтому, попытайтесь в процессе перемещения либо вообще ни о чем не думать, либо думать о том, что имеет непосредственное отношение к оружейному торгу. 
Змей на пару с демоном, удовлетворенные наставлениями, закивали, я же озадаченно промолчала. Что знала я об оружейном торге? Ничего. Как хорошо разбиралась в оружие? Да никак. Что я могла навоображать по данному поводу? Угу. Именно. Многое…


Глава пятая.
Покупки с мордобоем.

Ни что так не снимает напряжения,
как хорошая драка, в которой ты не участвовал.
                Югорио Сласто

Хуже новых друзей девушки, есть только ее старые подруги.
                Маркиан Змей

Как определить истинный возраст мужчины?
Покажи ему поочередно: коня, меч и грудастую девицу.
Если каждый раз он агукает и пускает слюни,
то период младенчества в самом разгаре.
Если нет, то, скорее всего, вы наткнулись на труп.
                Айра Флир 

Как и предполагалось, состоявшаяся телепортация не прошла для нашей удалой троицы без последствий. Уж не знаю, когда именно произошел сбой (хотя подозреваю, что случилось это в тот момент, когда как-то незаметно для себя самой нудные рассуждения о преимуществах идущего на мечи подгорного метала, от выплавляемого равнинного собрата плавно перетекли в русло смакования воображаемых достоинств тех симпатичных и мускулистых ребят, для кого, собственно говоря, эти мечи и ковались). Сначала, едва отойдя от грубого приземления, я даже обрадовалась тому, что рискованный процесс последовательной разборки и сборки моего бренного тела прошел не оставив «лишних» деталей. Но просвистевший над самой макушкой зловещего вида клинок быстро остудил мой преждевременный восторг. Уместней было бы уточнить, что, рассуждая о крепких, свирепых парнях, я меньше всего хотела стать причиной их ярости. Наверное, любой разумный человек, размахивая остронаточенной железякой на потребу собравшейся вокруг импровизированной турнирной арены толпы, обнаружив перед собой в разгар боя, не знамо как очутившуюся на груди поверженного соперника истошно орущую девицу (а именно сему замечательному занятию я в этот момент и предавалась, демонстрируя всем собравшимся незаурядные возможности своего вокала), непременно опустил бы оружие и любезно помог даме подняться. Но реальность оказалась далека от моих идеалистических представлений. У доставшегося мне троглодита, видимо задушенный гормонами, разум либо спал беспробудным сном, либо вовсе отсутствовал по причине полнейшей ненадобности. Решив, что мое незапланированное появление - коварный маневр прибывающего в глубоком отрубе врага, здоровяк под восторженный рев публики замахал железякой с удвоенным энтузиазмом, так что я едва умудрялась уворачиваться. Лихорадочно прочесывая боковым зрением полупустые зрительные ряды, в тщетной надежде отыскать запропастившихся Югорио и Маркиана, я неожиданно наткнулась на иное знакомое лицо.
  - Матушка Порхор! – Что было мочи, заорала я. 
Не тратя времени на удивление, дородная гномиха, тяжело перевалившись через хлипкое ограждение, раскручивая над темноволосой головой увесистую дубину, с неожиданной для своих габаритов скоростью подлетела к моему обидчику и, с гневом воскликнув: «Я те покажу, жога , как на красаву руку поднимать!», огрела молодчика по глухо хрустнувшему затылку. Осмеянный такой, переменчивой в своих симпатиях, толпой, здоровяк обессилено осел наземь.
  - Когда же ты, моя красава, научишься давать сдачи? - стиснув меня в своих могучих объятьях, дежурно поинтересовалась гномиха.
Я благодарно обняла ее в ответ.

Сия тема давно считалась у нас риторической. В ту пору, когда я еще была болезненно худа, долговяза и знала такие цветастые ругательства, что могла пронять и каменное изваяние (видимо, по какой-то высшей задумке, мой, со знанием дела подвешенный, язык должен был искупить бросающуюся в глаза телесную тщедушность, хотя эффект получался как раз обратный). Благодаря своей возмутительной откровенности (т. е. крайне раздражающей окружающих привычке говорить то, что на ум взбредет), я постоянно наживала себе недоброжелателей, регулярно повышая и без того многочисленные шансы быть битой. Вот, и в тот памятный день, вымотанная отчаянным бегством и, наконец-то, настигнутая, я оказалась в окружении соседских мальчишек, решительно настроенных расквитаться со мной за каждое неосторожное слово. Но, благодаря какому-то сверхъестественному везению, сию экзекуцию, к великому разочарованию моих обидчиков, пришлось отменить. Уж очень этому способствовала пышущая праведным гневом широчайшая фигура гномихи, мало того, что весьма колоритная сама по себе, так еще и сопровождаемая целым отрядом  вооруженных до зубов соплеменников. Ее эффектное появление произвело на меня неизгладимое впечатление.

  - Это что за безобразие под моим носом чинится? – насупившись тем самым тоном, что безотказно ввергает любого представителя мужского пола, будь то мальчик или мужчина, в боязливый трепет, поинтересовалась она. - Такую маляву этакой дурой бити?! Она выхватила у оторопевшего обидчика увесистый булыжник, не забыв наградить оскорбительным подзатыльником.
  - Так, она, это…с-сама первая начала, - обиженно хлюпнув носом, пожаловался Тай, признанный городской заводила и мой бессменный враг на протяжении всего детства.
  - Она обозвала его подъюкуй накий , а мне сказала, что я похож на фасрана , – подтверждая слова своего предводителя, выкрикнул его лучший друг Васька.
  - А меня - такок погакий , – поспешил добавить красавчик Артар.
  Услышав сие подробное описание моих ораторских подвигов, гномий отряд неодобрительно загудел. Я подозревала, что каждый из них даже за одно подобное оскорбление, не задумываясь, свернул бы мою цыплячью шею. В пору было забеспокоиться.
  - Эко, в самом деле, красава, откуда у такой малявы столь богатые познания, – задумчиво потирая подбородок, полюбопытствовала гномиха.
Ничего не оставалось, кроме как предъявить вещественное доказательство своих преступлений предводительнице. Я извлекла из-за пазухи просторной некрашенки маленький, в переплете истертой бычьей кожи, томик.
 - Героические похождения Эуша Вострого, славного вождя Черных гномов и его непобедимой армии, – зычным, звенящим голосом прочитала она его название.
Хочется уточнить, что в сём незаурядном эпическом произведении, однажды выисканном мной на прилавке старьевщика, вместо ожидаемых кровавых сражений (с невиданной скрупулезностью) описывались многочисленные пьяные застолья и непременные словесные поединки между главарями «враждующих» гномьих кланов, среди коих равных вышеупомянутому Эушу Вострому, похоже, не было. Его остроумная, многоэтажная речь, точнее брань, с большим энтузиазмом переведенная автором на доступный язык разбудила во мне стремление к аналогичным подвигам. 
 - Во, невежды, смотрите, - потрясая над головой книжицей, упрекнула своих воинов грозная предводительница, - малява, а вон какие умные книжки читает, вы-то, небось, даже имени не слышали сего уважаемого вождя!
Хмурые гномы, точно зардевшиеся девицы, виновато потупились.
Столь неожиданно записавшись в ряды умниц и интеллектуалок, я гордо выпятила грудь.
  - Зови меня матушкой Порхор, малява, - покровительственно положив мне на плечо свою тяжелую, но ласковую руку, сказала гномиха, - и никого не бойся. Всякому, кто тебя тронет, я самолично по хребтине накостыляю. Все ли хорошо меня слышали? – пророкотала она.
  - Все, матушка Порхор! – как по команде гаркнули гномы.
Вместо ответа мои малолетние обидчики благоразумно поспешили скрыться.
  - Фарх, - выкрикнула гномиха, - на-ка проследи, чтобы все наши ознакомились. Откуда-то из середки выступил скуластый, рыжий, точно мой наглый кот Смект, гном, названный так в честь одного беспробудного пьяницы, который, однажды, по сущему недоразумению спас крупнейший город древности от коварных завоевателей, в одночасье перевоплотившись во всеми почитаемого героя. Как водится, его прославленное имя спустя несколько столетий превратилось в нарицательное, в буквальном смысле означающие «баловня судьбы», что очень подходило моему разъевшемуся питомцу.

Гном с непередаваемым почтением взял протянутое произведение браного «искусства» и, украдкой подмигнув мне, встал в строй. Фарх весьма приметно отличался от своих товарищей по оружию полным отсутствием на лице какой-либо растительности, окромя выгоревших до бела бровей и ресниц. Как вскоре выяснилось, объяснялось это тем, что он являлся младшим отпрыском из восьмерых сыновей самой матушки Порхор и, по совпадению, моим ровесником.
  - Ответь-ка,  малява, на один вопрос. Где у вас тут можно заночевать?
Я задумалась. Гостиницу в нашем городке, несмотря на  давно возникшую необходимость, так и не отстроили. В «Ларце» не жаловали чужаков. Путешественники обычно селились к кому-нибудь на постой, оплачивая гостеприимство либо услугой, либо звонкой монетой.  Появись такая потребность хотя бы неделю назад, я бы с легкостью перечислила хозяев, не возражающих против дополнительного приработка, но накануне Дня Колокола  все дома наводнила ближняя и дальняя родня, так что выбирать было не из чего. По существу, единственным пустующим двором был мой собственный. Естественно, вид двадцати горластых, упертых, как тысяча ослов, гномов и их выдающейся командирши поверг моего папашу в глубокий шок. Впрочем, покуда он ошарашено хлопал выпученными глазами, наблюдая, как опрометчиво привеченная его дочуркой шайка, деловито устраивается на новом месте, предприимчивая матушка Порхор, не теряя времени даром, а заодно и отсрочивая его преждевременную кончину, посулила за постой такую сумму, отказаться от которой смог бы разве что только пришибленный альтруист. Альтруистом папаша не был. Заручившись вымученным одобрением старосты, гномы отрядили Фарха и отправили его на поиски корабельных плотников. Оказалось,  недавний шторм, изрядно потрепавший  их тяжеловесный даркар уже на подступах к родной гавани, вынудил отложить долгожданное возвращение домой на срок внепланового ремонта. По самым пессимистичным подсчетам на устранение  неисправностей с лихвой хватило бы и недели. Но, разразившиеся гулянья оказались похуже неиствующей стихии. Сначала ларецкие плотники добросовестно осмотрели  поврежденное судно,  сделали необходимые замеры, снесли к берегу древесину, подготовили инструмент и… и благополучно на сим успокоились. Тот год выдался на редкость  урожайным на веселую медовуху: такой ядреной и хмельной, - клялись старожилы, - она еще не рождалась. Оценить всю прелесть сего напитка пожелали многие. В результате чего и гномы и люди, поначалу настороженно косившиеся друг на друга, прониклись ко всему такой симпатией, что ремонт даркара пришлось отложить до тех пор, пока не опустела последняя бочка. К тому памятному моменту минула вторая неделя, всех,  успевших явиться на белый свет за этот срок, младенцев, не исключая девочек, окрестили молодецкими гномьими именами, мужики стали заплетать волосы в косицы, а к небезызвестным похождениям Эуша Вострого, в не уступающем былому «высокохудожественном» стиле, был приписан второй том.

Провожать матушку Порхор и ее отряд вышел весь город. На радостях даркар подлатали так, что он теперь разве что только не летал. Взамен порванного паруса местные мастерицы сшили новый, алый, в тон кланового цвета, с хмурой предводительницей в рогатом шлеме по центру.
   - Это, дабы всякий гад ползучий, каку подлость против сего достойного войска замышляющий, глянул и устрашился, - любуясь на развевающееся полотно, пояснил староста.
Искусно вышитая под портретом многозначительная фраза «Добро пожаловать в Ларец», как бы глумясь над воображаемым противником, живописно дополняла созданный образ.
      
С тех пор прошло шесть лет. В память о затянувшемся гуляньи и на радость многочисленных путников, в городке, наконец-то, построили гостиницу. Над названием долго ломать голову не стали, краснодеревщик постарался на славу, вырезая его на цельном куске тисовой древесины. И вот, над новенькой дубовой дверью гостиницы красовался довольный бородатый мужичок с кружкой хмельной медовухи в крепкой руке, чья золотистая пена омывала затейливо-витиеватую надпись «Веселый гном».          


- Так, так… Да не уж то, малява, ты и впрямь теперь в самой Улли-Яре будешь учиться?! – со свойственным гномихе темпераментом и радостным удивлением воскликнула она.
Естественно, и в этом не могло быть никаких сомнений, о моей скорой участи узнала добрая половина ярмарочного люда.
  - Я всегда знала, что ты вляпаешься во что-нибудь этакое, – она попыталась изобразить сей загадочный предмет руками, - ты прямо-таки радуешь матушку Порхор, у меня как раз старина Солот  совсем захирел - еще пару годиков, и от него совсем никакого толку не станет. Уж каких только чародеев я ему в преемники не подсовывала - ни один не подошел! А ты, глядишь, возьмешь и придешься этому прохиндею по нраву.
Я скептически покачала головой.
 - Это вы, матушка, чересчур вперед забегаете. Еще не известно, какая из меня магичка выйдет. Иные вон, сызмальства волшбе обучаются, а я в свои года только разве что и умею, что щи ветрогонные стряпать.
Гномиха недовольно скривилась.
 - А ты мне свои страхи за истину не выдавай. Я, как-никак, поболе твоего повидала и вперед уже давече забегать перестала. А вот заглядывать одним глазком получше иных предсказателей навострилась. Ты - девка справная, - матушка Порхор бесцеремонно хлопнула меня по заду, - да норовистая, земля под тобой точно пылает. Может великой магичкой ты и не станешь, но шороха среди тамошних вельмож наведешь. Не магическими талантами, так вот этим, - гномиха собрала в горсти свои необъятные груди и зазывно потрясла ими.
Испытывая одновременно и смущение и веселье, я приглушенно захихикала.
 - Так, ведь, это я в нашем Ларце первой красавицей слыла, а в восточной столице, небось, и не таких видывали. К тому же, что бы поступить в академию, всякой колдовской утвари надобно больше, чем невесте приданого. - Я выудила из-за пазухи оберегаемый свиток и протянула его гномихе, - во, сами посудите. Где я за такой короткий срок столько раздобуду?
Матушка Порхор, бегло изучив список, задумчиво прищурилась.
- Ну а это, малява, уже не твоя забота. Во свей Наглядне не сыскать нынче лучшего места для покупки хорошего меча!

Яромира не погрешила против истины, сказав, что я не без любопытства посмотрю церемонию открытия оружейного торга. В действительности, мне и представиться не могло, что сие ежегодное действо проводится с таким грандиозным размахом. В самом центре многочисленных шатров и палаток расположился огромный, яйцевидной формы, пустырь, по всему периметру ограниченный высокими золочеными столбами, двадцати аршинов каждый. У пяти из них, уступая в высоте ровно на две трети, высились, покрытые аквамариновыми пластинами, постаменты. Едва раскаленный диск солнца окунулся и растаял в порозовевших на горизонте клубах тумана, на их, расплющенных в плошки, вершинах с громоподобным ревом вспыхнули ослепительно-яркие огни. В то же мгновение послышался звон вынимаемых из ножен клинков и, собравшаяся вокруг пустыря, толпа с радостным криком вскинула вверх свое разномастное оружие. Затем, едва различимые в уютном полумраке, высоченные тени, постепенно обретая телесную плотность, отделились от золоченых великанов. В медленном кружении они заскользили по песчаной поверхности земли, рассыпая с призрачных ладоней своих серебристую пыль на головы замерших в благоговейном трепете зрителей.
 - Так духи Туманной пустоши благословляют воинов и их оружие - шепотом пояснила матушка Порхор. – А так же защищают ярмарку от нечестного торга и бессмысленного кровопролития.
 - А это кто? – я указала на возникшую в самом центре разворачивающегося действа внушительную мужскую фигуру. Плечистый незнакомец являл собой странную смесь колдуна и прожженного вояки. Его примечательный, богатый наряд сочетал, как роскошь драгоценных тканей, так и угрожающую неприступность заговоренных лат. 
  - Драмогар, архимаг тринадцатой ступени, директор Эдемкурской школы, прославленный воин и некромант! – с готовностью пояснила гномиха.
 Увидеть живого некроманта собственными глазами – это, я вам скажу, не хухры-мухры. Приверженцы подобного ремесла нередко превращались в неистребимый ужас общечеловеческого масштаба. Вокруг таких персон всегда плотным маревом кружились всевозможные мрачные тайны и сомнительные колдовские ритуалы. Нагрийя была единственным государством на континенте, где, вот уже как 90 лет, люди, практикующие некромантию, естественно при наличии специального разрешения, не преследовались законом. И все же, не смотря на то, что в сердце самого Эдемкура каждое десятилетие выпускались носители сего неоднозначного знания, встретится с одним из них лицом к лицу доводилось весьма не многим. Драмогар, несколько столетий подряд занимавший пост главнокомандующего регулярного войска царства, ежегодно принимал участие в открытии ярмарки, осуществляя сложнейший ритуал призвания пяти стражей стихий.      
   
Колдун, с легким взмахом объемных рукавов кафтана, широко раскинул руки, и его громкий бархатистый  голос зазвенел  над пустошью. Он то ли кричал, то ли пел, выводя лишь ему подвластные мелодии, и казалось, что прародительница всего сущего – Земля - начинала тихо вибрировать под моими ногами. Вдруг, точно дикий огненный цветок вспарывая пуды тяжелой, глинистой почвы, в небо вонзилась гигантская птица. Из ее крюкообразного остроконечного клюва вырывались снопы раскаленных искр, переливаясь, точно пестрые радуги, складываясь в причудливые калейдоскопные узоры.
- Приветствую тебя, страж первый, огненная птица Корум, - колдун низко поклонился, – займи свое место!
Расцвечивая потемневшее небо самыми немыслимыми оттенками пламени, птица послушно заняла вершину одного из позолоченных постаментов. На зрителей пахнуло удушливым жаром, когда из распущенного хвоста птицы выпали разномастные языки пламени, превратившись на земле в завораживающе прекрасные перья.
Наклонившись, Драмогар собрал горсть земного праха и, разогнув ладонь, подул на него. Тотчас поднялся штормовой ветер, закрутив от неба до земли воронку пританцовывающего на месте смерча. Из этой ненасытной норы, точно из утробы невиданного чудовища, медленно выползла крылатая черная кобра.
  - Приветствую тебя, страж второй, земляная кобра Геба, - колдун поклонился вновь, – займи свое место!
Змея обвила отведенный ей постамент и, уставившись на колдуна немигающим взглядом, замерла. Земля вокруг пресмыкающегося тут же вздыбилась, выталкивая на поверхность кристаллы черной слюды.
В следующий раз, вкладывая в свой удар великую мощь, он  вонзил, незнамо как образовавшийся в его руках, посох в утрамбованную поверхность пустоши, и точно полноводные реки хлынули из невзрачной, размером с небольшой кулак, лунки.  Неиствующий поток в мгновение ока, оббегая внушительную фигуру некроманта по причудливой  спирали, покрыл все ограниченное столбами пространство. Вода, живым шевелящимся полотном, распласталась под его ногами, даже не замочив подметок роскошных сапог. Ослепительным светом вспыхнуло навершие колдовского посоха, когда, повинуясь колдовскому приказу, направленный на зачарованное озеро, он обратил воду в ледяную зеркальную гладь. В следующие секунды на пустырь опустилась странная вязкая тишина. Повеяло зимней прохладой и, будто оправдывая ее, над пустошью и всеми ее обитателями пошел самый настоящий пушистый белый снег. Я в мгновение ока покрылась противной гусиной кожей. Еще пара таких вывертов, и простуда мне гарантирована. Но, к счастью, столь губительные для моего здоровья климатические причуды закончились с появлением третьего невиданного стража. Пронзительный свист, отзывающийся болью в ушных перепонках, буквально взорвал ледяную кору, кристалловидными осколками взметнувшуюся в поднебесную высь, точно перепутав небо с землей, ошалевшие снежные хлопья понеслись за ними вслед. Под всей этой искрящейся массой я не сразу разглядела огромного, пронзительно белого коня, свирепую морду которого венчали три изогнутых витых рога и длиннющая козловидная бородка. Узкие прорези глаз смотрели зло и недоверчиво.

  - Приветствую тебя, страж третий, водный скакун Эула, - неотступно следуя порядку ритуала, воскликнул некромант, - займи свое место!
Свирепо раздувая ноздри, страж в один резвый прыжок взобрался на отведенный ему постамент. Едва посеребренные копыта выбили первую дробь на пьедестале, как из-под ног скакуна хлынул искрящийся водопад, бесследно исчезая в недрах грунта.
  - Говорят, будто рога у него из Синего алмаза! – Как и всякий гном, питающий огромную слабость к редким драгоценностям, между делом сообщила Матушка Порхор.
Голубые алмазы, в отличие от своих собратьев, рождались лишь в неведомых морских глубинах и, помимо их баснословной стоимости, служили незаменимым материалом для создания вожделенных Зеркал Истины, способных раскрыть или даровать любое, когда-либо существовавшее в природе, знание. Последнее такое зеркало кануло в вечность много сотен лет назад, еще до обретения людьми чародейского могущества, но легенды и по сей день соблазняли колдунов всяких мастей на создание столь полезной штуковины. Ибо нет для мага большей ценности, чем сила знания. Именно в обретение оного и просиживают они большую часть своей жизни за толстенными фолиантами, рыскают по кишащими упырями и прочей нечистью склепам в поисках утерянных свитков, хранящих немыслимые колдовские рецепты. А тут, представьте себе, такая экономия и времени, и сил. Нужен состав микстурки от лишая? Пожалуйста. Рекомендации по усмирению расплодившихся оборотней? Пожалуйста. Инструкции, как за неделю покорить весь мир? Нет ничего проще! На мой взгляд, и хорошо, что подобных зеркал больше не существует, да и самих алмазов вот уже как век, а может и больше, добыть никому не удавалось, а то не сомневаюсь, что особо ретивые колдунишки натворили бы дел. Кстати об алмазах, хаживали легенды, будто бы их раз в две тысячи лет несет древняя морская черепаха Маат, прародительница всех вод и населяющих их тварей, словно голубые алмазы и не камни вовсе, а священные яйца жизни, надежда всего сущего на бесконечный путь. Будучи большой почитательницей подобных баек и, в общем-то веря в них, за что не раз была осмеяна, я с пристрастием присматривалась к рогам коняги, пока не пришлось отвлечься на очередной «трюк» некроманта.

Казалось, что это не колдун, замерев с раскинутыми руками, медленно возносится навстречу кочующим к виднокраю облакам, а сама земная твердь, уставшая от столпотворения и бесконечных визитеров, решила тихонько улизнуть от въедливого некроманта. Ни единый мускул не дрогнул на его суровом лице, когда Драмогар поднялся в такую немыслимую высь, что стал почти неразличим на чернеющем полотне небес. Не знаю, что он там делал, но результатом стал ужасающий шквал ветра, обрушившийся на пустырь и порядком потрепавший заохавших зрителей. Едва колдун спустился вниз, не представляю, как его не унесло в ближайшее королевство, на пустырь опустилось некое существо с туловищем, отдаленно напоминающим паучье, увенчанное красивейшими резными крыльями бабочки, с размахом, должно быть, не меньше пятнадцати саженей. Поражая воображение изящными взмахами крыльев, существо бесшумно зависло над некромантом. На приличном расстоянии легко было решить, что крупный мотылек невинно порхает над приглянувшимся цветочком. На самом же деле, бесшумные движения его крыльев рождали воздушные потоки такой силы, что с бедного колдуна, точно вросшего в землю, едва не срывало одежду, его спасали лишь предусмотрительно одетые латы.

  - Приветствую тебя, страж четвертый, воздушная бабочка Уббуа, - превозмогая шквальный ветер, прокричал колдун и с нечеловеческими усилиями низко поклонился, - займи свое место!
Уббуа, язык не поворачивался назвать ее бабочкой, споро уселась на постамент, сложив смертоносные крылья. Буря стихла так стремительно, что я едва не засомневалась, а была ли она вообще. Порождая новые чудеса, над чудищем заплясали хороводы мерцающих сфер.
В наступившей тишине послышался старательно приглушаемый ропот. Мол, что-то в этом году пошло не так, каждый последующий призыв вместо красочного зрелища превращался в весьма опасную ситуацию, и что, мол, колдун едва справляется со стражами. Я придирчиво присмотрелась к некроманту. В целом впечатление он производил обнадеживающие, все тот же сосредоточенный волевой взгляд, все та же уверенная мощь в теле, но вот лицо что-то заметно побледнело, а между бровями залегла глубокая напряженная складка, да и дышит он как-то прерывисто, точно в легких не хватает воздуха. М-м-да…
А, тем временем, действо продолжалось, пустовать осталась одна единственная платформа, и, по всей видимости, ее очередной хозяин и должен был появиться в скором времени. Так и случилось. Высокая, коротко стриженая девушка, в белом платье до пят с превеликой осторожностью поднесла Драмогару наполненный до краев чем-то густым и алым, простой оловянный кубок.
  - Жертвенная кровь! – прокомментировала гномиха, - волка призывать будет!
Дождавшись, пока помощница отойдет на безопасное расстояние, колдун склонился к кубку и исступленно что-то зашептал. Едва кровь начала светиться неестественным ультрамариновым светом, он поспешно плеснул ее перед собой и замер. Растянувшееся не земле пятно стало постепенно разрастаться. Оно разрасталось до тех пор,  пока не превратилось в довольно приличную лужу, в глубине которой вскоре началось жутковатое шевеление. Сначала на ее поверхности юрко выступил странный бугорок, он потешно тыкался по кругу, точно ища только ему ведомый выход, и никак не находя его. Но вдруг, на мгновение пропав из виду, бугорок появился вновь, уже значительно крупнее, продолжая при этом стремительно расти, принимая узнаваемые очертания исполинского волка. Едва мне удалось его разглядеть, как зверюга с леденящим кровь воем ринулся на обомлевшего некроманта. Толпа испуганно ахнула, хранители на платформах хищно ощетинились. Повсюду зазвучал лязг вынимаемых из ножен клинков. Но, что-то подсказывало мне, что против сих созданий обычное железо мало сгодится. К счастью, прославленный Драмогар оказался не столь прост, как многие посчитали, он исхитрился увернуться от прямого броска стража, без колебаний схватив зверя за разверзнутую пасть. Толпа восторженно заулюлюкала. Воистину, это было впечатляющее зрелище, неотвратимое столкновение порождения исконной стихийной силы и того, в чьих жилах лишь совсем недавно, по какому-то немыслимому замыслу, забурлили незримые токи магической энергии.
  - Приветствую тебя, алый волк Астах, пятый страж, хранитель времени, - не разжимая рук, некромант исхитрился поклониться, тем временем, как кровь с его пораненных об острые клыки пальцев, сочными каплями стекала в звериную пасть, - займи свое место!
Оказалось, что, на первый взгляд пустые, слова пафосного приветствия были именно теми непреодолимыми путами, что связывали неуправляемых чудищ по рукам, ногам, крыльям и, пожалуй, зубам, заставляя повиноваться.
Утробно рыча, пятый страж занял пустующее место. Едва зверь улегся, у основания постамента проклюнулись темно-багровые ростки, в мгновение ока оплетя его толстыми стеблями лозы, с редкими кровоточащими цветками.   
 
Тут же пустошь огласилась хвалебными криками и шумом аплодисментов.
  - Слава великому Драмогару!
  - Долгой жизни и прилежных учеников могучему Драмогару! – неслось из толпы.
Некромант сдержанно улыбнулся и отвесил легкий поклон.
  - А теперь, - пробасил некромант, - пусть главы торговых кланов выдут ко мне!
  - Ну, кажется наш черед, Фарх!!! – громким шепотом позвала матушка Порхор своего меньшого сына.
К моему удивлению, где-то вечно пропадающий гном тут же нарисовался радом с родительницей.
  - Самое главное не забыл?
  - Взял, матушка, - поглядывая на меня с хитрым прищуром, обманчиво покорным голосом ответил мой давний приятель.
  - Тогда пошли, чего ждешь?
  - Вас, матушка.
  - Я те поговорю! - сунув ему под нос, упакованный в плотные перчатки, кулак, пообещала родительница.
  - Айра, стой здесь, я скоро вернусь, - велела гномиха, прежде чем в сопровождении Фарха удалиться.
Пока парочка, резво орудуя локтями, пробиралась к выстеленному лепестками условному проходу на пустырь, в центре действа возникло пять девичьих фигур, выглядевших в точности так же, как и, ранее принесшая некроманту кубок с жертвенной кровью, девица. Разделившись - каждая встала в непосредственной близости от одного из стражей и, поклонившись им, достав заранее приготовленные емкости и инструменты - девушки тут же приступили к сбору образовавшихся артефактов. 
Незамедлительно, на пустырь, под светлые очи Драмогара, чинно высыпала целая куча именитых предводителей больших и не очень кланов. В основном это были гномы, в больших количествах, как никто иной, производящие всевозможные орудия для умерщвления плоти отменного качества. Но попадались и тролли, и гоблины, и эльфы, и орки, соревнующиеся с последними в производстве бронебойных луков. Оказались среди прочих и люди. И среди рода человеческого встречаются даровитые оружейники! 
Выстроившись в стройную шеренгу, предводители подходили к Архимагу, принимая из его рук дары стражей пяти стихии (цветок с лозы, влагу из водопада, парящую воздушную сферу, таинственный кристалл черной слюды или полыхающее согревающим светом перо). Позже, по завершению торга, когда все возвратятся в родные земли, эти благословенные предметы на целый год станут прекрасными амулетами для всего рода, привлекая мир, достаток, здоровье и хорошее настроении. Взамен, чтя незыблемый закон равновесия, каждый глава приносил какой-нибудь ответный дар, стараясь переплюнуть дар соседа. Существовало негласное мнение, что чем дороже и уникальнее будет ответное подношение, тем дольше и благостней будет действие амулета.
  - И что, - спросила я стоящего поблизости толстощекого парня, - эти зверюги так и будут торчать здесь до следующего полнолуния?
  - Не-а, - не отрывая взгляда от мерцающей драгоценным светом горки даров, отозвался молодец, - хранители простоят здесь всю ночь, исчезнув с первыми лучами рассвета. А освободившийся пустырь, как обычно,  замостят под состязания.
  Я облегченно вздохнула, столь близкое соседство с хранителями неприятно щекотало нервы.
  Тем временем, подходя к заключительной части торжеств, Драмогар взмахнул чародейским посохом и объявил:
  - Оружейный торг  объявляю открытым! 
Повсюду, на сколько хватало глаз, вспыхнули яркие разноцветные фонарики, они парили над шатрами, освещая ночь мягким праздничным светом, деля территорию ярмарки на четыре больших сектора: зеленый (луки, арбалеты, метательные кинжалы и верховая упряжь), синий (всякие магические штучки, полезные в драке большой и не очень), золотой (одноручные и двуручные мячи, булавы, топоры, секиры, косы), малиновый (латы, доспехи, кольчуги, плащи, сапоги и прочая одежонка). Помимо этого, над каждой палатой или шатром развивались пестрые флаги - своеобразный ориентир для заблудившегося покупателя. Покупатели здесь тоже были колоритные, с такими не всякий бы решился столкнуться в темном переулке, да что лукавить, и при свете бела дня встреча не сулила бы ничего мало-мальски приятного. Больше всего поразили меня амазонки. Здоровенные красивые бабы, все как одна русоволосые, в донельзя откровенных нарядах. Я даже не поленилась и подсчитала на их мускулистых телах количество носимой одежки и наличествующего оружия. Так вот соотношение вышло ошеломительное: оружия оказалось ровно в два раза больше, чем самой одежды. Они расхаживали компанией по несколько человек, и практически всякий встречный стремился убраться с пути этакого импровизированного вооруженного отряда. Еще бы, женщина, добровольно ампутировавшая для пущего удобства грудь, способна внушить ужас кому угодно. По крайней мере, я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь из прославленных воинов из практических соображений удалил у себя хотя бы одно … Ой, что-то меня опять не в ту степь занесло…

 
Глава шестая.
О знамениях.

…В атаку чернь зовет  и любит грохот сеч,
Чей смелый взор – огонь, когда подняв свой меч,
Она по лестницам в дворцы царей вбегает?
                Бодлер «Цветы зла»

В этом году клану черных гномов несказанно повезло: от трехрогого коня Эула ему досталась склянка с водой, обладающей поистине чудесными свойствами. Как раз на будущую весну их предводительница, матушка Порхор, запланировала плаванье в далекие жаркие земли изобильной Арверии, сулившее всем заманчивые прибыли, однако гарантировавшее и немалые неприятности. Черные гномы - непревзойденные рудокопы, оружейники и кузницы, свирепые войны и неукротимые гуляки, сроду не хаживавшие под парусом, вот уже как полвека не без успеха, естественно под руководством своей неугомонной командирши, осваивали это чужеродное занятие. Впрочем процесс превращения оседлого, грузного подгорного народа в закаленных морских волков шел с трудом, но все-таки шел.
- Ну тепереча, нам никакие бесовские козни подводного владыки не страшны! С этой водичкой, красава, ни одна морская гадина к нам и близко не подплывет. А уж потопнуть, ежели и захотим, не сумеем. – Гномиха восторженно захохотала, довольно поглаживая толстенные косы, угольными змеями покоящиеся  на ее внушительной груди.
- А ты-то что присмирела, никак о своих попутчиках печешься?
Я пренебрежительно фыркнула.
- Век бы этих нахалов не видеть!
Гномиха и вышагивающий рядом Фарх заговорщически переглянулись и зычно заржали.
- Вам смешно, а у них остались все деньги!
- Да не волнуйся ты так, красава, найдутся твои молодчики. Я вот, как разумею, раз уж с тобой все в порядке, то и с ними лады. Бродят, небось, поблизости, девиц кадрят. Тут этого товара, - она кивком указала на проплывающую мимо нас кучку благоухающих приторным ароматом красного чальника, известного приворотного растения, девиц говорящей наружности. – Они каждый год тут воздух портят, оно и понятно - четыре дня попотеешь, потом полгода забот не знаешь. Я вот, токо одного не пойму, Фарх, ты-то сам чего теряешься, прилип к материнской юбке, нет бы к чему поинтересней прилипнуть. Все учу тебя учу, а толку чуть!
Фарх, привычный к подобным отповедям, неопределенно хмыкнул и, даже не пытаясь скрыть издевательской улыбки, с готовностью ответил:
- Что я как раз и собираюсь сделать.
И бессовестно подмигнув мне, браво зашагал по своим делам.
- Вот что мне с этим оболдуем делать? – Провожая меньшего сына взглядом, спросила гномиха.
- А что, собственно, с ним не так?
- Да ты лицо его видела? – с жаром поинтересовалась матушка Порхор.
- Ну, подумаешь, борода не растет, - попыталась я ее успокоить, однако добилась прямо- таки противоположного эффекта.
- Не растет!?!?! - завопила гномиха. – Да он ее бреет!!!
Я с трудом подавила улыбку.
- Кажную неделю горячие ванны принимает! А ту проклятую книжонку помнишь? С тех самых пор он почти каждый день что-нибудь да читает. Я по-началу всерьез опасалась, кабы он с натуги не ослеп. Диву даюсь, как он, вообще, меч в руках держать научился?!
Что ни говори, а гном и впрямь получался нетипичный. Все его соплеменники, сплошь волосатые, дурно пахнущие невежи, почитали ванну за страшнейшее зло, а книги, если и держали когда-нибудь в руках, то только похабного содержания. Бритье же бороды приравнивалась к родовой измене. Так что Фарх своим нестандартным поведением, наверняка, наделал много шума, впрочем, как и его неповторимая мамаша - первая и, скорее всего, последняя глава гномьего клана, рожденная носить юбку!
- Должен же был хоть один из семи сыновей унаследовать твой знаменитый характер!
Матушка Порхор с прищуром посмотрела на меня.
- Хм…Хм. Твоя правда. Старшие, как один, в отца… туповаты малость. Но что-то, мы все не о том речи ведем, – внезапно прервала свои стенания матушка Порхор. - Меч тебе, говоришь, понадобился? Хороший или так, для виду?
Кстати сказать, покуда гномиха делилась наболевшим, мы как раз подошли к границе синего и золотого сектора. От прорвы начищенных до блеска  железок начинали болеть глаза. О том, чтобы правиться с задачей приобретения боевой амуниции самостоятельно, не стоило и помышлять.
  - Для виду у меня один уже имеется. – Я вспомнила подарочек Яромиры. – Лучше уж хороший.
  - Тогда надобно поспешать, что-то, действительно достойное, здесь в первые часы сметают. А тебе, моя красава, с такими хиленькими ручонками, - матушка Порхор с сомнением пощупала мои отсутствующие мускулы, - как я и думала, подобрать оружие по весу будет не просто. Есть только один мастер, выплавляющий метал, столь легкий и прочный, что даже ребенок с ним управится. Мы уже лет двадцать, правдами и неправдами, пытаемся раздобыть его состав, но старый упрямец покамест остается при своем!
Наша парочка, миновав большую часть золотого сектора, и почти приблизившись к окраине  казавшихся бесконечными торговых рядов, остановилась у маленькой, по сравнению с окружающими ее шатрами, палатке. Да и палаткой-то ее назвать можно было с большим натягом — так, четыре шеста да кусок парусины. За низким прилавком стоял малорослый, дряхлый гоблин. Непропорционально большая, касательно остального туловища, голова, лысая как колено, и сморщенная, как сушеная слива, выдающийся на добрую ладонь нос, обвислые, как у дворняги, уши, узкие длинные губы, отчего-то недовольно поджатые. Одет гоблин был просто, цветовая гамма наряда удивляла однообразием: что рубаха, что портки, что лишенный каких-либо украшений кафтан — все было грязно-коричневого цвета. Лишь у основания высокого ворота многозначительно поблескивал, величиной с куриное яйцо, рубин — почетный знак старейшего в роду.
Гоблин недружелюбно окинул нас бесцветным взглядом и вернулся к сосредоточенному выкладыванию мечей на прилавок.
- Знакомься, красава, вот, тот самый упрямец, достопочтенный Сафим Вредный. Не думала, старче, что увижу тебя здесь. Что это, в твоем роду не нашлось, кому благородное дело торга вести?
- Что ты, глупая баба, - вместо приветствия скрипучим голосом ответил гоблин, - понимаешь?! Ты посмотри какой у меня товар! - Он на удивление грациозно взмахнул когтистой  рукой, - эти мечи, не какие-нибудь бряцающие железки. В каждом заключена своя душа, свой неповторимый характер! И ты хочешь, чтобы я доверил их продажу ничего не смыслящим юнцам? Я, и только я, могу с должной внимательностью проследить, чтобы они попали в нужные руки!   
Недобро прищурив и без того узенькие глазки, Сафим Вредный смачно сплюнул.
- Фанатик, - шепнула мне гномиха. - Ладно, ладно, Сафим, убедил. Я потому и привела красаву, зная что у тебя лучший во всем царстве товар. Может и для нее  что-нибудь подходящее сыщется?
- Может сыщется, а может и нет, - оправдывая свое прозвище проскрипел гоблинский  старейшина. Все же, несмотря на прозвучавшую ехидность, было очевидно, что грубая лесть понравилась старику. Бесцеремонно оглядев меня с ног до головы (я бы даже не удивилась, если бы гоблин принялся меня ощупывать), он исчез под прилавком.
- Да и по карману ли ей будет моя цена?
Не переставая, после безвременного исчезновения моих мучителей, задаваться примерно тем же самым вопросом, я с надеждой уставилась на матушку Порхор. Та, с самым невозмутимым видом, решительно облокотилась об прилавок и деловито пробасила:
- Покамест в наших карманах ветры не свистали.
- Хилая, - разгибаясь, вынес гоблин свой приговор.
- И сама знаю что хилая, - вступилась матушка Порхор, - ты лучше мечи показывай!
- Как зовут? – игнорируя гномиху, спросил он у меня.
- Айрой Флир кличут.
- Лиса, значит… На хмуром лице гоблина появилось легкое подобие улыбки.
- Простите? - не поняла я его.
- Лиса, - вновь раздражаясь, повторил Сафим Мудрый, - на моем родном языке «флир» означает «лиса».
Я смиренно кивнула, сколько еще сюрпризов таило мое имечко одним богам было известно.
- Вот он, - вскинув указательный палец к небу, проскрипел старый мастер, - попробуй-ка этот!
Он протянул красивый одноручный меч, явно приспособленный под изящную женскую руку. Я помахала клинком для виду, хотя и так с радостью купила бы его. Но гоблин отчего-то сильно скривился и почти силком отобрал оружие.
- Нет, этот совсем не подходит.
Мы с матушкой Порхор недоуменно переглянулись.
- А что если этот? – спросил он у самого себя и протянул другой меч.
Но и в этот раз старика что-то не устроило. По истечении следующего часа я должно быть примерилась к большинству имеющихся в наличии железок. Но всякий раз продавец знакомо кривился и заставлял размахивать меня очередной «орясиной». В итоге, разведя с сожалением руки, гоблин сказал:
- Все, больше мне предложить вам нечего.
- Будет тебе ломаться, Сафим, вон тот, с плетеной рукоятью, вполне подойдет красаве, -  наблюдавшая за процессом выбора непривычно молчаливо, наконец-то вмешалась гномиха.
Я с надеждой посмотрела на старого гоблина.
- Нет! – словно оскорбившись, вскричал продавец. – Ни один из этих мечей не предназначен для девицы.
- Да откуда тебе это знать? – не уступая гоблину в силе легких, возмутилась гномиха.
- Знамение… - с таинственным придыханием, и уже значительно тише пояснил Сафим Вредный.
- Знамение? Какое знамение? - возмутилась гномиха, - что день с ночью поменяться должны, или будет достаточно насравшей на твою лысину птички?
- Нет знамения – нет меча! – не поддаваясь на провокацию, отчеканил гоблин.
До слез было обидно уходить ни с чем. Какая светлая или темная сила толкнула меня спросить следующее, я не знаю, но вопрос принес для всех неожиданный результат.
- Неужели, уважаемый, у вас в самом деле больше ничего не осталось? 
Гоблин подозрительно посмотрел мне в глаза и вместо ответа, с великой осторожностью, извлек из-под «бездонного» прилавка сверток, подозрительно напоминающий тот, что совсем недавно извлекла со дна забарахленной укладки, Яромира.
- Этот меч ковал не я, – неспеша разворачивая тряпицу, пояснял он. -  Его принесла мне одна  женщина, сказала что его хозяин умер… а что ей делать с мечом она не знает, продать первому встречному, как-то рука не поднимается, уж больно покойник дорожил им. Вот она, прослышав о гоблинском отношении к подобному товару, и решила отдать его мне. Так он здесь и оказался. Я на своем веку много какого диковинного оружия видал, но этот уж совсем какой-то особенный. Не думаю, что вам стоит даже пытаться…
Договорить гоблин не успел, матушка Порхор, сытая его причудами, сложила руки на груди и сказала:
- Ишь ты какой! Красава тут ему на потеху цельный час скакала, а он, видите ли, не думает! Давай сюда свое «сокровище», глядишь и на знамение како поглазеем.
Зло посапывая, гоблин закончил разматывать тряпицу. Не сдержав любопытства, мы с гномихой, как по команде, подались вперед.
На засаленной холстине, поглощая яркий колдовской свет парящих повсюду огоньков, лежало нечто. Длинное тонкое лезвие, украшенное с двух сторон странными, неправильной формы, бляшками, больше всего напоминало мне гигантскую портновскую иглу — таким круглым и заостренным оно оказалось. Я вообще с трудом представляла, каким образом наносить таким клинком рубящие удары. Рукоять меча на вид выглядела весьма просто — гладкое, матовое, ни тебе рун, ни изгибов причудливых завитков для пущей эффектности, только массивный, точно сделанный из цельного камня, в форме перевернутой слезы, набалдашник.
- Ну, чего ждешь, бери? - первой покончив с раздумьями, скомандовала гномиха.
Рукоять удобно легла в руку, она была на удивление теплой, словно кто-то привычно согревал ее стан сухой, горячей ладонью. Оказавшись на весу, меч поражал своей, прямо-таки сверхестественной, невесомостью, он рассекал воздух легко и бесшумно, скользя как тополиный пух  над  непроницаемой гладью рек. Вытанцовывая, если так можно сказать, недавече разученные с помощью Югорио ратные «па», я мечтательно представляла, как диковинный клинок едва ощутимо вибрирует в моей руке, превращаясь в грозное оружие боевого мага. Я так увлеклась представлениями, что испуганно ойкнула, когда меч и в самом деле начал ощутимо дрожать, а в голове затараторил целый хор незнакомых голосов. Пожалуй, лучше всего мое тогдашнее состояние смогли бы описать шизофреники.
- Пробудись… Пробудись…. Пробудись… - заглушая друг друга, назойливо вещали голоса.
Стараясь изгнать из своего разума все инородные элементы, я с остервенением трясла головой, наверняка со стороны являя живописную картину буйно помешанной в разгаре очередного припадка.
- Малява, что с тобой? - не наблюдая причин для столь странной перемены, недоуменно вопрошала гномиха. Стремясь как-то помочь, она не придумала ничего лучше, как схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть. Отчего моя бедная голова, и без того нещадно сотрясаемая, едва не покинула насиженное место.
- Пробудись… Пробудись… Пробудись… - уже в унисон гремели неистребимые голоса. Одно единственное слово, сплетенное в единый ритм, ощутимо пульсировало в висках. Мой язык как-то сам собой зашевелился, и изо рта, помимо воли, вылетело:
- Да ПРОБУДИСЬ ты, чтоб тебя!
Слезовидный набалдашник вспыхнул ровным голубоватым светом. Прямо на глазах лезвие накалилось и расплющилось, обретя стандартную для клинка форму, однако настолько тонкую в поперечнике, что чудилось будто сквозь него вот-вот начнет просвечивать бесплодная земля пустоши.
Не успела я как следует удивиться произошедшим переменам, осваивая пример языка, своевольно задвигались мои руки и ноги, принимая весьма своеобразную стойку. Клинок занял положение параллельно уровню глаз, правая нога согнулась, поддерживая основной вес тела, левая легкомысленно отъехала в сторону.
Чувствуя себя безвольной куклой, управляемой маньяком кукловодом, я так и замерла, потрясенно хлопая глазами. К моему облегчению, копируя выражение моего лица, на меня неверяще таращился сам зловредный продавец.
- Не может быть… - шепотом пробормотал он. – Нет! – уже громче и уверенней повторил гоблин. – Совершенно не возможно. Синий бес и эта девчонка?!
- Хватит причитать, Сафим! – перебила его матушка Порхор. – Ты все ждал доказательств того, что меч попадет в нужные руки. Ну так вот! Любуйся! Клинок сам призвал красаву, а ты знаешь, что это означает…
Голоса в голове наконец-то смолкли, и мне удалось-таки принять привычную скучающую позу.
- Здесь совсем другой случай, - протягивая старческие крюкообразные руки к мечу, непримиримо возразил гоблин, - клинок с таким великим именем не может достаться никому не известной девчонке!
- Не тебе это решать, трухлявый пень. Закон един для всех, и его нельзя нарушить.
Гоблин надменно фыркнул.
- Мой народ придумывал эти законы, а значит я лучше твоего, горластая баба, знаю его значение. И вот тебе мое слово, меч девчонке не достанется!
- Это мы еще посмотрим… Айра! – скомандовала гномиха, - пошли отсюда!
- Сначала верни, что взяла, - угрожающе прошипел Сафим.
Тут же, словно явившись из-под земли, нас окружили разномастные гоблины, надо отметить, что среди них были не только дряхлые морщинистые коротышки. Сафим Вредный злорадно захихикал. Матушка Порхор грозно свела жгучие собольи брови.
- Оттачиваешь свои грязные приемчики, Сафим? – не намереваясь так просто отступить, гномиха многозначительно погладила притороченную к поясу увесистую дубину.
Я без особого оптимизма окинула беглым взглядом собравшуюся компанию. И в очередной раз удивленно ойкнула.
- Ты гляди, Маркиан, а наша девица опять не подкачала, какой чудный коллективчик она нашла для полуночной беседы.
- Ты как всегда прав, Югорио, на редкость дружелюбные господа!
Только подумайте, а я волновалась за этих нахалов. Сияющие, точно вывешанные на штакетник, намытые речным песком, крынки, упакованные начиная с обутых в роскошные кожаные сапоги ног до красующейся модной стрижкой головы во все новое,  парочка с интересом наблюдала за разворачивающимися вокруг меня событиями. Живописную картину их появления дополняли четыре размалеванные представительницы древнейшей  профессии, с млеющим видом льнущие к моим «телохранителям».
  -  Опа! Я как в воду глядела! – хлопнув себя по бедру, воскликнула матушка Порхор. – Никак твои молодцы, красава, объявились.
- Да, и если мои глаза мне не врут, я совершенно напрасно о них беспокоилась. А вы дамы, – скучающим светским тоном, обратилась я к дамочкам, -  желаете поучаствовать в нашем импровизированном междусобойчике? 
Девицы, увлеченные неотразимо обходительным Маркианом и невообразимо обольстительным Югорио,  соизволив-таки приглядеться к происходящему, обеспокоенно засуетились и, одарив мужчин смачными поцелуями, спешно удалились.
- Может, и нам стоит прогуляться? - с удовольствием потянувшись, предложил демон-искуситель змею.
- Неужели не нагулялись? - многозначительно поинтересовалась я.
Но ответить на мой вопрос никто из молодчиков не успел, так как раздраженный сверх всякой меры гоблин сделал неожиданно проворный рывок и, ухватившись за меч, больно сдавил мне руку. Сказать по правде, ощущение было такое, будто кисть зажали две пудовые плиты.
- Э-э, почтеннейший, - вырываясь, вскричала я, - зачем же руки крутить?! Отдам я вам вашу железяку.
Гоблин зло прищурился, но руку отпустил. Однако «железяка», оказалось, не была настроена расставаться со мной так скоро. Разжав пальцы, я с удивлением взирала, как рукоять, точно приклеенная, намертво приросла к моей ладони.
- Так, так, так… - восторженно присвистнул Югорио, - а вот это уже интересно! Никак, меч сам нашел своего хозяина.
- Вернее хозяйку, - поправила демона матушка Порхор.
- Ничего не поделаешь, почтеннейший, - подражая моей манере, заявил он остолбеневшему гоблину, - а с клинком-то придется проститься.
- Низачто! - Ни желая уступать, проскрипел Сафим Вредный. Он выхватил у одного из подоспевших ему на подмогу соплеменников опасно мерцающую в свете синих фонарей секиру и с решительным видом повернулся ко мне.
Угрожающе раздувая ноздри ,матушка Порхор преградила ему путь.
- Закон гласит, - зычным голосом, явно теряя терпение, в очередной раз напомнила гномиха, - что, ежели порожденное древней магией Первого Кузнеца оружие, обретя за свой земной путь Имя, однажды само изберет Хозяина, то продавец должен отдать его избранному за цену, не превышающую ту, за которую его получил сам. 
- А гномиха ведь правду говорит, - тот самый гоблин, у кого так бесцеремонно отобрали секиру, неожиданно подтвердил сказанное.
Сафим, дернувшись, как от удара, рассерженно скосился на отступника. Но было уже поздно. Брошенное зерно сомнения, точно сорняк, дало обильные всходы, мигом оплетя гоблинские ряды. Осознав, что лишился столь мощной поддержки, старый упрямец несколько сник, но всего пыла не растерял. Вот только возникшие, плечом к плечу, возле матушки Порхор, благодушно поглаживающие рукоять упакованных в ножны мечей, Югорио и Маркиан заставили-таки старикашку распрощаться с бесценным раритетом.    

Уже удалившись на приличное расстояние от места злополучного торга, мы услышали гневный  вопль старого гоблина:
- Проклятая птица!!!!!!!!!!!!!!
- А вот и знамение, - хитро заметила предводительницы Черных гномов и безудержно расхохоталась.   
И в замечании матушки Порхор заключался определенный смысл, ведь небывалое дело чтобы в чернильной дымке, царствующей над туманной пустошью ночи, презрев тревожные огни торга и грозное лязганье оружейной стали, расправив покров бесшумных сильных крыльев, пролетела ночная птица…
 
Примечания:

1.Беркасы - азартная карточная игра.

 
2. Жога - Гномье ругательство.

3. Подъюкуй накий - Злостное нецензурное гномье ругательство.

4.Фасран – слизеобразное существо, источающее жуткое зловоние и питающееся разложившейся падалью.
 
5. Такок погакий - еще более злостное нецензурное гномье ругательство.

6. День Колокола – главный праздник плодородия и покровительства светлых сил. Отмеряет середину лета. В течение трех дней отмечается бурными гуляниями, застольем, плясками и гимнами. Повсюду разжигаются праздничные огни, развешиваются многочисленные серебряные колокольчики, справляются обряды.