Она имела два прекрасных высших
образования пятого размера.
Фольклор
Красивые слова я люблю с детства. Даже если они не наши, всё равно люблю - какая разница, звуки-то интернациональны, им перевод не нужен. Когда хорошее настроение, могу часами листать словари, справочники или атлас мира, отыскивая слова, названия и выражения, которые можно петь, как песню: де жа вю, бе само мучо, мамба номер пять, Доменико Теотокопулли, Микис Теодоракис, Бильбао, Баден-Баден, Рио-де-Жанейро и т.п.
И вот в последнее время привязалось ко мне очередное любимое слово – маракасы. День и ночь вертится в голове, вспоминаю его к месту и не к месту, и никак не пойму, к чему бы всё это. Чувствую, надо рассказик какой-нибудь написать про них - уж больно слово смачное и ко многому подходит. Но сколько ни тужился, ничего не смог вспомнить интересного, хотя когда-то даже держал эти маракасы в руках.
Интересный сюжет для рассказа сам нашёл меня. 17 февраля 2001 года организовали мы очередную встречу выпускников по случаю 30-летия окончания школы. Я как всегда был ответственным за помещение и стол. Пришёл в кафе пораньше, всё расставил и жду. Первым примчался мой дружок, живущий сейчас в Москве, с букетом цветов для учителей, со своим шампанским и водкой. За тридцать лет после школы это была его первая официальная встреча с одноклассниками. “- А где все?” - удивился он, оглядывая пустой зал. “- Да не волнуйся ты, - отвечаю, троекратно целуясь с ним в лучших традициях бывших партийцев и нынешних братков. - Ещё двадцать минут до начала, соберутся часа за два”.
Обежав раза два вокруг стола и узнав из табличек с именами на тарелках, кто с кем сидит, он задал второй, главный для него вопрос:
“ - Слушай, а девки с маракасами будут?” Услышав моё любимое слово, я потерял дар речи и только тут понял, почему оно так долго меня преследовало. Вот всё и встало на свои места – появилась та изюминка, без которой рассказ не напишешь. Что такое маракасы я знал, но не понял в горячке встречи, при чём тут наши одноклассницы. Каждые пять лет я регулярно с ними встречаюсь, но ни у одной не видел в руках маракасов. “ - А зачем они им?” - спрашиваю у дружка. Тот как захохочет на весь зал: “ - Ты чего, ещё не въехал что ли? Это я титьки так называю! Во-о-о-о! С такими маракасами будут?” И показывает руками два арбуза спереди. “- Нет, - расстраиваю я его, - с такими у нас только Тоня К. была в восьмом классе. Её опять не будет, а с маленькими маракасиками будет много. Не пожалеешь, что приехал”. Но он всё равно расстроился и пошёл в ожидании девчонок курить на лестницу.
А в этот раз праздник удался как никогда. За соседними сдвинутыми столами пятнадцать молодых красоток отмечали десятилетие окончания тензоровского училища. Всем по тридцать лет, одна одной лучше, а некоторые были вполне даже в нашем вкусе – как кустодиевские задумчивые купчихи, с аппетитными маракасами спереди и сзади. Отсутствие мужчин за их столом мы быстро компенсировали своими набегами, то одну, то другую, приглашая на медленные танцы. Один наш москвич заменял пятерых. Под конец он так разошёлся, танцуя вместе с шикарной блондинкой в мини-юбке, что за обоими столами прекращали есть и пить, затихали разговоры и, откровенно завидуя им, все внимательно следили за извивающимися в эротическом танце телами. С молодой проказницей всё было ясно без слов: ей сам Бог велел с такими-то данными пленять мужчин и укладывать их штабелями у своих красивых ножек. Мужскую часть нашего стола в эти минуты просто распирало от гордости за одноклассника - вот, мол, мы какие, есть ещё порох в пороховницах, почти в пятьдесят лет мы ни в чём не уступаем молодым и наглым, а в некоторых делах даже можем запросто заткнуть их за пояс. Мы распрямляли спины, сверху вниз снисходительно поглядывали на своих притихших и загрустивших одноклассниц и, как молодые кони, чуть не топали копытами и не ржали в голос, ожидая своей очереди к молодухам с маракасами.
Дома, я по горячим следам, пока не забыл, внёс в свою картотеку новое значение слова “маракасы”. Вспомнил своего предшественника и учителя - великого Владимира Даля, выпил за его здоровье коньячку и, довольный удачно прожитым днём, сел на кухне писать этот рассказ.