Ветер был очень сильным, он будто пес, сорвавшийся с цепи, несся теперь над домами, над рекой, над лесом, засыпая все снегом, сбивая с ног и застилая глаза. Такая метель на памяти моей была только однажды. Большой двор перед домом был заметен полностью, сугробы уже достигали окон. Через подобную преграду невозможно было бы пройти, а я и не пыталась. Время в нашем доме будто остановилось, и все замерло в ожидании. Звенящая тишина прерывалась только воем ветра за окном. Ветер выл и бесновался в трубах, будто разъяренная Банши… А впрочем, была в этом какая-то своя романтика…
Я улыбнулась, представив на миг, что наша деревня похожа сейчас на Мумми-дол… Та же тишина и покой царили над ней, даже дыма из труб не было видно.
Мне захотелось очутиться в лесу, упасть спиной на снег и глядеть-глядеть как верхушки сосен раскачиваются на ветру и чувствовать, как душу наполняет благоговейный трепет перед стихией, перед той мощью, с которой мы, люди, справиться не в состоянии. Мы слишком малы и незначительны для нее… Но это было бы самоубийством.
Жизнь замерла. Я порадовалась, что сейчас здесь, а не в дымном городе, в котором парализовано всякое движение. И пожалела, что дома у нас нет камина. Как приятно было бы лежать сейчас на нашем огромном, мягком диване, укрывшись пледом и смотреть в огонь.
Странно, но сейчас, когда я смотрю в окно, за которым бушует стихия и вьюга кружит по двору, убивая всякую надежду на то, чтобы выйти хотя бы в магазин, перед глазами моими кружатся язычки пламени и воображение рисует теплый вечер у камина и очень хочется глинтвейна…
Снег…
О да, снег был везде, а я сидела на мансарде и думала, думала, о том, кто же я? Чего я хочу от жизни. Почему любые мои отношения с молодыми людьми заканчиваются расставанием и чувством странной неудовлетворенности, нелепости какой-то. Он милый, тот красивый, а этот вообще идеальный. Если бы… Если бы не… что?
Вот, кажется мне, что я знаю это самое «что»… нет, я знаю наверняка. Мне нравится девушка.
Да, вот так. Мне, Варваре Желаниной, нравится девушка. Нет, не девушки вообще, а одна и вполне определенная особа.
Я познакомилась с ней в один мрачный зимний день, когда на улице уже сгущались сумерки, и серость дня превращалась в серость вечера.
Вот стою я на тротуаре, а рядом со мной некое существо неопределенного пола неистово роется в своей сумке, безуспешно пытаясь что-то отыскать.
Мне стало интересно. Я присмотрелась. Резкие движения и куртка типа «унисекс» совершенно не проясняли ситуацию, да еще и темнело. Мне стало смешно.
Нет, вы, наверное, не поняли, я не люблю смеяться над людьми, попавшими в сложную ситуацию, но уж очень комично существо рылось в своей необъятной сумке. Оно то и дело морщило свой острый нос, поджимало тонкие губы, чуть не с головой влезало в отверстую пасть матерчатого мешка, по ошибке названного сумкой и материлось сквозь зубы. Затем существо бросило это увлекательное занятие и глянуло на меня исподлобья.
- Ну, чё уставилась? – спросило нечто раздраженно, и я поняла, что передо мной девушка.
Я не ответила, только легко улыбнулась и стала смотреть в сторону: «подумаешь…»
- Смешно ей, – продолжила девушка, - а у меня горе, между прочим.
- И что же у тебя приключилось? – я заинтересовалась.
- Да ладно, теперь уже поздно, о чем тут разговаривать…
- И все же?
- Ключи от машины забыла. А мне ехать надо за тридевять земель, причем срочно.
- А такси?
- На какие шиши?! – возмутилась она так удивленно, как будто я лично ей ежемесячно выплачиваю зарплату.
Я пожала плечами и вновь отвернулась: «нервное создание».
Тут она бросила свою сумку на снег и уселась сама. Задумалась. Закурила. Удивленно посмотрела на сигарету, будто видит её впервые в жизни. Кинула её под ноги и уставилась в даль.
- А домой вернуться?
- Не могу. Там мама. - Сообщила она, усмехнувшись как-то горько и раздраженно глянула на тлеющую на снегу сигарету. – Вот и как тут бросить курить?!
- Проблемы?
- Типа того.
- А куда тебе надо-то?
- В Лесное
- Серьезно? – удивилась я тогда, – я туда сейчас еду.
- Ты сейчас никуда не едешь, а стоишь у меня над душой – проговорила девушка, однако в её глазах блеснула искра надежды, причем очень ярко так блеснула, глаза такие красивые у нее. Я это еще тогда отметила.
Я засмеялась и тоже села в сугроб.
- Простынешь, - флегматично заявила она.
- Так вот, сейчас за мной заедет отец, - я проигнорировала её замечание - отвезет в деревню. У нас там дом. Если хочешь, мы тебя забросим по дороге.
- Очень хочу.
- Вот и договорились. Кстати, отец приехал.
К нам подъехала отцовская «Toyota» и мы, отряхнув куртки, забрались на заднее сидение машины.
- Здрасте, меня зовут Ника, приятно познакомиться! – весело поздоровалась она с папой и закинула свой рюкзак в багажник.
Вот так я и узнала, как её зовут.
Погрузившись в теплое нутро машины, девушка стянула с себя шапку, под которой оказалась короткая модельная стрижка. В правом её ухе блестели три серьги, как я узнала позже (когда она повернулась ко мне другим боком), в левом ухе их было четыре, почти как у меня самой.
Она оказалась общительным и интересным человеком, с заразительным смехом и яркими глазами.
Дом её, как выяснилось, был на соседней улице. Небольшой срубовой домик, я сразу решила для себя, что там должно быть очень уютно.
Когда мы подъезжали к нему, Ника почему-то погрустнела и вся её веселость будто испарилась. Она тихо поблагодарила и вышла из машины, аккуратно закрыв дверцу.
Мы не виделись почти неделю. Ника просто не шла у меня из головы. Не скажу, что я слишком уж любопытна, но я же женщина, как бы там ни было. Да и хотелось мне очень этой девушке помочь. Уж больно несчастной она выглядела, когда мы прощались.
Столкнулась я с ней в магазине. Погода сильно испортилась, и было уже понятно, что скоро падающий с неба снежок превратится в настоящую метель.
Ника стояла в нашем сельском магазинчике и разглядывала названия вин, которые там водились. Морщилась, качала головой и близоруко щурилась, пытаясь разглядеть названия.
- Представляешь, - заговорила она внезапно, пропуская приветствие, - в кой-то веке решила порадовать себя глинтвейном, а тут вина - ну просто без слез не взглянешь… Все купила уже, а с вином накладочка.
- А какое вино надо?
Она внимательно оглядела меня и, усмехнувшись, проговорила:
- Чем черт не шутит. Каберне.
Я рассмеялась.
- Не поверишь, у меня родителям недавно подарили бутылку Каберне, а они его терпеть не могут, вот и стоит, не знаем куда деть!
- Я даже не удивлена. Ты же у меня что-то вроде феи.
Я, кажется, покраснела.
- Не что-то, а кто-то. И с чего это вдруг?
- Ну, если ты не заметила, ты появляешься именно тогда, когда мне нужна помощь и по мановению волшебной палочки выполняешь мое желание.
- Да ну тебя – проговорила я и отвернулась, заинтересовавшись бутылками с местными горячительными напитками.
- Ну, так что с вином?
- А что с глинтвейном?
- Сначала за вином, а потом ко мне, камин уже затоплен.
- Ты оставила затопленный камин?!
- Не переживай, он закрытый – она весело улыбнулась, и мы покинули магазин, с необходимыми нам продуктами.
Я была права, когда решила, что её дом должен быть уютным. Он был именно таким, как я себе и представляла. Один этаж, две комнаты, одна из которых большая гостиная, смежная с кухней, ванная комната и лестница на мансарду. Там пахло деревом, горел камин, и было много мягких пледов и подушек.
Я влюбилась в этот домик с первого взгляда. Вот только жить здесь, совсем одной, в этой деревенской тиши… Грустно и пусто.
- Ты все-таки забрала машину?
- Заметила? – она выглянула в окно, за которым начиналась настоящая пурга, – стоит, красавица моя, мерзнет… Я на следующий день за ней вернулась, чтоб мамане на глаза не показываться.
- Проблемы с родителями – это хреново, – констатировала я, разглядывая черную «мазду», укрытую белым покрывалом снега. – У меня вот с мамой отношения хорошие.
- У меня тоже были хорошие, пока я не сказала ей, что рассталась с одним человеком.
- Почему?
- Во-первых, потому что она не знала, что я с кем-то встречаюсь, а во-вторых, потому что это была девушка.
Я опешила. Вот так откровенно, она выложила все карты на стол. Ей либо было плевать, как я к этому отнесусь, либо надоело скрывать правду, либо… Я не знаю, какие у неё были тогда мысли, но ответила я так:
- Ну, я думаю, моя мама этого тоже бы не поняла – и усмехнулась. – Ты, помнится, обещала глинтвейн.
Она, какое-то время, смотрела на меня, внимательно-внимательно, своими яркими глазами, а потом улыбнулась и пошла на кухню.
Как же волшебно прошел тот вечер… Сижу тут на своем подоконнике сейчас, и довольно щурюсь. «Как в сопливой мелодраме» - сказала ты, сидя в кресле с чашкой глинтвейна и глядя на огонь. Ты не любишь романтику. По крайней мере, всегда говоришь об этом.
- Не боишься?
- А чего мне бояться? – удивленно глянула я в её сторону, оторвавшись от созерцания горящих поленьев
- Ну, влюблюсь еще в тебя… Видишь, какая романтика.
Я фыркнула и вернулась к огню в камине
- Не, я серьезно! Собью тебя с пути истинного.
- Да перестань ты, никуда и ни откуда ты меня не собьешь, я человек взрослый, рассудительный, мне уже целых двадцать лет.
Она рассмеялась, ярко, заразительно.
- Целых двадцать лет, обалдеть, старушка!
- Да я ж не о том! – засмеялась я в ответ, понимая, что от её смеха кружится голова. Или это от глинтвейна, - а сколько тебе, кстати?
- Двадцать три. Уже.
Уже двадцать три. Она оказалась дочерью известной бизнес-леди, которой, по словам Ники, было по барабану, с кем спит её дочь, но наследника маман хотела безумно. Отсюда и проблема. Сама Ника работала в одном из филиалов маминой процветающей фирмы и прилично зарабатывала на жизнь. Сейчас у нее был отпуск. С прошлой своей девушкой она рассталась банально и не очень грустила по этому поводу. Прошла любовь, появилась соперница или соперник, даже вникать не хотелось, и она не стала им мешать.
Мы просидели допоздна, а потом валялись на пушистой шкуре, пристроив под головы подушки, и глядели в окно, на котором мороз рисовал дивные узоры.
Мы болтали и шутили, засыпали и просыпались, пили чай и ложились снова. Я была словно во сне. Словно в сказке. А буран бушевал, стонал в каминной трубе и никак не мог пробиться в наш уютный уголок. Мне очень хотелось тогда, чтоб она меня поцеловала, но этого не случилось. И теперь я благодарна ей. Ведь тогда наше знакомство могло бы и не иметь продолжения.
После этой ночи мы снова не виделись неделями, встречались и терялись. И вот, сегодня ровно два года, как мы познакомились. Снова воет буря и все кругом засыпано снегом, и страшно представить, что утром придется расчищать дорожки и двор.
Иногда я думаю, что люблю её, иногда мне кажется, что у меня нет друга ближе, просто друг этот далеко от меня. Иногда я думаю, что она меня избегает, но утешаюсь мыслью, что она делает это, потому что я тоже нравлюсь ей. Сегодня я твердо решила, что мне нужна рядом именно эта девушка, что я хочу целовать её, быть с ней рядом, чувствовать её кожей. Мне нужен этот человечек. Ох, как нужен...
Хм, кажется sms пришла. Одна фраза «Открой дверь», странно, номер не определился. Интересно, кто же в такую погоду пойдет в гости…
Накидываю шубу, прыгаю в валенки и иду, пригибаясь под порывистым ветром к воротам. Колючий снег бьет в лицо, пробирается за воротник. Замерзшими пальцами открываю створку.
Ника. Стоит под шквалистым ветром, похожая на большого снеговика. Около ворот уже намело сугроб по колено, и она стоит в этом сугробе и держит в руках что-то непонятное, розового цвета, за спиной рюкзак.
- Ник! Как же ты добралась в такую-то погоду?! – я не знаю, злиться мне на глупую девчонку или радоваться её приезду. Практически хватаю её за шиворот и тащу в дом. – Надо срочно напоить тебя горячим чаем. И не спорь!
Ника и не спорит. Послушно плетется за мной. В коридоре темно, она скидывает рюкзак, разувается, наступая носками на задники ботинок, стаскивает куртку, шапку и кидает их на пол. Только вот озябшие пальцы не слушаются. Наблюдаю за тем, как она пытается стянуть перчатки, зажав подмышкой непонятный предмет, затем не выдерживаю и начинаю помогать. Беру её ледяные руки в свои, теплые. Согреваю дыханием. Ника вдруг охает и начинает громко ругаться. Оказывается, тот непонятный предмет выпал и его утащила моя собака. Ника бросается было за ней, но я держу её руки в своих, и девушке приходится остаться на месте.
- Что это было?
- Плюшевый кролик, - проворчала она. Я удивленно смотрю на девушку. Она вся в снегу. Даже на ресницах снег, который таял теперь в тепле. Я смотрю, и не могу наглядеться на нее. Острый носик и щеки слегка покраснели от холода и ветра, растрепанная модельная стрижка, слегка расстроенный вид. Ну да, мне тоже жалко кролика.
- И как его звали?
- Розовые сопли.
Вот! Теперь узнаю свою Нику, она, похоже, начинает согреваться, а вот от одежды на полу уже собралась целая лужа. Под её выразительным взглядом я убираю свои руки от её, уже совсем теплых. Вот, черт, я покраснела похоже. Хорошо, что в доме кроме нас никого нет, и нигде не горит свет.
Мы проходим в гостиную. Я собираюсь отправится на кухню, поставить чайник, но Ника меня удерживает.
- Подожди.
Её оклик заставляет меня оглянуться.
- Вообще-то это был подарок. Тебе. От меня. – Она старательно отводит глаза.
Я приближаюсь. Как же хочется, чтоб она посмотрела на меня, и чтоб в её глазах снова заблестели задорные искорки. Но, она молча смотрит куда-то в сторону и, похоже, подбирает какие-то слова. Я подошла так близко, как только можно было подойти, чтоб не спугнуть её своей близостью. Ника, наконец, подняла голову, посмотрела на меня то ли с вызовом, то ли отчаяньем и проговорила:
- Я тебе его подарить хотела, но твоя противная псина…
- Я думала, что ты забыла об этом дне. – Я заулыбалась. Значит она помнит. Хотя… глядя на удивленное выражение на её мордашке я начала сомневаться. - Что? Ты не помнишь какой сегодня день?
Она озадачено покачала головой.
- А по какому же поводу был несчастный кролик?
- Люблю. – проговорила она тихо.
- Кого? Кроликов? – не поняла я. Так неожиданно это прозвучало.
- Да тебя же!
- Меня… вот как…
Знаешь, Ника, мне кажется, что мы здесь обе с тобой феи. Ты сидишь, сейчас спиной прислонившись ко мне, все на том же подоконнике. Ночь и метель подходят к концу, оставляя лишь розовеющий след на востоке и легкий морозец. Снежинки бриллиантами вспыхивают в тусклом свете фонаря. Твои глаза прикрыты, ты тихонько дышишь у меня на плече, поглаживая мою ладонь. Я улыбаюсь, ты действительно не помнила, что вчера был день нашего знакомства, но теперь эту дату ты уже не забудешь, потому что она значит для нас много больше. Не забуду её и я, потому что теперь это день, когда вместе с метелью в мой дом ворвалась любовь.