Кристиан курит этот разнесчастный, откровенно говеный, Лаки Страйк, так что я уже не знаю, в каком он там месте лаки, и разглядывает нашу будущую тюрьму, в которую мы загремели аж на 5 лет. Ох, пардон, конечно, я хотел сказать академию, да что-то оговорился. Специально. Мне одному кажется, что мы порядочно влипли, м? Но что поделать, лучше уж общество богатеньких деток и уебищных учителей, чем наша несравненна мать. И нет, я не собираюсь даже мысленно раскаиваться за такое прелестное, во всех смыслах, к ней отношение. По мне так оно вполне заслужено. Но это, дорогие мои, отдельная история, и о ней как-нибудь потом. А сейчас мы собственно… Да я даже не знаю, о чем мы. Мы с братом стоим около этой академии с трудно выговариваемым названием, я обдолбан, он курит, и около нас чертова гора чемоданов. И мы должны тут учиться. И, наверное, мы не можем вечно тут стоять, глазея на ничего так себе конечно телочек, к которым мы, конечно, и пальцем не притронемся, потому что грязно. А мы не любим грязь, ну я думаю, вы понимаете, о чем я. А теперь, пока у меня не создалось ощущение, что я тут уже черте знает сколько времени несу охрененную наркотическую дурь – пройдемте уже в это заведение. Оно нас ждет.
В академии оказалось тоже ничего так себе. Пафосно, немного мрачно и холодно, от чего я тут же поежился и подумал, что хочу к брату под куртку. И все бы ничего, да такая, в общем-то, незначительная проблема как 4-ре чемодана сильно нам мешала. Fuckin shit!
В кабинете какой-то важной шишки, к которой мы просто обязаны были попасть, меня трясет и я понимаю, что о, черт, это не совсем здорово, и травка сразу после экстази была не самой лучшей вещью. Дрожь пробирает от загривка, проходится вниз, по лопаткам, заставляя передернуться, и уходит в ноги, от чего те слегка подкашиваются. Многострадальные лопатки безумно чешутся, но руки трясутся так, что я опасаюсь предпринять даже попытку вытащить их из карманов куртки и лишь прислоняюсь спиной к стене, слегка проезжая по ней из стороны в сторону. Вроде полегче. Теперь главное не смотреть прямо на эту самую важную шишку, потому что глаза мои, наверное, представляют сейчас не самое прелестное зрелище в мире. Лопатки продолжают нещадно чесаться, и дрожью протряхивает уже куда более ощутимо, и единственное о чем я могу связно думать это: господихотьбыэтовсебыстреезакончилось! И оно заканчивается. Минут через десять мы раскланиваемся, и я с гордым видом вываливаюсь из кабинета, по пути уже прижимаясь к Крису. Думать о приятном впечатлении уже совсем не осталось сил и хочется отключиться. Как мы доходим до нашей предполагаемой комнаты я не помню.
***
У кого-то рядом - несносно противный голос - звонкий, яркий и очень, до безумия просто громкий. Он проходится по моим еще не до конца отошедшим мозгам и вгрызается в них, вызывая ощутимую боль. Все что я могу это нечленораздельно мычать и надеяться, что Кристиан сейчас уберет это громкое нечто от меня и станет тихо. Вожделенное тихо задерживается в голове чуть дольше всего остального, и я приоткрываю глаза. Слава богам - не светло, этого бы я просто не вынес, надо будет потом поцеловать брата. Или не только поцеловать.
-Ой, очнулся. С ним точно все в порядке?Я сейчас удушу эту тварь, если она не понизит уровень децибел. Чего только не сделаешь, лишь бы голова не болела. Мой мозг практически не варит, а он еще орет, будто на пожаре.
-У него отходняк. И да, с ним все нормально. Сейчас придет в себя, еще будешь мечтать, чтобы он опять вырубился.
Голос Криса звучит в разы тише и приятнее, и я даже слегка зажмуриваюсь и думаю замурлыкать, тихий смешок брата действует, почти как медитация. Так, стоп, я видимо еще не совсем очухался. Но руки к брату я все-таки протягиваю, на ощупь, ориентируясь только на ощущение, что этот гаденыш рядом. И он-таки, рядом. Я не то, чтобы сомневаюсь, но мало ли. Он ловит мои пальцы теплыми ладонями и успокаивающе гладит, я чувствую такое спокойствие, словно мне дали обезболивающее.
-Пить хочешь? - поглаживания перемещаются выше, к локтю, чуть задирая рукав тонкой водолазки. Точно сейчас буду мурчать.
-Угу. Хочу. Воды, - голос хриплый и звучит просто отвратительно.
Брат тут же подносит к моему лицу чашку и аккуратно прислоняет край к моим губам. Жизнь определенно есть. Даже если она полное говно. Я переворачиваюсь на кровати, устраивая голову у брата на коленях, они теплые и родные, несмотря на то, что достаточно острые. Мой взгляд сам натыкается на неизвестного мне доселе парня, от которого шуму было, больше, чем от аэропорта. Я начинаю наконец разглядывать это ужасное существо. -А ты вообще кто?
-А я... ну я тут живу в общем. В этой комнате. - если бы я стоял, моя челюсть точно бы соприкоснулась с полом. Я не имею особых предпочтений в соседях, поскольку я даже не предполагал, что меня могут поселить куда-либо, кроме как с Крисом. Я точно не знал, какая была реакция у брата, но мне кажется, что он был не слишком-то счастлив, глядя на это "чудо", с которым будет вынужден жить его ненаглядный братец, то бишь я. Но виду Крис не подавал.
Это резко начинало мне не нравится...