Медленно едет трамвай среди холодного ноябрьского вечера. Сквозь запотевшее стекло видны силуэты машин, стоящих в пробке. А Лёлька забралась в такой удобный закуток, где никто больше не поместится, если не прижмется к ней вплотную. Наверное, это одно из самых уединенных мест в переполненном транспорте. В своих наушниках она слышит, что «у шамана три руки» и прибывает в каком-то странном состоянии, когда ничего перед собой не видишь и не обращаешь абсолютно никакого внимания на внешние раздражители. Время стало тягучим и плотным, а трамвай пробивается через пространство и время тяжело и грузно, разбивая фарами стену темноты.
Вот как-то так странно и непонятно течет и её жизнь. Ольга думает о друзьях, которые недавно поженились, думает о родителях, которые развелись, о соседях, которые ругаются изо дня в день, но живут вместе уже больше двадцати лет. А она. Она не хочет замуж, не хочет в свои двадцать пять даже молодого человека терпеть рядом с собой. Вот сегодня она рассталась ещё с одним.
Но это уже прошлое, которое осталось там, в сомкнувшейся за трамваем вязкой тьме, а в настоящем был только голос Шклярского, мерное покачивание и жар от горячей батареи… Вдруг её умиротворение разлетелось на осколки - из одного уха вывалилась капелька наушника. Неприятно обрушились, ворвались в сознание звуки внешнего мира.
- Ой, прости! – проговорил звонкий голос над ухом.
- Да ладно – чуть раздраженно пожала плечами Ольга, возобновляя свое уединение, не глядя в сторону голоса.
А песни сменялись и трамвай катил дальше. Мерное покачивание и резкий поворот, о котором знаешь пол жизни, но каждый раз не ожидаешь и не успеваешь сгруппироваться. Тебя бросает в сторону, но чьё-то тело рядом принимает на себя твоё падение, а касание сглаживает и мягкая куртка.
- Ой, прости – бормочет, в свою очередь Ольга, пытаясь отстраниться, но вдруг чувствует, как неожиданно сильные руки придерживают её за талию, вынуждая остаться на месте.
- Ты что? – удивленно спрашивает она, поворачиваясь всем корпусом и встречаясь, наконец, с девушкой глазами. Та была выше, хотя явно моложе Лёльки. Яркий шарф девчонки качнулся прямо перед глазами, и Оля оказалась чуть прижата к поручням.
- Я? Да ничего, просто не хочу тебя отпускать, – спокойно говорит незнакомка, будто спрашивает который час.
- Мне выходить скоро! – восклицает растерявшаяся девушка, когда руки незнакомки поудобнее перехватывают её, чтоб не причинить неудобства.
- А ты торопишься? – ярко-синие глаза смотрят так пристально, что слова замирают на языке.
- Ну не то чтобы очень…
- Вот и хорошо. Не замерзла? – рука девчонки оказывается на Ольгиной.– Почему без варежек?
- Ты что? – щеки Лёльки покрываются смущенным румянцем, когда она внезапно чувствует теплые пальцы на своей замерзшей ладони, а затем на щеке и ловит случайно осуждающий взгляд кой-то старушки.
- Ты не думай, я не сумасшедшая – очень тихо говорит вдруг посерьезневшая девушка, наклоняясь почти к самому уху Ольги, согревая дыханием шею, - просто так хочется тепла. Ты меня, пожалуйста, не отталкивай сейчас, давай еще так чуть-чуть постоим и я тебя домой провожу.
Глаза её, совсем рядом смотрят так пристально и вопрошающе, что отказать невозможно, а озябшие руки начинают согреваться.
- Л-ладно…Только… Как тебя зовут?
- Света.
- А что случилось? Часто тебе так «тепла хочется»? – вырывается у Ольги вопрос, прежде чем она успевает его осмыслить. Ей вдруг становится очень важным ответ, совершенно не хочется быть одной из... Так важно, что она не видит обиды в глазах новой знакомой и слез, показавшихся в уголках глаз, а когда замечает, уже слишком поздно. Тяжелые капли прочертили дорожки на щеках девушки, и их уже стремительно догоняли другие.
- Эй, ну ты чего? – Ольга попыталась заглянуть Светлане в лицо, но та отвернулась, вглядываясь в темноту за стеклом. - Ну не хотела я тебя обидеть, прости, просто растерялась.
- Да ничего, это ты извини – выдыхает девушка. Дышит она часто и неглубоко. Чтоб не всхлипывать, понимает Оля.
- Что у тебя случилось такого? – спрашивает она, стараясь не чувствовать неловкости от прикосновения горячих ладоней. Пусть через слои одежды, но они ощущались, как на голой коже. Как и взгляды пассажиров.
Света глубоко вздыхает и начинает рассказ.
Её бросил парень. Она не любила его, их расставание было делом времени, но он сделал какую-то жутко не красивую вещь, повел себя очень и очень подло.
- Такое ощущение, что меня в помоях выкупали – прерывистый вздох у виска был как выстрел. С Олей творилось что-то непонятное. Тепло разлилось по её телу, ей было хорошо, а слова девушки не задерживались в голове ни секунды. И это было правильно. Это не те слова, которыми стоит загружать свою душу. Девочка выговорится, проплачется, ей станет легче. Она улыбнется и выйдет из трамвая в ноябрь. Синдром случайного попутчика.
- Ну я же ничего плохого ему не сделала! За что он так?
Голос девушки стал чуть громче, и Ольга, вздрогнув, вернулась в реальность. Она и не заметила, что в салоне стало просторнее. Практически все пассажиры уже расселись по теплым сидениям и только они, две девушки в конце вагона тихо стояли, обнявшись. Скоро конечная.
- Ты прости меня, пожалуйста, Лёль, со мной никогда ничего подобного не случалось, я так не привыкла к предательству, что просто не устояла бы на ногах, если бы за тебя не зацепилась – смущенно улыбаясь и пряча глаза пробормотала девчонка в последний раз опалив щеку теплым дыханием и отодвинулась.
Сразу стало холоднее.
- Сколько тебе лет? - Ольга задала этот вопрос, стараясь перевести разговор в другое русло. Не хотелось слушать извинений и благодарности, за работу «жилеткой».
Девчонка вдруг смущается. С трудом Лелька разбирает шепот - «семнадцать». Так и знала, с досадой думает она.
- Тебя дома родители ждут, где ты живешь?
- Не ждут. Думают, я у подруги. Не могу сегодня домой. В общем-то, я к Машке и ехала…
- И не доехала. – Констатирует Ольга
- Не доехала…
Они вышли из трамвая на конечной. Посмотрели, как он ползет по кольцу, как желтый фонарный свет выхватывает его красные бока из стылой туманной тьмы, а потом долго брели по аллеям к Ольгиному дому. Пили чай на маленькой кухне.
Тихо бормотал телевизор, и шумела вода в раковине. Со стола падала чашка. Звон разбитой посуды и тихий смех «На счастье». Разговоры заполночь и дальше, до утра, группа Кино, пачка сигарет в руке и поцелуй, затем еще и еще, и тихий стон с губ. Непонятно, с чьих. Снова тихий смех и шепот...
А потом было утро и Ольга провожала девушку до трамвайной остановки, улыбалась грустной улыбкой в ответ на яркую, открытую и махала рукой. Смотрела на след от пальчиков на замерзшем стекле и думала.
О чем она думала, мы уже не узнаем.
Возможно о том, что теперь знает, чего хочет от этой жизни, а может о том, что никогда больше не увидит эту девчонку, а может и о том, что Света уехала на том же самом, вчерашнем трамвае…