Таня потерялась
Никогда не думала, что лязгающий звук проворачивающегося в замке ключа, может привести к такому острому состоянию беспокойства. Особенно когда ты находишься в той комнате, которую только что закрыли этим самым ключом.
Я осталась дома совершенно одна в первый раз. Какое – то время надежда на то, что дверь снова откроется, и войдут родители, держала меня на пороге. Прислушиваюсь и пытаюсь что-нибудь разглядеть в замочную скважину, но по ту сторону двери кроме тишины и пустоты ничего нет, а в замочную скважину видна только обивка двери напротив. Такое ощущение, что все соседи тоже ушли, и я одна сидела в большом доме.
От этих мыслей мне стало совсем грустно. Забравшись коленками на диванный валик, я стала смотреть в окно, уткнувшись носом в тюлевую занавеску. От занавески пахло мылом. Сквозь узоры ткани двор казался необычным. Тихо падающие редкие снежинки дополняли загадочности холодной картине. Но на улице тоже не было ни одного человека. Только тишина и падающий снег. Снежинки летели сверху вниз, но их было ещё очень мало, чтобы засыпать землю, только начинающую подмерзать от первых зимних морозцев. Наблюдая за снегом, я хотела успокоиться. Хоть какое-то движение в этом неподвижном застывшем ожидании. Но переживания, поселившиеся в сознании, не давали расслабиться. Даже снег не радовал, и я продолжала переживать.
У нас Таня сегодня пропала! Ещё совсем недавно вся наша семья дружно обедала, и мы с сестрой, сидя за нашим столиком, смеялись из-за всякой глупости, а теперь я чувствовала себя совсем одинокой в пустой комнате.
Куда она могла уйти? Ведь маленькая же ещё совсем, - думала я, жалея сестру и вспоминая сегодняшнее воскресное утро.
После обеда мама решила, что мы все вместе пойдём гулять, пока холода не наступили.
Был выходной день, а мы с сестрой ещё не выходили на улицу. К наступающей зиме мама готовилась заранее. Поэтому тёплые вещи для нас аккуратно лежали на полочках этажерки, стоящей у двери. Пока мама мыла тарелки в тазике, я начала одеваться.
Таня одеваться сама не умела, меня не слушалась, а отец, прихватив вёдра, пошёл за водой к колонке. Но вот мама, освободившись от посуды, принялась одевать Таню. Летом хорошо, одежды мало нужно. Надел сандалии и побежал на улицу. А зимой чулки, рейтузы, носки, кофты, шапки, шубы надевать надо! Пока оденешься, вспотеешь. Отец вернулся, поставил вёдра на печку, и тоже стал собираться. Он, надел «выходные» брюки, свежую рубашку, снял с вешалки своё толстое драповое пальто.
Мама, надев на Таню коричневую цигейковую шубку, тёплую шапочку-капор, и шарфик, отправила её в коридор, чтобы она не вспотела. Мне же наказала быстро идти за ней следом, а сама стала одевать сапоги. Я застегнула пуговицы, которые упорно не хотели просовываться в петли на пальто, завязала шарфик под воротником и открыла двери комнаты. Но Тани в коридоре не было. Решив, что она вышла на крыльцо, выскочила на улицу, но и там Тани не оказалось. Я быстро вернулась в комнату.
- А Тани нет на улице! - взволнованно сказала я и испугалась, потому что мама и отец тут же бросились в дверь, чуть не сбив меня с ног. Чувство вины за то, что не досмотрела за сестрой, окончательно расстроило моё настроение.
- Таня! Таня! Таня! - услышала я громкие голоса родителей и тоже, прикрыв дверь комнаты, выбежала на крыльцо. Соседки выскочила на шум, но никто не знал, где моя сестра. Отец побежал в сторону стаек, а мы с мамой, на ходу надевающей пальто, устремились в конец барака. Вернулись мы без Тани. Отец ворчал, а мама чуть не плакала.
Она велела мне раздеться и сидеть дома, а они с отцом пошли искать пропавшую Таню к магазину. Меня замкнули. Видимо, со мной было труднее бегать по дворам. А я тоже могла бы помочь им искать сестру! Я очень быстро бегаю! А может родители боялись, что я тоже случайно потеряюсь? Досада на себя и тревога за Таню заняли все мои мысли.
Я смотрела в окно. Снег сыпался уже большими хлопьями, земля становилась белой, но на улице стало пасмурно. Я не знала, сколько времени прошло.
А если сестра не найдётся? – вспомнились разные ужасные истории про похищения людей, услышанные как-то от отца. В комнате стало темнеть, и окно было единственным местом спасения от надвигающейся тьмы и страха. Неужели мне до самой ночи придётся сидеть одной? - я сжалась в комочек от холода и отчаянно вглядывалась в снежную завесу. Фланелевое платьице не грело. Ладошки замёрзли.
Но вдруг из-за стаек показались тёмные фигурки людей. Две высокие и одна маленькая.
Это же мама, отец и Таня! Я радостно всматривалась в родные мне лица. Снег засыпал Танину шубку и шапку, а мама и отец тоже все в снегу, держали беглянку за руки с двух сторон и вели обратно домой. Их лица сияли от счастья.
Я спрыгнула с дивана и подошла к дверям. Теперь скрежет ключа в замке казался мне весёлой музыкой. Дверь открылась, и запах уличной свежести влетел в комнату вместе с шумом и разговорами о случившейся потере.
Оказывается, Таня решила сама пойти в детский сад. Но она не дошла до него, её догнали родители в тот момент, когда маленькая путешественница растерялась, не зная, как перейти через перекрёсток. Как же она одна так далеко убежала!?
Отец шутил, - Ну, раз Таня так хорошо знает дорогу в детский сад, то, может, она сама теперь будет утром ходить туда. Все смеялись, а Таня, наверно, не меньше родителей испугавшаяся от своих похождений, радовалась, что нашлась. Её щёчки, не успевшие отойти от холода, розовели румянцем, прядка светлых волос, сбившись под шапочкой, прилипла к вспотевшему лбу.
Как хорошо, что мы опять все вместе! Мама уже успокоилась, дочка цела и здорова. В комнате зажгли свет, отец затопил печку.
За окном стало совсем темно, и уже не было видно, как тихо и неслышно падает на белую землю снег. Семья собиралась ужинать.