Однажды идя с работы в пивную, Иванов улыбнувшись, сказал:
-Идите нахуй! - и сел под елкой.
Елка кололась, но Иванов продолжал сидеть.
Мелкие букашки начали спускаться на плечи Иванова, но он продолжал сидеть.
Маленькая девочка подбежала к нему и весело запищала:
-Мама, мама смотри какой стрёмный бомж сидит под елкой!
Но Иванов сидел дальше.
Подошла мама ребенка и грозно насупив брови сказала:
-Деточка, отойди, это же алкаш, что я тебе говорила про алкашей?
-Папа алкаш, папа алкаш! – захлопал в ладошки ребенок.
-Не говори так про своего папу! – мамаша взяла дочь за руку – а вы мужчина? Как вам не стыдно напились и сидите тут под елкой! Шли бы лучше деньги зарабатывать.
Но Иванов продолжал сидеть.
Горизонт пылал. Закатное солнце освещало картину происходящего, а ель бросала на лицо Иванова причудливые тени. Где-то на дереве чирикала птичка.
«Интересно», - подумал Иванов, - «а птичке на елке ничего не колит сидеть?»
Но он тут же осекся, улыбнулся еще шире, закрыл глаза и продолжал сидеть.
-Ах ты пьянь! Что расселся ни стыда, и совести, – подкатила старуха с корзиной, - что сволочь пропил небось всю зарплату и страшно теперь к жене идти! Вот пошла молодежь, а в наше-то время…
А Иванов сидел.
-Ах ты сука! – орал сторож, - что тебе надо тут ****ь?! Свалил ***** отсюдова, сейчас еще мне под елку насрешь!
Иванов сидел.
-Гражданин, почему нарушаем общественный порядок?! - милиционер, - а ну, извольте встать, а то сейчас я вас силой подниму…
-Мент, что тебе нужно ****ь? – орал сторож, - ты зачем мне елку ломаешь, *****?! Свалил отсюда *****!
-Что буйный хуле?
-Ты буйный, епта!
Раздались удары дубинки и крики сторожа, но Иванов продолжал сидеть.
-Ну миленький, чего же ты сидишь? Ну не обижайся, я не буду больше, пойдем домой я борщику наварила, не позорь…
-Тьху! Иванов ты?! Чё сидишь, пойдем выпьем-ка лучше!
Иванов сидел.
-Мистер, я есть глава банка, - иностранный акцент, - под которым вы есть сидеть, только что мне сообщайт, что моя жена выздоравливать от тяжелый форма загноения силикон, я обещайт богу, что если это происходить я назначать своим заместителем первого попавшегося...
Иванов не двигался.
-Иванов! Встать! К доске! Иванов, что сидишь, глаза закрыл, дрыхнешь?! – детский смех.
-Смотрите, сидит, сидит от мудак, ха-ха!
-Иванов, ты совсем охуел?! Родина ждет, ах ты пидор гнойный! Марш в казарму!
-Беги, Иванов, беги ****ь! Духи, духи за барханом! У них гранатометы!
-Сыночка, сыночек, что же ты так? Разве для того мы с отцом тебя растили, чтобы ты сидел под этой грязной елкой? Вставай, любимый, вставай…
-Сын! Я не доволен, как мог ты… посмотри мама плачет, ты расстроил ее, ах ты скотина!
Иванов сидел, как сидел. Восемь прекрасных дев направляются к ели:
-Посмотри на нас Иванов, разве мы не прекрасны? – чем ближе подходили к Иванову девы, тем сильнее проявлялись на их лицах морщины, сильнее сутулились они, превращаясь в исхудавшие скелеты и в конце-концов убежали, рыдая. А Иванов сидел.
-Иванов! - тысячи голосов, - мы заставим тебя встать!!
Полчища, легионы кровожадных демонов летят к ели, но гаснет их пламя не касаясь Иванова, который сидит, даже не обращая внимания на происходящее.
-ИВАНОВ! –громче грома, голос от горизонта до горизонта, - Я ВЛАДЫКА МАРА, ЦАРЬ РАКШАСОВ И ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ****ЕЦ!
Под деревом ёлкой сидит Иванов.
Тихо-тихо. Никого нет. Ничего нет. Нигде нет. Ни в чем нет. Никогда нет. Да и не зачем.
Лишь разгарается сильнее огонь, что был зажжен тысячи лет назад.
«Вот так» - подумал Иванов.
Солнечные лучи ласкают лицо, птицы поют в кронах деревьев, неспешно идут по своим делам прохожие, откуда-то звучит музыка, слышны веселые крики и визг детей с детской площадки.
Будда Майтре;я открыл глаза.