Циркуль

Елена Люлько
                Он расположился напротив окна, на пододвинутом к нему барном стуле, крепко обхватив притянутые колени и как-то по-детски, спрятав подбородок в огромный воротник колючего свитера. Залитый ноябрьским, тяжелым от холода, дождем  город был перед ним как на ладони. Ветер, уже вполне созревший для первых зимних вьюг, бросал потоки небесной скорби из стороны в сторону, неистово, гордо, раскрепощено, словно актер на генеральной репетиции.
                Мужчина сидел неподвижно. Он жадно, словно всерьез намереваясь заметить каждую разбившуюся на стекле каплю, смотрел на окно. Морщинка, путешествовавшая по его мужественному лицу, выдавала переменчивость его настроения, то угрюмо застыв над переносицей, то покорно ложась над изгибом приподнятой брови, то симметрично множась в расходящихся лучах у глаз.

- И,  все же, я не могу …- вдруг после получасового, абсолютного внутреннего безмолвия, начал он диалог сам собой -…не могу, а может…да и зачем оно мне… Достаточно ощутить это чувство вновь, прожить его…разочарование? Пускай названием будет  - разочарование, раз тебе так угодно непременно дать этому определение. Наверное,  мы сами виновны в каждом своем разочаровании, стремясь увидеть, а после и непременно наделить (иначе мы теряем всякий интерес) любимого человека неприсущими для него качествами, но так необходимыми нам для полной его идеализации. Мы искусственно и весьма искусно, обманываем себя, лепим идеальную модель, надеваем розовые очки, обманываемся вновь и вновь, тысячи раз… Мы ищем сказку, ту, что читали нам в детстве родители, так и не отделавшись в своей взрослой жизни от этого постоянного ожидания, от этой жажды чуда.
                Мы не умеем любить реальность. Мы не ценим ее. Мы в состоянии принять ее, жить в ней, лишь развесив праздничные гирлянды, потому что блеск небесных звезд уже кажется нам тусклым.  Мы стремимся быстрее покинуть грязную улицу и скрыться в уютной квартире, вычищая ее до блеска и, прикрывшись роскошной портьерой поверить в то, что весь мир так же прекрасен. Мы заложники ширм, сценариев, устоев, правил…  Наверное, наверное это и вправду необходимо нам, мы без этого гибнем… И, переживая даже самое жестокое разочарование, после всех наших страданий, стенаний и слез, мы вновь обретаем силы, страстно уверяя себя, в том, что это всего лишь необходимое испытание на пути к идеальному счастью. Любой сказочный герой, получает своё расчудесное чудо, лишь пройдя сквозь огонь, воду и медные трубы… Но мир многогранен. Он не живет в нашей плоскости, он объемен. Он не плох и не хорош, он неповторим!!! А мы хотим затащить его в рамки, просеять, как пляжный песок сквозь сито своего сознания, своих страхов и комплексов…
                Уходя в своих рассуждениях все дальше и дальше, Фролов, однако, четко понимал, что сбивается с мысли, ходит по кругу и вскоре, вот-вот, этот круг замкнется, и он начнет противоречить сам себе:
 - Но ведь так и должно быть…мир противоречив…нам никогда не дойти до истины, да и вообще, куда можно дойти, блуждая по кругу. Так что же делать?

                Он зарылся ещё глубже в свой воротник, приподнял брови, морщинка улеглась четкой горизонтальной чертой на лбу, широко раскрытые глаза безотчетно буравили гладь окна.

- Возможно, нужно смириться, что в этом мире нет истины, нет идеала, нет абсолюта, нет чуда и принять этот мир со всеми его разногласиями и противоречиями за идеал. Принимать несовершенства людей, вещей, как дар, принимать раздвоение за единство и наслаждаться этим невидимым полотном присутствия жизни каждой своей клеткой. Принимать исход любви, как ее начало, боль, как наслаждение, горечь, как сахар – так же глубоко и чувственно переживать это. Жить, а не спать, хоть жизнь – всего лишь сон.

                Дождь на улице совсем прекратился, словно окончательно утомившись в борьбе с надвигавшейся темнотой. Город постепенно загорался тысячами ярких огней, витрин и безудержных неоновых реклам. Теплый свет настольной лампы мягко обволакивал комнату, согревая так любимые им когда-то черты на небрежно разброшенных на полу фотографиях. Она.

- …Она, она, она… - мужчина закрыл глаза.- Отпустить…ведь так глупо удерживать  то, что все равно должно уйти…Одиночество наш единственный и самый верный спутник, свобода – наше единственное и самое настоящее удовольствие…

                Он повторял эти слова снова и снова, словно магическую мантру, словно, остановивившись, он  перестанет дышать… По всему телу змеёй проскользнула  дрожь. Фролов невольно выпустил крепко прижатые колени, широкие ладони закрыли лицо…

- Одиночество…свобода…одиночество… - твердил он все быстрее и быстрее… Ну от чего же…ну от чего же…мне так хочется, чтобы она снова вошла в мою дверь…

                Он резко отнял руки от лица, открыл глаза, увидев лишь собственное отражение в заплаканном окне.