Буквально вчера в село к деду Иордану с его бабкой Марией приехала погостить из самого Кишинёва старшая дочь Валя с мужем и двумя детьми, девочкой лет шести и мальчиком чуть поменьше. Ничего необычного в том, что жили в Кишинёве, не было: более тридцати лет назад дочка после десятилетки уехала в Кишинёв работать на местный завод радиодеталей, - что греха таить, в институт не поступила, да и не стремилась, откровенно говоря, ибо были и более подготовленные и, скорее всего, одарённые. А в колхозе показалось тяжело работать - мотыгой в полеводческой бригаде, без специальности. Да и платили совсем мало -рублей пятьдесят в месяц.
На заводе тоже золотом не осыпали, получала девяносто рублей, - так, к примеру, студенты тогда и на двадцать восемь рублей стипендии жили и не умирали с голоду. И им давали в основном общежитие, если те иногородние. Вале же автоматически дали койко-место, как тогда говорили, в дешёвом рабочем общежитии. С радиоточкой в комнате на четверых таких же девочек, вчерашних школьниц, с телевизором в холле (чёрно-белым, тогда цветные телевизоры были ещё редкостью, в квартирах, но не в общежитиях). Жизнь показалась Вале даже лёгкой и чистой после села. И за ту несложную, "лёгкую", по сравнению с работой с сапой в поле, работу, которую она выполняла на конвейере, платили намного больше, чем она могла бы заработать в колхозе. Работа к тому же была почти механическая, - инженер разбирался, а не эти девчата, хотя и имевшие среднее образование. Конечно, то, что учили в школе физику, опосредованно помогло быстрее освоиться на заводе. Но всё равно - они, простые работницы, делали то, что им говорили инженер и мастер. На заводе Валя в конце концов и мужа себе нашла, тоже простого рабочего, как сама говорила. Зачем-де мне грамотный и умный, пусть будет такой же дурак, как я. И, кстати, молдаванина. И с собственным домом. И жизнь сложилась. У простых людей часто в жизни всё бывает просто.
Уже много раз приезжали в гости. Мужа особенно привлекало то, что на юге много вина. И то, что и пластмассовую десятилитровую канистру всегда можно наполнить вином и дома ещё недели две продолжать пить понемногу "за здоровье деда и бабки", так сказать.
Тогда автобусы и тем более поезда ходили неплохо, это сейчас все поняли,- всё прознаётся в сравнении!.. И это сейчас граница между новыми государствами проходила чуть ли не за околицей села, Россия же вообще осталась где-то далеко, а тридцать лет назад и раньше не было никакой границы, и это принималось как должное. И национальность мужа никого не интересовала - "кишинёвский парень", и всё.
Дед с бабкой были рады старшей дочке и особенно шестилетней внучке, которую выделяли, потому что была первой. Так устроены пожилые люди, что первому внуку всегда больше всего радуются, ждут его не меньше, чем сами родители. Уже и вторая дочь вышла замуж, жила в селе, и родила мальчика, уже уверенно ходившего, но дед с бабкой привыкли к нему, живя в одном и том же селе и лишь на разных улицах и видя младшего внука чуть ли не каждый день,- примелькался, так сказать.
Вообще-то дед и бабка ждали гостей на несколько дней раньше, даже волновались.
И едва дочка и зять переступили порог, мать-старуха, а точнее, пожилая моложавая женщина, собирая на стол угощение ( с вином, ибо зять любил красное вино, и не скрывал, что и ради него приезжает) мать первой не выдержала, воскликнула:
- Почему так задержались?! И я, и старый не спим в последние ночи, у меня вообще чуть сердце не выскочило из груди! А потом так голова разболелась!.. Старый хотя бы курил, отвлекался - подымит своей цинаркой, и легче ему станет, а я?.. Сейчас время такое, одно и то же в голове: не дай бог, что-нибудь случилось?.. Ещё и эта чёртова граница...
- Мама! - воскликнула в ответ Валя. - Нормально доехали! Граница, она так, для видимости, мама! Пограничники простых людей не трогают! Зря ты волновалась! Что могло с нами случиться? Просто мы решили сначала проголосовать, а затем уже поехать к вам!
В Молдавии, соседней с Одесской областью Украины, и в самом деле на днях как раз прошли выборы.
-Да, надо было проголосовать, - кивнув, более сдержанным и спокойным голосом подтвердил зять.
По-русски все говорили, практически без акцента.
- И что с того голосования?.. - усмехнулся дед Иордан. - Сейчас можно и вообще не голосовать, и никто ничего не сделает. Не то что раньше, при коммунистах: иди голосуй, и всё! Он уже там поставлен такими же собаками, как он, а ты иди - голосуй! Да и то, это только при Горбачёве сделали так, чтобы каждый за себя голосовал. А до этого - пойдёт кто-нибудь один из семьи, кто покрепче, соберёт-соберёт все эти бумажки, кинет в ящик, -(так называл урну), - вот тебе и всё голосование. Так было!
- А мы как раз за коммунистов и голосовали,- скорее уххыльнулся, чем улыбнулся зять.
Дед даже смутился, но после некоторого молчания растерянно и недоумённо протянул:
- И почему?..
Зять вдруг оживился:
- А за кого ещё голосовать? Кто лучше? Что я такого сейчас особенно имею? Всего двое детей, и оба мы, и я, и жена, работаем, а едва-едва хватает. Иные и ездят на своих машинах, но не мы! Для таких, как мы, по-прежнему - поезд да автобус. Всё проедаем! Всё детям, а себе ничего не можем купить! Хорошо, что зима не такая, как на Севере, хотя бы на одежде экономим! - Двоюродный брат работал в Тюмени, там и женился, там и остался даже после развала Советского Союза. Навернное, потому и вспомнил про Север бывшего СССР как о чём-то совершенно своём и до сих пор полностью понятном. - За границу не хочется -тоже постарел уже. Есть и помоложе, холостяки, им проще. Может, и зарабатывают, но дрожат там над каждым евро! Домой посылают, а дома волнуются: когда снова будет перевод?.. Люди боятся, что завтра не будет денег и на хлеб!.. И не все, кто работает за границей, машины покупают, не все! Сейчас везде так тяжело зарабатывается! Вот что хорошего в такой жизни? - Высказавшись и охотно выпив добртного домашнего вина ("на шаро же"!, а потом обильно и без всякого стеснения закусив, краснощёкий зять вдруг неожиданно, во всяком случае, для свекра: - Так вот дед, когда у вас будут выборы, тоже голосуй за коммунистов!
- А, мы старые, может, и вообще не пойдём, - с нарочито простодушной улыбкой из почти одних только искусственных зубов отмахнулся дед.
- Так вот, если всё-таки пойдёте с бабкой, мой вам совет: голосуйте за коммунистов,- настойчиво повторил зять. - У меня мать тоже из села, после войны спасалась от голода в Кишинёве и там и осталась. И от неё я тоже слышал ещё в детстве: коммунисты - собаки, кровопийцы, ещё какие-то! Не только в вашем селе люди так думали. Но те времена прошли. И коммунисты меняются. Не могут не меняться! Они хотя бы немного сдерживают всех этих хамов, всех этих бизнесменов, как их сейчас называют, у которых только желание нахватать, разбогатеть за счёт работяги! Сдерживать богатых -вот для чего сейчас нужны коммунисты, дед! На что я тупой в политике, и то понял, что больше некому!
- Ладно уж про эту политику,- снова вмешалась дочь. - Проголосовали, и ладно. Там и без нас есть кому думать. Мы приехали повидаться, а не морочить себе и здесь голову политикой.
- Да, дед, наливай!- охотно и оживлённо подхватил зять с широкой улыбкой. Ему было даже интересно: когда дед, наконец, не выдержит и признает, что не в силах пить наравне с молодым?..
Через несколько дней гости уехали. От сумок с домашней провизией и раньше не отказывались, а сейчас зять даже как бы прокомментировал заботы деда и особенно бабки, явно жалевгей внуков:
- Во-во, пускай старается! Не помешает! Время такое, что всё съедим!
Старуха беспокоилась:
- Вы в дороге ни с кем не связывайтесь, а то сейчас такое время... Проследи, чтобы Вася не пил в поезде... Не забывай, что и дети с тобой, не сама... Ещё и эта чёртова граница, и кто её выдумал?... - вздыхая и качая головой, повторила мать.
Дочь Валя ответила не совсем искренне, чтобы успокоить мать:
- Не волнуйся, мама, доедем! Всё как было, так и осталось, только теперь называется СНГ! Никто нас не тронет, пограничники, что те, что эти, тоже люди, сама убедилась! Ничего страшного, мама! Сразу же напишу, не волнуйся!
- Да-да, - закивал головой дед Иордан, как бы упрекая свою старуху. - Вот чего ты даром их пугаешь на дорогу? Они молодые, давно научились жить по-новому, не то, что мы.
Старик уже позже, на другой день, закурив на крылечке, своём любимом месте для курения, где и сам процесс курения казался особенно приятным, слушая тишину, неторопливо затягиваясь и по привычке же глядя на дым от папиросы, выпускаемый изо рта, довольно ярко вспомнил разговор с зятем и подумал: "А, может, и в самом деле мне пойти на выборы и проголосовать за коммунистов? Ведь должны же и они меняться? Ну могут не меняться!.."
"Без границ было лучше, но меня и на выборах об этом не спросят",- продолжал думать старик, по-прежнему неторопливо затягиваясь.