Я пишу это дневник в надежде, на то что описание моего жизненного пути поможет потомкам, не совершать моих ошибок или грамотно выйти из различных неприятных ситуаций. Нет не то. Так я бы не начал свой дневник, но мой дневник существовал только в моей голове.
Из раздумий меня вывел, крик лейтенанта: «Товарищ подполковник разрешите обратиться?». Что я мог ему еще ответить кроме: «Разрешаю». Вообще в боевых частях да еще и на линии фронта, неукоснительное соблюдение устава по обращению к вышестоящему командному составу по всей форме не требовалось. Сам я обращался обычно к штабу не иначе как товарищ старший. В том числе и ради конспирации. Лейтенант вытянулся стрункой и чуть ли не фальцетом доложил что «тени» атакуют по правому флангу. Ничего другого я от них и не ожидал, слева от нас были топи, перед нами болото, и только с права между озером и болотом тянулась узкая песчаная коса. Ну надо было быть полным идиотом чтоб ее всю не заминировать вдоль и поперек и не пристрелять по ней все отделения. Задача была оборонять ракетные установки и дорогу для подвоза ракет. Дорога была в глубоком тылу ракетные установки выше на высоте, а тут было вонючие болото. Я все время ожидал от противника какого то коварства обманных маневров. Вот и сейчас во время атаки по песчаной косе я до боли в глазах изучал болото и топь. Атака противника захлебнулась не успев начаться. Противник отступив оставив косу обильно политой кровью. Я приказал использовать минометное минирование, для того чтобы восполнить минное заграждения. Благодаря специальным минометам мы могли выстреливать мину и она активировалась только после касания с землей. Я ждал, я знал что противник пробует мою оборону вот уже неделю. И всю неделю я минирую и меняю пулеметные и минометные позиции. Против моего батальона с той стороны было не меньше полка. Но условия местности не позволяло им просто развернуть наступление. Кроме ракетных установок на высоте еще стояли и башни пси защиты, не позволяющие противнику свести нас тут всех с ума. Эти башни охраняло не мене десяти человек каждую из трех хотя достаточно было бы и одной плюс передвижные глушители. Мы ковыряемся на этом участке фронта уже пол года. За болотами резко начинаются горы и взять их штурмом не удалось, по данным разведки в горах около десятка поселений и целая армия которая загнана нами в тесное кольцо окружения, поэтому командование создало с этой стороны гор оборонный сооружения, и ведет обстрел ежедневный и непрерывный, а стой вот уже полгода пытаться войти в горы аж сразу четырьмя дивизиями. Была глубокая осень, и мне меньше всего хотелось провести еще одну зиму в окопах. При таком раскладе все силы противника брошены на другой фланг, да и атаковать по сплошному минному полю и болотам с топями не очень то. Нас спасало только отсутствие у противника ракетного оружия и серьезной авиации. Стаи ядовитой мошкары насланные на нас, по началу косили личный состав, но после серии прививок, смертность среди личного состава от врага сводилась к нулю. Хотя потери были мы теряли людей. Каждый день от безделья и скуки, солдаты то устраивали дуэли, то стрелялись то гибли от большой дозы наркотиков. Только неимоверными усилиями, самостоятельно занимаясь солдатским досугом, мне удалось поддерживать в них боевой дух. Хорошо помогали смены позиций. При смене позиций всем надо было капать и строить, ошалевшие от скуки солдаты были этому рады. Более того я распорядился организовать запасные позиции вдоль дороги, они нам в принципе наверно и небыли нужны, но их устройство занимало огромное количество времени личного состава. А в довесок еще и повышало их опыт. Также я распорядился организовать тир и мои бойцы регулярно ходили стрелять по мишеням и по моему сверх секретному приказу мы больше не получали спиртного. Но скучали не только солдаты но и я.
Я много спал, причем часто сидя над картой боевых действий, я все пытался что то найти и не мог, что то все время ускользало от меня. Но я не сдавался. Сегодня я планировал обстрелять ночью из минометов небольшую рощу на противоположном берегу топи, опять же по некому наитию.
Я часто лежал и вспоминал дом и мою молодость. И ни как не мог заставить себя начать писать мемуары, какой то офицер сказал что только это его и спасает.
Детство.
Мне посчастливилось родиться отпрыском знатного и богатого княжеского рода. Это с рождения открывало мне огромные перспективы и накладывало на меня большую ответственность. Мой отец, занявший незадолго до моего рождения главенствующую роль в нашем доме. Под домом я имею родовой замок. Мой отец как самый старый мужчина неоднократно доказавший свою мудрость и отвагу, был единогласно выбран главой рода, после смерти своего деда. Но обязанности которые ему пришлось исполнять отнимали у него практически все время. Мои воспитанием в основном занимался дядя Александр и учителя. Мой дядя, не имея, своей семьи все свое время, кроме тех дней что выполнял поручения моего отца, посвящал мне. Как только я перешел с детской и женской половины замка на мужскую, я был полностью на его попечение. Я много учился в основном военным наукам и практическим навыкам сражений. Учеба не оставляла мне свободного времени. Мой день начинался и заканчивался в постели, а все остальное время было расписано чуть ли не по минутам. Я вставал в шесть часов утра, и делал пробежку вокруг крепостной стены замка, затем делал комплекс утренних упражнений, после них я плавал, сначала пока был маленьким в озере, а после шестнадцати в бурной горной реке, переплывая с одного берега на другой и обратно. Затем я мылся и шел завтракать, холодное мясо, либо вяленое либо копченое. Много лука зелени и кислый горный виноград с диким количеством витамина С. Все это запивалось колодезной водой. После завтрака час гуманитарных наук, философия, литература, история. Потом два часа фехтования и три часа военных наук. Обед рис с мясом , мясной суп с травами, салат из лука и трав. Пол часа астрономии. За ними занятия рукопашным боем не меньше часа. Полчаса ремесленных искусств, и стрельба. После шести часов вечера чай. За которым я мог услышать последние новости политики и увидеться с отцом. Отец всегда спрашивал у меня как прошел день и чего, я сегодня нового узнал и достиг. Затем урок этикета и танцев. А потом я делал верчению разминку все тоже что и с утра но плавал уже в озере. И прочитав на ночь клятву рода шел спать. Так я и рос сильным быстрым и будущим военным. Императору мой род не служил, из-за древней обиды, смысл которой заключался в том, что наш род был решен права носить оружие при дворе после неудавшегося дворцового переворота в участие в котором бездоказательно обвинили наш род. Мы не служили императору и не шли на государственную службу, и земли нашего маленького княжества существовали автономно, отдельно от всего государства. Нас не жаловали при дворе, а мы и не просились. На мое семнадцатилетие случилась революция правда не коснувшиеся нашего княжества. Так как мои родственники не признавали подневольного труда. И все кто так или иначе работал на нас были вольнонаемными. Более того все земли были поделены между поселениями и их распределениями занимались местные старейшины. Но доходы у нас между тем были. Мои родственникам было выгодно чтобы крестьяне были богатыми, так как поставкой сельскохозяйственной техники и продажей ее занимались мои родственники и чем более богатыми были крестьяне тем больше техники они покупали и тем больше они выращивали продавали и покупали. У моего рода была своего рода монополия, так как за пределами княжества ни кто с крестьянами разговаривать не хотел, ни то что договариваться о поставках. Поэтому и нас и крестьян все устраивало. Мы не жадничали они покупали технику и приносили стабильный доход родовой казне. Когда случилась буржуазная революция, то количество заказов только возросло. И мои родственники стали строить заводы. Как раз в этот период началась война с соседями, где монархия еще крепко держалась в седле. Мои родственники стали не только производить сельскую технику но и уникальные, огнеметные танки. Конструкцию такого танка придумал мой отец, а до производства довел мой дядя, мы продавали танки только одной стороне, хотя представители наших врагов регулярно предлагали нам оплачивать танки золотом чуть ли не по весу.
В этот период, я оказался представлен сам себе и не заметил как мне исполнилось восемнадцать. А затем девятнадцать, мне казалось что обо мне, все забыли. Но это было не так. Мои учителя стали предоставлять мне больше свободы в изучении предметов и я стал уделять больше времени стрельбе и военным наукам. Я попросил как то дядю, распорядиться на счет небольшого полигона где я мог бы изучить и опробовать принципы действия новых видов вооружения. Дядя с радостью мне помог, и ко мне приставили военного пенсионера, бывшего майора. Под его руководством я сам отрывал минометные позиции артиллерийские позиции. Я знал и раньше все это, но мне захотелось дотошно изучить вопрос постройки укреплений. Так мне исполнилось двадцать два года. Я вошел во взрослую жизнь. Вся родня собралась, это был хоть и скромный но очень радостный праздник. Мы не рассылали приглашений, так как наш праздник могли счесть пиром во время чумы. Ведь шла война, в которой мы в принципе не участвовали если не считать продажи оружия и его производства. На празднике были только самые близкие родственники включая женщин. В мою честь накрыли большой стол и отец произнес тост: «За молодую кровь, за нового мужчину в нашем роду...». Он был очень словоохотлив, что случалось с ним редко. Я впервые увидел двух своих старших сестер, я ведь был шести лет когда ушел в мужскую половину. И мать она сильно постарела, когда все пошли танцевать я подошел к матери. Она нежно меня обняла и поцеловала, и заплакала, но это были слезы радости. Мы уединились с ней в одной из комнат и расспрашивали друг друга о всем возможном.
Это был самый замечательный вечер я танцевал со своими сестрами родными и неродными. А когда женщины ушли и оставили нас в чисто мужской компании, меня посвятили в мужчины, я произнес клятву рода, впервые не в своей комнате, а при всех. И мне назначили наставника, который должен был ввести меня во взрослую жизнь, научить меня вести дела и переговоры а также общению с противоположным полом. К мое радости это был мой дядя. А потом я остался вдвоем с отцом. Мы стояли на открытом балконе, дул сильный ветер, но мне было тепло, тепло внутри. Я стоял рядом с отцом, а он говорил со мной как с равным, хотя, я не мог ни в чем быть ему равным. Он сказал мне, многое, но самое важное четко врезалось мне в память: «Всегда оставайся человеком, даже если все вокруг тебя уже преступили эту черту, ничего и никогда не делай не продумав и не оценив последствий для всех и помни что все от рожденья равные и ты и я и крестьянин и рабочий и любой труд достоин уважения. И главное что я должен тебе сказать и только я, если ты когда нибудь полюбишь, а это может скоро случиться, помни что счастливая семья только та в которой царит уважение между супругами, а не испепеляющий огонь страсти. Помни что создавая семью ты и только ты должен заботиться о жене и детях. И всегда чти свою жену, ибо она хранительница твой чести и детей своих ибо они твое имя.» Потом мы еще долго болтали, а затем мой отец блеснув сединой на висках, в лунном свете, сказал: «А теперь твое первое испытание, уберись в этом зале, помой все и убери, не пристало оставлять после себя бардак. Твое обучение закончено. Но моя библиотека всегда в твое распоряжение, да и если тебе будет нужен именно мой совет всегда обращайся, но перед этим хорошенько подумай сам.» Он еще раз похлопал меня по плечу и ушел. Я прилежно вымыл и убрал весь зал, протерев все стулья стол, перемыл всю посуду, отнес все объедки в свинарник. И только утром лег спать в блаженном и истомленный. Днем меня разбудил дядя всегда веселый с накрученными усами и военной форме нового образца. Дядя тестировал ее на себе, так как его уверяли что она удобнее обычной одежды. Мне он тоже принес такой комплект, со словами что в тестировании, должно было участвовать как можно больше народу. Выйдя во двор наспех перехватив еды, мы сели в его большую черную машину. Дядя за руль а я рядом и мы поехали на какую то стройку. Дядя по дороге мне пояснил, что из-за революции к нам потянулась толпа беженцев. И тех из них кто не мог работать распределили по общинам, а вот тех кто мог решили объединить и обучить на рабочих для нового завода. А для их жилья строиться общежитие. Стройка была огромная, фундамент уже был заложен и шел монтаж перекрытий. Дядя подвел меня к бородатому прорабу и весело спросил: «А для этого, место найдется ?». Прораб прищурился, пыхнул трубкой посмотрел на меня на дядю а затем снова на меня: «Для такого детины завсегда найдется». И я впрягся в работу, что то было в этой работе. Я таскал бревна на ровне с остальными, пилил, стругал, обшивал. И так до конца смены, потом дядя меня забрал, а наследующий день разбудил рано утром и отвез на стройку. По началу деревенские мужики относились ко мне с недоверием и постоянно надомной подшучивали. Но после двух дней совместной работы никто на меня уже искоса не смотрел. Вечером дядя снова заехал и забрал меня.
На стройке я провел неделю, и я скажу что, эта неделя далась мне не просто но меж тем, я получил некое удовлетворение. Вечером последнего дня стройки прораб подозвал меня и сказал: «Не знаю что вот с тобой делать, но вот по совести.» И протянул мне несколько бумажных купюр, а после прищурился пыхнул трубкой и сказал: «Я так думаю человеком стать, это дорого стоит. Но ты уже первый взнос оплатил.» Я готов был расцеловать прораба, но сдержано поблагодарил его и пожав руки нескольким рабочим стоящим за расчетом к прорабу,я направился к дядиному автомобилю. С дядей я поделился свой радостью тот тоже был за меня рад. Я сдал в шуточной форме дяде деньги в родовую казну.
О философии.
Мой учитель по философии был очень мудрым и умным человеком, и я почему то решил что читая книги по философии я смогу стать таким же. Я несколько недель посвятил чтению фолиантов и томов, начав с древних и закончив современными, от некоторых клонило в сон от некоторых не мог оторваться. Как то с какой то книгой я пришел на чай и отец сделал мне замечание, но между тем я видел что ему приятно что его сын так много читает. Но вскоре я понял что мне даже за год это все не осилить и я накинулся на критические статьи, которые должны были мне помочь, ведь в них было кратко раскрыта та основная идея того или иного философского труда. Достаточно скоро я понял что, среди философов достаточно много графоманов. Но у одного я прочитал такие строки: «Самая высокая ступень развития человека, это его личностная реализация». И мне вдруг показалось что я трачу время зря. Два дня я бродил сам не свой ел без а петита да и отстрелялся кое как, хотя и точно, без азарта. Я сидел вечером на лугу у главных ворот замка, когда мимо меня по дороге проскакал гонец, верхом на лошади. Это точно был не наш, так как у нас даже крестьяне ездили на машинах тракторах и грузовиках, коих мой папа завез в достатке на несколько лет в перед. Я с любопытством пошел в замок. И пересекся с Дядей который как раз меня искал с письмом в руке. Письмо было очень красиво оформлено стразами и голубой лентой, которую пришлось разрезать. Я прочитал, пробежав глазами типичное приглашение на бал, которое мы никогда не принимали, и в конце задержался только на штампе «Империя Ву». Я опустил глаза и увидел приписку уже от руки: «В связи с вступлением принцессы во взрослую жизнь.». Я посмотрел на Дядю, тот только улыбнулся и повел меня к отцу. Мой отец находился в творческом состоянии, об этом говорил вздувшийся лоб, сомкнутые брови, взгляд обращенный в себя и полная безукоризненная чистота на его столе и в кабинете. Отец увидев меня и улыбнулся, жестом указав мне на кресло. Я сел дядя тоже сел в кресло и изрек коронное: «Расслабиться». Отец вышел из-за своего стола и тоже сел в одно из кожевенных кресел. Мы сели кружком друг против друга. Отец изложил суть своей идеи. Дело в том что «Империя Ву» была нашим потенциальным врагом с незапамятных времен, но ведь после революции все могло измениться, а иначе зачем это приглашение. «Империя Ву» отличалась от соседних государств. Если во всех остальных развивали ремесла, то жители Империи Ву занимались самосовершенствованием. Причем достигли колоссальных результатов. Они двигали предметы мыслью, читали мысли, могли наводить галлюцинации, лечи мысленно, и общались телепатически. Они не признавали технологий, но между тем их армия была страшной. Их армия состояла из трех видов войск. Психотехники и тени. Психотехники, могли насылать депрессию от которой, здоровые солдаты рыдали и стрелялись, а также галлюцинации им же приписывали способность управлять низко интеллектуальным созданиями. Тени, умели исчезать и появляться по собственному желанию в любой момент, только слабое искажение выдавало их и нечеткая тень. И медицинские войска врачевателей, способных силой мысли извлечь пулю или остановить кровь, или даже затянуть рану. Если бы не пси защита, определенные модулированные электромагнитные волны, то Империя Ву, уже бы подчинила всех соседей себе.
Мой отец узнал, что там будут и враги и союзники, ведь империя Ву еще не вступила в войну и сохраняла нейтралитет. И мой отец решил, что я поеду, он отправил с гонцом на зад ответ о моем приезде. А самое главное мне может помочь прогнать грустные мысли веселый праздник. Отец заметил мою грусть, я разъяснил ему в чем причина и он улыбнулся, ты мои уши и мои глаз, и напомнил мне, что все женщины коварны, даже маленькие. Кроме того со мной поедет дядя, это полезно в деловом плане ведь, ни моего отца никого кроме меня не приглашают, а так дядя поедет сопровождающим.
Меня долго комплектовали оружием броней капсулами с противоядием, прибором индивидуальной пси защиты. Это смотрелось как то по детски, но в угоду всем я оставался серьезным. Насилу я уговори не одевать на себя на бал бронежилет. Сотрудники внутренней безопасности явно за меня боялись. Я же не чувствовал страха, я только думал как разговаривать с принцессой. Целый день я мучил преподавателя по этикету на тему светского разговора с женщиной из империи Ву и понял что я безнадежен, я успокоился и пошел спать.
На утро я с дядей сел в машину, поскольку ехать самому на такой прием было неприлично, то мы наняли местного актера из драматического театра на роль водителя. Он прикалывался всю дорогу пародируя знатных особ и нас с дядей. Веселый и маленький человек, энергичный и готовый отыграть роль буквально по нотам. Плюс он знал несколько языков. У нас был классный попутчик и дядя всегда отсмеявшись над очередной шуткой, хлопал меня по колену и говорил: «Ай да молодец, не зря я его взял он нас не подведет, ты посмотри что вытворяет бестия.» Так мы ехали весь день, граница нашей автономии была далеко позади, и полевой и правой стороне дороги тянулись раскопанные поля, обветшалые деревни, то и дело мы объезжали грязную телегу или группу пеших путников в изодранных одеждах, дядя смотрел на все это с грустью и то и дело повторял: «Изуродовали страну имперские подонки.» Правда все сменилось когда мы въехали в первый же маленький городок, тут все сияло и кипела работа, местная буржуазия отстраивалась. То и дело попадись строительные леса. Решено было заночевать в этом милом городишке. Припарковавшись и взяв номер на троих, мы прихватив чемоданы расположились в номере. К нам зашел хозяин и спросил что нам подать, дядя весело заказал всякой всячины и мы не евшие весь день оторвались по полной программе. Приняв по таблетке И дальше сыто хрюкая, развалились по кроватям. На мой вкус мясо тут было слишком жирное, но в остальном было вкусно, только из фруктов тут был только до кривизны знакомый кислый виноград. Утром мы приняли душ наскоро перекусили остатками вчерашнего пиршества прибрались и спустились в низ, мой дядя расплатившись попросил показать ему дорожную карту, хозяин достал карту и любезно рассказал о состоянии всех дорог до границы. Дядя получив всю нужную информацию уже собирался уходить как в гостиницу ввалились двое. Приличное одетые но зверски уставшие. Они крыли матом империю ВУ и тамошних консерваторов, оказалось, что на автомобилях въезд на их территорию запрещен. И что даже не это самое страшное, а что стоило оставить машину на пол дня рядом с блок постом так ее украли. И весь путь от границы сюда им пришлось пройти пешком. Мой дядя посмотрел, на нашего шафера тот только улыбнулся: «Козлы, козлом не сделают.» «Вот и чудно» пробормотал мой дядя и пошел договариваться на счет гаража для нашего автомобиля. Отъезд задержался в итоге мы нашли таки карету причем вместе с кучером и лошадьми. И наш шофер довольно уселся рядом с ним на козлы. Теперь уже в роли лакея. Карета ехала медленно и мы боялись не успеть к вечеру. К слову только снаружи карета это красиво, внутри пахло плесенью, а жесткие сиденья отбивали зад. Так как рессоры тут были никакие совершенно. Так мы доехали до границы. Блок пост, состоял из башни и частокола. А на дороге стояло двое. Один пожилой с посохом в длинном расшитом золотыми нитями кафтане, усыпанном драгоценными камнями, считалось что камни помогают жителям Ву проявлять свои способности. Другой в зелёном халате и забинтованным лицом. Я по примеру дяди активировал прибор индивидуальной пси защиты. Мы подъехали, дядя передал через нашего яко бы лакея документы. Тот что в зеленом принял их и заглянул в карету, к нам, осмотрев нас, он поморщился и кивнул тому что с посохом. Нам вернули документы и мы поехали. Я заметил мельком что около небольшого костра сидят еще трое с посохами.
Дальше кучер наподдал дорога была идеально ровная, сложенная из ровно пригнанных разноцветных камней. Их селения разительно отличались от наших и люди тоже. Женщины ходили в полупрозрачных платьях, селящихся по земле. С свободными вырезами для рук и головы, судя по всему белья они не носили. Наши женщины даже ночные рубашки носили более строгого покроя. Мужчины носили разноцветные тоги и плетеные берестяные лапти или сандалии. Головные уборы были тоже различные, Мужчины носили небольшие круглые шапочки с кистями и колпаки, а женщины. Остроконечные конусы со шлейфами и платки. Дома больше были неправильной формы. Но зато все пузатые и округлые. Дети тоже бегали в подобиях тог. Мы проезжали мимо поля. Вокруг которого сидели кружком милые старички
и смотрели на поле, а из земли у меня на глаза вылезали зеленые ростки. Мимо кареты пробегал ребенок и споткнулся но вместо того чтобы упасть он выставил в перед ладонь и как бы оттолкнулся ею от земли хотя и не касаясь. Я был поражен, наша карета неслась по дороге, и все становилось чудеснее и чудеснее. Я как будто в сказку попал. Как же наверное тошно каждый день жить в сказке. Здесь блистало и сверкало, как только стало темнеть вдоль дороги повисли светящиеся шары. Так мы и ехали, дорога бы освещена и актер подменил кучера, который теперь храпел. Меня укачало и я уснул.
Разбудил меня, вопль актера: «Просыпайтесь ваше величество». Дядя ответил: «Что их величества в каретах не спят». Первое желание было вылезти из кареты и размять спину, но я сдержался привел свою одежду и лицо в порядок протерев его влажным платком и причесал волосы. Теперь я был готов. Я дал знак и наш импровизированный лакей ловко открыл дверь. Я подождал пока глаза привыкнут к свету и вышел из кареты, а за мной дядя, слегка помятый но веселый, нас встречали. Две высокие девушки, жертвы экономии ткани, и высокий длиннобородый старик. Его борода, сказочно длинная, доходила ему до колен. Его халат был вышит серебряными нитями. Под широкополой шляпой был виден только конец его морщинистого носа ни дать не взять как загадочный гриб, я спохватился и посмотрел на браслет, прибор пси защиты работал. В этот момент он предательски запищал, но тут же перестал. А дядя тут же пояснил что прибор предупреждает от попытках пролезть в мозг. Длиннобородый кивнул в знак понимания и мы пошли. Нас провели чудной аллей из диковинных красных деревьев, по дорожке из прозрачных камушков. И мы поднялись по высоким мраморным ступеням. Я сосчитал аж двадцать пять штук. И перед нами открыли дверь. Нашего актера пропустили с нами и теперь он всячески изображал из себя что то не потребное, местами он даже переигрывал. К слову в замке было всего несколько уборщиков и два повара. Здесь у каждой двери в коридоре стоял лакей в смешных лакированных башмаках с бантиками и длинных гетрах. Смешных раздутых панталонах с розовыми завитушками. На головах и были парики. А лица вымазаны белой краской. Теперь я понял почему моя родня в виде исключения приняла приглашение. Перед нами открывали двери и мы все шли и шли, тут было столько неиспользуемых помещений, бездарно заваленных золотом и тканями, деньги у них были а вкуса не было. Наконец то мы прошли это коридор, который по задумке архитектора должен был наверно произвести на нас впечатление и попали в оранжерею с фонтаном. Я смотрел на павлинов и диковинные растения на фонтан с рыбками, и думал, ведь сколько они тут рабов содержат чтобы все это в порядке содержать, вот по этому они и за свергнутую монархию, войну нам готовы объявить. К нам подбежал стайка девушек и увенчали нас венками и обернули нас тогами по верх одежды. Так мы прошли в большую комнату где вежливый старичок попросил сдать оружие, которое не является элементом костюма, после несколько путанных объяснений было решено что кобура и пистолет на моем поясе являются элементами костюма. Только замок кобуры был скреплен печатью. Про мой короткий полуметровый меч они ничего не сказали, а вот мой дядя носил пистолет просто под ремнем и его попросили сдать а также шпагу. Которая своим концом чуть чуть не упиралась в пол. И у меня и у дяди еще было по потайному ножу в рукаве. Мне было немного неловко от того что мы явились как на войну. Но в след за нами явился какой то молодой принц с целой свитой охранников и после их разоружения на столе выросла громадная куча оружия. Сам принц был в розовом камзоле с огромной шляпой с перьями, концы которых касались пола. Я посмотрел на себя. Легкая черная кожевенная куртка безрукавка, темная синяя рубашка, и легкие парусиновые брюки. Армейские ботинки с высокой шнуровкой. Нет все таки моя одежда может не такая красивая но зато удобная и наплевать, что я не похож на этого павлина. Мой дядя вон просто новый комплект формы одел и неловко себя не чувствует. Дальше высокая пожилая дама в зеленом венце, провела нас на второй этаж в шикарную комнату, где уже все было готово. Стаял умывальник, лежали чистые полотенца и был накрыт стол на две персоны, но дядя вовремя попросил ее покормить и нашего нового друга коего, попрощавшись с нами дама увела на кухню. Мы умылись и поели, после дороги в карете нам обоим хотелось поспать в нормальной кровати и мы радостно устроились в своих опочивальнях.
Золоченая клетка.
На следующий день намечался бал и вечером мы готовились вместе с дядей, подбирали одежду из захваченной с собой и болтали о том о сем. Собравшись на завтра я натянул форму и решил погулять по дворцу. Дядя был не против составить мне компанию, одному все таки не хотелось, я боялся подвести своего отца больше чем собственной смерти. И дело тут было не в самостоятельности, а в мудрости и опыте, которыми мой дядя обладал несомненно в большей степени чем я. Я знал что для того чтобы оступиться достаточно одного слова и я был неимоверно напряжен оставаясь один в незнакомом замке. Я слепо верил в непогрешимость старших родственников которые все мое детство ограждали меня от себя самого. Я не совершил за свою жизнь не одной непростительной ошибки и, будучи пропитан юношеским идеализмом, стремился остаться с такой же незапятнанной репутацией. А тут еще и повод появился пришли местные слуги приводить нашу комнату в порядок, а поскольку они наотрез отказывались от нашего участия, то мы вынуждены были покинуть апартаменты, было непонятно почему двое здоровых мужчин не могли сами прибраться у себя в комнате. Так мы гуляли с дядей по аллеям, тут по всюду было золото и мрамор серебро и янтарь, все колонны были украшены росписью и лепкой, в окнах были наборные витражи с изображением мифических существ. На стенах как в музеях висели репродукции и оригиналы известных художников. В основном нейтральные сюжеты пейзажи и всевозможные натюрморты. Но тут была роскошь но не было души. У нас в замке не было ни столько свечей ни золота ни картин. Но в коридоре по дороге в библиотеку висели портреты известных людей из нашего рода, в каждом из которых была видна сущность человека, и даже не зная его и его истории можно было сказать какими качествами он был наделен, а на первом этаже мой отец собирал картины малоизвестных художников с изображением быта жителей разных стран, так вот они были написаны с душой, в особенности картина «Рыбачка» Сюжет очень простой но в тоже время глубокий: Женщина сидит на каменистом берегу на перевернутой видавшей виды лодке и чиня сеть смотрит в море дожидаясь мужа. Когда отец купил эту картину и привез домой я часами сидел на каменно полу напротив нее и смотрел на лицо рыбачки то ли грустной, то ли усталой, а может просто задумчивой. Тут во дворце ничего этого не было, все картины были безлики и неинтересны, я поделился своими соображениями с дядей, то подумал и сказал: «Мой милый друг ты будешь смеяться но картины тут подбирались быстрее всего по размеру.» Я сравнил размеры картин и точно, они все были практически одного размера. Это поразительно и ужасно. И тут нас окликнули. Это была она, я потерял и дар речи и голову секунд на пятнадцать пока принцесса спускалась по кованной винтовой лестнице с третьего этажа. Я с трудом справился с собой и произнес принятые любезности. Дядя раскланялся и оставил нас двоих по середине галереи. Мне было не ловко, я не знал как себя вести и главное я не знал что за человек принцесса. Но она сама нарушила неловкое молчанье: «Значит тебе не нравиться наша галерея?» Я постарался подобрать слова, ведь она все несомненно слышала, и сказал: «Наверно тут все дело во вкусе, мне больше нравятся другие жанры.» Принцесса при мило улыбнулась, ее голубое платье тонкое и такое же полупрозрачное расписанное мелкими ажурными белыми цветами, как и у всех местных женщин, колыхалось в такт ее шагам: «Значит так, ну почему то даже вы не можете ответить честно а не полуправдой. Я пригласила вас именно потому что надеялась иметь на празднике хотя бы одного откровенного и прямолинейного, а вы, это ведь мазня, красивая но мазня». Я был прибит но надо было что то сказать: «Прошу прощения, но мои род всегда отличался некоторым пренебрежением к дворцовым правилам и поэтому я, старался лишь не оскорбить или не задеть вас.» Принцесса сделал бровки домиком, все таки она была очень красива, даже маленький курносый носик не портил ее утонченного аристократического лица: «То есть если я вас правильно поняла , то в жизни вы и говорите иначе.» Я постарался собраться, но увидев что она уже беззвучно смеется изрек, тоже держась на грани: «Ну разумеется, только так я и разговариваю, а еще я каждый день общаюсь с принцессами и поэтому одел комплект военной формы.» Принцесса уже сгибаясь: «Ну разумеется, поэтому я вас и пригласила, в надежде, что хотя бы один человек в моем окружении не будет похож на павлина.» Мы долго еще смеялись, а затем расслабившись, весело общались о всякой ерунде. Она была такой легкой и красивой, за счет своих способностей она буквально взлетала с места метра на три, а потом медленно как снежинка опускалась, благо дворцовые потолки были высоченные. Так мы прошли галерею и вышли в сад с фонтаном. Огромный в несколько этажей фонтан, в центре которого стояла скульптура девушки с подносом на голове на котором возвышался высокий кувшин. Принцесса легко запрыгнула на поднос и держась кончиками пальцев за вершину кувшина закружилась в вихре брызг. Кувшин был выше ее самой, а вся статуя метров пяти в высоту. Ее платье намокло и прилипло к телу и от этого стало еще прозрачней. Ее смех и невинность ее забавы, линия и изгибы ее тела сводили меня с ума, я даже невольно посмотрел на браслет пси защиты, но все было в норме. Это было женская красота а от нее защиты не было. На меня нахлынуло неприятное даже животное чувство и я отвел от нее свои глаза. У меня была портативная аптечка в кармане и я раскрыл ее в поисках успокоительного. Она уже стояла рядом и схватила мою руку своей мокрыми и такими хрупкими пальчиками. У нее были такие чистые красивые голубые глаза,я тонул, тонул в них. Она спросила меня: «Тебе плохо что-то случилось? Вы ведь принимаете таблетки когда вам плохо.?» Я не знал что ей сказать, я только проглотил таблетку и сморозил что скоро все будет в порядке. Я испугал ее. Но врать не хотелось. Я чувствовал как растет стена недоверия и решился и взорвал ее на мелкие осколки: «Милая принцесса, ваша ослепительная красота будит во мне зверя.» С этими словами я снял с себя куртку и накинул на нее. Она улыбнулась, почему мне так дорога улыбка этой девушки.? Почему? Наверно по тому что это единственная девушка с которой я вот так обещаюсь. Когда я снял куртку стал виден прибор защиты от пси излучения. И принцесса конечно про него спросила. Я готов был на месте провалиться лишь бы не отвечать на ее вопрос. Но пришлось. Она нахмурилась, я пояснил что лично против нее я его не нашу, просто для нас чужих в их стране без такого прибора, мы будем как голые, ведь любой сможет прочитать наши мысли. Мы были уже не в дворце, а в саду у небольшой беседки. Она стояла рядом со мной я не видел ее лица, мы стояли соприкоснувшись спинами. Я взял в свою правую руку ее левую. Я опечалил ее и я это чувствовал. Она долго молчала а потом чуть не плача спросила: «Ты задумал какое то зло и боишься что все это узнают?» Я ответил честно: «Я нет, но возможно скоро ваша империя вступит в войну и тогда мы выступим против вас.» Она резко выдернула свою руку и оказалась передо мной. Она смотрела мне прямо в глаза, а я в ее. Ее золотистые длинные волосы вырвались из под платка и платок слетел в траву, я хотел поднять но она не пустила. Милая девочка показала характер. Сейчас передо мной был кто угодно только не маленькая девочка и я уже тоже с ней не сюсюкал. Я произнес речь на которую ранее был не способен: «Ни кто не хотел войны но, наш император довел страну до крайности и в итоге случилась революция. Все соседи приверженцы монархии ополчились на нас. Ведь многие из них руководят страной также безнравственно. Они хотят задушить очаг свободы. Но одни нас бояться другие с нами ведут войну. Пока баланс сил в нашу пользу, так как мы лучше вооружены, но если в войну вступите вы, то кто знает. Нашей автономии тоже придется не сладко, ведь между нами всего несколько дней пути. До сих пор мы сохраняли нейтралитет как и вы. Но это очень шаткое положение. Страна в которой я живу полна внутренними конфликтами, и мои родственники, здраво держаться политики невмешательства как и вы, но у нас есть информация что ваш праздник принцесса лишь повод собрать здесь наших врагов чтоб обсудить вступление империи Ву в войну.» принцесса долго молчала а затем произнесла: «Нет», она почти умоляла, а не утверждала. Милая девушка отошла от меня в задумчивости: «Все не так, вы же продаете танки!». Тут я был подкован, мой дядя как то разговаривал при мне и легко парировал этот аргумент я лишь повторил его слова: «Танки мы производим это правда и продаем это тоже правда, но заводов по производству сельской техники у нас на много больше и мы ее тоже продаем. И если рассуждать трезво, танки нам нужны как устрашение внешних агрессоров, и как гарантия что скоро мы сможем переоборудовать этот завод, в завод тракторов, и мы с удовольствием продадим им трактора, если они встанут на путь мира.» Я сразил ее. Она встала напротив меня, и снова посмотрела на меня своими такими чистыми глазами. Разговор с ней превращался в бой у меня болела голова, неожиданно в голове взорвалась граната. Я даже слегка зашипел от боли. Она посмотрела на меня как то иначе и очень внимательно и вдруг боль прошла. «Извини я забыла» она извинилась и как то сникла. Я собирался спросить ее за что, но в этот момент у беседки появился давнишней старик в серебреном одеянии.
Роща
Как я и просил лейтенант меня разбудил перед началом обстрела. Я за несколько дней получил добро на обстрел квадрата и кроме своих минометов получил в свое подчинение на время операции еще и малую ракетную установку. Я приказал начать, идея была волной ночью пройтись по тому берегу. И мой приказ был выполнен. Роща загорелась, а вместе с ней и несколько силуэтов. По всему берегу лежали трупы сигнальные ракеты выхватывали куски берега в темноте. По меньшей мере я насчитал около сотни погибших. У солдат начался азарт. Собрав все прожекторы пучком они в зад и в перед обследовали весь берег. Неожиданно для себя я присмотрелся в бинокль и увидел у одного из погибших в руке мешок, я присмотрелся, да у всех были мешки. Так значит после моего обстрела они не смогли спрятаться будучи раненными. Я отогнал бойца от одного из прожекторов и стал рассматривать мешки, у одного из погибших мешок порвался, а в нем была земля. Я заорал не своим голосом: «Подкоп!». Все прожекторы уперлись в то место где была роща. Четко по средине вырисовывалась яма. Так теперь все было ясно. Всю ночь я обстреливал яму и берег. А утром я доложил начальству. Начальство было в восторге от результатов, так как днем мы насчитали не менее двухсот погибших по всему берегу. Утром я приказал закидать вокруг ямы все минами и теперь этим подкопом воспользоваться противнику не удастся. Мне в поддержку было прислано три отделения с крупно калиберными пулеметами. И два малых но скорострельных орудия. Я укрепил ими свои и без того неприступные позиции. По поверхности холма натянули мелко ячеистую металлическую сетку и установили датчики сканирующие землю в глубину на тридцать метров во всем оборонительном районе и прилегающих. Плюс прислали бригаду с горным сканером и они установили где заканчивался не докопанный туннель. Выяснилось что туннель идет под топью и было решено использовать глубинную бомбу. После нескольких попыток туннель был затоплен. Все это продолжалось не меньше недели и я в азарте участвовал во всем процессе. Я практически не спал и не ел. Я разгадал замысел противника и был приставлен к награде. Правда награда меня не интересовала, мне казалось что найденный туннель стал некой точкой в войне и я не ошибся. Спустя несколько дней тишины, мы подверглись жесткой атаке. Враги не прятались, они ночью бежали на нас с факелами, здесь были все войска империи Ву. Снабжение сбилось с ног грузовики солдатами и оружием и боеприпасами вереницами приезжали и быстро разгружаясь уезжали обратно за новой партией. Только пси защита позволила отбиться. Два раза противник подходил до самых траншей и два раза я сам с пистолетом в руке вел солдат в атаку на врага. Нас атаковали два дня и три ночи. Враги не прятались и бежали как по мосту по трупам лежащим в болоте и топи. Мы уже не минировали и не целились. А просто били в квадрат. Это было кровавое месиво, топь стала красной от крови весь берег был завалин горой трупов, также ка коса и болото. Трупы лежали слоями по три четыре слоя. К концу второго дня сюда было переброшено уже две дивизии. И танковая бригада. Враг был повержен это была атака отчаяния. В первые я вздохнул спокойно. Наши потери были минимальны но людям нужен был отдых. Отстреленные гильзы хрустели под ногами по всему холму. Их было так много что не было видно земли под ними. Из пустых ящиков с протонами засыпанных землей было построено три казармы в общей сложности на сотню человек. Только сейчас мой азарт прошел и я опустошенный смотрел на горы трупов и до меня дошло что все это люди. Да странные чудные враждебно настроенные люди в бешенстве пытающиеся нас загрызть. Но это люди мы убили даже не сотни, а тысячи людей. Мне стало плохо и я ушел передохнуть к себе в землянку.
Капкан.
Старец провел нас несчетным количеством лестниц и мы оказались в тронном зале но вошли в него не с главного входа а через небольшую боковую дверь слева от трона. Я вошел тут было не очень светло но и не темно. Старец провел нас и я оказался перед троном. Я стоял перед пьедесталом со множеством ступеней из чистого золота на котором стоял массивный трон а рядом с ним небольшой и ажурный для императрицы. Тут все также как и везде было золотым с большим количеством драгоценных камней. На троне сидел император, его дочь быстренько проскользнула мимо нас и уселась на свое место судя по ее лицу ей это казалось забавным. Но ее отец напротив, был хмур даже зол. Грузный в шубе с золотом, в огромной короне с кучей драгоценностей он держал в руке огромный посох из странного красного дерева увитый серебряными и золотыми чеканными кольцами, его старое морщинистое лицо наполовину заросло бородой тянувшийся до пояса, его черные глаза жгли меня на сквозь.
Я учтиво поклонился, но император даже не думал приветствовать меня напротив он зарычал так что его голос многократно отражаясь в пустом зале был подобен камнепаду в горах: «Как вы посмели прийти в мой дом со злом, как вы посмели нарушить порядки этого дома, как вы посмели в первый же день своего пребывания осмелиться шпионить в моем доме!» Я стоял ни чего не понимая. Увидев мое замешательство император подал знак и в зал под конвоем ввели дядю. Дядя был в изорванной рубашке, и весь в крови, на нем не было прибора пси защиты. Дядю подвели ко мне он как ни странно улыбался хотя его руки были связаны за спиной. Принцесса что то шепнула своему грозному отцу на ухо и ушла. Император обращался теперь только ко мне: «Твой дядя нарушил правила и будет с позором изгнан из наших земель, за то что пытался подслушать совет на который его ни кто ни звал. Что касается тебя то ты гость моей дочери и она поручилась за тебя, но знай если ты принесешь в наш дом беду то тебя постигнет та же учесть. Я поклонился и охрана буквально выпихнула нас за пределы тронного зала. Нас с дядей вывели во двор и дядю посадили в нашу карету. Вместе кучером и актером. Рядом с кучером сел злой старик с посохом в черной с красным мантии. Дядя только успел крикнуть, можешь снять прибор, они его научились обходить и карета умчалась. Я стоял один под луной в дворцовом дворе, а на душе была грусть и боль. Я снял бесполезный прибор и держал его в руке. Неожиданно моего плеча коснулась рука. Я обернулся это была она но теперь уже в нежно зеленом. Глупенькая она не знала что я мог убить одним движением руки. Она была прекрасна. Я смотрел в ее глаза. «Ты остался, из-за меня?» спросила она. Я ответил ей четно что нет. «Тогда почему? Ведь без твоего прибора ты беззащитен.» в ее глазах было море любопытства. Я ответил словами своего родственника: «Война закончиться когда похоронят последнего солдата, меня еще рано хоронить и списывать». В ее глазах я увидел уважение. Она протянула мне руку: «У нас когда люди хотят выразить полное доверие, пожимают друг другу руки и обмениваются памятью и мыслями и становятся ближе братьев так как каждый из них знает все то, что знает другой и знают все мысли друг друга.» Я пожал ее руку. Меня охватило волной, я видел все ее детство, падение с качелей, чтение первой книги по слогам, я видел как она росла я знал все ее мысли они летели, я ей нравился но я ее пугал, чем ближе я был к ее последним минутам жизни тем медленнее тянулось время, и вот оно то ради чего стоило остаться, когда она шла переодеваться она проходила мимо двух солдат жарко обсуждающих наш защитный прибор. И один чуть ли не кричал другому , что если изменять все время модуляцию то фиг пробьешься сквозь пси барьер. Но принцесса не обратила на это особого внимания. И вдруг все кончилось и снова была луна двор и она: «Это правда?». «Что правда» спросил я. «Про убить одним движением» что я ей мог ответить. Она вспыхнула заплакала и убежала с криком: «Они правы ты такой же как и все твои родственники ты машина для убийства.» Самое смешное что эти слова произнес ее отец семь минут назад. Ну что же завтра после бала сразу домой а сейчас к паяльнику. На бал я шел как на войну на мне опять была форма меч пистолет и перепаянный дорожным набором пси прибор. Теперь посмотрим кто кого. Я шел как маршировал по коридорам захваченного мною дворца скрепя новыми армейскими ботинками с высокой шнуровкой, я шел как солдат, четко выполняя повороты и делая точные ровные шаги. Я шел маршем победы, и также вошел в бальный зал, принцесса даже не посмотрела в мою сторону. Зато в мою сторону посмотрели враги моего дома. Мундиры империи старого образца, беглые преступники и изуверы, небось когда революция постучала в дверь драпали без оглядки. Так кто ту у нас еще. Ну разуметься представители торговой федерации, торгуем всем и со всеми, большие друзья моего дома. Так а это мелкопоместные князья бедные нищие и душой и кошельком сбились гурьбой в углу. А вот интересная группа, наши соседи по земле барон Ральфонд и его жена с детьми премилыми близняшками, они часто заезжали раньше к нам на чай. Я направился к ним минуя принцессу и группу юношей павлинов. Я поклонился барону и тот радушно мне улыбнулся. Барон занимался виноделием и вся его земля была сплошной виноградник. У него не было ни солдат ни армии ни танков. Только виноградники и сезонные рабочие ни каких рабов и крепостных. Барон настолько был добродушен что, мой отец по ошибке приказал вырубить часть его леса, приехал к нам домой и лично осведомился на это счет и предложил свою помощь в поставке древесины, конфуз разуметься тут же был улажен. За каждое дерево мой отец заплати золотом сказав барону: «Такой сосед как вы самая большая драгоценность какую мы только могли найти в нашем окружение.» с удовольствием стал общаться с близняшками и даже пару раз пригласил каждую из них на танец. Тем самым я вызвал ревность принцессы, я же знал что она ненавидела свое окружение. Я жег на полную анекдоты и смешные истории. Барон смеялся вместе с женой и детьми. И очень скоро к нам подошли друзья семьи из торговой федерации, но их больше интересовала моя форма. И тут я показал фокус который ранее мне продемонстрировал дядя, форма была пропитана водоотталкивающим составом, я взял у барона бокал вина и вылил немного на рукав. Капли не впитываясь скатились с рукава на пол. Представители торговой федерации ликовали, они сразу заинтересовались возможными объемами поставок и обещали заехать на неделе к нам домой. Я ликовал, мне удалось собрать большую компанию и сейчас я был в центре внимания, а принцесса одиноко окруженная павлинами скучала. И она не выдержала, практически вырвала меня из толпы людей и нарочито громко предложила прогуляться по саду. Я услужливо предложил ей локоть, прошептав: «Я же убийца?». Принцесса шутливо ответила: «Скука убьет меня раньше». Павлины шли за нами гуськом но принцесса не обращала на них внимание. Они меня боялись я видел это в их глазах видно родители сказали им держаться от меня подальше так как дуэли в империи Ву были разрешены. Я радовался обществу принцессы она явно симпатизировало мне,я легко и непринужденно вел с ней беседу. Так мы вышли на просторную поляну, на которой с зонтиками и лакеями прогуливалась императорская чета. Я рассказал принцессе очередной анекдот когда мы проходили в относительно вблизи по параллельной дорожке. И один из сопровождавших императора бывших имперских генералов бежавших сюда от революции заявил, причем так громко что императрица поморщилась: «Ваша светлость, ваша дочь делает большую ошибку, она предпочла компанию щенка из рода предателей, юным кавалерам, достойных отпрысков ваших добродетельных соседей.» Император резко остановился, ведь полковник перегнул оскорбление нанесено было не только мне но и его дочери. Императрица ахнула и упала на руки лакеям. Принцесса тоже как то не ровно вздохнула но на ногах осталась. Я рывком сорвал перчатку и метко швырнул ее в лицо генералу. Он хотел этого у меня же выбора уже не было. Генерал воскликнул: «Отлично, стреляться! И прямо тут он показал на соседнею аллею, из того что на поясе». И выбросил из руки бокал с шампанским, он был слегка пьян я же не выпил ни капли. По праву я мог выбрать расстояние, я кинул взгляд на кобуру, генерала старый дурак таскал восьми килограммовый имперский «Орел»: Тяжелая рукоять, но всего пять патронов в обойме, калибр большой но пуля только мягкая и круглая гильза маленькая и пороха в ней на ноготь, оружие ближнего боя, в добавок ко всему тяжелая затворная рама и большой перемещаемый вес, после выстрела пистолет резко дергало в верх, а на качка генерал не похож. У меня на поясе висел лучший образец нашего времени, «Первопроходец» любимое оружие революционных офицеров, вес пять килограмм, в обойме двенадцать патронов, длинный ствол причем нарезной, винтовочный патрон со стальной оболочкой, сбалансированный, с затвором смещенным на зад, затвор находился чуть ли не над запястьем. Удобная деревянная рукоять плотно пригнанная под мою руку. Все это я проанализировал в считанные секунды и крикнул «С пятидесяти.» Из «Орла» в яблоко ни один офицер с двадцати пяти попасть не мог не то что с пятидесяти. Тогда как из моего я бил в яблоко с пятидесяти без промаха даже сонный и уставший. И вот мы стоим друг против друга. Я убийца это точно. Я был спокоен как скала. Я точно знал как выиграть, дуэль и жизнь, генерал вытянет руку иначе не прицелиться ему никогда и не попасть, я же всегда учился стрелять от бедра, только ствол поднять, а не всю руку. В тем более моя любимая дистанция, я точно знал угол. Я улыбнулся генералу надо было вывести его из себя. Но тот ответил мне тем же: «Генерал прокричал я бессмертен ведь меня хранит мой император!» Начался отсчет, он стал поднимать уже на два, но я ждал. «Три» я поднимаю ствол и нажимаю на спуск. Пуля точно входит в район сердца генерала. Генерал роняет так и не поднятую руку и падает, так медленно оседает на землю. Я уже убрал пистолет в кобуру, а он еще падает. Моя первая дуэль, мое первое убийство. В толпе послышалось: «Мерзавец!», «Убийца!». Но мне было наплевать. Кто-то подбежал к генералу и расстегнул китель и я увидел огромный медальон с изображением императора и аккуратным отверстием в центре, так вот почему генерал думал, что он бессмертен, будь у меня мягкая пуля, он был бы жив. Император сделал знак что будет говорить, так как меня сразу захотели вызвать трое или четверо, друзей генерала: «Оскорбление было нанесено не только юноше, но и моей дочери значит и мне.» И желающих продолжить не стало.
Я поклонился императору и пошел собирать вещи, тут мне было оставаться уже нельзя. Старик с посохом предложил мне императорскую карету, но я предпочел ей самодвижущеюся карету торгового представителя как раз собирающегося к нам. Я уже шел со своим небольшим чемоданом когда меня проводили к императору, я вошел в небольшую комнату и он сказал мне лиши одно предложение: «Скажите вашему отцу, что мы вступаем в войну». Я поклонился и вышел. Император еще не знал, что скоро все приборы будут модифицированы им с нами и нашими союзниками не совладать. Принцесса меня не провожала ну и ладно быстрее уедем. Я кинул свой чемодан и удобно устроился в деловой роскоши. Торговые представители проводили всю жизнь в пути и их транспорт был самым комфортным мире. Вот и тут был стол свет и две удобные постели. И два водителя, чтоб ехать днем и ночью. Двигатель взревел и мы полетели. Мне было слегка грустно и я смотрел в окно, на убегающие огни дворца. Неожиданно между деревьями мелькнуло что то белое я пригляделся единорог.... Я попросил остановить и вот к нашему экипажу подлетел всамделишный единорог а верхом на нем без седла принцесса. Я выскочил и она упала в мои объятья. Жаркий страстный поцелуй. Мы не понимаем что делаем. Я целовал ее как сумасшедший, гладил ее волосы, целовал ее руки, губы. Я пьянел и терял голову, на нас смотрела куча народу. Но мы не стеснялись, а потом мы стояли и плакали потому, что скоро мы станем врагами и никогда уже не будем в месте.
Дальше все было как в тумане, отец, он был доволен мной. Вот я виду своих солдат в первую атаку. Три года партизанства в лесах и снова в составе армии. Кровь грязь, утренние атаки, ночные наступления, фланговые удары, глубокие вылазки, горькие отступления, контратаки, удары по тылам противника. И всегда трупы, воронье, слезы, сгоревшие деревни села и руины городов. Спать и есть с пси защитой, лучший друг нож и автомат, пистолет в кобуре. Карты местности, короткая передышка и в бой. Обезумевшие от депрессии толпы людей, матери загрызшие собственных детей, я просто перестал чувствовать боль. И так десять с лишним лет. И так теперь далеко тот дворец и тот юноша и та принцесса.
Победа.
Это была победа, вечером того же дня, пришел делегат обсудить условия сдачи и капитуляции. Я препроводил его к более высокому начальству. А сам по долгу теперь сидел на бруствере. Пленных пропускали через блок посты, генералы квасили, меня тоже повысили, но я отнесся к этому как должному. По сути я опять слонялся без дела. А самое страшное что я уже не мог представить свою жизнь вне войны. Я был не нужен, новому завтра и не остался где то на страницах вчера. Я отпросился в увольнение на месяц и решил поехать домой. Через оцепление проводили очередную партию пленных, дети женщины и старики, все остальные полегли в последней атаке. По сути их никто не неволил их только регистрировали выдавали медикаменты, чистую одежду, паек и отпускали на все четыре стороны. Неожиданно от толпы в мою сторону отделилась женщина и дряхлый старик. Я уже стоял держась за ручку двери своей машины. Они шли ко мне и даже торопились боясь что я уеду. Женщина была одета в синий плаще с капюшоном скрывающим ее лицо. Я стоял и ждал, старику последние шаги дались с трудом, он был очень слаб. Но тем не менее он обратился ко мне очень вежливо и четко проговаривая каждое слово: «Господин генерал окажите любезность и выслушайте нас.» Я узнал старика но если это тот самый дворцовый старик то рядом с ним... Нет этого не может быть. Я отпустил дверцу и сделал несколько шагов, чтоб оказаться перед ней, аккуратно я приподнял ее капюшон и увидел те самые глаза, все такие же чистые лишь где то глубине появилась легкая дымка грусти усталости и печали. Она поняла что я ее узнал и обратилась к старику: «Идите Альфред вы с полна выполнили свой долг и передо мной и перед империей, больше вы уже ни чем мне не поможете.» Я обошел свою машину и открыл ее дверь. Стесняясь своих босых ног она быстро шмыгнула внутрь. Я закрыл за ней дверь и обойдя машину сел на свое место. Я завел и начал прогревать двигатель. Она молчала, а за тем протянула мне руку как тогда. Я выключил пси защиту и сжал ее маленькую ручку, ее ногти были сломаны и везде под ногтями была земля. И как тогда все смешалось, я не знал где она и где я. Я видел как они съели всех своих лошадей, и даже единорога принцессы, как копали по ночам землю. Как сварили и съели туфли принцессы так как они были из кожи. Как уходили бойцы в последний отчаянный бой. Как матери несли ей последние крохи еды, ведь она принцесса. Все кончилось, мы сидели в машине. Я переключил передачу и добавил газу. Мы плавно тронулись. Она смотрела на меня теми самыми глазами и сказала то что я и так знал: «У нас нет будущего». А потом уже в шутя: «Вы предатель господин генерал». Я еле улыбнулся: «Как низко вы пали принцесса, всего лишь генерал». Мы ехали молча, тишину разорвал полевой телефон я снял трубку. Это был отец. «Я звоню тебя поздравить мой мальчик.» С трудом я сдержал голос и сухо произнес специально занизив голос. «Ваш сын пропал сер.» Это было жестоко, но было бы еще хуже если бы он узнал о моем предательстве, пусть для него, я так и останусь победителем войны, орденоносным генералом. Я вырвал связь из торпеды, вместе со всеми проводами и выбросил на задние сиденье. Она сидело тихо и молчала. Я посмотрел на нее еще раз, она тихо сидела поджав ноги по себя, Я свернул с дороги, и погнал по проселочной дороге. Я только слегка сбросил скорость. И вот мы на месте. Во время последней атаки тут увяз грузовик, водитель запутался в карте, сейчас от него было видно только часть правого борта, он почти вертикально ушел в болото. Я загнал машину еще дальше в болото, машина была легкой но и она за пару дней опуститься на дно. Я выключил двигатель. Тут царила осень в небольшой рощице на краю болта с кленов падали, листья так медленно и чинно, желтые с красным. За моросил легкий дождик по лобовому стеклу побежали струйки воды. Я обнял ее и поцеловал как тогда, это была запретная любовь но, она была наша и это все что у нас было. Мы не принадлежали себе. Между нами были миллионы трупов, сотни разрушенных городов, и тысячи сгоревших селений, реки крови и десять лет войны. Я целовал ее упиваясь своею любовью, она сводила меня с ума, я не мог остановиться. Я целовал ее час а может дольше пока не сбил дыхание и не закашлялся, полгода в землянке здоровья мне не прибавили впрочем как и десять лет войны. Я откинул кресла и мы лежали рядом, слушая как барабанит по крыше дождь, который не на шутку разошелся. Моя фотография была во всех газетах, ее барельеф на имперских монетах. Мы не могли убежать. Я достал походную аптечку. В ней всех таблеток было по две, также было и две таблетки с ядом. Как то новобранец спросил меня а зачем ему две таблетки с ядом, а я ему ответил: «Ну одна для тебя если что, а вот вторую будь добр разжуй и скорми врагу.» Солдатский юмор. Я отдал одну таблетку ей, она сразу положила ее под язык, я сделал тоже самое и держал ее за руку. Глаза сами закрылись и потихоньку стала наваливаться темнота, я только почувствовал что ее рука ослабла, а в голове мелькнула мысль что мы не придадим тех кто нас любит ведь наши тела никогда не найдут...