И как я дотащу эту коробку? Запаковала хорошо проверила донышко, не стала створки одну под другую закладывать, переламывать картон, заклеила скочем. А то от тяжести не выдержит, несешь и мучаешься – скорее бы до места, как бы не вывалить посреди дороги, не разбить. Чашки я обернула газетой, на кувшин из толстого стекла натянула пластиковый рукав с поддутыми таблеточками, блюдца стопочкой склеила липкой лентой и сунула в полотенце, две солонки спрятала в варежки детские, ее младшему по возрасту как раз.
У меня был кусок веревки, я раза четыре им обмотала короб, в месте где веревки крест накрест пересекаются продернула раза по три для прочности ну и чтобы браться было удобнее. Пока несла – пальцы как крючья сделались вообще чувствительность потеряла. Иду, сперва иголками от онемения кололо а после пальцы как бурые в синеву налились неестественно, и заболело - так я скорей в другую руку груз перекладывать чтоб гангрена не началась.
Ей же помочь некому, кошмар какой-то, врагу не пожелаешь. А с виду не скажешь – спокойная такая, в очках. И блузка беленькая свежая, но видно что оттуда, ничего особенного только глаз подсекает, и прическа и кольцо на руке – все оригинальное.
Мне самой этот сервиз нравится, он хоть и глиняный обливной, но цвет такой кофе с молоком и бортики у чашек толстенькие: губами обхватываешь скользкий обод и чувство такое мол ты в кафешке в Париже или в булочной в Германии, кофе дымится со сливками, миндаль на блюдце осыпается всё свежее куски большие слоев немеряно и думаешь приходи к вечеру а всего полно и лица у буфетчиц такие радостные никакой заботы что все это добро заветреет и на завтра будет не тот вкус и фиг продашь. Что интересно – с утра все опять свеженькое, горой выпечка, желе глянцем отливает, шоколадные рулеты ноздрястые с листиками мяты, все такое зазывное, глазами бы захватил и съел все подряд, но пока выберешь одно что-то - ну и все, наелся. А больше и не надо, после часов через пять пока ходишь достопримечательности смотришь ближе к вечеру салат можно взять с горячей уткой например и красного вина. По телевизору показывали.
В общем, чашки ей пригодятся, кувшины можно под сок а можно под цветы. Я когда как. Солонки тоже всегда нужны. Одна у плиты другая на столе, разберется. Они ж как погорельцы – любой миске рады.
А мальчишку ее я так еще и не видела, но этот случай с градусником на мысль наводит. Если уж до директора Симкина дошло – мало не покажется. Его понять можно, такая ответственность. Ему эти приключения не нужны. Он всем тогда сразу объявил – мы к каждому ребенку с индивидуальным подходом, пожалуйста, у нас в классе по десять человек не больше, поэтому все неформально и каждому будет внимание. Но если ребенок неадекватный и начнет коллектив возбуждать, или как один девочку по спине ударил ботинком – тогда будем принимать меры и до первого предупреждения. Случаи приводил, когда пришлось просто родителей вызвать и предложить поискать другое место. Среди года. А среди года кто возьмет ребенка? Это родителям головная боль на мозг. Но и Симкину такую ответственность ясное дело нести неохота.
А у нее мальчишка в медкабинете пошел температуру мерить, ему сестра пока градусник на стол положила, собралась подмышку сунуть, так парень ждать не стал, градусник хвать и в рот. Это у нас подмышку ставят а там во рту меряют. Понятно что там градусники не с ртутью а другие какие-то безопасные специально детские, не как у нас. Но парень-то откуда знает, ему шесть лет всего, он к чему привык то и делает. Тут медсестра чуть с ума не сошла, по его примеру и другие начнут, можно нечаянно откусить и тогда тюрьма.
Короче медсестра ни жива ни мертва градусник трясущимися руками вытащила у пацана и тут же полетела к Симкину доложить. А Симкину много не надо – особенно если попадешь под горячую руку – в смысле когда он не в том настроении. Он веки как шторки приспустил будто окоченел, в этот момент выслушал пока медсестра его из своего фонтана ужасом поливала про этот ртутный термометр и про то как она чуть ли не ртуть у парня изо рта вытряхивала, дождался когда вся порция сойдет у нее, голову так слегка повернул что-то там внутри свое обозрел и говорит – я разберусь.
А это очень плохой знак. Поэтому учителя какие-то вещи между собой решают, детей жалеют. У него самого шесть детей, но воспитание жесткое. Вот теперь этому ее парню не известно что грозит. Если директор ему на дверь укажет то придется срочно другую школу искать а ей выхода нет – она только с собой этого младшего может возить от кольцевой, при себе держать, чтоб на глазах был, чувствуется тот еще паренек. У нее дома мать старая и средний заболел какой-то странной болезнью. Вот представьте он учиться не хочет, ничего не хочет он только мечтает стать футболистом как Пеле потому что у них в Латинской Америке футбол чуть ли не на первом месте. Ему ни учебники ни книжки – только мяч. По восемь часов готов гонять, мяч и мяч, и она уже поняла, что это бесполезно ему что-нибудь говорить – парень одержим. И что вы думаете, вдруг у него наступила какая-то слабость, усталость, парню четырнадцать – а он как тряпка, никакой. Вялый, есть не хочет, слёг короче.
Но им и спать то не на чем. Она сама меня спрашивала, где купить надувную кровать. Потому что пока все спят на полу, только мать в соседней комнате на кровати. А дети включая ее – считай, вповалку на линолеуме. У меня в принципе и постельное белье есть новое комплект, но я все не дотащу сразу, предложу после, или просто принесу, чего спрашивать, и так все ясно.
Я представляю, пустая квартира, ничегошеньки, мать ее поедом ест – явилась не запылилась, раньше надо было думать, тебе говорили, предупреждали, а теперь пожалуйста, ваша светлость. Мать можно понять тоже, у нее свое сердце болит – такое пережить с дочкой. Когда детям говоришь – они тебя вообще не слышат, хоть кол на голове теши. Хоть облупись, как говорится, а потом когда все уже происходит что ты наперед видел и о чем долбил – ты же и виноватым окажешься – зачем не настояла зачем разрешила. Вот тут самое зло и подступает – ты вся наизнанку вывернешься истрепешься потом плюнешь – да провались все пропадом, делай как хочешь, не подойду больше – и тут когда уже все на твоих глазах и происходит – всё как обрисовала - ты уже сказать не моги, тебя же и затолкут.
Эта бабка значит в одной комнате, а парни с матерью в другой. Она училась в музыкальном тут у нас на скрипке, кончила, у нее как раз старший родился. Потом от мужа ушла вроде, ребенок побоку, бабка кое-как за ним приглядывала, парень лет с шести курить начал, школу прогуливал, дрался - короче, трудный. А тут к ней этот латинос и подвалил.
На днях я ей нашла по интернету где продаются надувные кровати и могут на дом привезти. Нужно чтоб дома кто-то был. Нашла большую два на два всего за четыре тысячи. Ей говорю, что четыре, а она так на меня посмотрела - я и не поняла. Я даже ей картинку принесла. Сразу не разберешь что человек думает, через очки как-то не так глаза видно, но она вообще странная будто заторможенная. У нее задача с детьми после уроков оставаться и заниматься а не только вести свой урок.
Какой уж из нее математик пусть и для младших - я не знаю, если она в оркестре на скрипке играла и фотографии мне показывала как она там в зале выступала и народу прилично было, я подумала надо же какой-то занюханный латиноамериканский городок а есть зал для мероприятий, концерты и все такое не только буги-вуги, и учеников она готовила, а тут приходится арифметику и дети своевольные на уроке вскакивают ходят по классу и это в норме потому что Симкин не разрешает на детей давить и у него школа будущего.
Мне конечно тоже это не нравится что они кто во что горазд а она их не замечает как будто смотрит на тебя а где сама – одному Богу известно. Но тут дело получается очень тонкое – мы же свои деньги плотим на прибавку учителям, соответственно и не хотим чтобы кто-то кому то голову проломил после уроков. То есть должна быть ответственность. А с другой стороны я вижу что она сегодня может вообще не ела и как представлю что этот ее средний парень футболист по дому как тень загробная таскается и больше все лежит и ее материнское сердце все исполосовано и она как в силках бьется – так подумаешь, ну и чего теперь с нее взять?
Я еще ей скатерть хлопковую новую туда в коробку положила. И фартук. А она меня спрашивает не нужно ли кому скрипки уроки брать или испанский, чтоб я узнала.
Она такая улыбчивая на фотокарточках была с голыми плечами а вокруг все черные тоже смеются. А муж ничего толстоватый с усами, у него то ли лавка какая-то была, короче торговал.
Сперва из ее рассказа было все ничего на высоком уровне. Как уж он сюда к нам попал – я не знаю, а может даже и учился в лумумбе, но вмиг получилась любовь и он ей говорит выходи за меня замуж. Только жить я здесь не могу поедем ко мне. Она обрадовалась, заграница, теплые страны, но тут он ей и говорит – при одном условии, сына оставляешь. Он мне не нужен. Она к нему и так и сяк мол как же это мой ребенок а он ни в какую говорит у меня нет таких пока средств пусть он у матери твоей пока поживет а там видно будет. Я совсем не отказываюсь но на первых порах пока мы с тобой пооботремся попривыкнемся я хочу с тобой побыть наедине.
Ну она заметалась с одной стороны а с другой думает надо сперва туда выехать а там уж когда обоснуется – тогда и сына вытащит. Мать как узнала что такое дело и ребенок будет на ней – чуть не матом. Бери с собой и делай что хочешь. Он и так непутевый а тут как я с ним кувыркаться буду?
Но парень в квартире-то прописан - это раз, а потом тут дело серьезное, сперва замуж зовут а потом передумают – куй железо, как говорится. Бабку уломала.
Симкин по-моему чего-то надумал насчет ее этого Антонио. Она эти дни какая-то вообще не в себе. Я спросила а там оказывается караул. Врачи определить не могут – почему у ее парня среднего мышечная слабость. Сдал все анализы, в крови нашли какой-то белок который из мышц уходит. Ему не то что футболом ему вообще двигаться под вопросом.
Когда они там в Латинской Америке жили, то отец с ними сам в футбол играл поначалу, души не чаял Он сразу потребовал от нее детей но она и не против была, для скрепления брака. А потом все переменилось. Ему все эти пеленки и ор с соплями надоели очень быстро, он на нее и не смотрит ночевать то придет то нет, как младшему год стукнул – развернулся и ушел. Развелись короче, а ты живи как хочешь. Вот тут и началась сладкая жизнь.
Родственники его ее на дух не переносят, работы нет, на руках двое, а бабка тут на родине с этим не справляется, парня по милициям затаскали. Наша давай искать работу, взялась за свою скрипку, сперва мелких каких-то учила, после в оркестре место нашла. Хуго – который футболист - там в школу пошел, а Антонио – который градусник в рот сунул – уже начал сам бегать и она его оставляла с нянькой из местных. Муж какую-то мелочь давал, кое-как кормились. Она через какое-то время уже денег поднакопила на билет и взялась старшего шелапутного к себе в Латинскую Америку оформлять, потому что бабка уже взвыла, парень на приводах.
Для её Антошки у меня и сапоги почти новенькие и джинсики и курточка, это, думаю, в следующий раз. Сама я мальчишку так и не видела еще, Антошку этого. Я и с ней-то раза три разговаривала, так-то кивнешь ей.
Я познакомилась, когда еще в первый раз подошла про своего сказать, чтобы она следила и не забывала после обеда его отводить на фехтование и не разрешала во время приготовления уроков отвлекаться а после хорошо бы она с ним на испанском хоть слова стала разучивать и давать ему йогурт а то он забывает – мне же мамаши передали что у нас новая классная руководительница приехала из Латинской Америки музыкантша, интеллигентная и все такое.
Пришла я - ну она и начала мне ужасы свои вываливать и фотокарточки показывать. Я тогда на нее посмотрела и сразу во мне какая-то тревога загудела как ветер в печной трубе, как-то зябко даже стало, неспокойно. Но я виду не подала, а сама думаю ну как тут, ну как с нее спрашивать, она рвется, у бабки пенсия никакая, мужика рядом нет - а с другой стороны мы же плотим и детей ей доверяем.
Тут как раз влетают в класс двое парней из наших, один Темка другой Петрованц - фамилия такая - один другого лупит. Эта новая учительница никакой реакции и пальцем все водит по фотографии - мне показывает, кто есть кто в оркестре. Они как влетели так и вылетели.
Это первый раз. А потом уже получилось что мой стал фехтование пропускать. Я к ней как же так в классе всего-то семь человек и она не следит чтобы ребенок в кружок пошел и это ее прямая обязанность. У них соревнования намечаются а тут одни пропуски. Маши рыжей бабушка тоже мне говорит вот внучка на флейту опаздывает и все потому что новая учительница ни за чем не следит. Взяли не пойми кого и что толку от ее Латинской Америки - это бабушка мне. И не только она, кстати, от других тоже пошло. Мы все в раздражении и между собой уже обсуждаем.
Новая наша все это выслушивает от родителей, головой кивает но спокойная - думаешь нам бы твои нервы, так-то, да? Я лично ее историю знаю но извините у всех проблемы. В общем пару недель все это нарастало нарастало в конце концов сегодня - когда у нас фехтование я прихожу думаю надо проследить самой, от нее толку мало и иду в класс. Время еще есть, я к ней мол как ваши дела как здоровье сына. Поздоровалась она сидит в своей белой кофточке на меня медленно глаза подняла - и, мол, здрассти здрассти. Потом пауза такая, а после: всё, меня уволили.
Ну этого конечно следовало ожидать но сразу даже страшно стало - как она теперь-то. Я быстро подумала ей же Симкин пособие выходное хоть должен дать на три месяца пока она себе работу какую-то подыщет и потом у нее же старшему лет двадцать он же вполне работать может. На фотографии такой лоб здоровый, в конце концов должен уже матери помогать.
Я стала успокаивать - надо же поддержать человека - спрашиваю а старшего как вашего зовут напомните. Она говорит Илья. Я говорю ну так Илья вполне может взять на себя обязанности раз мать его воспитывала и благодаря ей он заграницу попал а теперь вот так жизнь поменялась и надо подлаживаться.
Понятное дело что сразу хорошую работу не дадут но может и почту разносить и с рекламой стоять, в метро тоже учат на машинистов. А она чувствуется вроде меня слушает формально но не слышит о своем думает, что это у ней здесь последний день и что ее вообще дальше ждет, как я понимаю.
Я отклика никакого на свой совет не вижу а ведь она может это пропустить и очень зря. Я ей опять что мол они вырастают и не считают себя ничем обязанными а это неправильно, как у мужа моего дочь.
Она мне кивает но смотрит сквозь, чувствуется, точно не слышит. Я тогда прикидываю а сколько этому ее непутевому Илье - лет двадцать? Она кивает да. Ну так вот, я говорю, и чего же? А она на меня взгляд перевела и говорит нет не получится. Я спрашиваю а почему что ж тут такого? Я в пятнадцать лет матери в столовой помогала между прочим.
А она такая сделалась как истукан и глаза сквозь очки как две лужи темные темные. Потом вроде как обмякла и говорит спокойно так будто и не мне:
да, намучилась я с ним, когда совсем сюда возвращались. Знаете, полезла в сумку спортивную в самолете - ну ручная кладь - потому что Хуго в наушниках музыку слушал а Антошка позавидовал и захотел в стрелялку компьютерную поиграть, роюсь в сумке ищу - они же дети просто так не усидят - перелет слава Богу девять часов - и взрослому-то тяжело. Ну и видно мешок непрочный какой-то оказался целлофановый прямо беда. То ли я его чем прорвала или зацепила - только так мой Илюшка по сумке и рассыпался. Я давай руками собирать возилась возилась, кое-как собрала. Руки все черные…
У меня тогда сердце как почувствовало. Я Илюше сразу сказала - не связывайся с ней, у нее парень другой, а он не послушал. Влюбился, ни о чем думать не мог. Она в соседнем городе жила, танцовщица. Небольшой в общем городок. Илюшка к ней каждый Божий день ездил. После обеда на автобус, к ночи обратно. А тут позвонил: мам я остаюсь.
Ну а под утро звонок - она, девочка его... "Гала Гала", - кричит не своим голосом. Сердце так и оборвалось. "Гала скорее Гала Хулио ножом..." - орёт…
Илья у них - Хулио...
Потом я уже ничего не помню. У меня тогда и денег-то на перевозку не было. Дорого это очень. Полгода урна постояла без оплаты, а дальше - забирай. Такой порядок - за нишу платишь за какой-то срок потом продлеваешь. Там хранение платное, контракт.
Через полгода я после всего туда поехала, раньше не могла.
У меня к тому времени все определилось, все для себя решила. Илюшку забрала и говорю: поедем-ка сыночек домой, видно не судьба тебе тут жить. Да и нам тоже.
А теперь что говорить, говорить нечего...
0