Тёмное небо озарялось летящими звёздами. Да, именно – летящими. Не одной звезды не оставалось на своём месте, все они летели по чёрному небу с запада на восток, как летят снежинки, гонимые ветром.
Была летняя ночь, но улицы были полны народа. Люди, подобно этим звёздам, тоже были гонимы своим страхом. В панике, они что-то кричали друг другу, беспорядочно размахивая руками, показывая на небо, не знали куда себя деть. Не получая ответов, выкрикивали свои вопросы и бессмысленно бегали с места на место.
Страшно было видеть эту испуганную толпу. Не было никого, кто оставался бы в покое, все метались.
Страх убивал их. Некоторые просто не могли его выдержать. Другие в отчаянии убивали сами себя. Некоторые убивали других, словно обезумев.
Я задыхалась от вида этого непонятного, беспричинного человеческого страха. Ведь в действительности ничего опасного не происходило, а только осязаемый страх тьмою переполнял всё на земле. И тогда я взглянула в самый зенит ночного неба. Оно было пустым и безмятежным, словно бесстрастно взирало оно на обезумевшую землю. Но там, высоко в небе, был покой.
Вдруг я поняла, что спасти меня может только доверие этому покою. Не нужно смотреть на испуганных людей, потому что их состояние пыталось проникнуть и в мою душу.
Но мне ведь нечего бояться: у меня есть спокойное небо, а там – Тот, кто смотрит, кто имеет силу всё изменить.
Я глубоко вздохнула, глядя в самую высоту, подняла руки к Нему, и вдруг почувствовала, что стремительно отрываюсь от земли, поднимаясь всё выше в небо. Не было больше волнения и беспокойства, душу переполняла радость и доверие. Как просто, оказывается, быть единой с Ним, быть спасённой от этого страшного мира: нужно просто любить и доверять.
В том месте, куда я летела, небо открылось, принимая меня в себя.
- Нужно успокоить их.
- Как?
- Скажи им, что нечего бояться.
- Но никто не поверит!
- Они увидят тебя и поймут.
… Между прочим, летать – это очень просто. Высота и скорость полёта зависит от степени наполнения любовью, счастьем и радостью. А ещё высоте полёта способствуют доверие и благодарность Ему. Потому что летаю ведь я не своими силами, а Его. Он же и руководит направлением полёта.
Бывают тренировочные полёты – когда Он учит меня доверять, любить, радоваться. А когда душа чем-то обеспокоена или печальна, то движения становятся вялыми, тело – ватным. Тогда уменьшаются высота и скорость, и Ему трудно управлять мною, у меня почти ничего не получается.
Невозможно летать со слезами в сердце, с болью. Тогда пытаешься взлететь, но только мучаешься. И тогда тьма очень близко, постоянно приходится бороться с ней.
… У Него есть Помощники. Они постоянно среди нас: наблюдают, подсказывают, выручают. Их действиями тоже руководит Он.
Однажды я увидела, как двое Помощников стоят у самого края бездны тьмы. Нельзя подходить очень близко к границе тьмы, потому что она имеет свойство притягивать.
Но в тот момент необходимо было удержать чью-то гибнущую душу. Она была ещё живая, но совершенно бессильная. Я видела, как тьма притягивает бедную душу, а она не в силах сопротивляться.
Тогда Помощники взяли её за руки, пытаясь удержать у края, но сила тьмы превозмогала. Я так же схватилась за одежду спасаемой, а потом обхватила её тело, чтобы помочь. Нечаянно я наступила на самую границу тьмы и почувствовала, как, словно огнём охватила всю мою внутренность смертельная боль и мука. На себе я ощутила неудержимую силу притяжения этой тёмной бездны. В один миг я поняла, что там нет жизни, нет света, нет никакой радости, а только – боль и мука, и беспросветная, безнадёжная тьма.
Ещё бы одно мгновение – и я не удержалась бы во Свете, потому что боль парализовала бы мою волю, силы уже покидали меня. Но страха не было, а наступало абсолютное безразличие и слёзы. Я поняла, что сейчас умру.
Но в тот самый момент Помощники невероятным усилием выдернули погибающую душу и меня вместе с ней. Это была победа!
Очень быстро мы понесли нашу спасённую подальше от опасного места. Нас долго ещё преследовали тёмные полупрозрачные тени. Но мы летели гораздо быстрее их. Потому что с нами была радость и благодарность Ему.
Чем дальше мы удалялись от источника боли, от бездны, тем легче было лететь.
Гораздо позже я поняла, что этот случай был испытанием и уроком одновременно. И то, что спасать придётся ещё не однажды. Но одному в этом деле не справиться…
… А вообще, если внутри всё ликует, то скорость полёта равна скорости мысли. Просто видишь цель – и тут же оказываешься там. Сопротивления воздуха нет, веса тела тоже. А зрение во время полёта проникает сквозь предметы, поэтому цель видишь не глазами даже, а каким-то чутьём, духовной интуицией.
Одинаково легко можешь лететь как вертикально, так и горизонтально, при этом препятствия (дома, деревья) огибаешь с помощью мысли.
… Тёплый ветерок вливал в раскрытое окно аромат летнего сада. Солнечные лучи просвечивали сквозь широкие кленовые листья. Игра листьев с солнечным светом завораживала, веки тяжелели от ярких бликов света. Когда долго не летаешь, начинаешь сомневаться в этой возможности, а душа становится тяжёлой.
Лёгкий белый ангелочек появился среди зелёных листьев, завис чуть выше окна. Я смотрела на него, как на давнего знакомца. И действительно: мало ли здесь ангелов пролетает, особенно когда погода такая тёплая и солнечная?...
Но на самом деле меня угнетала печаль. Поэтому я просто сидела у раскрытого окна и бездумно смотрела на солнечные блики и кленовые листья. Ангелочек знал, что он мне нужен. Он молча поманил меня за собой, медленно отлетая выше. Я не торопясь села на подоконник и опустила ноги в сад. Мысленно спросила: «А я смогу?»
В ответ он только по-доброму улыбнулся. Я оттолкнулась от подоконника…
Лететь было тяжело. Если бы не мой маленький проводник, не подняться бы мне выше крыши дома. Но он словно бы мысленно ободрял меня, приглашая всё выше и выше. Преодолевая сомнения и тяжесть, я медленно продвигалась следом за ним. Мы летели ввысь целую вечность…
Потом мы увидели Город. Ангел спросил меня: ты видела раньше этот город? Я ответила утвердительно. Конечно видела! Только когда и где?...
Он был восхитителен: таких ярко-белых домов больше нигде нет. И такой ярко-зелёной травы, ярко-голубого неба.
Ангелочек повёл меня в одно из зданий, которое всё было наполнено музыкой. Ещё не видя поющих людей, я узнавала знакомые мелодии и родные голоса, и сердце замирало от радости предстоящей встречи. Мы вошли в большой круглый зал, где было очень много людей. Все они пели, но не одновременно, а сначала одна группа, потом другая – попеременно. Музыка не прекращалась, но источника музыки не было видно. Казалось, сами стены звучат гармонично и нежно, подобно огромному симфоническому оркестру. Один мотив сменялся другим, одна песня – другой.
Все люди были одеты в простые, не яркие, но удобные, свободные одежды старомодного стиля. Они пели иногда вместе, хором, а иногда запевал один-два солирующих голоса, а остальные подхватывали позже.
Песни были разными: быстрые и медленные, певучие или танцевальные. Удивительно было то, что я знала и слова и мелодии песен! Вернее, никогда раньше я не пела их, но именно в тот момент, когда слова и мелодия звучали, я вдруг узнавала их. И даже могла петь вместе со всеми! «Узнавание» мелодии и произносимых слов происходило словно бы телепатически.
Люди приняли меня дружелюбно, как старого друга или родного человека. Мне улыбались, подбадривали на пение.
Навстречу мне вышла одна женщина. Под плавную мелодию сделала несколько танцевальных движений, как бы приглашая к танцу. Я повторила её движения, и мне так захотелось спеть то, что было в душе:
- Если бы люди знали, как прекрасна мелодия Любви! Тогда бы вся их жизнь стала светлой и чистой Песней…
Я пела о боли, которая неизбежна в мире страданий, о вечных поисках любви и её Источника, о Свете, который переполняет любящую душу и борьбе человека в пути по долине мрака.
Плавные, кружащиеся движения моего тела соответствовали смыслу песни. Женщина в точности танцевала так же, как и я. Когда я спела свой куплет-вопрос, женщина начала петь мне в ответ, как бы отвечая моей боли. Она как будто давала мне ответ своим пением и танцевала. Мы танцевали вместе с ней, на некотором удалении друг от друга, совершенно синхронными движениями. Меня радовало и удивляло то, что наши танцевальные движения были зеркальными, как будто мы давно и долго репетировали этот танец и эту песню. Но мои куплеты выражали тайные, глубинные вопросы души, а её куплеты – ответы на мои вопросы. В конце песни я плакала счастливыми слезами оттого, что поняла то сокровенное, что давно жаждала знать.
Потом были ещё другие песни и другие исполнители. Но каждая песня несла очень важный для меня смысл. Я пела вместе с другими, поражаясь тому глубокому содержанию, который открывала каждая песня. Меня переполняло восхищение оттого, что я, наконец, узнаю все самые главные ответы на вечно мучавшие меня вопросы.
Господи! – думала я, - почему же я раньше этого не могла понять! Почему же прежде Ты не объяснил мне всего этого! Ведь тогда, наверное, вся моя жизнь была бы другой!
- Вот именно поэтому… – таков был последний ответ мне.
… Тот, кого любит душа моя, был со мной. Он так долго уже был со мной, но я ещё не ощутила тепла его рук. Были только нежные взгляды издалека, а глаза были печальны. Всё не хватало времени нам поговорить о самом главном, побыть наедине, прикоснуться друг ко другу. Но я знала: времени осталось совсем немного и нужно спешить.
Потом мы долго ехали в переполненном автобусе, и снова я видела его издалека.
«Мы сейчас выходим!» - крикнула я ему через головы пассажиров, он кивнул мне. В глазах – озабоченность и тревога.
Автобус остановился, я вышла в заднюю дверь и ждала, что сейчас он выйдет в переднюю. Люди выходили, а его не было. Двери закрылись, и автобус медленно тронулся. Я побежала за ним, колотя в закрытую дверь. Остановился, впустил меня. Я протискивалась через толпу, заглядывая в каждое лицо. Автобус набирал ход. Его нигде не было…
Может быть, он всё же вышел, а я не заметила его в толпе вышедших пассажиров? Автобус уже проехал далеко от остановки. Я умоляла шофёра остановиться, но в ответ он сказал, что не может остановиться здесь, а только немного дальше. Я плакала. Наконец мы остановились, я выбежала на улицу и побежала назад, к остановке.
Кричала, звала по имени… Но его не было.
Почему я раньше не поняла, что мы расстаёмся?!
… Мой повзрослевший любимый сынок восхищённо смотрел вверх, запрокинув голову, а я улыбкой звала его за собой.
- Я тоже хочу летать!
- Так лети, ты же умеешь!
- Умею… но у меня нет крыльев.
- У меня их тоже нет. Вернее, они невидимы. Но ты же чувствуешь за спиной их силу?
- Да, как будто Кто-то меня подталкивает под лопатки…
- Так оттолкнись от земли! Устреми руки и душу ввысь. Видишь, как всё просто…
- И больше ничего не нужно делать? Даже руками махать?
- А зачем? Видишь, ты уже летишь!
- Да! Ура!
Мы долго летели ввысь, потом стремительно пролетали над крышами домов, спускались ниже и огибали деревья, дома, проскальзывали между ветвями, молниеносно проносились над головами людей.
- Они видят нас?
- Некоторые видят, но не все.
- А почему не видят?
- Не хотят. Заняты своим.
- А кто видит?
- Кому дано.
- Можно ведь лететь и медленно?
- Конечно.
Осторожно мы пролетели в широко открытые двери зала ожидания вокзала. Толпа людей суетилась, не обращая на нас никакого внимания. Так же медленно, чуть выше людских голов, мы продвигались над лестницей, ведущей во второй этаж. Усталая женщина вела за руку больного мальчика, спускаясь вниз по лестнице. Вдруг мальчуган взглянул прямо на нас широко открытыми, недобрыми глазами и… зарычал!
Мой ученик опешил и словно споткнулся, приземлившись на ступеньку прямо перед рычащим мальчиком, который явно видел нас. Интуитивно, совсем по-мальчишески передразнивая, сынок тихонько «рыкнул» в ответ. Я поспешила ему на помощь, встала между ним и мальчиком и быстро скрестила и развела руки перед лицом мальчика, который тут же успокоился. Его взгляд снова стал блуждающе-болезненным.
- Теперь он не видит нас, и не помнит, что видел. Но ты никогда не должен отвечать агрессией на агрессию.
- А что делать?
- Помогать им.
- Как?
- Смотри.
Я осторожно взяла мальчика за руку. Это его немножко обеспокоило, но кроме матери он никого не видел. Приблизившись вплотную, я нежно обняла мальчика, согревая, и тихонько шепнула на ушко: «всё хорошо, не бойся ничего… всё будет хорошо».
Мальчик улыбнулся, его взгляд просветлел.
Тогда я быстро ещё раз скрестила и развела руки перед его лицом. Теперь он снова видел нас. Но смотрел уже осмысленно, по-доброму. И улыбался нам.
Его мама обернулась к нему и, видя его восторженное лицо, тоже заулыбалась, что-то заговорила ему. Но он смотрел на нас, а мы удалялись выше. Мама попыталась проследить за его взглядом, но ничего не увидела…
- Ты испугался? - спросила я сына.
- Да, немного…
- Поэтому и остановился. Старайся хранить в себе счастье, тогда полёт не прекратится. Знай: ничто не может тебе навредить, ты неуязвим. Потому что Он держит тебя в своих объятиях. Твои невидимые крылья – это Его сила.
… Был вечер, я возвращалась домой.
Не смотря на усталость, в душе ещё хранилось ощущение лёгкости полёта и чувство удовлетворения от хорошо сделанного дела. Лишь чуть-чуть саднила душу привычная боязнь одиночества.
Теперь можно отдохнуть. В вечернем полумраке ярким прямоугольником светилось окно родного дома.
Это мой дом? – да, конечно! И теперь я впервые могу разглядеть его совсем близко. Как же давно я не была здесь! Заглянула в окно…
Под ярким светом абажура у кухонного стола, задумчиво улыбаясь каким-то своим мыслям, стоял Тот, кого любит душа моя. Он ждал меня дома…