Пятачок на стыке двух деревень Олонецкого уезда - Онькулицы и Юргелицы. Трехквартирные кирпичные бараки. От города пятачок удален не более чем на 7 километров. А до ближайшей волостной управы, где и магазины найдутся, и почта с телеграфом, да еще и детский садик со школой, расстояние будет еще меньше - 3 километра. А бараки здесь в одно время выросли будто грибы, потому как тогда надо было угодить президенту консенсусов, на весь Советский Союз объявившему, что к 2000 году каждая советская семья будет жить в отдельной, если не в благоустроенной, то хотя бы в полублагоустроенной квартире...
Здесь соседи друг до друга, не пользуясь не то что услугами телефонной связи, но даже рупором, могут просто-напросто докричаться.
- Михайловна! У тебя заварка есть?
- Найдется немного! Подходи, отсыплю!
И стоит только кому-нибудь загулять-закуролесить, как на шум застолья, на подмогу своему соседу, дабы скорее приговорить зелье под названием "Спирт", спешат один за другим соседи. И вот уже почти вся деревня устремляется в страну зазеркальную, отдаваясь полностью и всецело добровольному сумасшествию - пьянству. Про работу уже никто и не помнит. Да и кому, скажите, надо за копейки убирать за коровами навоз? Бывает, кого-то и уволят. Но сегодня уволят - завтра обратно возьмут.
Помните изречение батьки Ангела из фильма "Адъютант его превосходительства"? "У вас, - говорит батька, - есть два путя. Первый - это отправиться прямо отсюда к Богу, другой - на тарантасе отвезти меня в соседний хутор. Недалече! Верст семь будет!" Так вот и тут у людей есть только "два путя": первый - прямо в гости к Богу, куда, кстати, не бывает опозданий; другой - стиснув зубы тянуть лямку совхозного бытия, растворяя иногда боль своей души в спирте дешевого пошиба, в который "изобретатели" неизвестно что подмешивают, лишь бы люди чаще приобретали его, принося доходы воротилам трояно-спиртовского бизнеса. Вот и звучит здесь чуть ли не изо дня в день:
- Михайловна! Есть чего?..
Если у Михайловны чего-то этого нет, она, горестно разведя руками, печально отправляет к конкурентам:
- У Мастафы иди спроси!
Или еще куда-нибудь отправит. Уж в этом-то избытка на пятачке нет. Это за хлебом надо за тридевять земель топать, а спирт найдешь не отходя от барака.
Я ведь и сам родом из этой деревни, из Онькулицы стало быть. Помню, просыпались утром под звон колокольчиков, когда деревенский пастух, собирая по дворам коров в стадо, гнал его на выпас. А сколько у людей было овечек, кур!..
- Эх, все было, Васюха! - сокрушается сосед. - И бычков держал, и поросят. Теперь в хлев мебель старую забросил. А все водка проклятущая!
- А ты бы не пил, - пытаюсь наставить соседа на путь истинный.
- Куда там не пить... - отвечает он и, достав откуда-то из-за пазухи початый флакон спирта, предлагает тост за возрождение российских деревень.
Они, конечно, возродятся - деревни-то. Но скольких еще сломает молох беспросветного и беспробудного пьянства, которое далекие потомки наши, возможно, возведут в ранг идолища поганого. Обидно только, что не успею увидеть. А пока каждый раз по приезде сюда то и дело приходится слышать: там Леха повесился, там дядя Коля от сердечной недостаточности и алкогольной токсикомании умер...
Когда же этой бесконечности конец будет?